Темный феникс. Возрожденный. Том 4

Глава 21

Волна спокойно сидела в кресле и любовалась ремнями, которые зафиксировали её руки. Тех, что удерживали щиколотки, было не видно, но они ничем не отличались от этих. Женщина понимала, что однажды окажется здесь — в этой самой комнате и в этом самом кресле, но отказаться от такого приглашения не могла.

Обычно у аристократов служит поколение слуг из одной семьи. Отец учит своих сыновей чистить обувь господ и повязывать шейный платок, а мать учит дочерей — начищать сервизы и следить за причёсками госпожи. Будущие мужья и жёны детей вливаются в службу и постепенно становятся «своими».

Попасть на службу к аристократам «с улицы» практически невозможно. Волна умела втираться в доверие, манипулируя эмоциями и чувствами. Ей ничего не стоило внушить старому дворецкому, что она сестра его снохи или родственница мужа дочери. Вот и здесь вышло так же.

Ранним утром на пороге столичного особняка Бартеневых появилась вдова младшего брата дворецкого, которую сразу же приняли в семью и представили хозяину. Господам не было никакого дела до слуг и их количества, пока в доме царил мир, порядок и тишина. Но только не здесь, в этом конкретном семействе.

Демид Бартенев лично осматривал новых слуг, заставляя их раздеваться донага, чтобы исключить пронесённые артефакты, телефоны или средства прослушки. Был в этом доме такой закон — все слуги приходят нагими, а уходят мёртвыми. Никаких увольнений не было, как и переводов в другие особняки рода Бартеневых.

Волна была готова к этому, она спокойно принесла «клятву верности», которая чуть не отправила её на тот свет. Если бы не клеймо Костика и не та энергия, которую он направил по их связи, она бы не пережила тот день.

И вот, клятва принесена, Волна стала одной из десятков незаметных слуг, которые протирают пыль и слушают разговоры господ. После клятвы никаких секретов не было, как не было и возможности отказаться от какого-либо приказа хозяина.

Привести в подземную лабораторию новую партию светляков, находящихся в ментальной коме, — без проблем. Закрепить их по очереди на кресле и молча стоять за их спинами, пока хозяин проводит свои эксперименты — не вопрос. Стать одной из тех, кто займёт место на стуле, — конечно, господин, будет исполнено.

Вот только Волна не была связана магической клятвой, поэтому у неё был выбор. Уйти до того, как станет слишком поздно, или задержаться и узнать как можно больше. Она хотела уйти, уже продумала план отхода и дожидалась раннего утра.

Но случилось так, что Демид Бартенев явился среди ночи в возбуждённом состоянии. Он непрестанно вспоминал гадёныша Шаховского, которого разорвёт своими руками. И Волна осталась, а потом ощутила присутствие Костика совсем рядом.

Из монологов Бартенева выяснилось, что Костик уничтожил лабораторию и весь московский аномальный очаг. Он выжег всё дотла и сорвал план Бартенева по перевозке «совершенных» в столицу. Было сложно удержать довольную улыбку, но Волна сумела изобразить равнодушие.

А вот сейчас она улыбалась открыто. Улыбалась, глядя на двух «совершенных», что стояли у дверей лаборатории под особняком троюродного брата императора. Улыбалась, чувствуя, как питомец Костика сорвался с места и отправился за своим хозяином.

На «совершенных» не действовал дар Волны. Они не чувствовали ни боли, ни страха. Идеальные солдаты, из которых вытянули душу, заменив её кристаллами с магией света. Но в московской лаборатории была сотня таких солдат, а Костик их всех убил. Всех до единого. Что ему парочка «совершенных», пусть и нового поколения?

Волна улыбнулась шире. Бартенев придёт только ночью, и к тому времени Костик уже заберёт её отсюда.

— Свои! — привычно рявкнул я, заметив, как Александр и Мария Рейнеке уже приготовились ударить. — Это мой питомец.

— Ничего не хочешь объяснить? — прищурился дядя.

