Темный феникс. Возрожденный. Том 4

Глава 9

Почему-то каждый раз, когда мне кажется, что я рассчитался с тьмой, она подкидывает новые задачки. А стоит мне задуматься о том, что я зря наделяю стихию качествами, присущими человеку, она показывает себя с новой стороны.

Отец Юлианы действительно умирал. Он столько времени держался из последних сил, но именно после нашего разговора, после моего предложения служить тьме ему стало хуже. Что это, если не воля высших сущностей, незримо присутствующих в нашей жизни?

Судьба? Вот уж вряд ли. Скорее — самая обычная жажда стихии заполучить себе всё самое вкусное.

Я смотрел, как Леонид Павлович сжимает руку дочери, и ждал. Я знал, что он уже принял решение. Причём сделал это сразу после моего ухода. Я и сам не слишком долго сомневался, когда тьма предложила сделку — вечное служение в обмен на могущество и условное бессмертие.

— Всё, девочка моя… — прошептал граф Орлов. Его дыхание было хриплым и прерывистым, а аура едва теплилась. — Всё, иди…

— Папа! — Юлиана прижалась губами к тыльной стороне ладони отца. — Не уходи, пожалуйста…

Я подошёл к кровати и посмотрел в глаза старика. В них не было ни страха, ни надежды. Только бесконечная усталость и принятие.

— Юлиана, выйди, — негромко сказал я, кивнув графу.

— Что? Что ты такое говоришь? — она подняла на меня полные слёз глаза. — Я не уйду, я останусь с ним до конца. У меня больше никого нет, понимаешь? Никого не осталось…

— Выйди, — громче сказал я, чувствуя, как время стремительно утекает.

Юлиана вздрогнула и отшатнулась от отца, глядя на меня в ужасе.

— Иди, — выдохнул граф, и Юлиана подчинилась. Она выбежала из комнаты и хлопнула дверью. — Вестник… Феникс… плевать, кто ты там. Я хочу служить тьме.

— Она убьёт тебя, если есть хоть капля сомнений, — напомнил я старику, мысленно касаясь Сердца Феникса. — Если же выживешь, она сама скажет тебе, сколько раз сможет вернуть тебя к жизни. Помни эту цифру и всегда держи в голове.

— Я буду умирать не один раз? — спросил он, закашлявшись. Из уголка его рта стекла струйка крови.

— Кто знает? — я пожал плечами. — У меня последняя попытка, но такое уже было.

Я говорил с графом, а сам оплетал его нитями тьмы, скреплял эти нити с Сердцем и вливал свою силу в старика, чтобы он дожил хотя бы до того момента, когда я соединю его ауру с артефактом.

— Ты станешь моим птенцом, первым в этом мире, — шептал я, продолжая ткать узор из тьмы. — Моё пламя не будет опалять тебя, но своё ты получить не сможешь ещё очень много лет. Я обучу тебя всему, но только от тебя зависит, сможешь ли достигнуть великой цели и стать фениксом.

— Птенцом… — повторил за мной Орлов. — Хорошо… я готов служить тебе и учиться у тебя всему, что ты сможешь дать…

— Если тьма примет твою клятву, ты возродишься рядом с Сердцем, — я уже хрипел, вливая все свои силы в ритуал, соединяющий тёмный артефакт с жизнью тёмного мага. — Все птенцы возрождаются рядом с Сердцем… но оно может убить тебя в любой момент. Даже если ты верно служил и отдал свой долг тьме.

— Я готов…

Я закрыл глаза и погрузился в себя, найдя ту самую точку, где пульсировала моя связь с Сердцем Тьмы и с самой изначальной тьмой, даровавшей мне ещё одну жизнь. Из моей груди вырвался сгусток чистейшей первозданной тьмы, который я направил в грудь умирающего.

Леонид Павлович выгнулся дугой и замер. Его хрипы стихли, дыхание прервалось, а сердце сделало последний удар. Я смотрел, как прожилки тьмы прошивают его кожу, подобно узору из молний, сжигая мёртвую плоть дотла.

И именно в этот момент дверь с треском распахнулась. Юлиана стояла на пороге комнаты в слезах, глядя на то, как её отец превращается в прах.

— Папа… — её шёпот разрезал тишину и осел на моей коже отчаянием и болью. — Папа? Где он? Что ты сделал?

