Темный феникс. Возрожденный. Том 4

Глава 24

Его императорское величество Михаил Алексеевич Романов в который раз прогонял в памяти события, что привели к сегодняшнему дню. Цепочка маленьких действий, на первый взгляд не связанных между собой, вдруг оказалась важной.

Как так вышло? Почему вдруг в его империи всё перевернулось? В какой момент он пропустил появление новых игроков на своём же поле?

Император взглянул на прошения соседей, которым позарез нужно было «лично познакомиться с Вестником Тьмы, которого нарекли Вестником перемен». Вместо выгодных предложений на монарха посыпались просьбы увидеть графа Шаховского или хотя бы посетить знаменитую стену сибирского аномального очага.

Знали бы эти идиоты, что Шаховский — никакой не Вестник. Не может быть двух Вестников сразу, а предыдущий и не думал подыхать. Только непонятно, почему тьма до сих пор не покарала самозванца.

А ведь Михаил Алексеевич хотел предотвратить утечку слухов о новом Вестнике, даже пригрозил канцлеру увольнением. И что в итоге? В итоге Шаховский перед всем светом заявил о своей «миссии».

И ладно бы только это…

Император вздохнул и посмотрел на экран моноблока. Анализ московского очага показывал, что там больше нет ничего аномального и никогда не будет. Не будет ресурсов, полигона для бойцов и магов. Не будет близкого и доступного места для стычек между аристократами наподобие того же испытания.

И там тоже засветился Шаховский. Как и в квартире эмиссара, где был совершён террористический акт тех самых дружелюбных соседей, что слали свои прошения по несколько раз в день. Это ж надо было набраться такой наглости и ударить в сердце столицы! К тому же нападение должно было уничтожить двух влиятельных людей, без которых мог начаться настоящий хаос во всей империи.

Где бы Михаил Алексеевич взял подходящую замену канцлеру? Лутковский служил ему много лет и пока не разочаровал своего господина. Если бы ещё он не скрывал свои тайные операции и не вынюхивал что-то за его спиной.

Час назад пришёл официальный запрос от Демида Бартенева. Кто-то напал на его столичный особняк, пока он занимался расследованием взрыва. Сам Бартенев утверждает, что нападение было совершено тёмными магами, и требует допуск в дом Александра Рейнеке, где остановился Константин Шаховский.

Не будь Бартенев кузеном Михаила Алексеевича, он был бы послан с таким запросом далеко и надолго. Но тут приходилось принимать в расчёт преданность Демида и его кровную связь с императором.

И снова Шаховский. Да будь он неладен, этот граф! Не объяви он во всеуслышанье, что стал Вестником, император избавился бы от него сразу после суда.

Очередная надпись на мониторе возвестила о входящем письме, отвлекая императора от мыслей о Константине Шаховском. Внутренняя почта, секретариат Тайной Канцелярии. А вот это может быть интересно.

Его величество открыл письмо и вчитался в ровные строчки. С каждым словом его брови поднимались выше, а лицо всё больше вытягивалось.

— Вот ведь наглец! — рявкнул он, ударив по столу кулаком. — Это же надо было набраться дерзости, чтобы написать мне такое! Мне! Правителю огромной империи!

— Отчего император не спит в столь ранний час? — услышал он вдруг голос за спиной. Через мгновение в кабинете резко потемнело, и перед Михаилом Алексеевичем появился Жнец. — Кто пробудил в вас такой гнев?

— Твой потомок, — сквозь зубы проговорил император.

— И что же он сделал? — спросил Жнец без особого интереса. Всё его внимание было сосредоточено на лице монарха.

— Потребовал отписать ему моих истребителей, — уже спокойнее сказал Михаил Алексеевич.

— Значит эти люди уже принадлежат ему, а ваша подпись — простая формальность, — безразлично сказал Жнец. — Тёмные не отдают своего. Не подпишете — заберёт силой, в крайнем случае изобразит «несчастный случай».

— Он назвал себя Вестником Тьмы, — едва сдерживая ярость, выплюнул император. — И сделал это при собрании верхушки аристократии империи.

