Темный феникс. Возрожденный. Том 4

Глава 16

— Условие простое, — сказал я, расстегнув воротник закопчённой куртки. — Вы будете присутствовать при разговоре с его величеством и лично позаботитесь о том, чтобы доктору Савельеву ничего не угрожало. Он — единственный свидетель и участник экспериментов по «трансформации» одарённых.

— Это всё? — недоверчиво уточнил Денисов.

— Не совсем, — я бросил взгляд в окно. Всполохи моего пламени окончательно затихли, и ночь вступила в свои права. — Я хочу, чтобы вы прикрыли от гнева императора главу Тайной Канцелярии.

— Ваше сиятельство? — возмущённый вопрос канцлера я проигнорировал, вернув взгляд к эмиссару.

— Император не доверяет главе Тайной Канцелярии и главе особого крыла разведки, — продолжил я. — Он считает, что они замышляют против него заговор. А на самом деле они стараются раскрыть заговор, устроенный одним из членов монаршей семьи.

— Почему вы так открыто говорите мне об этом? — перехватил инициативу Денисов, откинувшись на спинку сиденья с важным видом. — Вдруг я тоже среди заговорщиков?

— Потому что вас уже проверили, — я усмехнулся. — Вы виновны только в собственной слепоте, которая не позволяет вам видеть дальше своего носа.

— Следите за словами, граф, — процедил эмиссар.

— А вы — за своими родственниками, — я склонил голову к плечу. — Кстати, не расскажете, почему земли по соседству со мной перешли княжескому роду Мироновых?

— Я не обязан перед вами отчитываться, — фыркнул Денисов.

— И не надо, — я стёр с лица усмешку и посмотрел на него серьёзным взглядом. — Перед собой ответьте. Вы — эмиссар его величества, и вы должны в первую очередь заботиться об империи, а уже потом о своих родичах. Но вы отдали земли двоюродному брату, считая, что он на одной с вами стороне.

— А разве это не так? — Денисов уже не пытался скрыть своё недовольство. Ему не нравился этот разговор, и терпел он его только потому, что ожидал услышать имя заговорщика.

— Князь Миронов в числе заговорщиков, — сказал я, и в моём голосе появилась сталь. — Он, Кольцов и Бартенев. Все — грандмаги стихии света. Как вам такое, эмиссар?

Денисов замер и перевёл взгляд на Лутковского, который стиснул челюсти до скрипа зубов и кивнул. В машине повисла тишина, даже дыхание Савельева, сидевшего рядом, стало едва слышным. Эмиссар его величества медленно, будто против собственной воли, откинулся на спинку сиденья и сжал кулаки.

— Нам нужны железные доказательства, — сказал он упавшим голосом. — Его величество не поверит в такое, если у нас не будет чего-то более весомого, чем неизвестный целитель, который даже не в себе.

— Вот и займитесь этим, — я сделал глубокий вдох. — Я передам вам все журналы, что успел вынести из лаборатории в московском очаге. Также у вас будут показания трёх истребителей монстров, которые присутствовали при осмотре этой лаборатории и той, что находилась в сибирском аномальном очаге.

— Ещё одна лаборатория? — нахмурился Денисов. — Там тоже пытали светлых?

— Нет, там пытали тёмных, — проговорил я. — С них начали, а потом перешли на светлых. Я могу рассказать вам очень много всего, но это будут лишь мои слова. Ну а наш доктор до сих пор под клятвой верности. Он не сможет солгать или уйти от ответа, если его спросит кто-то из императорской семьи.

— Как вы сказали? — вздрогнул Денисов. — Из императорской семьи?

— Клятва верности приносится один раз в жизни, — я посмотрел на эмиссара. — Думаю, вы и сами это знаете. Поэтому в ритуал включены все носители крови.

— Бартенев использовал эту клятву, — дошло наконец до Денисова. — Он отдавал приказы, которые никто не мог нарушить.

— Именно так, — кивнул я. — Причём он до сих пор может их отдавать. И ещё долго сможет, если его не остановить. Но вы должны понимать, что задержать его будет проблематично.

— Разумеется, ведь все бойцы особых подразделений не смогут пойти против него, — Денисов побледнел и повернулся к Лутковскому. — Как и мы с вами, Пётр Григорьевич.