Юлиана рванулась ко мне и вцепилась в мои плечи. Она затрясла меня со всей силы, выпуская вокруг себя ауру тьмы. Я смотрел на неё и любовался, ведь она наконец-то вспомнила, что она тёмная.

Я не останавливал её и не убирал её руки. Просто смотрел. Как её глаза наливаются тьмой, как развевается её тьма вокруг головы подобно венцу.

Прекрасное зрелище. Прекрасное и чудовищное, ведь все эти чувства пробудились от боли.

— Ты сжёг его? — ревела моя невеста, в голосе которой бушевала тьма. — Даже не дал мне проститься! Выгнал меня из комнаты! Зачем? Зачем ты это сделал⁈

Я прислушался к ощущениям. Сердце Феникса билось ровно, а рядом с ним раздался ещё один удар. А потом другое сердце забилось в унисон с артефактом.

Граф Леонид Павлович Орлов переродился. Между нами возникла новая связь, родственная, как с бабушкой, и совсем не похожая на поводок Гроха. Теперь граф был моим вассалом, был моим воином, моим птенцом. Ритуал завершён.

— Он жив, — прошептал я, чувствуя, как пол уходит из-под ног. — Твой отец жив.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы отцепить от себя пальцы Юлианы. Она так крепко держалась за меня, будто это она потратила все силы до донышка на сложнейший ритуал. Она не услышала моего шёпота, но что-то поняла, судя по взгляду.

Я же сел на пол и достал телефон. Нужно предупредить Зубова, что гостей у нас в особняке стало больше.

— Господин! — радостно ответил он на звонок. — У нас всё в порядке. Прорывов не было, на границах спокойно.

— Саша, — прохрипел я в трубку и встряхнул Юлиану, продолжающую цепляться за меня. — В месте силы сейчас находится отец моей невесты…

— Что с вами, ваше сиятельство? — обеспокоенно спросил Зубов. — Подождите… в месте силы рода посторонний? В подземелье?

— Отправь туда Бориса, пусть передаст ему одежду и поможет выбраться, — продолжил говорить я, вкладывая в слова последние силы. — Это я отправил его туда, так что никаких допросов и подозрений. Просто дайте ему одежду и найдите свободную гостевую комнату, пусть отлежится сколько потребуется.

Юлиана наконец меня услышала и замерла. Она смотрела на меня с выражением полного шока на лице, и я понимал её. Но сейчас ничего объяснять ей я не буду — мне бы до кровати добраться, чтобы на полу не вырубиться.

Завершив звонок, я поднялся и, держась за стены, поковылял в гостевую комнату. Юлиана шагала за мной на расстоянии в пару метров, будто боялась приближаться ко мне. Я не возражал — лучше уж так, чем опять пытаться её от себя отодрать.

В гостевой комнате я дошёл до кровати и рухнул на неё лицом вниз. Всё. Теперь можно расслабиться и отключиться.

Юлиана смотрела на Костю, прижав руки к груди. Она чувствовала, как оборвалась нить жизни последнего члена её рода, но Константин сказал, что отец жив. Как можно поверить в такое, если все целители в голос говорили, что ни исцелить, ни продлить жизнь графа Орлова никак нельзя? Но разве стал бы Костя так жестоко шутить?

Проверив состояние жениха, Юлиана с ужасом осознала, что он не просто уснул, а впал в магическую кому, какая бывает после сильнейшего истощения. И что ей теперь делать? Позвонить Виктории и сказать, что её брат не сможет вернуться? Или как-то отыскать Юлию Сергеевну, чтобы она помогла Косте прийти в себя?

Юлиана меряла комнату шагами, решая, как поступить. Сколько уже прошло времени? Полчаса? Час?

Она и сама не знала, но от тревожных мыслей её оторвал звонок на телефон Кости. Шагнув к жениху, Юлиана достала телефон из кармана и посмотрела на экран.

— Виктория? — спросила она, ответив на звонок.

— А… где Костя? — Вика запнулась и замолчала.

— Он уснул, не знаю, сколько проспит, — тихо сказала Юлиана.

— Тут у нас кое-что случилось… командир гвардии сказал, что Костя его предупредил, но мы с Борей ничего не понимаем, — протараторила Вика. — В общем, тут твой отец как-то оказался. Прямо в нашем месте силы рода. Он просил тебе позвонить, но уснул почти сразу.

