Тепла хватит на всех – 3

Луна

Несмотря на то, что я был готов и знал, чего ждать, путешествие через границы нашей браны далось мне куда сложнее. Наверно, в первый раз я просто отчаянно боролся за жизнь, не считаясь с препятствиями. А теперь же был несколько расслаблен: а что такого? Первый раз получилось — получится и второй. За что и поплатился.

Мерцание вышло куда более жёстким. Меня кидало не только в эпизод с эвакуацией. Я заново переживал вообще все травмирующие, болезненные и неловкие ситуации в своей жизни. Начиная с неприятных последствий испуга, когда меня, трёхлетнего, во дворе облаяла огромная собака, заканчивая осечками в отношениях с девушками.

Но мучительнее всего был недавно пережитый эпизод, когда я потерял Лаймиэ. Нет, я не лежал на столе, замерзая — я будто бы стоял в том же помещении бесплотным духом, а в моей голове прокручивались разные варианты, которые могли привести к более благополучной концовке. Даже за три минуты до события всё ещё был шанс — если бы я чуть иначе повёл разговор. Вспомнил бы про дочку Анны…

Соблазн попытаться всё исправить был очень велик. Интуитивно я чувствовал, что Анна сказала правду: исправить это нельзя. Нашим учёным ещё только предстояло разобраться, почему именно так. Но эмоции пересиливали: хотелось попробовать.

И всё-таки я выстоял. Потный, трясущийся, в полубредовом состоянии я обнаружил себя в обычном космосе, возле ретранслятора в точке Лагранжа.

Несколько минут я приходил в себя. Потом ожили динамики в кабине: Вася включил внешнюю связь.

— «Шланг» ответьте «Пурге», — сказал незнакомый мужской голос. — Подтвердите прибытие.

— «Шланг» «Пурге», прибыл, все системы работают штатно, — ответил я. И спустя несколько секунд начал тормошить Васю, почему так долго нет ответа.

«Блин, Жень, тебе поспать надо! — возмутился невидимый напарник. — Ты не в себе! Узнают на Земле — упекут в санаторий на пару месяцев!»

Лишь спустя минуту я вспомнил о том, что связь внутри системы идёт по радиоканалу. И скорость распространения радиоволн ограничена скоростью света. А я всё ещё слишком далеко от Земли. Потом я улыбнулся, осознав, что мне вернули мой обычный позывной.

Я закрыл глаза и попытался расслабиться, сквозь полудрёму услышав: «Приняли, отдыхайте, манёвр в автоматическом режиме. До связи на Лунной орбите».

Почему именно на Лунной орбите я тогда даже не задумался. То есть, по дороге к точке Лагранжа это отличный способ сэкономить горючее, но обратно? Сложностей больше, чем возможной выгоды.

Об этом я подумал лишь на следующий день, когда проснулся от звука серебряных колокольчиков. Я открыл глаза. Увидел информационный дисплей, где отображались актуальные параметры траектории и другая техническая информация. Потом огляделся. В кабине царил полумрак. Через иллюминатор было видно искорки самых ярких звёзд. А вот источник странного звука всё никак не находился. Что это? Будильник я не заводил, да и штатный зуммер звучит совсем иначе…

«Жень, да я это, я! — сказал мысленно Вася; звук колокольчиков пропал, — просто решил, что тебе так приятнее будет просыпаться».

«Блин… дал бы ещё поспать», — с этими словами я широко зевнул.

«Не могу, Жень. На Землю идёт телеметрия. Они беспокоиться начнут. А оно нам надо?»

«Ты прав. Пожалуй, не надо, — согласился я. И почувствовал, что очень голоден. — Сколько я проспал?»

«Восемнадцать часов, — ответил Вася. — На грани допустимого».

Мысленно я присвистнул. Потом полез за консервами, которые всё это время хранились в холодильнике. Автоматика подогрела их.

Выдавливая тюбик с борщом, я вдруг понял, насколько соскучился по нормальной земной еде. Нельзя сказать, что на Нарайе кормили плохо — но… хотелось родного. И поскорее.

«Пробиотик не забудь выпить, — напомнил Вася. — Нужно обратное замещение микрофлоры».

Ну да, на обратном пути всё сложнее — включается программа биологической защиты. Все мои отходы больше не перерабатываются, а выбрасываются наружу с импульсом, курсом на Солнце, чтобы сгореть в фотосфере звезды через несколько месяцев.

