Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор

Глава 34 Последнее проявление

— Может, вы хоть сегодня соизволите явиться на уроки? — строго спросила Рози, поправляя галстук.

— Может да, а может и нет, — уклончиво протянула Мара, вытягиваясь в струнку на кресле.

Всё зависело от настроения Веспериса. А ему, скорее всего, куда больше хотелось убраться подальше от академии. Наверное, как вчера, просто валяться на пляже в Арфордридже, ловя первые лучи тёплого майского солнца.

Рози неодобрительно покачала головой:

— Как бы вы втроём не остались на второй год.

Мара уже открыла рот, чтобы отшутиться, как вдруг…

— Мара!

От одного только этого голоса кровь в её жилах застыла. Высокий, сорванный, на грани крика, и до боли чужой. Она никогда не слышала Дамиана таким.

Мара подскочила с кресла.

Его лицо было белым как мел, глаза широко раскрыты. На его плече, едва держась на ногах, повис Весперис. Рубашка, которую он так и не успел застегнуть до конца, была пропитана кровью. Она текла из его рта, носа и даже глаз. И всё ещё продолжала литься, капая с подбородка на пол.

Нет.

Её сердце сжалось до крошечной точки. Ядовитый, парализующий ужас растёкся по венам.

Нет. Нет, нет, только не так…

Кто-то за спиной Мары вскрикнул. Кто-то уронил чашку.

Она подлетела, подхватывая Веспериса под вторую руку.

— Нам нужно в госпиталь! Сейчас же! — крикнул Дамиан.

Они бросились бежать по коридорам и лестницам, не обращая внимания на полные ужаса взгляды, обращённые на них, и игнорируя возгласы.

К кабинету директора. К Зеркалу. Быстрее. Быстрее. Быстрее!

Только не думать, что кровь на руке — его кровь.

Только не вспоминать, как он смеялся прошлым вечером.

Весперис пытался идти, пытался цепляться за её плечо, пытался что-то сказать, но из его рта вырывалась только новая порция крови.

Они были уже в коридоре, ведущем к кабинету директора, когда его ноги подкосились. Весперис осел вниз, ботинки скрипнули по полу.

— Отпусти его. Я сам, — коротко бросил Дамиан, и, перехватив Веспериса, поднял его на руки.

Мара уже неслась вперёд.

Как и обещал директор, дверь его кабинета не была заперта.

— Госпиталь Мердинаса! — закричала она, едва вбежав внутрь.

Зеркало откликнулось, заволновалось, и в отражении она увидела очертания светлого холла.

Дамиан не замедлился ни на секунду. С растрёпанными волосами, с кровью Веспериса на рубашке, он шагнул в амальгаму. Мара — следом.

Дальше всё было как в тумане. Перепуганное лицо, но чёткие, выученные движения девушки за стойкой регистрации. Просторный, пахнущий дезинфекцией грузовой лифт. Собранный врач и двое медбратьев, которые без слов подхватили Веспериса и унесли в палату.

Мара даже не поняла, когда именно они с Дамианом оказались в коридоре отделения неотложных состояний одни. Она не осматривалась, но и без того видела слишком белые стены, слишком резкий свет.

Дамиан не шевелился, немигающим взглядом уставившись на дверь, за которой исчез Весперис. Его рубашка была багровой от крови и липла к телу.

Мара смотрела в пол.

«В какой-то момент ты посмотришь на меня и поймёшь, что я уже мёртв. И когда ты это поймёшь… ты перестанешь бояться. Потому что бояться будет уже нечего.»

Похоже, этот момент настал.

— Я думал, этого никогда не произойдёт по-настоящему, — сказал Дамиан надтреснувшим голосом и перевёл взгляд на Мару.

Он моргнул, и слёзы, стоявшие в его глазах, покатились по щекам.

— Дамиан… — Мара сделала к нему шаг, но он вдруг рухнул перед ней на колени, как будто надломились все невидимые подпорки, державшие его.

— Мара, пожалуйста! — взмолился он, цепляясь за её запястья. — Я всё что угодно сделаю, только спаси его!..

— Ты чего… — она подхватила его под локти и заставила подняться. — Я и сама сделаю всё что угодно, ты же знаешь.

Он встал, но оставался совершенно сломленным. Слёзы всё ещё струились по его лицу, и он не пытался их остановить.

