Темный феникс. Возрожденный. Том 4

Глава 3

Эдвард Рейнеке посмотрел на отца и в немом удивлении указал за окно автомобиля. Их визит к Шаховским должен был показать поддержку и закрепить родственные связи, но оказалось, что гвардия Константина перешла на военный режим. Эдварда и Феликса поначалу даже не хотели пропускать дальше первого поста.

И только после звонка Юлии Сергеевне гвардейцы открыли проезд. При этом Рейнеке сопровождали целых четыре внедорожника, забитых бойцами и оружием. Эдвард видел, что гвардейцы готовы пустить в ход пулемёты, расположенные на крышах машин, и боевые артефакты, которые были заметны любому одарённому вблизи.

Но даже не это стало причиной удивления Эдварда, а то, что их автомобиль остановили у ворот особняка Шаховских, не позволив проехать дальше. И вот тут-то оба Рейнеке увидели нечто, что не поддавалось ни описанию, ни классификации.

— Что это? — спросил Эдвард, внимательно разглядывая непрозрачную плёнку, за которой клубилась тьма. — Похоже на купол массовой защиты.

— Это он и есть, купол, — ответил Феликс, открывая дверь машины и подходя ближе.

— Но артефактов, способных накрыть такую территорию, не существует, — проговорил Эдвард, поравнявшись с отцом. — Поверить не могу, что Константин создал нечто настолько прекрасное. Ты видишь, как тьма укрывает всё, что находится за куполом? Это уровень грандмага?

— Будучи грандмагом тьмы могу сказать тебе, что я на такое не способен, — сухо сказал Феликс. — Мальчик оказался очень талантливым… и сильным. В его-то годы…

— С чем пожаловали? — прервал их разговор женский голос.

Оба мужчины моргнули, прежде чем осознать, что тьма расступилась перед женщиной лет сорока, одетой в боевые доспехи, какими похвастаться могли разве что элитные отряды личной гвардии его величества. Не сразу Рейнеке поняли, что перед ними Юлия Сергеевна Шаховская, которая каким-то образом помолодела на тридцать лет.

— Юлия Сергеевна, рад видеть вас в добром здравии, — вежливо сказал Эдвард, склонив голову. — Мы приехали, чтобы оказать вам необходимую поддержку.

— Могли просто позвонить, — равнодушно ответила женщина, оставшись на месте и не пересекая черту, за которой заканчивался защитный купол. — Мы не принимаем гостей.

— Новости не самые приятные, — сказал Феликс, разглядывая Юлию Сергеевну с пристальным интересом. — Константин ввязался в интриги высшего света. Нам стоит объединить усилия ради него и ради детей.

— У Кости хороший юрист, который со всем разберётся, — Шаховская усмехнулась. — Я уже получила вызов на суд в качестве свидетеля. Как и вы, полагаю?

— Всё так, — кивнул ей Эдвард. — Мы должны обговорить некоторые детали. И это будет удобнее сделать не на улице.

— Не надейся, Рейнеке, никто не пройдёт через врата, пока Константин не позволит, — Юлия Сергеевна склонила голову к плечу. — Мне стало известно, что вы проводили совместный рейд с Костей. Только поэтому я вышла к вам, а не послала куда подальше. Что вы видели?

— Это именно то, что мы хотели обсудить, — Эдвард глянул на отца и нахмурился. — Мы не знаем стратегию юриста Константина, но мы должны понимать, что стоит рассказывать на суде.

— Правду, конечно же, — женщина выгнула бровь. — Разве можно говорить что-то, кроме правды, в присутствии его императорского величества? Но одну подсказку я вам дам — три наших гостя до сих пор не вернулись из очага и их местоположение нам не известно.

— Этого достаточно, — веско сказал Феликс Рейнеке. — Благодарим за уделённое время, Юлия Сергеевна, — он замолчал на миг, а потом продолжил, будто что-то вспомнил. — Не подскажете способ скинуть пару десятков лет?

— Спросите об этом у Константина, когда закончится этот фарс с судом, — со смешком ответила Шаховская, а потом сделала шаг назад, скрывшись за пеленой тьмы.

Отец и сын Рейнеке переглянулись и вернулись в машину. Когда они отъехали на приличное расстояние, Феликс повернул голову к Эдварду и широко ухмыльнулся.