— И он до сих пор жив? — Жнец медленно склонил голову к плечу. — Выходит, тьма избрала его своим голосом.

— Что? Ты же говорил, что это невозможно, — прошипел Михаил Алексеевич. — Ты сказал, что пока жив тот, другой, никто не сможет…

— Всё меняется, ваше величество, — перебил его Жнец. — Я нашёл того, что звал себя Вестником сотни лет назад.

— Он жив? — император замер, не понимая, что его злит больше — то, что его перебили, или то, что Жнец так долго тянул с поисками предыдущего Вестника.

— Жив, — кивнул Жнец и отвернулся, снова шагнув к карте империи, что висела на стене слева от императора. — Ваш дед завёл могущественного врага в его лице. И ярость Вестника перенеслась и на вас тоже. Не только на правящий род, но и на империю, и на весь мир.

— Это он стоит за обращением тёмных в чудовищ? — тут же спросил Михаил Алексеевич.

— Нет, но он не оттолкнул их и пригрел на своей груди, — равнодушно сказал Жнец. — Точно так же, как и тех тёмных, что пришли к нему добровольно.

— Что это означает? Поясни, — голос императора звучал вибрирующим басом от сдерживаемого гнева.

Ему хотелось вышвырнуть Жнеца из кабинета, а потом избавиться от всех его потомков, всех, в ком есть хоть капля крови Тишайших… но он не мог. Древняя связь между Романовыми и Тишайшими была скреплена древним же договором. Романовы будут править до тех пор, пока жив хоть один из Тишайших.

Дед Михаила Алексеевича уже попытался избавиться от Тишайшего, что стал Вестником. И в итоге чуть не уничтожил всю империю. Посланные грандмаги погибли, а на месте их битвы с Вестником появились аномальные очаги.

И чем больше было сражений, тем сильнее становилась зона отчуждения, из которой через несколько лет начали выбираться монстры. Именно это было предсказано древними. Меньше всего Михаил Алексеевич хотел, чтобы его империя захлебнулась кровью.

И ради этого можно было потерпеть внезапные появления Жнеца, что являлся в самые тёмные времена. Ведь он всегда знал, когда императору из рода Романовых грозит опасность. Взаимное уважение, взаимная помощь и битва спиной к спине — вот что могло спасти империю по словам древних, что заключили тот договор.

— Теперь у нас есть два Вестника, — Жнец скользил взглядом по карте, будто что-то искал там. — И у них разные цели. Вопрос только в том, у кого больше силы и союзников. Шаховский явно проигрывает по всем фронтам.

— Он зачистил московский очаг, — проговорил Михаил Алексеевич. Вся его ярость улетучилась, а на душе осталась только одна эмоция — страх. Страх потерять всё, что ему дорого. — Выжег его дотла своим чёрным пламенем. Там теперь нет ничего аномального, ни единой травинки или даже крупицы земли.

Жнец повернулся к императору и всмотрелся в его лицо. Он молчал несколько минут, будто переваривая то, что услышал. А потом он вдруг улыбнулся жуткой улыбкой, от которой у Михаила Алексеевича на спине выступил пот.

— Знаете, что это значит, ваше величество? — спросил он у императора, заглядывая в самую душу.

— Что? — Михаил Алексеевич ненавидел себя за эти мгновения вынужденного сотрудничества, но против древнего договора идти не смел.

— Что Вестник поведёт своё войско против всего мира, — Жнец не проявлял ни единой эмоции, но император чувствовал, что за безразличной маской скрывается горечь. — И никто не сможет остановить его. Кроме разве что нового Вестника, которого признала сама тьма.

— Что же… с этим уже можно работать, — выдохнул Михаил Алексеевич. — Шаховский не выглядит глупцом, возможно, у нас получится сотрудничать с ним. С тобой же получилось. Жаль, что давить больше не выйдет, но я это переживу.

Вариантов у меня было всего два. Отразить проклятья обратно, вырубив Марию Рейнеке на несколько дней и тем самым преподав ей урок. Или же поймать их и выжечь пламенем феникса.