Мара коснулась его щеки.

— Я сделаю всё что угодно, — повторила она твёрже. — Я больше не боюсь.

И она не соврала.

Весперис был прав.

Она увидела его смерть — сейчас, здесь, прямо перед собой. И это — её вина. Её бездействие, её страх.

Больше она этого не вынесет.

Они оба вздрогнули, когда дверь палаты отворилась, и из неё вышел врач.

— Мне удалось его стабилизировать, — сказал он устало. — Но больше я ничего сделать не могу. У него будет около суток, чтобы со всеми попрощаться и уйти спокойно.

Дамиан не ответил. Мара тоже.

Переведя взгляд с одного на другого, доктор добавил:

— Мне нужно вызвать его родителей. Он в сознании, вы можете войти.

Так и не дождавшись ответа, врач понимающе кивнул и быстрым шагом направился по коридору, скрывшись за углом.

В небольшой светлой одиночной палате Весперис терялся на фоне белоснежной подушки. Его лицо очистили от крови, а пропитанную ею рубашку сменили на больничную сорочку. Он дышал неглубоко, но ровно. Глаза были открыты и ясны.

— Сделай это, — произнёс он неожиданно твёрдо для его вида. — Сделай это, Мара. Даже если убьёшь меня, если не получится. Лучше ты, чем… это.

Мара кивнула и сделала шаг, но Дамиан опередил её. Он сел на край кровати, обхватил Веспериса за шею и прижался лбом к его лбу.

— Я не смогу без тебя, — прошептал он. — Без тебя всё будет не так, Весперис.

Весперис прикрыл глаза.

— Я знал, что умру с восьми лет, — отвечал он. — Я не планировал привыкать. Не планировал получать удовольствие от жизни. Но ты… Ты не просто огонь, Дамиан. Ты — Солнце. Я был счастлив каждый день, проведённый с тобой. И хочу, чтобы ты это запомнил. Что бы ни случилось.

Дамиан поцеловал его в лоб и отстранился, заглядывая в глаза.

— Я люблю тебя, — сказал он серьёзно. — И буду любить до конца своих дней.

Весперис горько усмехнулся.

— Я тоже.

Дамиан усмехнулся в ответ и отступил, уступая место Маре.

Она присела на край кровати, сглотнула.

— Ты… ты точно не хочешь дождаться родителей?

Весперис упрямо мотнул головой.

— Не хочу.

Он протянул руки, Мара вложила свои в его прохладные, чуть дрожащие пальцы. Он поднёс их к губам и поцеловал мягко, будто что-то хрупкое и бесконечно ценное.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Что бы ни произошло дальше… я люблю тебя. А теперь — спаси меня, Мара Дьюар. Или убей. И то и другое из твоих рук я приму с одинаковой радостью.

Мара наклонилась и поцеловала его губы. Долго, нежно, стараясь вложить в этот поцелуй всё, что не успела сказать. Всё, что могла бы дать.

Когда она отстранилась, Весперис едва заметно кивнул.

Мара глубоко вдохнула, устроилась поудобнее. Положила ладонь ему на грудь, туда, где билось сердце — слабое, ускользающее.

И сосредоточилась.

На нём. На том, как он смеётся. Как смотрит на неё. Как улыбается, чуть наклоняя голову. Как светится изнутри, когда счастлив. Как держит её руку.

Она сосредоточилась на одном желании: чтобы он жил. Чтобы всё было хорошо. Чтобы он снова был собой.

Но ничего не произошло.

Мара открыла глаза, чувствуя нарастающую панику. Она отняла руку от груди Веспериса и озадаченно посмотрела на свою ладонь, словно надеясь увидеть поломку.

Нет… Нет-нет-нет…

Она ожидала чего угодно, но только не ничего. Ничего было хуже всего

— Наверное… — слабо произнесла она. — Я перенервничала. Просто… мне нужно чуть-чуть времени. Я… сейчас вернусь.

Весперис кивнул.

— Не переживай. Я и не думал, что это будет быстро и просто.

Стараясь не смотреть ни на него, ни на Дамиана, Мара вышла из палаты, отыскала туалет, забилась в самый дальний угол длинной комнаты, сползла по стене на пол и разрыдалась. Она почувствовала, как весь мир сжался до размеров крошечного помещения.