— Мальчишка собирается прогнуть этот мир. И начнёт он с совета аристократов, а закончит самим императором, — сказал он довольным тоном. — Похоже, ты был прав. Он действительно Вестник, которого мы так ждали.

— Я думал отречься от рода и вступить в его гвардию, — тихо проговорил Эдвард, отвернувшись к отцу.

— И что же тебя остановило? — с желчью в голосе спросил Феликс.

— Честь и долг, — просто ответил Эдвард. — Я понял, что перестану уважать себя, если решусь на предательство и отрекусь от имени. Честь и долг, отец… но видя то, что делает Константин, мне всё сложнее удержаться от этого шага.

— Кто это был? — спросила Юлиана, глянув на Юлию Сергеевну, которая с самого утра облачилась в боевые доспехи.

— Рейнеке, — коротко ответила женщина, проходя в гостиную. — Хотели обговорить стратегию защиты Константина.

— Как думаете… он справится? — голос Юлианы дрогнул.

— А куда он денется? — хмыкнула бабушка Кости. — Если хочешь быть рядом с ним, верь в него, девочка. Верь, и он это почувствует.

— Я ничего такого…

— Мне-то не лги. Я вижу твои чувства, ощущаю их как свои, — Юлия Сергеевна шагнула ближе к девушке и улыбнулась. — Ты большая молодец, что не испугалась и вела себя достойно, когда нас «заманили» в ловушку. Я оценила.

— Ну вы же сами сказали, что нам нужно выяснить, что мой брат задумал, — Юлиана сделала глубокий вдох. — Не ожидала, что Мирослав падёт так низко. Костя был прав — мой родной брат напал на собственного отца, чтобы стать главой рода, а потом ещё и заключил союз с врагами нашего рода. Если бы вы его не убили, я сделала бы это сама.

— Я не убивала твоего брата, — серьёзно сказала Юлия Сергеевна. — Костя накачал меня своей силой, которая выплеснулась в Мирослава. И он сделал это сознательно именно в тот момент, когда Мирослав коснулся меня.

— Управляющий весь день звонит, хотя я дала чёткие указания, что ему нужно делать, — резко перевела тему Юлиана. Ей было больно от предательства брата, но она не могла не оплакивать его. — Говорит, что наши партнёры скоро начнут отзывать контракты.

— Ничего за пару дней не случится ни с контрактами, ни с партнёрами, — попыталась успокоить её Юлия Сергеевна. — К тому же Костик дал чёткие указания не покидать поместье. Натан Соломонович сказал, что у Кости есть план, и я в него верю. Берг выжмет всё из этого процесса, а потом раздавит тех, кто оклеветал нас.

— Почему вы так в этом уверены? — с сомнением спросила Юлиана. — Мне этот юрист показался дряхлым.

— Его подставили точно так же пятьдесят лет назад, — Юлия Сергеевна села на диван и похлопала ладонью по сиденью рядом с собой. — Род Бергов владеет Тобольскими вратами, а юный Натан тогда был наследником и главным претендентом на роль главы рода.

— И что случилось? — поинтересовалась Юлиана, сев рядом с ней.

— Натан Соломонович Берг посетил светский раут, где его невесту оскорбили, — продолжила рассказ Юлия Сергеевна. — Он вызвал обидчика на дуэль и убил его, а потом выяснилось, что невеста была в сговоре с некими людьми. Она обвинила Натана в том, что он пропускал в очаг людей в обход правил и заключил договор с иностранным государством. Якобы она лично видела, как он занимался поставками ресурсов очага в Кашгарию, а оттуда их переправляли на запад Китайской Империи.

— Это… действительно очень похоже на ситуацию с Костей, — медленно проговорила Юлиана. — Как Натану Соломоновичу удалось избежать обвинений?

— Точно не скажу, я в то время была в заграничной поездке, — Юлия Сергеевна усмехнулась. — Но он вывел невесту на чистую воду и сумел доказать свою невиновность. Правда процесс длился несколько лет, и за это время брат Натана уже стал главой рода.

— Грустная история, — Юлиана посмотрела на бабушку Константина и выпрямилась. — Вы правы, после такого Берг ни за что не упустит свой шанс отомстить через Костю всей судебной системе.

— Именно, девочка, вместе они сделают невозможное, — усмешка на губах Юлии Сергеевны стала шире. — А ты готовься к заседанию, на тебя будут давить, но помни, что ты тёмная и что ты — невеста графа Константина Шаховского.