Второй вариант был сложнее, ведь я потратил все силы на запечатывание разрыва реальности, и не факт, что смогу переварить столько проклятий, которые ещё и усилены. Ну а первый мне не подходил, потому что я знал — через несколько часов к нам придут дознаватели, и Мария должна быть в строю.

Времени не осталось, так что я просто остался стоять на месте. Тьма сама окутала меня своим плащом, будто награждая за закрытый разрыв мира. Она впитала все проклятья разом и даже поделилась со мной энергией, которую поглотила.

Мария побледнела и отшатнулась. Ну а я подавил усталый вздох и сделал шаг вперёд.

— Это был первый и последний раз, когда ты используешь против меня силу, — ровным тоном сказал я. — Если посмеешь ещё раз выкинуть подобный фокус, получишь обратно всё, чем хотела меня наградить и даже больше.

— Ты не должен был… — она запнулась. — Почему ничего не произошло?

— Потому что ты неправильно оценила противника, — всё так же спокойно сказал я. — Ты не знаешь мою силу, направленный дар, резерв источника и опыт. Но всё равно попыталась «отомстить» за мужа, который вообще-то жив только благодаря мне.

— Это просто слова, — Мария вскинула голову. — Ты лжёшь. Я видела такие раны не раз и знаю, что после них не выживают. Ну а ты взял и добил его, чтобы получить силу.

— Иди спать, Мария, — я добавил в голос приказные нотки и посмотрел на женщину в упор. — Утром придут нас допрашивать, и ты должна выглядеть так, будто спала самым сладким сном всю ночь.

— С чего ты взял, что нас будут допрашивать? — она прищурилась.

— С того, что мы единственные тёмные на всю округу, — сказал я. — И с того, что Бартенев испытывает ко мне не самые тёплые чувства.

— Ты… ты можешь поклясться мне, что мой муж жив? — спросила она. Её голос сорвался на миг, и она гулко сглотнула слюну. — Я хочу верить тебе, но так не бывает. Это просто невозможно.

— Клясться я не буду ни тебе, ни кому-то ещё, — я усмехнулся и прошёл мимо неё к лестнице. — Но Александр Рейнеке жив, и завтра во время нашего допроса он лично ответит на вопросы дознавателей. Пусть и по телефону.

Не оборачиваясь к Марии, я проследовал в гостевую комнату и, сняв с себя доспехи дяди, рухнул на кровать. Моё тело ныло от боли и усталости, а энергоканалы пульсировали от напряжения. Несмотря на все мои усиления, я всё ещё был слишком слаб.

Решив не откладывать на потом, я начал погружаться в медитацию. Нужно проверить, что происходит с источником и энергетическими каналами.

Погружение давалось с трудом. Мысли так и норовили соскользнуть к недавним событиям. Трещина в реальности — это не шутки. Как и предстоящие разговоры с дознавателями.

Уверен, что едва рассветёт, Бартенев выбьет ордер на допрос или досмотр, несмотря на то что и я, и Рейнеке — аристократы. Демид Бартенев просто не сможет упустить такую возможность прижать меня к ногтю.

Пришлось дышать глубже, отсекая все лишние мысли, пока наконец мой взор не обратился внутрь.

Картина, которую я увидел, мне очень не понравилась. Энергоканалы походили на пересохшие после засухи русла реки. Их стенки буквально были исчерчены тончайшими трещинами. Вот и последствия того демонова напряжения, когда я вытягивал из себя всё до последней капли, чтобы выжечь разлом.

Источник едва тлел и походил на потухший уголёк, в котором вот-вот затухнет последняя искра. Да, тьма поделилась со мной энергией, впитав проклятья Марии, но это была капля в море.

Зато меня порадовали две прочные нити, что тянулись от меня к Сердцу Феникса и к двум моим птенцам. Эти нити пульсировали, и я видел, как с каждой такой пульсацией огонёк моего магического источника получает крохотную подпитку. Значит Леонид и Александр уже начали отдавать энергию, укрепляя связь с артефактом и со мной.

Мысль об этом принесла странное, почти отеческое удовлетворение, смешанное с горечью утраты предыдущих птенцов. Я уже проходил этот путь, и пройду его снова. Пусть даже сначала я отрицал своё предназначение и верил, что смогу просто прожить эту жизнь как обычный человек.

