Тепла хватит на всех – 3

Варрэн

Я посмотрел на себя в зеркало. Небритый мужик в короткой кожаной юбке. На ногах — сапоги до колен, с острыми носами. Голень закрыта несколькими железными полосками. На вид не слишком удобная обувь — но наши технологи постарались: кожа была мягкой, стелька внутри — комфортной, облегание прямо по моей ноге. Плечи закрыты металлическими пластинами, покрытыми облупившейся красной краской. На броне — многочисленные следы вражеских клинков, зазубрины и потёртости. Чтобы, значит, сразу было видно опытного воина. При этом у меня открытый торс, который защищает лишь перекинутый наискосок ремень с металлическими элементами, поддерживающий юбку.

«Ну как тебе?» — спросил Вася довольным голосом.

«Странно, — честно ответил я, потрогав контейнер за спиной. Там, внутри — метательное оружие и что-то вроде короткой изогнутой сабли или же ятагана. — Защита сомнительная, удобство… тоже сомнительное, если честно».

«Такая конфигурация наплечников замедляет наниты, если те вдруг попробуют тебя атаковать, — ответил Вася. — На лямке — источник энергии, он создаёт колебания определённой частоты, так сказать, помехи. Полностью он, конечно же, нападение не остановит, но время выиграть позволит. Местные знают основы электричества, только не развивают толком имеющиеся технологии. Зачем, если есть магия?»

«Да помню, — вздохнул я, имея ввиду наведённую память. — Всё равно странно».

«Кстати, такая функциональная броня стоит целое состояние. Её часто подделывают, чтобы создать видимость, — продолжал Вася, будто не заметив мою реплику. — Но в твоём случае там находится целая система РЭБ. Посмотрим, может, этого хватит, чтобы перехватить ключ управления…»

Я повернулся боком и рывком достал из контейнера саблю. Покрутил в руке, оценивая развесовку. Благодаря новым способностям Васи, мне имплантировали навыки владения этим оружием. С одной стороны, это, конечно, очень удобно: не надо тратить годы на освоение. С другой — было в этом что-то нечестное. Как же подлинное мастерство?

Я рубанул оружием наискосок. Сделал несколько финтов. Потом удовлетворённо поместил клинок обратно в контейнер.

— Я готов, — сказал я вслух.

— Уверен? — черед динамики уточнил Вася. — Центр нас не гонит, можно спокойно отдохнуть на борту до завтрашней ночи. Адаптироваться.

— Уверен, — ответил я, направляясь в шлюзовой отсек.

«Север-2» находился под водой, на глубине пяти метров, примостившись на скальном выступе, возле северного побережья Улдрун-Ваара. Отличный способ маскировки на не слишком развитых планетах.

Для высадки на сушу был предусмотрен небольшой челнок — подводная лодка, на электрической тяге. Внутрь я уже перенёс свой дорожный мешок с кое-каким запасом провизии, земной едой, замаскированной под местную пищу и кожаным свёртком с кармашками, в которые были вставлены круглые золотые стержни с выгравированными символами правящего дома — двумя пересекающимися треугольниками, стилизованным изображением двух главных вершин Щита Ветров. Местные деньги. Да, в отличие от Нарайи, самым ценным металлом здесь было золото, совсем как на доиндустриальной Земле.

Я выглядел как зажиточный наёмник с далёкого юга. Возможно, уже накопивший своей службой на небольшое поместье на берегу моря. Участки на юге не так дороги — но зато доступны «новой аристократии»: бойцам, которые помогали утверждать императорскую власть в дальних окраинах империи и не имеющим потомственного дворянства.

На север я приехал ради того, чтобы участвовать в поединках, которые регулярно устраивала местная знать, когда очередной дочери приходила пора подбирать жениха. Победив в турнире, можно было претендовать на руку представительницы известной фамилии, а это увеличивало шансы на дальнейшее получение родового дворянства и окончательное закрепление своего нового положения.

Поединки эти представляли собой жестокое и кровавое зрелище, причём доступное не только местной знати, но и людям вообще всех сословий, включая даже безземельных крестьян и крепостных работников мануфактур, то есть, самых социальных низов. Больше того: для тех это было чуть ли не единственное развлечение, к которому тщательно готовились и с радостью шли большими семействами.