— Поэтому я и попросил вас присутствовать при нашем разговоре с императором, — я вздохнул. — Только вас он послушает.

— Прежде чем я договорюсь об аудиенции… — медленно сказал Денисов. — Могу я получить те журналы и свидетельства истребителей? Нужно подготовиться как следует, чтобы предстать перед его величеством со всеми доказательствами.

— Конечно, я передам их вам, как только мы окажемся в столице, — сказал я. — Возможно, будет лучше сделать это в вашем кабинете или в вашей квартире — в зависимости от того, где безопаснее и не бывает посторонних. Любой ваш охранник, если он из особых войск, может служить Бартеневу.

— В моей гвардии только мои люди, никаких других нет, — жёстко ответил Денисов. — Но я вас услышал. Что-то ещё?

— Пусть истребители вернут мой молот, — усмехнулся я и открыл дверь внедорожника. — Я подожду снаружи, подышу свежим воздухом.

Денисов остался в машине с Савельевым, а Лутковский вышел через десять минут. Он начал раздавать приказы истребителям, которые дежурили на базе. Через полчаса привезли мой молот, который мне пришлось держать в руках, ведь кольцо было заполнено журналами и отчётами.

Через час, когда на улице окончательно стемнело, мы выехали с базы истребителей в аэропорт города Владимир, где нас уже ждал частный самолёт. Как ни странно, Сыча, Лося и Листа Денисов тоже решил взять с собой.

Мы погрузились в самолёт и до самого приземления в столице не проронили ни слова. Денисов будто копировал Савельева — он так глубоко ушёл в свои мысли, что канцлеру пришлось вежливо постучать по его плечу, чтобы он поднялся с кресла.

Уже знакомая мне машина, напичканная артефактами, вместила всех нас и повезла в сторону квартиры эмиссара его величества. Пока мы ехали, я проверил поводок Гроха и клеймо бабушки — они оба до сих пор были в Санкт-Петербурге, но где-то на окраине города, а не в центре.

Как только мы поднялись в квартиру Денисова, он провёл нас в свой кабинет, который был похож на штаб — большой стол из матового металла, карты на стенах и стеллажи во всю стену с книгами в одинаковых переплётах.

Я подошёл к столу, вытянул над ним руку и активировал кольцо. На столешницу одну за другой упали стопки с папками. Сыч хмыкнул и положил сверху кристаллы, заполненные энергией света.

Денисов смотрел на папки так, будто ждал, что они оживут и накинутся на него. Он помотал головой и взял в руку один из кристаллов.

— Чистейший свет, — проговорил он хрипло. — Такая плотность кристаллов может быть у монстров пятого класса, если бы существовали такие монстры.

— Мне нужно привести себя в порядок, — сказал я, почесав шею. — Да и людям моим тоже не помешает смыть с себя кровь, пыль и гарь.

— Да, конечно, — Денисов вскинул на меня взгляд и нажал кнопку на столе. Через минуту в кабинет вошли двое гвардейцев. — Проводите наших гостей в свободные комнаты и позаботьтесь об этом человеке.

Он указал на Савельева, который уже потихоньку приходил в себя. По крайней мере, взгляд у него стал более осмысленным. Он смотрел на кристаллы и папки как на личные вещи, которые кто-то взял и выставил на всеобщее обозрение.

Хмыкнув, я вышел из кабинета в сопровождении своего отряда и доктора, оставив канцлера и Денисова наедине. Комната мне досталась та же самая, что и в прошлый раз. Пока я принимал душ, один из гвардейцев Денисова принёс чистый камуфляж, который я с удовольствием на себя натянул.

Когда я снова вошёл в кабинет, Сыч, Лось и Лист уже были там. Они сидели на кожаном диване и разглядывали отмытого доктора, который отказался надевать что-либо, кроме своего замызганного халата. Я шагнул к нему, не став мешать канцлеру и эмиссару листать папки с отчётами.

— Доктор, — позвал я его. — Григорий Савельев.

— А? Что? — он поднял на меня взгляд.

— Вы понимаете, где находитесь? — спросил я его мягким голосом.