— Мой отец? — Юлиана помотала головой. Да нет, не может такого быть.

— Угу, назвался графом Орловым, сказал, что Костя провёл какой-то ритуал, — Вика вздохнула. — И теперь они оба спят, а нам что делать?

— Я… я не знаю, — прошептала Юлиана, глянув на спящего жениха.

— Все взрослые разбежались или уснули, — недовольно протянула Вика. — Можно подумать, им вообще до нас дела нет. Ладно Костя, он постоянно где-то пропадает, но бабушка куда подевалась? Она же всегда дома была…

— Вика, я не могу бросить Костю и приехать к вам, — медленно проговорила Юлиана. — Но я обещаю, что как только он проснётся, мы вылетим к вам первым же рейсом.

— Ладно, — неохотно согласилась девочка. — Тогда пусть позвонит что ли.

— Конечно, я передам ему, — пообещала Юлиана и нажала отбой.

Она прижалась лбом к плечу Кости и обхватила его руками. Отец жив. Костя провёл какой-то ритуал, и теперь её отец жив и здоров.

Юлиану начала колотить крупная дрожь. Нервное потрясение оказалось слишком сильным. Или всему виной та тьма, что проснулась в девушке впервые за долгие годы после потери направленного дара?

Она замерла и подняла голову. А ведь правда — ощущения были похожи на те, когда тьма в ней была полноценной. Все эмоции стали ярче и живее, а сама Юлиана будто проснулась от долгого сна.

— Костя? — она посмотрела на жениха новым взглядом. Оценивая и изучая с холодной головой. — Что ты со мной сделал? Кто ты на самом деле такой?

Я тонул в бесконечной бездне, растворялся во тьме, которая окружала меня со всех сторон. Сознание не отключалось, а распылялось, словно чернильное пятно в миске с водой.

Так было после битвы у Пылающих Руин, когда я в одиночку сдержал прорыв орды демонов и выжег несколько сотен километров в округе. Я заплатил за тот бой неделей такого же полубессознательного существования на грани мира живых и мира теней.

Я ощущал реальность сквозь плотную пелену, будто наблюдал за миром со дна глубокого колодца через толщу воды. Звуки доносились с искажением — приглушённые шаги Юлианы походили на далёкие раскаты грома, а её голос превращался в неразборчивый шёпот из пятого слоя изнанки.

Время потеряло всякий смысл. Оно то растягивалось в бесконечную вереницу мгновений, где я мог часами следить за пылинкой, то сжималось и скачками проносилось мимо меня.

Да, в прошлый раз я провёл в этом состоянии почти семь дней. Семь дней, в течение которых я мог лишь чувствовать, как магия медленно по капле возвращается в выжженные каналы. Семь дней беспомощности. Я ненавидел их тогда, ненавижу и сейчас.

Я чувствовал, как Юлиана иногда кладёт голову на мою грудь, слушая сердцебиение, как она мечется по комнате.

Я чувствовал всё. Прохладу простыней под собой, тяжесть своих век, будто отлитых из свинца, глубокую усталость, прошивающую каждую клетку.

Цена привязки к Сердцу новых птенцов всегда была высокой. Но тогда у меня не было выбора. Впрочем, сейчас его тоже не было.

В прошлый раз я спасал мальчишек, истерзанных в лаборатории безумного алхимика, а сейчас спасал отца своей невесты. Он не был для меня важен или ценен. Я даже не планировал возрождать свой орден.

Но мне хватило всего одного взгляда на его энергетическую систему, чтобы понять, что я вижу то же самое, что видел в тех тёмных мальчишках. Видел то же отчаяние и желание жить. Жить и мстить тем, кто сотворил с ними такое.

Леонид Орлов тоже хотел мести. И эта конкретная месть была благородной. Разве может тьма не принять того, кто всем сердцем и душой желает уничтожить создателей некромансеров?

Я почувствовал прохладу на лбу и потянулся к этому ощущению. Наконец-то тело начало откликаться на внешние факторы. Юлиана протирала моё лицо влажным полотенцем, приговаривая что-то едва слышно. Я напряг слух и смог разобрать её слова.

— Держись, пожалуйста… просто держись.

Мне удалось напрячь мышцы шеи. Моя голова сдвинулась на пару сантиметров, и я смог увидеть покрасневшие глаза Юлианы, в которых не было ни слезинки. Я ухватился за образ невесты и подался к ней.