После ухода Берга я неплохо выспался и встретил утро в камере Тайной Канцелярии. Стратегию моей защиты мы с юристом обговорили, как и возможные уловки моих противников. Натан Соломонович вцепился в моё дело с таким рвением, что можно было не сомневаться — он выгрызет победу.

Когда время перевалило за обед, ко мне пришёл первый посетитель. Я ждал его раньше, но Аркадий Кольцов выждал больше суток.

— Ну что, граф, как тебе нравится местная обстановка? — с довольной ухмылкой спросил он.

— Вполне ничего, его величество заботится о своих подданных, — ответил я, усаживаясь на диванчик и глядя на декана.

— А ты наглый, — протянул он, сев в кресло напротив меня. — Но тебе это не поможет. Император не станет тебя слушать.

— Я верю в справедливость и мудрость своего государя, — с ледяным спокойствием проговорил я.

Кольцов хмыкнул и окутал комнату ярчайшим куполом света, отрезая артефакты прослушки.

— Я готов предложить тебе сделку, — сказал он, приняв серьёзный вид. — Ты признаешь свою вину и отдашь мне Юлиану Орлову и Юлию Тишайшую. За это я сохраню жизнь тебе и твоим сестре и брату.

— И с чего бы я должен согласиться? — я выгнул бровь.

— С того, что против тебя будут свидетельствовать такие люди, от мнения которых император не сможет отмахнуться, — продолжил он давить. — Тебя раздавят, как мелкого надоедливого таракана. Твой род будет низвергнут, а Борис и Виктория перейдут в руки Максима Фёдоровича Одинцова.

— Мне эта фамилия ни о чём не говорит, — я пожал плечами и изобразил скуку. — Да и ваше предложение меня не интересует.

— Одинцов — глава Особого Корпуса императорского пансиона и куратор отдельных направлений, в том числе, особого крыла разведки, — Кольцов скривил губы. — Твои брат и сестра станут его ручными питомцами, солдатами без права на личную жизнь и без права на свободу.

— Благодарю за информационную сводку, — равнодушно сказал я.

— Если ты согласишься на сделку, я позабочусь о том, чтобы ты с детьми смог перебраться в другую страну под другим именем, — зашёл с другой стороны Кольцов. — У тебя будет чистое имя, деньги, земли.

— Я очищу своё имя, а земли и деньги у меня и без того есть, — я встал с дивана. — Повторяю, ваше предложение мне неинтересно.

— Ты пожалеешь, граф, — прошипел декан целительского факультета. — Я выжму досуха твою невесту, твою бабку и твоих брата и сестру. А ты будешь гнить в могиле.

— Ваш ритуал невозможен без второй сферы света, — я растянул губы в улыбке. — Вряд ли вы сможете в скором времени получить ещё одну взамен утраченной. Мне известны ваши методы. Я знаю, что все ваши предыдущие попытки провалились. Да, вы сцедили кровь и силу у четверых Тишайших, но результата вы так и не добились.

Кольцов вскочил с кресла и ударил по мне сгустком света. Я увернулся и активировал одеяние тьмы. Декан замер и с удивлением уставился на то, как легко и просто я использую магию там, где это не должно быть возможно.

— Думали, что блокирующие артефакты работают против тьмы? — я призвал ауру, которая тут же заполнила всю комнату. — Вы же декан магической академии, Аркадий Всеволодович. Вы должны знать, что обе изначальные стихии сдержать нельзя. Ни свет, ни тьма не поддаются контролю.

На лице декана было такое искреннее удивление, что я начал сомневаться в своих познаниях магии этого мира. Не может такого быть, чтобы Кольцов не знал прописные истины.

— Свет и тьма были первыми стихиями задолго до появления людей, — проговорил я, наступая на него. — Они сами выбирают носителей и сами решают, кто будет им служить. Свет более гибкий, он не такой разборчивый, но тьма… тьма выбирает с особой тщательностью. Каждый тёмный получает дар только после того, как тьма решит, что он достоин.

— Чушь и ересь! — рявкнул Кольцов, отступив на пару шагов. — Это такие же стихии, как и остальные.

— Тогда зачем вам создавать Вестника Света, а не Вестника Воды, к примеру? — усмехнулся я. — Потому что вы знаете, что изначальные стихии могут дать абсолютное могущество и погасить остальные стихии. Не так ли, Аркадий Всеволодович?