— Не сейчас, — отмахнулся я от него и посмотрел на Гроха. — Рассказывай давай.

— Времени мало, Волну уже усадили на пыточный стул, — каркнул он. — Этот Бартенев — настоящая тварь, каких поискать. Даже гроксам до него далеко, те хотя бы просто жрут всех и вся, а этот…

— Мне нужны подробности, чтобы определиться с планом, — мысленно сказал я, следя за четой Рейнеке боковым зрением.

— Бартенев — параноик, у него стоит защита от теней вплоть до четвёртого слоя, — сказал кутхар, спрыгнув со стола и встав напротив меня. — Пришлось через пятый слой изнанки продираться. Под особняком у него лаборатория, в которой нет такой защиты, так что там я и обитал почти постоянно, пока Волна по дому шастала.

— То есть ты не был в самом доме и ничего не разнюхал? — удивился я.

— Ну Волна-то говорить со мной может, — развёл крыльями Грох. — Пока ждали пыток, она и рассказывала. Эти светлые болванчики, что на страже стоят, вообще будто и не живые даже, им до нас дела не было.

— Так… то есть попасть к Волне можно только через пятый слой изнанки, при этом вывести её через тень мы не сможем, — я задумался. Ворваться в особняк и всех убить я не могу — сразу выдам себя и подставлю Рейнеке. — А сам Бартенев дома сейчас?

— Он по ночам возвращается, и сразу в пыточную, потом спит до обеда и уходит на работу, — проговорил Грох.

Я повернулся к Александру и Марии. Они вообще не в курсе заговора, лабораторий и Бартенева, и доверять я им не могу. Мои истребители пока что в ведомстве Лутковского и забрать их не получится. Грох тоже мне не помощник — если закрыта тень, то и его способности не использовать. Придётся идти одному.

— Племянник, — позвал меня Александр. — Я вижу, что ты задумал что-то опасное и запрещённое.

— Тебя это не касается, — резковато ответил я. — И вообще лучше тебе не задавать мне сейчас никаких вопросов. Ты не должен ничего знать о том, что я задумал и что собираюсь делать.

— Вот как? — прищурился он. — Сдаётся мне, что ты не доверяешь родному дяде.

— Именно так, — кивнул я. — Да и подставлять вас обоих не хочу.

— Это уже нам решать, — отрезал Александр. — Ты хотел дать мне шанс, так дай. Я хочу знать, что происходит.

— Тебе это не понравится, дядя, — я криво усмехнулся. — Очень сильно не понравится.

— Пройдёмте в мой кабинет, — спокойно сказал он, расправив плечи. — Надеюсь, моя супруга не помешает разговору? У меня на неё большие планы.

— Кто бы сомневался, — я посмотрел на Марию и вздохнул. — Она не помешает, но информация может быть опасна для неё.

Александр смерил меня взглядом, повернулся к жене и завис на несколько мгновений. Затем, приняв решение, он кивнул и вышел из столовой, поманив нас рукой.

Мы дошли до его кабинета и расселись по разным углам. Александр — за изящным письменным столом, его жена — на диванчике слева от него, ну а я сел в кресло напротив стола.

— Вы оба дали клятву верности после окончания обучения в Особом Корпусе? — спросил я, глянув на Марию Рейнеке.

— Нет, только я, когда вступил в должность инструктора, — быстро ответил дядя. — Мария чиста.

— Отлично, так даже лучше, — я набрал воздуха в грудь и положил руку на загривок кутхара, который примостился рядом с моим креслом. — Магическая клятва верности даётся только один раз в жизни. В тексте вашей клятвы есть оговорка, что верны вы не самому императору, а всем носителям его крови.

— Верно, — прищурился Александр. — Это логично.

— Клятву у всех бойцов особых подразделений, инструкторов и эмиссаров принимает только Демид Бартенев, так как его направленность дара позволяет проводить подобный ритуал. И он тоже принадлежит к числу тех, в ком течёт кровь первого императора.