Сосредоточившись, я начал кропотливую работу по сращиванию трещин в энергоканалах. Силы у меня была капля, поэтому пришлось делить эту каплю на ещё более мелкие частички энергии. Процесс шёл медленно, но с каждым импульсом тупая боль в теле понемногу отступала.

У меня ушло больше часа на латание энергоканалов. Ещё полчаса я пытался отдышаться и придумать, как усилить своё тело. Даже если мне удастся зачистить очаг в Эльзасе, он принесёт мне не больше энергии, чем московский очаг.

Единственное, что действительно могло усилить меня и прокачать не только тело, но и источник, — сферы, оставшиеся от предыдущих Вестников, и убийство некромансеров. Я открыл глаза и усмехнулся. А ведь меня уже дожидается сразу два некромансера — мой дед и отец Романа Воронова.

Точно, вот с Воронова я и начну. Надо только узнать, где их поместье, и вызвать мальчишку ко мне. Будет лучше, если он возьмёт на себя вину за смерть своего отца. Иначе меня опять нарекут убийцей и чудовищем.

Так, раз уж я в столице, надо бы и академию магии посетить. Кольцов задолжал мне экскурсию, вот пусть и проводит. Не поеду же я ради этого сюда снова.

Как только в голове наметилось хоть какое-то подобие плана, уставший мозг решил взять перерыв. Я вырубился через несколько минут, а когда проснулся за окном светило солнце. При этом взор тьмы не показывал в доме посторонних — значит у меня ещё есть время проинструктировать Марию и связаться с Александром и Романом.

Первым делом я набрал номер командира моей гвардии. Зубов ответил после первого гудка.

— Доброе утро, господин, — быстро проговорил он.

Я услышал в его голосе невольное облегчение. Н-да, что-то я не подумал связаться с ним сразу после прибытия в столицу. Ну что уж теперь.

— Здравствуй, Саша, — я усмехнулся, представив его лицо после того, что я скажу. — Там у нас в месте силы очередной гость. Отправь Бориса с вещами в пещеру.

— А… ваше сиятельство, — медленно сказал Зубов, подбирая слова. — Как так у вас получается? Сначала вы отбыли на приём у благородных, а вместо него оказались в суде с обвинением в измене. Не успели оправдаться, как у нас тут ваш будущий тесть появился… — он замолчал ненадолго. — А теперь вы вроде бы как в московский очаг отправились. В итоге очага теперь нет, а у нас очередной гость… а кто, кстати?

— Александр Рейнеке, — коротко сказал я и услышал в ответ тишину. Наверняка Зубов сейчас матерится про себя, сдерживаясь, чтобы вслух не выругаться. — Как только он поднимется, пусть свяжется со мной.

— Да, господин, — чётко по-уставному гаркнул Зубов.

Я улыбнулся и отключил звонок. Тело почти не болело после медитации и латания энергоканалов, так что настроение было замечательным. Я пролистал список контактов и набрал номер Воронова.

— Да? — негромко ответил он.

— Роман, это я, — я почесал шею и подумал, что надо бы принять душ и найти чистую одежду. — Где находится ваше родовое имение?

— Под Екатеринбургом, — быстро сказал он. — А что?

— Давай выдвигайся домой, — я задумался. — Послезавтра жду тебя в Екатеринбурге.

— Уже? — его голос дрогнул. — То есть… да, конечно. Выеду завтра. Или лучше через тень идти?

— Лучше через тень, — ответил я. — Не стоит другим людям знать, что ты гостил в моём имении.

— Хорошо, послезавтра буду на месте, — он замолчал. — А где мы встретимся?

— Определимся на месте, город я не знаю, так что в районе аэропорта, — теперь у меня не только шея чесалась, но и всё тело. — Давай, до встречи в Екатеринбурге.

Я сбросил звонок и отправился в душ. Через пятнадцать минут я уже чувствовал себя лучше. Только я собрался позвать слугу, чтобы тот принёс мне чистую одежду, как зазвонил телефон.

