Темный феникс. Возрожденный. Том 4

Глава 15

Сознание вернулось ко мне острой болью, рвущей всё нутро, и ощущением удара. Я открыл глаза и увидел над собой небо аномального очага. Похоже, нас вытолкнуло из тоннеля лаборатории ударной волной, как пробку из бутылки.

Перевернувшись на бок, я увидел Григория Савельева, который до сих пор был привязан ко мне нитями паутины тьмы. Доктор был бледным, изрядно помятым, но в остальном вроде бы целым. Хорошо, что вырубился я всего-то на несколько минут.

— Сыч, Лось! — крикнул я. — Лист! Вы живые там?

— Живые, — донёсся в ответ голос Лося.

— Это ненадолго, — сказал незнакомый голос, а потом напротив моего лица появилось дуло автомата. — Вставай.

— Грих, это мы, — хрипло проговорил Сыч, который приземлился на Листа в паре метров от меня. — Свои, кому говорю.

— Свои под маскировкой в очаг не ходят, — услышал я ответ истребителя. — Берём в окружение. Лучше не рыпайтесь, ребята.

— Дайте хотя бы лечебный артефакт использовать, — проворчал Сыч. — А то сдохну прям щас, сами будете виноваты.

— Леший, подмогни ему, заодно убедись, что он именно лечебный артефакт достаёт, — гаркнул незнакомый мне Грих.

— Да я и не достану сам-то, рёбра в труху, ещё и бок пропороло арматурой, — Сыч закашлялся. — Кажись, лёгкое проткнул.

— Заткнись, Сыч, пока я тебе зубы не выбил, — сказал Леший, снимая рюкзак со спины Сыча и ковыряясь в нём в поисках лечебного артефакта. Он вытянул кристаллы света и прищурился. — Опачки! Да тут не просто контрабанда, тут у нас походу неизвестные монстры появились. Гля, ребзя!

— Это чего такое? — вокруг Лешего и Сыча столпилось несколько истребителей.

— О! Я тоже кое-чего нашёл! — выкрикнул другой истребитель. — Эх, тяжеленная бандура, даже поднять одной рукой не могу.

— Что там? — спросил Грих.

— Молот великана, — заржал истребитель.

— Да брось ты его, — недовольно сказал Леший.

— Не, я эту молотушку дотащу до вала, а там уже решу, может продам кому, — ответил истребитель, подтаскивая к нам мой молот.

Я хотел было вмешаться, но дуло автомата напротив моего лица резко опустилось вниз и с размаху впечаталось в мою скулу.

— Я же сказал не рыпаться, — рявкнул Грих. — Вставай медленно и руки держи так, чтобы я видел.

Я начал медленно подниматься. И не столько потому, что Грих приказал, сколько потому, что у меня болело всё тело. Пока я вставал, доктор Савельев начал приходить в себя. Он озирался по сторонам с таким видом, будто не верил, что на самом деле выбрался из лаборатории.

— Грих, ты это, за языком следи, — пробасил Лось, поднимаясь одновременно со мной. — Да и за руками тоже. Ты ж щас целому графу по роже съездил.

— Ненадолго он целым будет, граф твой, — осклабился Грих, лицо которого я наконец смог видеть.

Это был мужчина лет сорока пяти с двухнедельной щетиной и грубыми чертами лица — этакий воин, будто вырезанный из камня. Он хотел было ещё что-то сказать, но в этот момент земля под нашими ногами вздрогнула. Из заваленного выхода лаборатории вырвалось пламя.

— Да какого хрена-то? — рявкнул Грих. — Куда вы там ползали и что устроили? Тут и без того дышать от жара нечем!

— Валить надо, Грих, — серьёзно сказал Сыч, который уже истратил три лечебных артефакта и выглядел гораздо лучше. — Тут сейчас всё к хренам обвалится. Будем с шипострелами ванну из магмы принимать.

— Вот вы уроды! — Грих сплюнул на землю и выругался.

Пламя, вырвавшееся из лаборатории, превратилось в растущий огненный столб, уходящий в небо. Я видел, как из трещин и даже из самой толщи земли поднимается чёрное пламя. И я ничего не мог с этим поделать — ни остановить, ни проконтролировать. Во мне не осталось ни капли сил, а источник был выжат досуха.

— Валим к подъёмнику на Лефортовом валу! — гаркнул Грих. — Быстро! Руки в ноги взяли и поскакали! Нарушителей держим под прицелом.

Он толкнул меня дулом автомата между лопаток, чтобы я бежал первым. Я пожал плечами, ощущая боль во всём теле, и помчался в указанную сторону.

Дальше был кошмар. Бег по знакомому, но теперь смертельно опасному очагу. Десять километров марафона вместе с монстрами, спасающимися от моего пламени.