— Новый корпус лаборатории? — удивлённым тоном спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Нет, вы сейчас в кабинете эмиссара его величества, — сказал я. — Лаборатория закрыта, все образцы уничтожены. Ваша работа завершена.

— Как завершена? — доктор мотнул головой. — У меня стоит план на двадцать кристаллов в месяц, я не могу сорвать график.

— Эксперимент пошёл не по плану, совершенные зачистили лабораторию, — я пытался подбирать формулировки так, чтобы вывести Савельева из ступора и при этом не слишком его шокировать. Его психика была сломлена, и любое потрясение могло снова вернуть его в состояние опустошения.

— Совершенные должны были зачистить лабораторию, если нарушится плотность энергетических потоков, — уверенно кивнул он. — Но почему я жив? Почему они не убили меня тоже?

— О вашей жизни позаботился эмиссар его величества, он хочет узнать подробности вашей работы, чтобы доложить о результатах императору, — краем глаза я заметил, что Денисов и Лутковский отложили журналы и внимательно слушают наш разговор. — Император желает лично услышать всё о лаборатории и ваших экспериментах.

— Но разве он не знает о них? — удивился Савельев. — Каждые два месяца я составлял отчёт для его величества, — он начал нервничать и озираться по сторонам. — Вот же они, лежат здесь в беспорядке. Почему отчёты для императора здесь, а не доставлены ему?

— Вероятно, случился сбой в доставке, — осторожно предположил я, нахмурившись. — Поэтому вам нужно будет лично пересказать его величеству всё, что происходило.

— Хорошо, — выдохнул доктор, посчитав мои объяснения убедительными.

— Только вам придётся переодеться в чистую одежду, — сказал я, испытывая странное чувство, будто говорю с ребёнком. — Вы же не отправитесь во дворец в своём халате? Его величество может посчитать это оскорблением.

— Да, конечно, — Савельев опустил взгляд на свой халат, который из белого давно превратился в серо-чёрный. — Мне определённо нужен новый халат. И чистое бельё. Поставки задерживаются уже два месяца. Должны были привезти продукты и новые артефакты…

— Теперь всё закончилось, — я вздохнул. — Пройдите вот с этим гвардейцем, он поможет вам переодеться.

Я указал на Лося, который хмыкнул после моих слов, но спорить не стал. Он поднялся с дивана и аккуратно выпроводил доктора за дверь. Лист и Сыч переглянулись и, дождавшись моего кивка, вышли следом.

Я повернулся к грандмагам и выгнул бровь. Надеюсь, услышанного достаточно для того, чтобы сделать выводы. Григорий Савельев до последнего был уверен, что лаборатория находится под патронажем его величества — и это говорило о том, что убеждал его кто-то очень близкий к трону.

— Мы нашли кое-что, — со вздохом сказал Лутковский. — Здесь и правда отчёты о деятельности лаборатории по проекту «Возрождение — 2».

— А лаборатория в сибирском очаге работала над первой версией этого проекта, — сказал я. — Давайте я сам посмотрю, что там.

— На самом деле, вряд ли вы что-то поймёте, — на лице канцлера появилось смущение. — Здесь описаны слишком сложные схемы. Мы и сами не до конца разобрались.

Я вежливо улыбнулся и взял один из журналов. Схемы и вправду были заковыристыми, но после дневников дедули-некромансера я уже знал, куда смотреть. Судя по тому, что я увидел, целью проекта была стабилизация энергоисточника в теле одарённых со слабым даром.

Свет был выбран в качестве антипода тьме, которую «изучили ранее». Энергия очага откачивалась для нужд лаборатории и питала отдельный скрытый контур. Схема была похожа на систему стабилизации для чего-то огромного, вроде преобразователя энергии.

Я прищурился. А ведь так мыслят не целители вроде Кольцова, а инженеры-артефакторы или архитекторы. Точно то же самое структурирование было в записях Дмитрия Шаховского.

— Стабилизация слабого источника посредством полярного антипода, — прочитал я вслух, заставив Денисова вздрогнуть. — Применение кристаллизации энергии для создания обратной связи между энергетически связанными объектами, — я поднял взгляд на канцлера. — Вы сказали, что не разобрались в схемах. Ничего удивительного, ведь эти записи не про магию в привычном смысле.

— А про что же? — с раздражением спросил Денисов.