— Ты несёшь вздор, граф, — процедил он сквозь зубы, продолжая пятиться. Не столько от страха передо мной, сколько от того, что он понимает, что убивать меня в камере Тайной Канцелярии никак нельзя.

— Ваши ритуалы не сработают, вы никогда не получите Вестника Света, потому что свету не нужны посредники, он и так повсюду, — я раскинул руки в стороны и отозвал тьму. И в это же мгновение вспыхнул купол Кольцова, осыпаясь мелкими искрящимися блёстками, медленно таявшими в воздухе. — Свет и тьма никогда не враждовали между собой и не пытались подавить друг друга. А вот людям отчего-то хочется считать, что они имеют право решать за стихии.

Ответить мне Кольцов не успел. В камеру ворвались охранники с боевыми артефактами наготове. Они внимательно осмотрели камеру, отметили, что я просто стою и не угрожаю ни декану, ни им.

— Время посещений закончилось, Аркадий Всеволодович, — сказал один из них Кольцову. — Пётр Григорьевич Лутковский запретил все посещения графа Шаховского до дня судебного заседания.

— Ничего страшного, я уже закончил здесь, — натянуто улыбнулся декан и вышел из камеры.

— А вам, граф, придётся пройти с нами, — обратился ко мне охранник. — Канцлер желает с вами побеседовать.

— Разумеется, — я кивнул и последовал за ним.

Мы прошли через длинный коридор, два лестничных пролёта и снова коридор. Меня водили по зданию Канцелярии, сворачивая, поднимаясь и спускаясь по лестнице, будто хотели запутать. Я молча двигался в центре отряда сопровождения из пятерых охранников и не показывал виду, что уже запомнил все эти коридоры и повороты.

Наконец мы дошли до приёмной канцлера, где за отполированным столом сидела девушка лет двадцати пяти. Я присмотрелся к ней внимательнее и заметил некоторое сходство с Натаном Соломоновичем. Те же воздушные кудри, немного массивный нос, загнутый книзу и тонкие поджатые губы.

— Милена, тут Шаховский прибыл, — сказал охранник, улыбнувшись секретарю.

— Минутку, — девушка нажала на специальную кнопку, дождалась ответа и кивнула. — Проходите, Пётр Григорьевич ожидает.

А ведь это она мне звонила перед испытанием, чтобы предупредить о переносе времени. И, похоже, именно она после звонка Берга спешно передала канцлеру наше прошение по «правилам трёх печатей». Я скосил взгляд и увидел на столе небольшую табличку, на которой было написано «Берг Милена Аскольдовна». Вот и познакомились.

Дверь распахнулась, и охранники пропустили меня вперёд, оставшись в приёмной. Я шагнул в кабинет канцлера и сразу же заметил в кресле рядом с ним незнакомого мужчину. Судя по ауре, он был грандмагом воздуха.

— Доброго вечера, — я склонил голову и замер посреди кабинета.

— Присаживайтесь, ваше сиятельство, разговор будет не из приятных, — распорядился канцлер, указав рукой на кресло для посетителей. — Позвольте представить вам Максима Фёдоровича Одинцова. Он является куратором Особого Корпуса императорского пансиона.

— Рад знакомству, — вежливо сказал я, располагаясь в кресле.

До этого дня я и слышать не слышал ни о каком Одинцове, а тут сначала Кольцов меня попытался им запугать, а теперь и канцлер решил нас познакомить. Похоже, что именно Одинцов и стал причиной визита Кольцова. Что-то назревает, и это не связано с обвинением в измене провинциального графа.

— Взаимно, ваше сиятельство, — кивнул мне Одинцов.

Он рассматривал меня с интересом, будто изучал диковинного монстра или новый вид насекомого. Вокруг меня закрутились тонкие воздушные потоки, сворачиваясь по спирали. Похоже, мне намекают, чтобы я не дёргался, если не хочу попасть в удавку ветров. Занятная беседа у нас намечается.

Одинцов улыбнулся мне и склонил голову к плечу. Он дождался, когда завладеет моим вниманием целиком и полностью, а потом задал очень интересный вопрос.

— Скажите, граф, что вы знаете об Особом Корпусе императора? И о том, как именно уходят на пенсию его инструкторы?