— Продолжай, — глаза дяди заволокло тьмой, а вокруг него начала распространяться аура тьмы.

— Демид Бартенев много лет проводит эксперименты над тёмными магами, — я и сам едва сдержал ауру, вспомнив лабораторию в сибирском очаге. — Он пытался создать «ликвидаторов» и ручных Вестников Тьмы. Пытки продолжались годами, а из доказательств у меня есть только заброшенная лаборатория и клочок бумаги, где указано имя куратора проекта.

— Имя Бартенева? — уточнил Александр, задрожав от ярости. Я видел, как кривятся его губы и как он едва удерживает лицо.

— Да, — я кивнул. — Эдвард и Феликс были со мной при зачистке этой лаборатории, они видели клетки, столы для пыток и следы от теневых когтей. Кроме клочка бумаги у меня нет других доказательств виновности Бартенева.

— Уже этого достаточно, чтобы все тёмные восстали против него, — прорычал Александр, удивив меня своей реакцией. — Ты Вестник, так объедини нас и поведи в бой! Ни один тёмный не откажется!

— Бартеневу помогали тёмные маги, дядя, — спокойно сказал я, на мгновение прикрыв глаза. — Они делали это добровольно, не по принуждению и безо всяких клятв. И так же добровольно они предавали тьму, променяв свои душу и тело на могущество.

— О чём ты говоришь? — тихо спросил дядя. На его лице отражались противоречивые эмоции — неверие, ярость и горечь.

— О тех, кто продался за энергию смерти, — сказал я. — Они исторгли из себя магический источник, превратив его в артефакт, ёмкость которого безгранична.

— Я о таком даже не слышал, — покачал головой Александр, сгорбившись и опустив голову на сложенные руки.

— А я сражался с ними, поверь, их проклятья куда сильнее твоих, как и их тень, — я перевёл взгляд на Марию, которая смотрела на меня, широко распахнув глаза в полном шоке. — И они — тоже результат действий Демида Бартенева. Ты дал клятву верности, дядя. Он может приказать тебе убить меня, твою жену, брата или отца, даже себя.

— Зачем… — он поперхнулся воздухом и откашлялся. — Зачем ты говоришь это всё сейчас?

— Затем, что в его особняке есть подземная лаборатория, вряд ли такая же большая, какие были в сибирском или московском очаге, — я вздохнул и зарылся пальцами в жёсткую чешую кутхара.

— В московском очаге тоже была лаборатория, где пытали тёмных? — дядя вскочил со стула и сжал кулаки. — И в его подвале такая же?

— Не тёмных, — я покачал головой. — Он перешёл на светлых магов.

— Но это же абсурд, полнейшая несуразица, — дядю буквально трясло. — Сначала тёмные помогали пытать своих, а потом светлые начали делать то же самое? Для чего всё это?

— В московской лаборатории я обнаружил пятерых архимагов света, из которых годами выкачивали энергию, которую кристаллизовали и внедряли в слабых светлых магов для усиления, — ровным тоном проговорил я. — Они похожи на людей лишь внешне. С ними сделали что-то, после чего они потеряли чувствительность к боли, страху, радости — вообще ко всему. Они очень сильны, а их главное оружие — Шквал Света, который использовали гвардейцы Мироновых и Бартеневых против нас с твоим отцом и братом в сибирском очаге.

— Специальная армия против тёмных? — дядя сел обратно и сглотнул. — Я не понимаю… что-то не сходится. У них есть ручные тёмные и светлые маги, какой смысл создавать оружие против тёмных?

— Вот на этот вопрос я до сих пор не нашёл ответа, — я задумался. — Хотя нет, уже нашёл. Они боятся не всех тёмных магов, а одного конкретного. Того, чьё имя вызывает ужас даже у тёмных.

— Тишайший, — прошептал Александр. — Но он же не интересуется делами в империи, у него какая-то своя высшая цель.