Этот обычай не одобрялся императорскими властями, но и до официального запрета дело не доходило. Я прекрасно понимал, почему: во-первых, регулировалась численность профессиональных и мотивированных бойцов, которые после окончания полномасштабных боевых действий и замирения восточных княжеств оставались не у дел. Мало кому хотелось потихоньку заниматься сельским хозяйством да выращивать кхарн-гри; во-вторых, снималось социальное напряжение среди черни, ведь именно здесь, на севере, у нижних сословий было меньше всего прав, а условия труда оставались самыми тяжёлыми. Ну и в-третьих — древние рода аристократического севера постепенно разбавлялись новыми благородными фамилиями, исключительно преданными императору лично и роду Драасидов в целом.

Так что появление незнакомца в южных доспехах, со шрамами и странными татуировками в этих землях никого не должно было удивить.

Я забрался в капсулу лодки, предоставив Васе рулить моей высадкой. Только перед самым всплытием на всякий случай глянул в перископ. Берег в красноватом свете Илтар выглядел совершенно пустынным: высокий обрыв, водопад, которым заканчивалась местная речушка, узкая полоса прибоя с песчаным пляжем. Здесь, в глухой ночной час, честным подданным делать совершенно нечего. Тем более, что ближайшая деревушка находится в… тут я запнулся в своих размышлениях. Меры длины и расстояния здесь были привязаны к средним размерам человеческого тела, совсем как когда-то на Руси. Вершки, аршины, сажени, вёрсты. Именно так у меня получалось думать, когда я размышлял на русском. Не знаю, была ли это игра моего собственного мозга, облегчавшего восприятие реальности, или же Вася предусмотрел такой «автоматический» перевод, когда загружал языки. Да это и не важно. На русском всё равно удобнее думать — потому что в каждом княжестве единицы измерения хоть и обозначали одно содержание, но зачастую назывались разными словами. А это очень неудобно.

Так что я решил про себя называть их по-русски.

Итак, ближайшая деревушка — в пяти вёрстах от места моей высадки. Вечером штормило; лишь недавно море успокоилось. Рыбаки в такое время и в такую погоду за уловом не выходят: рыба всё ещё на глубине, и лишь с рассветом поднимется к поверхности, чтобы полакомиться распускающимися под солнечными лучами водорослями.

Что ж, похоже, зонды неплохо изучили местные экосистемы, раз эта информация уже находится в моей памяти.

Капсула-подлодка подошла максимально близко к полосе прибоя. Но между мной и берегом всё ещё оставалось метра три, или полторы сажени, если уж привыкать думать в местных мерах. Придётся немного поплавать, что вовсе не так просто, учитывая снаряжение, которое мне вовсе не хотелось снимать.

«Блин, — подумал я с неудовольствием, — хотя бы надувной трап предусмотрели, что ли…»

«Была такая мысль у эскизных проектировщиков», — тут же ответил Вася.

«Ну и почему не сделали?»

«Сергеич решил, что, если и дальше инженеры будут заморачиваться на всяких мелочах — то и за десять лет корабль не построят. В общем, время поджимало».

«Ясно», — вздохнул я, прикидывая, как бы прыгнуть половчее, чтобы сразу на дно встать. А то бултыхание в волнах с железками на плечах могло быть опасным.

«Вода, кстати, холодная», — заботливо заметил Вася.

Я ничего не ответил. Лишь оттолкнулся и с лёгким всплеском вошёл в набегающую волну.

Вода оказалась не просто холодной; у меня дыхание перехватило. Так что, выбравшись на берег, я некоторое время рефлекторно хватал ртом воздух.

Наконец, немного отпустило. Я начал оглядываться в поисках чего-нибудь горючего, чтобы разогреться и просушиться, но тут с удивлением обнаружил, что холод отступает. Тело наливалось приятным жаром.

«Что за дела?» — с тревогой спросил я.

«В порядке всё, — ответил Вася. — Твоя новая система восстановления работает. Она сейчас усиленно сжигает жировую прослойку, но энергии хватит на то, чтобы тебя просушить. Кстати, можешь достать и накинуть плащ. По ночам это нормально, тут так ходят».