Почему ничего не получилось? Что она сделала не так? Неужели она правда не может? Неужели всё закончится вот так, и ей придётся бессильно смотреть, как Весперис умирает?

Мара зажмурилась, раскачиваясь взад-вперёд, почти не замечая, как воздух в помещении дрожит от её рыданий.

Она даже не отреагировала, когда услышала чьи-то шаги. Но эти шаги приблизились к ней, остановились.

Мара увидела мужские ботинки и подняла глаза. Дамиан присел на корточки рядом с ней.

— Я не могу этого сделать, — прошептала она, словно извиняясь. — Я стараюсь, но что-то меня останавливает. Каждый раз, когда я пытаюсь сосредоточиться… это как будто что-то внутри меня блокирует силы. И я знаю, что это.

Дамиан молчал, давая ей сказать самой.

— Я боюсь, что… когда он выздоровеет, — продолжила она через силу. — Всё изменится. Что мы… что мы втроём больше не будем такими, какими мы есть сейчас.

Она всхлипнула.

— Что я потеряю вас обоих, — закончила Мара едва слышно, её голос сломался.

Дамиан долго смотрел на неё, молча. Он был таким сосредоточенным, что она почти испугалась.

— Это всё, что тебя останавливает? — спросил он мягко, но его взгляд оставался внимательным.

Мара кивнула.

— Я знаю, как это звучит, — сказала она. — Эгоистично. Ужасно. Я… я должна хотеть спасти его, должна сделать это, даже не задумываясь. Но… я не могу избавиться от этого страха. Если он выздоровеет, то… всё развалится.

Дамиан смотрел на неё ещё несколько секунд, его лицо оставалось непроницаемым. Но потом, совершенно неожиданно, хрипло рассмеялся. Это был не саркастический смех, а искренний, почти радостный.

Мара подняла на него ошеломлённый взгляд.

— Что? — выдохнула она, удивлённая его реакцией.

Он поднял руки, словно сдаваясь, и сел удобнее, поджав под себя ноги.

— Если остаться втроём — это цена, которую я должен заплатить за жизнь Веспериса… — начал он, его голос всё ещё дрожал от смеха, — то это звучит как невероятно щедрая сделка. Что-то вроде: «Вот тебе миллион, но ты должен потратить его весь до последнего пенни». Да я буду самым счастливым человеком на земле!

Мара нахмурилась, пытаясь осмыслить его слова.

— Ты… ты правда так думаешь? — спросила она тихо.

— Конечно! — ответил он, снова подавшись вперёд. Его глаза смотрели прямо в её, и в них было что-то такое, что заставило её поверить. — Ты правда думаешь, что его выздоровление разрушит то, что у нас есть? Да у нас не отношения, а чёртов чудо-эксперимент, который, кажется, только укрепляется в самых невозможных условиях. Если мы выдержали всё это — проклятие, страх смерти, ревность — то, думаю, уж его выздоровление мы точно переживём.

Она смотрела на него, слёзы всё ещё текли по щекам, но внутри неё начало зарождаться что-то новое. Тёплое, как утренний свет.

Дамиан протянул руки и обхватил её лицо ладонями.

— Всё будет хорошо, — сказал он. — Всё будет лучше, чем было. Мы будем вместе, и у нас будет будущее. Я люблю тебя, Мара, и если у тебя получится… Мне всё равно, что скажут или подумают другие. И я, и он будем обязаны тебе жизнью. И мы будем с тобой до конца. Не из чувства долга, а потому что так правильно. Мы втроём — это правильно.

— А если у меня не получится?.. — слабо спросила она.

Плечи Дамиана поникли, и он на мгновение отвёл взгляд.

— Если не получится… Тогда буду только я. И я буду знать, что мы сделали всё, что могли. — Огонь в его глазах моментально вспыхнул снова. — Но у тебя получится. Получится, я уверен. Подумай о том, как мы будем жить вместе, в милом домике где-нибудь на берегу… Втроём.

Мара представила, и эта мысль снова наполнила её тёплым светом. Она закрыла глаза, погружаясь в эту мечту. Она представила, как Дамиан смеётся, мешая тесто на кухне, как Весперис ворчит, что омлет пересолен, но съедает его до последней крошки. Она представила их руки, переплетённые под одеялом холодными зимними ночами, и вечерние прогулки по пустынному берегу. И в этот момент внутри неё что-то, наконец, отпустило. Растаяло.