— И эта цель противоположна цели заговорщиков, которые хотят превратить весь мир в аномальный очаг, — припечатал я, окончательно разложив всё по полочкам в своей голове.

— Пусть так, — после долгого молчания сказал дядя. — Что ты задумал такое, что готов держать меня подальше ради «моей же безопасности»? Что случилось, что твой питомец вдруг потянул из тебя энергию, а потом явился перед нами?

— В особняке Бартенева один из моих людей, — коротко сказал я. — И если я не вмешаюсь, то его убьют этой ночью.

— Волна… — прошептал Александр и повернулся к супруге. — Волна в опасности.

— Мне позвать своих? — спокойно уточнила Мария, не моргнув глазом.

— Не успеют, — дядя повернулся ко мне. — Сделай то, что избавит меня от нужды подчиняться приказам Бартенева.

— Два условия, и оба сейчас недостижимы, — я встал с кресла. — Если я начну ритуал, а ты не будешь желать всем сердцем и душой служить и подчиняться мне, ты просто умрёшь в муках. Будет гуманнее убить тебя, чем проводить ритуал.

— Второе условие — твоё желание? — уточнил он, склонив голову набок. — Верно я запомнил, племянник?

— Именно, — я кивнул. — И у меня его до сих пор не появилось.

— Я докажу тебе преданность, Вестник, — дядя встал и выпрямил спину. — Я докажу, что готов служить тебе и тьме, голосом которой ты стал. Ты увидишь и поймёшь. И я сделаю всё, чтобы ты сам захотел принять меня под своё крыло.

Моя аура полыхнула так сильно, что Александр отшатнулся, а Мария сжалась на диванчике, закрыв от страха глаза. Слова дяди ударили в больное место — туда, где жила моя скорбь по погибшим птенцам. Каждый из них хотел попасть под моё крыло и получить не только силу, но и наставника, защитника и верного товарища в бою.

Если Александр Рейнеке сказал это от чистого сердца, а я чувствовал, что это так, то я найду для него место рядом со мной. Пусть изначально я не хотел возрождать орден, как и не хотел лезть в политику этого мира, но время всё расставило по местам. Первый мой птенец уже получил привязку к Сердцу Феникса, а значит будут и другие.

— Нас никто не должен узнать, — сказал я глухо, принимая помощь дяди и отзывая ауру. — Бартенев закрыл свой дом от тени вплоть до четвёртого слоя. Думаю, что магия тьмы там тоже будет слабее.

— Уверяю тебя, племянник, что даже самые простейшие и слабые мои проклятья выведут из строя даже грандмагов, — хмыкнул дядя. — А насчёт маскировки не переживай, у нас есть специальные доспехи. Мария, готовься к вылазке.

— Есть, — чётко ответила его супруга и выскочила из кабинета.

— Тебе подойдут мои запасные доспехи, у нас почти одинаковая комплекция, — задумчиво протянул Александр, оглядев меня с головы до ног. — Даже странно, что ты в таком возрасте имеешь тело взрослого мужчины. А, ну да. Ты же Вестник.

Я кивнул и вышел вслед за дядей. Мы прошли до его апартаментов, а потом и до гардеробной. Александр подтащил ко мне экранированный сундук для артефактов и открыл замок.

Внутри лежали доспехи из кожи теневых монстров. Я хмыкнул и тут же натянул их на себя. На дне сундука лежала маска, скрывающая лицо и волосы. Повернувшись к дяде, я увидел на нём точно такие же доспехи, только другого оттенка.

— Слышал выражение: «ночью все кошки серы»? — спросил он, скрывая лицо за маской. — Серый цвет идеально подходит для ночных вылазок, в отличие от чёрного.

— Мне больше по душе чёрный, — я усмехнулся и натянул маску.

— Я так и понял, — отзеркалил мою усмешку дядя.

— Выдвигаемся сейчас? — уточнил я, попрыгав на месте и проверив крепления доспехов. Ничего не болталось, не скрипело и не гремело.