Я скинул с плеч контейнер, открыл крышку и, пошарив внутри, вытащил подбитый мехом плащ-накидку. Набросил его себе на плечи.

«Как согреешься — можешь перекусить. Кусок, который похож на вяленую дичь — протеиновый и энергетический концентрат. Он позволит восстановить потерю энергии. А то твой организм начнёт сжигать сам себя».

Мне становилось жарко. Но я действительно ощутил первые уколы голода. Пришлось снова лезть в контейнер. Там, аккуратно переложенные промасленной бумагой, лежали мои припасы: сухие куски «мяса», лепёшки, якобы из кхарн-гри, сушёные овощи, фляга с крепкой настойкой из горьких трав, которые местные использовали для обеззараживания воды. Не оригинал, конечно — но копия, синтезированная химиками «Севера» на основании формул, добытых зондами.

Я достал «мясо» и начал жевать, отщипывая потихоньку от жёсткого, как подошва, куска. И в этот момент я вдруг отчётливо ощутил на себе чужой любопытный взгляд.

Не останавливаясь и не подавая вида, я продолжал насыщаться.

«Вася? — спросил я. — Ты ничего не замечаешь?»

«Слева, на десять часов, — ответил невидимый напарник, — в расщелине кто-то есть».

«Ты увидел?»

«Услышал. Твоими ушами. Сейчас снова перископ на челноке подниму, он ещё на связи».

«Ага, давай», — согласился я.

Через несколько секунд в поле зрения появилось изображение. Сначала картинка была тёмной: скалистый берег, моя светлая фигура; наплечники отливают красным в лунном свете. Потом диапазон поменялся. Я сиял бело-оранжевым. Не удивительно: мне всё ещё было жарко.

Перископ чуть повернулся, настраиваясь на расщелину. Дал приближение. Оранжевая фигурка жалась среди жухлых чёрных кустов, облепивших крутой спуск. Она была совсем небольшой. Не походила на взрослого человека. Ребёнок? Здесь, в это время?

Ощущение опасности ушло, но я продолжал есть, стараясь не делать резких движений. Потом достал из мешка бурдюк с водой. Сделал глоток.

— Если ты голодный — то спускайся, — сказал я на северном наречии с нарочитым южным акцентом. Громко, но стараясь, чтобы голос не звучал угрожающе. — У меня еды много! И я не жадный.

Через перископ я видел, что фигурка замерла, распластавшись на камнях.

— И если что, я детей не обижаю — у нас, на юге, это не принято. Так что можешь не бояться, — продолжал я.

Некоторое время фигурка не двигалась. Потом я вздохнул и начал аккуратно заворачивать недоеденный кусок мяса в бумагу.

«Синтезированная еда для местных не опасна?» — на всякий случай уточнил я.

«Там общие белки и аминокислоты с витаминами, — ответил Вася. — Они универсальны. Так что нет, не опасна. Разве что постарайся, чтобы он не переел. Пищевая ценность твоих припасов сильно выше, чем у местных аналогов».

Когда я почти убрал еду в контейнер, фигурка двинулась с места. Медленно вышла из расщелины. Я видел, что ребёнок держит перед собой вытянутые руки. Что это? Жест, что он не представляет опасности? Я покопался в наведённой памяти, но ничего похожего не обнаружил.

Объяснение вытянутым рукам появилось, когда ребёнок выступил из тени под тусклый свет красной луны.

Это был худощавый мальчишка лет двенадцати с очень светлыми волосами. Он был одет в ободранную юбку, сандалии и слишком свободную для него сорочку. Возможно, со взрослого плеча. Перед собой, в вытянутых руках он держал заточенный кусок металла, издалека напоминающего кинжал.

— Не двигайся! — сказал он, явно стараясь, чтобы голос звучал ниже. — Это Осколок Илтар! Он не подвержен даже магии!

— Ладно, — ответил я, замерев. — Не буду.

Мальчишка некоторое время растерянно стоял на месте. Что делать дальше на случай, если непонятный взрослый вдруг его послушает и действительно замрёт, он явно не придумал.

— Сколько у тебя еды? — наконец, продолжал он. Уже обычным голосом — не пытаясь казаться взрослее, чем он был на самом деле.