Тело откликнулось с дикой болью, будто кто-то пилит тупым ножом по оголённым нервам. Звуки и запахи обрушились на меня слишком яркими невыносимыми ощущениями. Мне хотелось одновременно кричать от боли и замереть неподвижно, чтобы как-то утихомирить эту боль.

Я разжал пересохшие потрескавшиеся губы и выдавил единственное слово, на которое хватило сил.

— Воды…

— Костя! — возглас Юлианы чуть не оглушил меня. — Ты очнулся!

Я поморщился, и она сразу же замолчала. Так же молча она поднесла к моему лицу графин с прохладной водой и помогла напиться. Утолив жажду, я сделал глубокий вдох и сел на постели.

— Сколько меня не было? — спросил я хрипло.

— Четыре дня, — тихо сказала Юлиана. — Папа в порядке, спасибо тебе.

— Не благодари, пока рано судить о его состоянии, — я размял мышцы шеи и потянулся руками вверх. — Вот посмотрю на него, и будет понятно, что и как.

— Костя… я не знаю, что ты сделал, но я буду благодарна тебе до конца своих дней, — прошептала Юлиана. — Ты не просто вернул мне отца, ты совершил невозможное. Знаешь, я не понимала, что такое Вестник Тьмы. Мне казалось, что это какая-то легенда, и на самом деле Вестник — просто очень сильный тёмный маг. Но ты… ты невероятный.

— Вестник… да, можно и так всё объяснить, — я сжал руками ноющие виски. — Пожалуй, ты права. Всё можно списать на особые способности Вестника Тьмы.

— Что ты такое говоришь? Разве дело не в этом? — Юлиана недоверчиво посмотрела на меня.

— Нет, не в этом, — я качнул головой. — Я понятия не имею, кто такие эти самые Вестники.

— Но как же… Тьма бы убила тебя, если бы ты назвался Вестником без её одобрения, — голос Юлианы дрогнул. — Знаешь, ты начинаешь меня пугать. Я не представляю, кто ты такой и на что способен.

— Не бойся, — я попытался улыбнуться, но губы не слушались. — Я ведь вернул твоего отца, так? Знаешь, что это значит?

— Что я тебе небезразлична? — выдохнула она, прижав ладони к щекам.

— Точно, — кивнул я. — Как твоя тьма? Успокоилась немного?

— Откуда ты знаешь? — вздрогнула она. — Впрочем, о чём я? Ты же вернул моего отца из-за грани. Конечно, ты заметил, что моя тьма стала сильнее.

— Именно, и она будет расти, как и твои силы, — я спустил ноги с кровати и медленно встал. Тело шатало из стороны в сторону, но я хотя бы не свалился на пол. Уже хорошо. — Следи за своим состоянием. Попробуй применять те же практики, что вы изучаете с Викторией. Уверен, это пойдёт тебе на пользу.

— Хорошо, — тихо сказала Юлиана.

Я прищурился и посмотрел на неё. Что-то она подозрительно быстро согласилась. Не помню, чтобы моя невеста была такой послушной.

— Ты связывалась с Викой? У них всё хорошо? — спросил я, решив сменить тему.

— Да, тренируются и прокачивают магию, — Юлиана качнула плечом. — Виктория недовольна тем, что все взрослые их бросили, но делает вид, будто это её ничуть не пугает.

— Она и сама уже почти взрослая, — сказал я, направляясь к ванной комнате. Надо бы привести себя в порядок после четырёх дней валяния в кровати. — Спасибо, что ухаживала за мной и держала связь с детьми.

— Это мелочи, — улыбнулась Юлиана. — Зато теперь мы сможем вместе решить накопившиеся дела.

Она продолжала что-то говорить, но я её уже не слышал. Поводок Гроха резко натянулся, а потом кутхар попытался отхватить от меня нехилый кусок сил, которых и так не было. Я прислушался к ощущениям.

Похоже, моему питомцу угрожает опасность. Но ведь он с бабушкой. Я вздрогнул и прощупал нашу с ней связь.

Тонкая нить, натянутая между нами, дрожала и пульсировала. Будто кто-то пытается вырвать её с корнем. Или будто кто-то решил избавить бабушку от моей метки.

Только я подумал, что надо направить Гроху и бабушке немного энергии, как в голове раздался ментальный призыв о помощи.

— Хозяин! Помоги! Я её не вытяну!