«Что с Землей? — спросил я. — Они пересылали информацию о том, что у них случилось? Почему на связь не выходили?»

«Молчат, — ответил Вася. — Хотя я позволил себе сделать запрос самому себе. Видимо, что-то очень секретное».

«Кто-то напал на объект „Север?“ — предположил я. — Или это как-то связано с другими ребятами? Кстати, по ним информации тоже нет?»

«Нет, Женя, — мысленно вздохнул Вася. — Сам беспокоюсь на этот счёт… как бы не попасть из огня да в полымя».

И всё же, несмотря на тревожные мысли, близость дома радовала и поддерживала хорошее настроение. Я с готовностью терпел все лишения, связанные с перелётом — зная, что совсем скоро смогу вдохнуть полной грудью терпкий воздух подмосковных лесов…

Я смотрел припасённые Васей фильмы и сериалы, читал книги. Земные, не нарайнийские. Слишком многое у них изменилось, теперь все старые записи оттуда стали достоянием истории, и на живых трийан мне смотреть было… скажем так, некомфортно.

Ещё мне всё равно приходилось делать разминку. Потому что иначе это было слишком опасно — лежать совсем без движения несколько дней. И вот теперь я очень остро почувствовал набранные килограммы мышечной массы. Разминаться оказалось не просто трудно, это была настоящая экстремальная акробатика.

Я отвык от встроенного в скафандр туалета. И вообще гигиена была слабым местом. Пускай на борту перед отлётом я как мог снова обработал себя специальным гелем — возможно, я сделал это недостаточно тщательно.

В общем, когда в иллюминаторе показалась громада Луны, я обрадовался: значит, до дома совсем далеко. Вот только, как выяснилось, радовался я рано.

— «Шланг» ответьте «Пурге», — снова ожило радио.

— «Шланг» на приёме.

— «Север» заходит на посадку к Лунной международной исследовательской станции, — сказал голос. — Она находится в районе кратера Эйткен. Посадка будет произведена в автоматическом режиме. После прилунения ждите дальнейших инструкций. Подтвердите приём!

— Лунная станция⁈ — ошарашенно спросил я.

— Дальнейшая информация будет доведена до вас после прилунения, — ответил безучастный голос, после чего повторил, как мне показалось, немного раздражённо: — Подтвердите приём!

— «Шланг» «Пурге», посадка, автоматический режим, Лунная станция подтверждаю, — сказал я обречённо.

Через несколько секунд «Север» включил маневровые двигатели. Я почувствовал боковой толчок. Потом корабль начал резко тормозить. Ремни, которыми мне надлежало держать пристёгнутыми всё время полёта, кроме перерывов на разминку, натянулись. Всё пространство большого экрана передо мной заняло изображение Луны. На его фоне выделялась траектория с параметрами.

«Что ж… по крайней мере здесь не будет резкого торможения, как в атмосфере Земли», — мысленно проговорил я.

«Ничего. До этого тоже дойдёт. Уверен!» — Вася по-своему истолковал мою обеспокоенность и постарался меня успокоить.

Сверху база выглядела неказисто: несколько толстых прямоугольных бетонных плит, антенны и решётчатые мачты. Тогда я ещё не знал, что большинство сооружений находятся под поверхностью.

Мы нацелились в район ровной площадки чуть в стороне от бетонных прямоугольников. Когда до поверхности оставалось меньше километра, края площадки разошлись в стороны, как лепестки, открывая доступ на посадочную платформу.

«Север» дал очередной тормозной импульс, выровнялся, встал «на хвост» и начал медленно опускаться в образовавшийся проём.

Корабль опустился мягко. Финальный толчок я еле ощутил. А потом почувствовал и лунную гравитацию. Да, она была очень слабой, эфемерной — но давала твёрдые представления о верхе и низе.

Несколько минут было тихо. Я даже хотел активировать рацию. Но тут послышался скрежет, скрип — и входной люк распахнулся. За ним показалось улыбающаяся дальневосточная физиономия в скафандре с прозрачным шлемом. Незнакомец что-то сказал. Его губы шевелились беззвучно — должно быть, забыл включить рацию.

Я показал на уши, потом с извиняющимся видом пожал плечами и начал отстёгиваться.