Вдруг она поняла, о чём говорила Ллиурэн.

«Тебе нужно найти в себе что-то сильнее этого страха.»

И всего этого она хотела больше, чем боялась потерять Веспериса. Хотела отчаянно, неудержимо, вопреки всему. Не только для себя — для него, для Дамиана, для всех них.

Она открыла глаза.

— Я готова. Только мне нужно, чтобы ты мне помог. Как тогда с деревом.

— Всё что угодно для тебя, — Дамиан поцеловал её в лоб.

— Вообще-то, это женский туалет, — раздался возмущённый голос.

Они оба вздрогнули. В дверном проёме стояла медсестра, уперев руки в бока.

— Дай мне пару минут, — шепнула Мара.

— Э… да, извините, уже ухожу. — Дамиан, смутившись, вышел в коридор, бочком пройдя мимо медсестры, не сводившей с него подозрительный взгляд.

Мара открыла кран и подставила ладони под ледяную воду. Плеснула на лицо, смывая сопли и слёзы. Когда в зеркале отражалась уже не растерянная, испуганная девочка, а Мара Дьюар, она вытерлась бумажным полотенцем и вышла.

В палате царила почти домашняя тишина. Дамиан и Весперис тихо разговаривали о чём-то. Но, как только она вошла, Дамиан встал и отступил в сторону, жестом пригласив её занять место рядом.

Мара снова села на край кровати. Тревога всё ещё пряталась где-то под рёбрами, но больше не давила. Она подняла руку и положила её на грудь Веспериса.

Дамиан подошёл ближе, встал слева от неё, убрал волосы её плеча и склонился к самому уху.

— Ты можешь всё.

Мара закрыла глаза и сосредоточилась на образе, который нарисовал для неё Дамиан. На образе будущего, где они вместе. Где никому из них никогда не придётся выбирать. Где они будут счастливы так, как они были счастливы эти несколько месяцев, но не год и не два — навсегда.

И она почувствовала это. Как тогда у дерева, Мара почувствовала, как на неё обрушивается огромный поток магической энергии. Она пропускала его через своё тело, позволяя наполнить себя до краёв.

Она слегка подрагивала от ощущения почти безграничной мощи, которая звенела по костям, искрилась под кожей. Перед закрытыми глазами вспыхнул такой ослепительно яркий свет, что ей пришлось зажмуриться сильнее.

Постепенно свечение ослабло, приобретая форму человеческого тела, и она поняла, что это Весперис. Свет его жизненной энергии почти потух, и он был захвачен огромной чёрной кляксой, сидящей у него в груди, и пожирающей его.

Мара позволила потоку пройти через его тело тоже, выжигая чёрную гадость. Клякса корчилась и извивалась, сгорая в её свете, и через несколько мгновений от неё не осталось и следа.

Грудь Веспериса тяжело вздымалась под её ладонью, а пальцы Дамиана сильнее сжимали плечо. Она продолжала наполнять его тело энергией до тех пор, пока поток не иссяк, и в ней самой почти ничего не осталось.

Когда Мара открыла глаза, комната была наполнена мягким золотистым светом, который постепенно рассеивался. Весперис лежал перед ней, его лицо было спокойным, а дыхание ровным. Его кожа приобрела здоровый цвет, а глаза, когда он их открыл, засияли.

— Получилось… — прошептал он. — Получилось! Я это чувствую!

Весперис сел в кровати и потянулась к ней, но вдруг его лицо переменилось и стало обеспокоенным.

— Мара, у тебя кровь…

Она вытерла нос, но этим только ещё больше размазала кровь.

— Ничего страшного, такое бывает, — с досадой сказала Мара. — Пойду умоюсь.

Она попыталась встать и поняла, что ноги не держат её. Дамиан успел подхватить её под руки, но её тело всё больше наливалось свинцом, перед глазами потемнело.

— Нет-нет-нет, только не снова… — взволнованно бормотал Дамиан.

— Что происходит⁈ — В голосе Веспериса звенел неподдельный страх. — Нет, нет, пожалуйста, нет!

И это было последнее, что Мара слышала.