— Слушаю, — ответил я, не глядя.

— Ты умеешь удивлять, племянник, — услышал я голос Александра Рейнеке. Глянув на экран, я увидел номер Бориса и усмехнулся. — Я действительно говорил с ней?

— Да, и раз уж ты жив, то теперь знаешь условия, — проговорил я и покосился на дверь, к которой кто-то приближался. — Погоди минутку, тут кто-то из твоих людей пришёл. Я поставлю на громкую связь, чтобы ты приказы раздал.

Я распахнул дверь и увидел дворецкого, который держал в руках поднос с едой и стопку со сложенными вещами. Включив громкую связь, я поприветствовал Прохора.

— Прохор, это я, — раздался на всю комнату голос дяди. — Моего племянника не обижать, слушаться его как меня. Его слово ты должен ставить выше, чем слово моей жены. Понял меня?

— Да, господин, — с почтением ответил слуга. — Будут другие указания?

— Только одно: если мой племянник скажет бежать, ты побежишь. Если скажет прыгать, ты прыгнешь, если скажет запереть мою жену, ты сделаешь это, — Александр говорил жёстким командным голосом. И с каждым его словом Прохор всё больше бледнел. — Отныне слово моего племянника для тебя закон. Для тебя, остальных слуг и гвардейцев. Передай всем.

— Конечно, господин, — медленно проговорил дворецкий. — Выполню всё в точности как вы сказали.

— Тогда оставляй вещи и иди предупреждать слуг, — приказал дядя.

Прохор метнулся к столику, поставил на него поднос и сложил мои вещи, а потом выбежал из комнаты. Я отключил громкую связь и прижал телефон к уху.

— Что ты хотел сказать? — спросил я у дяди.

— Хотел сказать, что отныне мои люди — твои люди, — Александр говорил таким серьёзным тоном, будто ничего важнее в его жизни не было. — Я буду служить тебе до конца моих дней, Вестник Тьмы. Я и мой род. Как только я вернусь в столицу, снимусь с должности инструктора Корпуса и посвящу свою жизнь служению тебе.

— Это лишнее, — сказал я, натягивая спортивные штаны и футболку, принесённые Прохором. — Ты сможешь и дальше работать в Корпусе, но тебе придётся пройти обучение. После чего живи своей жизнью, но будь готов вступить битву, когда я призову тебя.

— Хорошо, — выдохнул Александр.

— Всё, отдыхай, — я подвинул к себе поднос и открыл крышку. На меня пахнуло запахом свежей выпечки, и я с наслаждением втянул аромат, предвкушая сытный и вкусный завтрак. — И жене позвони, а то на слово мне она не поверила.

— Что она устроила? — недовольно спросил дядя.

— Швырнула в меня все собранные проклятья, которые к тому же усилила, — я усмехнулся.

— Я накажу её, — жёстко заявил Александр.

— А вот этого не надо, — я нахмурился. — Лучше порадуйся, что тебе досталась такая преданная супруга, которая к тому же быстро учится новому.

— Ты уверен, что она не заслужила наказания? — уточнил дядя. — Есть ещё много проклятий, усвоение которых она не прошла.

— Ваши с ней отношения меня не касаются, но наказывать супругу, когда она мстит за твою смерть, — не лучший выбор, — я покачал головой и взялся за ложку. — По крайней мере, из-за меня точно не стоит этого делать. Я бы гордился, если бы моя жена вместо слёз начала готовить месть.

— Я тебя услышал, — холодно сказал дядя.

Я хмыкнул и прервал звонок. Ну наконец-то меня оставили наедине с горячей едой. У меня уже слюнки текут, и желудок скручивает от голода.

Я откусил большой кусок свежего хлеба и зачерпнул ложкой уху из морепродуктов. И даже успел прожевать это всё до того, как мой взор засёк сразу пятерых магов у входной двери особняка.

Жаль. Завтрак остынет, пока я буду разговаривать с дознавателями.

— Именем императора! — раздался громкий голос, усиленный магией. — Александр Рейнеке, вы обвиняетесь в нападении на члена императорской семьи! Немедленно откройте дверь!