У меня мелькнула мысль, что возможно именно так и должно было случиться. Никто не сбежит и не выберется из лаборатории. А если где-то здесь есть ещё одна такая же — пусть горит и она.

Ноги были ватными, лёгкие горели от быстрого бега. Лось практически тащил на себе Савельева, который снова отключился от реальности. Лист и Сыч бежали рядом со мной, причём последний не отнимал правую руку от груди — артефакты залечили самые опасные повреждения, но для полного восстановления нужен целитель.

Мы бежали, а за нами ползла стена огня. Она пожирала высохший лес, испаряла болота, плавила песок пустыни. Московский очаг, который двести пятьдесят лет был язвой на теле земли, теперь умирал в очищающем пламени. И мы были единственными свидетелями его агонии.

Когда на горизонте, наконец, показалась серая громада вала, а над ней спасительная платформа подъёмника с тросами, у меня уже двоилось в глазах. Грих отдавал команды, Леший орал что-то о клятом пламени, а я продолжал бежать.

Нас цеплял к тросу по очереди незнакомый мне истребитель. Меня прицепили последним из «нарушителей», и я выдохнул от облегчения, когда механизм потащил меня наверх. Следом за мной уже тянулись тросы с остальными истребителями, а внизу бушевало море огня.

Вся ложбина, лежавшая в окружении вала и бывшая очагом, пылала. А в самом центре, там, где была огненная яма и спуск в лабораторию, зияла огромная чёрная воронка, из которой бил огненный смерч.

Платформа дёрнулась, и меня схватили за плечи, вытягивая на вершину вала. Я упал на колени, упираясь ладонями в холодную землю. Наконец-то под ногами твёрдая земля.

Я оглянулся и посмотрел на гигантский дымящийся кратер на месте бывшего очага. Он был глубокий, чёрный, пустой. И абсолютно мёртвый. Никто и ничто не выжило бы в пламени феникса, вышедшем из-под контроля.

— Ты отозвать огонь-то не хочешь? — шепнул мне Лось, глядя на творящееся безумие.

— Не хочу, — я вздохнул. — Оно само потухнет, когда дойдёт до границ очага.

— Уверен? — прищурился он.

— Я когда его выпускал, очень хотел спалить лабораторию и очаг на случай, если есть ещё одна, — пояснил я. — Поэтому остановить его я уже не смогу, но границы были заданы изначально.

— О чём там шепчетесь? — рыкнул Грих. — Ну-ка ты, граф, поди сюда.

— Я позволил вам грубое обращение в очаге, только потому что ситуация не располагала к расшаркиванию, — спокойно сказал я, вставая с земли. — Сейчас я попрошу вас не применять ко мне формулировки, которые могу счесть оскорблением.

— Ишь как запел, — Грих скривил своё каменное лицо. — Ну ладно, будем по протоколу работать. Имя, род, титул, возраст, цель вылазки в московский аномальный очаг без обязательного уведомления и с использованием запрещённых артефактов?

— Граф Константин Валерьевич Шаховский, глава рода Шаховских, восемнадцать лет, — проговорил я и заметил, как переглянулись истребители. — В очаг проник, чтобы найти доказательства государственной измены одного из высокопоставленных лиц империи.

— Ага, — кивнул Грих, не особо мне веря. — И что, добыл? То есть, добыли вы доказательства, ваше сиятельство?

— Добыл, — просто сказал я, не обратив внимания на последнюю реплику, произнесённую с нарочитой издёвкой. — И верните моё фамильное оружие, выкованное моим предком.

— Молот что ли? — нахмурился Грих. Я кивнул, и истребитель усмехнулся. — Вот приедет начальство, оно и решит, кому тут мы что возвращать будем.

— Затухает, Грих, — крикнул один из истребителей, что стоял на краю вала. — Я уж думал, по машинам и когти рвать. Глянь!

— Вызывай канцлера, — рявкнул на него Грих. — Стоит, пялится в очаг, недоумок.

— Так вызвали же, — развёл руками тот. — Сразу как вас вытащили, Марей послал красный код.

— Тогда тащите нарушителей на базу, пусть канцлер сам с ними разбирается, — Грих шумно пропустил воздух сквозь зубы. — Набегался я сегодня на полгода вперёд.

— А чего мы делать дальше будем? — спросил вдруг Леший. — Если очаг того, то и мы тут не нужны, получается?

— Сказал же, пусть канцлер разбирается, — проорал Грих. — У тебя смена ещё пять часов, вот и стой на вахте, и не делай мне мозг!

Я невозмутимо стоял посреди орущих истребителей и ждал хоть какого-то разрешения ситуации. Сбегать я не собирался, а визит канцлера мне только на руку. Лучше будет спокойно дождаться его приезда, передать ему доктора Савельева и рассказать всё, что я выяснил.