— Это физика, точнее — магическая физика, — пояснил я. — Именно её применяют артефакторы и маги-архитекторы.

— И что означают эти схемы? — спросил Лутковский, осадив эмиссара взглядом.

— В лаборатории не просто усиливали слабых магов света, они создавали из них живые батареи или стабилизаторы, — я отложил журнал и подошёл к окну. — Энергия, пропущенная через живой магический источник мага, становится структурированной. Её можно калибровать, накапливать и передавать между теми, кто соединён особой энергетической связью.

— Что вы имеете в виду, ваше сиятельство? — осторожно спросил канцлер.

— Посмотрите на конечный узел, он похож на якорь, — я продолжал смотреть в окно, за которым светились огни ночной столицы. — Это усилитель для чистого и управляемого потока силы света, который пропустили через «доноров» и кристаллизовали. Бартенев создавал не просто армию усиленных магов света, он связал их между собой, чтобы каждый из них мог отдать всю свою энергию разом выбранному воину.

— Честно говоря, я слабо себе представляю подобное, — покачал головой Лутковский.

— Я сражался с двумя очень сильными магами света, за спиной которых стояла дюжина магов слабее рангом, — тихо сказал я. — Стоило догадаться ещё тогда, что моё сравнение с монстрами очага оказалось самым верным. Вожак и его элитные стражи, что готовы умереть за него, не раздумывая, или отдать всю энергию до капли, что почти то же самое.

— Кхм, граф Шаховский, — Денисов прочистил горло. — Мы хоть и грандмаги, но артефакторикой не увлекались и ваши метафоры нам не понятны.

— Первый проект провалился. Тьма слишком своевольна, её не вгонишь в рамки кристалла без потери сути, — продолжил рассуждать вслух я, следя за мигающей точкой в небе. Звезда или огни самолёта? — Тьма может кристаллизоваться только по воле её владельца. Но свет более гибок и послушен. Они шли к чему-то масштабному. Ритуал? Оружие? Или источник энергии для чего-то, что должно работать не в течение нескольких лет, а столетий?

— Послушайте, граф, неужели вы думаете, что у заговорщиков есть конечная цель? — Денисов сложил руки на груди. Я видел его напряжённую позу в отражении стекла. — Мне кажется, вы наделяете их большими знаниями и возможностями, чем есть на самом деле. Скорее всего, тот же Бартенев просто хотел получить власть и армию послушных ему людей.

— Власть? — я усмехнулся. — Власть — это цель, безусловно, но путь к ней может быть долгим и кровавым. Кольцов — учёный, Бартенев — администратор, у которого есть ресурсы. Кто-то третий дал им идею и чертежи. Такое не рождается в вакууме, — мигающая точка за окном стала ярче, будто приближалась к окну последнего этажа высотки, где стоял я. — У «Возрождения-2» есть архитектор, который смотрит дальше дворцовых интриг. Они строят не армию, а целую инфраструктуру. А когда она будет готова, подключат основное устройство. Вопрос только в том — какое?

— Вы слишком много знаете для столь юного возраста, — Денисов шагнул ко мне. — Ваши рассуждения звучат так, будто вы действительно понимаете, о чём говорите.

— А что непонятного? — я повернулся к нему. — Бартенев с компанией метит не просто в правители одной конкретной страны. Он хочет заполучить власть во всём мире. И сделать это можно будет, если сократить количество несогласных.

— Массовые убийства? — Денисов замер. — Но как?

— Всё просто, — я пожал плечами. — Он сделает весь мир одним аномальным очагом, среди которого будут небольшие участки безопасности.

— Бред, все знают, что очаги невозможно создать искусственно, они появляются в местах… — он сбился и замолчал.

— В местах выброса колоссального количества магической энергии, — продолжил я за него и снова повернулся к окну.

Та самая точка, что казалась мне подозрительной, зависла напротив окна. Она уже не светилась так ярко, наоборот — затухла и стала почти незаметной. Я прекрасно видел в темноте, поэтому оценил направленную на моё лицо камеру маленького беспилотного аппарата.

Когда из его днища выдвинулась короткая пусковая труба неуправляемой ракеты, я рванул от окна, закрывая собой Денисова и призывая тьму.

— Ложись!