Человек в скафандре перестал улыбаться, исчез на секунду, потом появился снова.

— Майор Алданов, рад приветствовать вас на Международной Лунной станции! — сказал человек. — Меня зовут старший полковник Чжан. Я руководитель станции.

По-русский он говорил с заметным акцентом, но очень достойно, без типичных для китайцев искажений «р» и других непривычных для китайского уха звуков. Конечно же, я обратил внимание на присвоение мне очередного воинского звания.

— Очень приятно, старший полковник Чжан.

Я как раз справился с ремнями, приподнялся в ложементе и протянул руку. С некоторой опаской китаец хотел ответить на пожатие, но потом сжал руку в кулак. Мы ткнули друг друга костяшками.

— Кажется, у вас так принято? — спросил он.

— Верно, — кивнул я.

— Активируйте, пожалуйста, радио вашего скафандра, чтобы мы могли говорить вне корабля. Вы можете выбраться самостоятельно? — спросил полковник.

— Да без проблем, — сказал я, активируя рацию и выбираясь из тесной кабины.

«Север» стоял на особом захвате — постаменте. Мы находились в большом ангаре с серыми бетонными стенами, на которых были нарисованы какие-то линии, символы, цифры и иероглифы. Кроме нас двоих в ангаре никого не было.

«Не слишком пышная встреча, да?» — подумал я.

«Думаю, дело в карантине», — ответил Вася.

— Я провожу вас в подготовленные для вас карантинные апартаменты, — продолжал Чжан, подтверждая Васину догадку.

— Насколько я помню, у нас была иная процедура, — рискнул заметить я.

— Верно, с момента вашего отлёта многое изменилось, — сказал полковник. — Пройдёмте же! Мы задерживаем техников. Они должны будут заняться дезинфекцией вашего корабля и других следов.

— Хорошо, конечно, — сказал я.

После этого Чжан спрыгнул с постамента. Тут было высоко, метра три, и на Земле такой прыжок был бы рискованным. Здесь же старший полковник плавно приземлился метрах в трёх и выжидательно посмотрел на меня.

Я последовал его примеру, стараясь не переусердствовать с толчком. И всё равно меня подкинуло где-то на метр.

— Вам предстоит пробыть в карантине до полной обратной замены микробиома, — сказал он. — Это займёт неделю. Параметры вашего искусственного иммунитета не позволяют сделать это быстрее. Мы бы могли заменить нанитов на новые модели, но ваше руководство это не согласовало.

— Ничего, потерплю, — ответил я.

— После этого мы подготовим ваше возвращение на Землю, — Чжан обернулся и посмотрел на меня. — Пока что об этом событии знает лишь ограниченный круг людей. Мы не станем давать информацию в общие сети до тех пор, пока не убедимся, что с вами всё хорошо.

— Разумно… наверное, — ответил я.

Мы подошли к большой гермодвери.

— Наденьте шлем, пожалуйста, — попросил Чжан. — Дальше вакуумный коридор, потом трёхступенчатый дезинфектор и шлюз вашего модуля. Когда дойдём до шлюза, я вас оставлю. Дальнейшие инструкции получите по радио.

— Ясно, — кивнул я.

Мы прошли длинный бетонный коридор и упёрлись в ещё одну гермодверь. Здесь старший полковник немного замешкался.

— Всё в порядке? — спросил я.

— Да. Да, всё хорошо, — поспешно ответил Чжан. — Я просто хотел вас поблагодарить. Только потому, что вы вернулись в мою вахту, я уже вошёл в историю. Это большая честь!

Я растерялся. Что положено говорить в таких случаях у китайцев? Понятия не имею!

— Вам спасибо за помощь, — интуитивно ответил я.

Судя по тому, как широко Чжан улыбнулся, с ответом я угадал.

Гермодверь открылась. Я вошёл в узкое помещение, скудно освещённое красными фонарями.

— Вытяните руки в стороны, — послышалось в динамиках.

Я последовал рекомендации. Тут же меня обдало какой-то опалесцирующей жидкостью. За этим последовали тугие струи воды, потом сухой воздух, потом пена. Этот цикл продолжался несколько раз. Но вот, наконец, противоположная дверь шлюза открылась, пропуская меня в отсек с белыми стенами и серым шершавым полом. Тут был шкаф, куда вполне мог поместиться скафандр.