Как и сказал Грих — пусть сам разбирается. Он глава Тайной Канцелярии, так что все эти вопросы в его ведении. Ну а я — просто мимо проходящий граф, который «совершенно случайно» нашёл доказательства измены Бартенева и пыток светлых магов.

Другое дело, что император может не поверить Лутковскому, — у него и так к нему недоверие, а тут сразу обвинение троюродного брата его величества в измене. Да нет, не может наш правитель быть настолько мелочным, чтобы наказать того, кто принёс дурные вести.

С мысли меня сбил очередной крик истребителей. Нас «вежливо» попросили рассесться по машинам, чтобы доставить нас на базу. Листа, Сыча и Лося рассадили отдельно друг от друга, Савельева я отвязывать не стал, так что пришлось мне самому помогать ему усесться в машину.

Ехали мы всего минут пятнадцать по утоптанной земле. Перевалочная база, она же — жилой комплекс для истребителей монстров, находилась в стороне от очага и была выполнена в виде одноэтажной бетонной коробки из огромных плит. Внутри нас встретила небольшая проходная комната, к которой примыкала кухня и две казармы на сто человек.

— Располагайтесь, граф, — Леший указал на первую казарму. — Уборная в конце комнаты, окон и других дверей нет.

— Благодарю, — я кивнул с важным видом и прошёл вдоль рядов с двухэтажными кроватями.

— Можете занять любую койку. И этого тоже можете уложить, — добавил мне вдогонку Леший, указав на Савельева. — Не хоромы, конечно, но отлежаться можно.

— Спасибо, Леший, — серьёзно ответил я, кивнув истребителю. — Пожалуй, воспользуюсь твоим предложением.

Леший кивнул и вышел, а я усадил доктора на кровать и открыл дверь в уборную. Водопровода на базе не было, зато в маленькой комнатке размером в два квадратных метра стояло большое ведро с чистой водой. Я взял ковш и плеснул воды в таз, стоявший на тумбочке.

Умывшись и помыв руки, глянул в зеркало. Волосы и шея были в саже, на подбородке остался незатянутый глубокий порез, а синяк от дула автомата на скуле наливался лиловым цветом. Я усмехнулся отражению. Красавец, сразу видно, что аристократ.

Я вышел из уборной и прилёг на первую же кровать, убедившись, что доктор до сих пор находится в ступоре и ни на что не реагирует. Спать я не планировал, но телу требовался отдых. Моё пламя полыхало в очаге, подпитывая магический источник даже с расстояния. Тьма не упускала своего, вот и сейчас энергия делилась на два потока — один, тот, что побольше, уходил к Сердцу Феникса, а второй — потихоньку заполнял источник.

Кажется, я всё же задремал, пока следил за наполняемостью источника. Проснулся я от ощущения чьего-то присутствия. При этом в казарме никого не было — Сыча и остальных закрыли в соседней комнате.

Помотав головой и растерев лицо, я сел на кровать и прислушался к ощущениям. Взор тьмы показывал присутствие двух сильных магов рангом не ниже грандмага. Вода и свет.

Значит, Лутковский уже приехал, и не один. Интересно, уж не Бартенев ли явился вместе с ним, получив сообщение о разрушении лаборатории? Я бросил взгляд на доктора, который тоже задремал.

Пришлось потрясти его за плечо, чтобы разбудить и помочь ему встать. Паутину я не стал убирать — мне спокойнее, когда знаю, что доктор рядом и никуда не делся. Уж лучше так, чем внезапно обнаружить, что Савельев сбежал или его похитили.

Я подтолкнул его вперёд, вышел из казармы в общую комнату и встретил прямой взгляд Лешего. Этот истребитель был не таким грубым на вид, как Грих, но в нём тоже чувствовалась жёсткость.

— Там канцлер приехал, — негромко сказал он, вставая с табурета. — Допрашивает отряд Сыча.

— Тогда подожду, пока он с ними закончит, — сказал я и прислонился плечом к дверному косяку. Савельев остался стоять в дверях, не реагируя ни на меня, ни на Лешего.

— Спасибо, кстати, что вытащили их из той заварушки, — Леший склонил голову в коротком полупоклоне. — Я думал, что их уже нет, а вон, живые.

— В очаге ты не так разговаривал, — я усмехнулся. — Что изменилось? Не титул же мой так подействовал.

— Вы — Вестник Тьмы, способный изменить мир, — он отзеркалил мою усмешку. — А уж после того, как я своими глазами увидел чёрное пламя, которое выжгло очаг дотла… ещё объяснения нужны?

— Не особо, — я пожал плечами. — Просто время коротаю.

Дверь резко распахнулась. Грих заглянул внутрь, оглядел прищуренным взглядом Лешего, Савельева и меня, стоявшего в расслабленной позе.