— Через полчаса, — Александр посмотрел на часы. — Марии нужно чуть больше времени на сборы.

— Почему так? — я склонил голову к плечу. — Любой боец должен быть готов к бою в любой момент.

— Она не боец, она поддержка, — пояснил дядя. — Время позволяет подготовиться к проникновению, так что лучше её не торопить.

Я не стал ничего говорить, только кивнул. Раз у них всё продумано, то вмешиваться смысла нет — ведь я сам решил, что дам дяде этот шанс. Вместо этого лучше самому подумать и решить, что делать с лабораторией под особняком Бартенева.

Если я её уничтожу своим пламенем, то это прямо укажет на меня. Чёрное пламя в московском очаге видели все истребители, да и на испытании я его тоже показал. Но и оставить всё как есть я не мог.

— Идём, — коротко бросил дядя, сбив меня с мысли о мести Бартеневу. — Мария уже готова.

Мы спустились на первый этаж, и я невольно восхитился доспехами Марии Рейнеке. Они тоже были из кожи теневых монстров, но не обтягивали тело, а наоборот скрывали телосложение, развеваясь широкими лентами вокруг неё. Мария была похожа на размытую фигуру без пола и возраста, и при каждом её движении ленты будто становились прозрачными, создавая эффект обычной тени.

Александр одобрительно посмотрел на супругу и кивнул мне. С этого момента мы переходили на жестовый язык, ни одно слово не должно быть произнесено в доме Бартенева. Ни к чему давать ему подсказки.

Мы вышли из дома и, обогнув его, перемахнули через забор. Прижимаясь к каменной кладке, мы пробрались через соседскую территорию, и снова перелезли. Охрана у здешних аристократов была хорошая, но дядя накинул на нас проклятье отвода глаз. Я сам редко использовал это проклятье — пользы от него не так много, а вот последствия в виде больного желудка не самые приятные.

Когда мы добрались до задней двери особняка Бартенева, эффект отвода глаз уже закончился и должны были наступить те самые последствия, но Мария успела поглотить проклятья. Я только усмехнулся. Очень уж эффектный тандем у дядя вышел с его супругой.

Мы вошли в дом Бартенева, и я увидел, насколько прав. Дядя проклинал встреченных слуг, а когда они теряли сознания, его жена забирала проклятья, чтобы никто не смог отследить их остаточный фон.

Гроху пришлось хуже всех — если по территории соседей он пробирался через тень, то сейчас он вышагивал рядом со мной на своих двоих. Причём ему приходилось ждать, пока слуги не вырубятся, чтобы они его не успели заметить. Он подвёл нас к спуску в подвал и тоскливо вздохнул.

— Я чувствую себя бесполезным, — буркнул он. — Ни в тень уйти, ни артефакты выпить…

— Надо было оставаться в особняке Рейнеке, — сказал я, пожав плечами. — Тебя сюда никто силой не тащил.

— Не могу я Волну бросить, — обиженно каркнул он. — Сам же говорил, что мы своих не бросаем.

— Я с тобой потом ещё поговорю, почему ты, вместо того чтобы ко мне явиться, отправился с бабушкой на задание, — с угрозой в голосе сказал я. — Ну а сейчас помолчи и не отвлекай.

Кутхар засопел, но клюв свой прикрыл. Я наблюдал за тем, как ловко Мария взламывает защиту двери в подвал. Она делала почти то же самое, что и Юлиана, когда взломала защиту моего купола на испытании. Но было заметно, что сил у Марии Рейнеке намного меньше, чем у моей невесты и, тем более, у моей сестры.

После всех поглощённых проклятий она немного пошатывалась на ногах, а её пальцы, перебирающие магическую структуру защитного конструкта, заметно подрагивали. Наконец она смогла поглотить энергию центрального узла.

И в этот же момент в особняке взвыла сигнализация, а следом раздался механический женский голос.

— Вторжение! Выходы заблокированы! Всем совершенным — к бою!