— Подойдите к магнитному фиксатору. После этого покиньте скафандр, — продолжал голос.

Я последовал рекомендации. Скафандр модели «Чёрный коршун» был рассчитан на самостоятельное покидание — вот только процедура эта требовала, скажем так, некоторой сноровки. Ещё большей, чем разминка внутри «Севера — 1». Не уверен, что я бы справился в условиях обычной земной гравитации.

Но вот, наконец, мне это удалось. Я снял скафандр. Отсоединил приёмные устройства биологических отходов, испытывая подлинное блаженство. Потом с наслаждением избавился от пропахшего комбинезона.

— Одежда находится в гардеробе, в жилой комнате, — произнёс мягкий женский голос через встроенные динамики внутри помещения. — Жилой блок — первая дверь по коридору. Напротив — кухонный отсек. Дальше — санузел. Инструкцию по обращению с санузлом вы найдёте под зеркалом. Доступ в карантинный модуль предоставлен.

Освещение мигнуло зелёным, и ещё одна гермодверь отъехала в сторону. Я оставил комбинезон в специальной корзине возле шкафа и направился в жилой отсек — совершенно голый и босой. Почему-то никому не пришло в голову оставить в «предбаннике» хотя бы шлёпанцы.

В жилую комнату вела самая обычная дверь. Деревянная на вид, фактурная, с латунной ручкой. Я толкнул её и зашёл внутрь. В помещении тут же зажегся свет, а я не сразу заметив включенный монитор на рабочем столе.

— Халат в шкафу, — голос Сергея Сергеевича прозвучал отчётливо, будто он сам находился в помещении.

Я резко обернулся. Увидел монитор. На нём отображались трое: сам руководитель проекта «Север», Светлана Юрьевна, кадровик, и Людмила — доктор.

— Блин, — вырвалось у меня.

Кое-как прикрывшись, я метнулся к шкафу. Вытащил халат — кстати, отличный! Белый, махровый, пушистый. Приятно пахнущий. Хорошо бы, конечно, сначала душ принять — ну да ладно, обойдусь. Тем более, что халатов в шкафу было целых пять!

Я вернулся к монитору.

— Предупреждать надо, — недовольно буркнул я, устраиваясь на мягком стуле напротив.

— Вас должны были подробно проинструктировать, — чуть смутившись, проговорил Сергей.

— Кстати, пребывание в условиях повышенной гравитации явно пошло вам на пользу! — вставила врачиха.

Я ответил ей пристальным взглядом через камеру. А потом чуть внимательнее пригляделся к участникам проекта «Север».

Сергей явно постарел: седых волос прибавилось, морщинки стали отчётливее. Только глаза, пожалуй, горели ярче прежнего — энтузиазмом на грани фанатизма.

— Что-то срочное? — спросил я.

— Нет, — улыбнувшись, ответил Сергей. — Ничего срочного. Просто мы решили, что у вас появилось много вопросов. И что дальнейшее пребывание в неведении может не пойти вам на пользу.

— Что ж… спасибо за заботу. Наверное, — улыбнулся я.

— Наверняка вы бы хотели спросить, откуда взялась эта база? Видимо, вы предположили, что её построили в полной тайне, как и проект «Север»? И теперь китайские друзья просто присоединились к нашим программам?

— Да ничего я не предполагал, — честно ответил я. — Не до этого было. Почему вдруг стандартного протокола карантина оказалось недостаточно?

— Требования ужесточены после нескольких биологических инцидентов, имевших место несколько лет назад, — ответил Сергей. — Когда узнаете — поймёте.

— Так просветите меня, — я пожал плечами.

— Дело в том, что вы отсутствовали дольше, чем вам могло бы показаться, — осторожно сказал Сергей.

— Насколько дольше? — настороженно спросил я.

— Не беспокойтесь, ничего критичного. Речь не идёт о веках или десятилетиях. Небольшой сбой произошёл из-за локальной флуктуации, связанной с солнечной активностью, в момент вашего возвращения. Это входит в рамки расчётных параметров, которые мы на момент вашего старта не научились полностью купировать, — сказал Сергей.

— Так насколько? — повторил я.

— На пять лет, шесть месяцев и двенадцать дней, — ответил руководитель.