— На выход, — грубо бросил он.

Я отстранился от двери, пересёк комнату и вышел на улицу, потянув за нить и выводя Савельева следом. В глаза бросились три бронированных внедорожника с мигалками на крышах. Следующим я увидел лицо Лутковского.

Канцлер смотрел прямо на меня немигающим взглядом. Я видел, что ему очень хочется сказать пару ласковых, но он сдерживался изо всех сил.

— Ваше сиятельство, — он склонил голову. — Не ожидал, что наша следующая встреча произойдёт в таких обстоятельствах.

— Да я и сам не ожидал, — я пожал плечами.

— Представьте вашего спутника, будьте добры, — канцлер указал на Савельева.

— Доктор Григорий Савельев, светлый маг с направлением целительства и свидетель преступлений против короны, — проговорил я. После того, как я закончил, у Лутковского задёргался левый глаз.

— Пройдёмте в машину, — он быстро взял себя в руки и указал на один из внедорожников.

Мы с Савельевым загрузились внутрь и встретили нахмуренное лицо эмиссара его величества — Алексея Денисова. Грандмаг света сверлил меня взглядом и хотел выругаться не меньше канцлера, судя по выражению его лица.

— Добрый вечер, — вежливо сказал я и улыбнулся.

— Добрый? Вечер? — он даже слова выговаривал с паузами, явно пытаясь сдержать рвущуюся ауру. Я видел, как она то сияет всполохами, то гаснет. — Вы не хотите ничего объяснить?

— Хочу, — кивнул я уверенно, глянув на замолчавшего в присутствии эмиссара Лутковского. — Очень хочу. Вот, знакомьтесь, это Григорий Савельев. Последние годы он провёл в секретной лаборатории глубоко под московским очагом.

— Бывшим очагом, — машинально поправил меня Денисов, а потом поперхнулся воздухом. — Что вы сказали? Подземная лаборатория? И что там происходило?

— К сожалению, доктор немного не в себе, но он готов ответить на любые вопросы, если их будет задавать его величество, — продолжил я. — Сами ведь знаете, что не ответить ему он не сможет.

— Граф, — прорычал Денисов. — Вы не в том положении, чтобы шутки шутить!

— Какие уж тут шутки? — я выставил руки перед собой. — Я предельно серьёзен.

— Как вы объясните вот это? — Денисов обернулся назад и взял с переднего сиденья кристаллы света. — Откуда эти предметы у истребителей, считавшихся пропавшими без вести и вдруг нашедшихся рядом с вами?

— Из лаборатории, в которой выкачивали энергию из пятерых архимагов света, — сказал я, глядя в глаза эмиссару. — Их держали в бессознательном состоянии несколько лет. Вся собранная энергия уходила на создание вот таких кристаллов, которые позднее вживлялись слабым магам света.

— Что за бред вы несёте? — отшатнулся Денисов. — Это невозможно.

— Тогда откуда взяться кристаллам, заполненным энергией света, если монстров этой стихии не существует? — я склонился вперёд и полюбовался побледневшим лицом эмиссара. Он же натурально испугался меня. Неужели моё пламя в очаге его так впечатлило?

— Кто за этим стоял? Вы узнали его имя? — Денисов дёрнул кадыком и выпятил подбородок. — Это очередной тёмный, что решил поиграть в бога?

— Не угадали, — я откинулся на спинку сиденья и вздохнул. — Это сделал светлый маг в ранге грандмага.

— Невозможно… — прошептал эмиссар. — Такого просто не может быть… ни один светлый не стал бы…

— А если я скажу вам, что за трансформацией тёмных стоит тот же человек? — спросил я, медленно растягивая слова. — Вы ведь наверняка слышали о неких тёмных, прошедших ритуал и ставших сильнее и опаснее.

— Вы о Дмитрии Шаховском говорите? — рыкнул Денисов. — Он до сих пор считается одним из самых опасных людей в империи.

— А самым опасным кто считается? — я склонил голову к плечу. — Дайте угадаю… наверное, это Жнец? Неужели угадал?

— Ваше сиятельство, — сквозь зубы прошипел эмиссар, выпрямив спину.

— Ваша проблема в том, что вы ищете врагов империи только среди тёмных и не смотрите в сторону светлых, — продолжил я. — Я назову вам имя того человека, что стоит за всеми этими злодеяниями. Но только при одном условии.

— Вы ещё смеете ставить мне условия? — эмиссар не удержал ауру, и по глазам до боли резануло белоснежным светом.

— Ну как хотите, — я призвал одеяние тьмы и укутался в неё, как в плащ.

Денисов пыхтел и раздувал ноздри в течение минуты, а потом наконец успокоился и отозвал ауру. Он посмотрел на меня уже более спокойным взглядом и подался вперёд.

— Что это за условие, граф?