— Дней на пять запаса, думаю, — ответил я. — Достаточно. Могу поделиться.

— А… куда тебе идти? У нас окрест турниров не объявляли… разве что за Синим Холмом? Говорят, у Друмлэйнов целых три дочери… — продолжал мальчишка, будто бы размышляя вслух.

Я же заметил, что его фигурка заметно дрожала на ветерке, который дул с моря. Да и в инфракрасном свете, через перископ челнока, он выглядел бледновато. Как же его принесло-то сюда, ночью в такой одёжке?..

— Не хватит тебе, выходит! — вздохнул он. — Если только на день поделишься…

— Хватит, — уверенно ответил я. — Ещё куплю по дороге.

— Значит, деньги есть? — оживился мальчишка.

— Есть, — уверенно кивнул я. — Если хочешь — можешь заработать. Если покажешь мне дорогу до ближайшего тёплого ночлега. Ну и за еду заодно рассчитаешься.

Парнишка нахмурился и медленно опустил руку с оружием. Потом заткнул клинок за пояс своей юбки и почесал в затылке.

— Ну… как бы, здесь хутор есть неподалёку. Меня староста посада отдал тётке Глиске на воспитание. Только я там уже год, как не живу! В общем, они иногда берут странствующих людей на постой, но там так себе, если честно: сарай да хлев с соломой. Тепло вроде как, но противно. Не каждый соглашается. А до ближайшего постоялого двора ещё семь вёрст топать, до Тракта. К середине дня только дойдём. Но оно того стоит: «Огненную Глотку» вся округа знает! И еда там хорошая, и номер без клопов.

Разумеется, мальчишка говорил не про клопов, а про местный вид мелких членистоногих кровопийц, которые назывались «шрухм» на северном наречии и были такими же мерзкими и вонючими, как их земные собраться.

— Я не против прогуляться, — сказал я.

— Хорошо, — кивнул мальчишка, серьёзно нахмурив брови. — Тогда с тебя сейчас еда, чтобы я наполовину сыт был. И ещё когда придём столько же. И пять линов!

Лин — это сотая часть дрхима, золотого столбика из тех, что были у меня в кошельке. Серьёзные деньги по деревенским меркам, на них можно было купить несколько драффлов — крупных яйцекладущих сельскохозяйственных животных, которые часто использовались в качестве тягловой силы.

— В целом согласен, — кивнул я. — Однако…

— Хорошо, три лина, — перебил меня мальчишка. — Но меньше никак! У меня сандалии дороже стоят, а их выбрасывать после такой дороги за один раз без починки!

— Я имел ввиду, что ты ешь хорошо, досыта, — сказал я. — А уже потом мы выдвигаемся. Что касается денег — то мы договорились на пять.

Парнишка подозрительно прищурился. Но потом подошёл ближе и протянул левый кулак, направив его перпендикулярно земле. Из наведённой памяти я узнал, что его полагается коснуться ладонью снизу, чтобы подтвердить действительность заключённой устно сделки. Именно так я и поступил.

— Меня Варрэн звать, — сказал мальчишка, стараясь скрыть довольную улыбку, — а тебя как?

— Я Тейдан, — автоматически ответил я. Да, выбором местного имени следовало бы озаботиться заранее — но тут уж как получилось, так получилось.

— Тей-дан? — Варрэн произнёс имя раздельно, по слогам. — Странные вы всё-таки южане. Оно что-то значит?

Я знал, что на материке происхождение многих имён в большинстве княжеств давно стёрлось. Людей называли по именам легендарных персонажей, а легенд и сказаний в каждой местности было великое множество. Они постоянно изменялись, тасовались, переходили от одного княжества к другому, с искажёнными туземными именами, которые быстро становились своими.

В общем, имя Тейдан не должно было вызвать слишком уж большого удивления.

— Кто же его знает? — я пожал плечами. — Родители мне не сказали.

— А почему? — заинтересовался пацан.

— Потому что не смогли. Я их не знал.

Варрэн взглянул на меня со странным выражением, но промолчал.

— Ясно, — вздохнул он. — А ты расскажешь, за какую службу тебя подвёз до нашего берега маг, владеющей морской магией?