Темный феникс. Возрожденный. Том 4

Глава 6

Мы высадились в кромешной темноте за десять километров от цели. Нас должен был ждать бронированный внедорожник, но он так и не приехал. Одинцов принял решение идти пешком.

Пока мы летели, Лутковский с Одинцовым объяснили мне суть операции. Отряд разведки попал в ловушку где-то здесь в нейтральной полосе Карпатских гор. Их загнали в заброшенную крепость Шлосс-Айзенкрон, где чуть позже был активирован экспериментальный артефакт, создавший агрессивный купол тьмы.

Именно поэтому в составе штурмовой группы должен быть тёмный маг, а Эдвард Рейнеке уже провалил прошлую попытку вытащить отряд. Задача была очень простой — проникнуть через барьер в крепость, найти отряд разведчиков и вывести их в точку эвакуации.

Но выполнение даже такой простой задачи уже пошло не по плану — нас никто не встретил в точке высадки, как и никто не ввёл в курс дела относительно обстановки. Я оглядел нашу группу, состоящую из меня, Лутковского, Одинцова и ещё восьми человек, которых я знал только по позывным. Слабаков среди нас не было, так что за час должны добраться до цели.

— Проверь землю, Зубр, — отдал приказ Одинцов, он же Вихрь, магу земли. — В воздухе чисто.

— Чисто, ни единого шевеления, — ответил Зубр, приложив ладонь к земле и постояв так пару минут.

— Феникс, что видишь? — спросил у меня Одинцов, который откуда-то узнал, что я владею умением, похожим на тёмный взор Эдварда Рейнеке. Я не стал переубеждать его — слабый магический взор после теневых крыльев казался уже не таким важным откровением.

— Ничего не вижу, — сказал я. — То есть совсем ничего — никто не прячется под маскировкой или вроде того.

— Тогда выдвигаемся, — приказал Одинцов, окружив нас воздушным потоком, который подталкивал в спину и облегчал путь.

Мы выдвинулись к крепости, проверяя местность всеми доступными способами. Я следил за обстановкой взором тьмы, Одинцов прослушивал окружение воздухом, а Зубр проверял землю на наличие возможных врагов.

— Вихрь, скажи, а почему послали вас с Водяным? — спросил я у Одинцова, когда мы прошли пару километров. — Вы грандмаги и занимаете высокие должности. Задача кажется слишком лёгкой для вас. Вытаскивать застрявших разведчиков — это не то, чем должны заниматься главы двух ведомств.

— Разведчики выполняли моё задание, — хмуро ответил Одинцов. — Зона считается демилитаризованной, и на ней не должно быть солдат. Ни наших, ни австрийских.

— Но в итоге там есть и те, и другие, — хмыкнул я.

— Точно, — кивнул он. — Всем позарез надо было прикрыть свои ошибки. Вот и схлестнулись.

— И что за ошибки? — я понимал, что задаю слишком много вопросов, но в округе было чисто, а идти молча не хотелось. Я никак не мог взять в толк, какое императору дело до каких-то разведчиков.

— Такие, что сам император взял эту операцию под контроль, — подтвердил мою мысль Одинцов и переглянулся с Лутковским. — Если бы не это, нас бы ждали так же, как Рейнеке неделю назад.

— То есть эти разведчики там уже неделю? — уточнил я, задумавшись. — И всё это время действует купол тьмы?

— Его не было в самом начале, когда они укрылись в крепости, но австрийцы что-то активировали, — не очень довольным тоном сказал Лутковский. — Знать бы ещё что именно…

Я не стал больше ничего спрашивать, хотя меня волновал ещё один вопрос. Как австрийцы могли активировать что-то внутри крепости, если в этот момент там находились наши люди? Выходит, что именно они установили купол тьмы, а не австрийцы. Только вот мне никто об этом не расскажет, как и о том, что именно искали наши разведчики на демилитаризованной территории.

Через час мы без приключений добрались до нужного места и замерли на склоне. Перед нами в ложбине лежала крепость Шлосс-Айзенкрон. Вернее, то, что от неё осталось. Вся ложбина была накрыта куполом тьмы, через которую даже мой взор не мог пробиться.

— Занять позиции, — тихо сказал Одинцов, и отряд бесшумно рассыпался в стороны.

Снайпер с позывным Стриж залёг между скал, доставая длинную винтовку. Сапёр Буран активировал сложный артефакт по поиску магических ловушек, а остальные бойцы прикрытия выстроились вокруг целителя — Лебедя — который оказался аж архимагом.

— Вижу ауры двадцати магов, — сказал я, просканировав местность вокруг крепости.

— И бойцов три десятка, — добавил Одинцов. Он стоял, прикрыв глаза и слушая воздушные потоки. — Что-то слишком уж они расслаблены, даже не ждут гостей.

Я сузил глаза и всмотрелся в чёрный кокон, окруживший крепость. Что-то с ним было не так. И тут до меня дошло — австрийцы не создавали этот барьер, он был скорее побочным эффектом. Кто-то действительно активировал артефакт, способный призвать первозданную тьму, сочившуюся из него.

Мы медленно продвигались вперёд, оставив позади снайпера и одного из бойцов поддержки. Несколько раз нам пришлось менять направление, чтобы не напороться на посты австрийцев. Одинцов отслеживал их разговоры и дыхание, а я указывал на перемещение магов.

Когда до тёмного кокона оставалось около двухсот метров, вокруг нас начал сгущаться туман. Лутковский не стеснялся использовать магию, скрыв не только наши шаги, но и тепловое излучение, чтобы нас не засекли тепловизоры. Скрытые этим туманом мы добрались до кокона и замерли.

— Феникс, попробуй что-то сделать с барьером, — тихо скомандовал Одинцов. — Остальные прикрывают.

Я шагнул к кокону тьмы. Чёрная стена колыхнулась, почуяв приближение чужой силы. От неё веяло пустотой и холодом, будто она была одновременно на изнанке и здесь, в реальном мире. Я протянул руку и погрузил пальцы в эту дикую стихию.

Ладонь обожгло ледяной болью, а потом моя собственная тьма соткалась из ауры в плотный барьер и встала щитом между мной и стеной чужеродной тьмы. Поглотить её я даже не пытался — у меня не хватило бы сил переработать всю эту энергию, но отщипнуть кусочек я всё же смог.

В стене чёрной пелены появилась узкая щель, похожая на нестабильный тоннель, уходящий вглубь.

— Двадцать секунд, — сквозь зубы процедил я, чувствуя, как кокон сопротивляется. — Быстро!

Чтобы пробиться дальше мне пришлось выпустить свою тьму и окружить нас барьером. Моя аура расползлась вокруг нас, образовав сферу диаметром метров десять.

Одинцов первым рванул вперёд, следом за ним прорвались бойцы и Лутковский. Я шагнул в этот тоннель последним, отпуская контроль в тот же миг, как оказался на той стороне. Щель в куполе захлопнулась с тихим звуком рвущейся ткани реальности.

Похоже, я оказался прав. Эта тьма существовала на всех уровнях изнанки и реальности, и это мне совсем не нравилось. Обычно такое происходило после мощнейшего выброса энергии тьмы. Например, после гибели сразу нескольких тёмных магов.

— Придерживайтесь границ кокона Феникса, — приказал своим людям Одинцов, сканируя воздушными щупами пространство. — Двигаемся в том же порядке.

Мы шли через лабиринт полуразрушенных коридоров крепости, каменные стены которой были испещрены странными прожилками. Будто кто-то пожевал камень и выплюнул обратно. И эти следы тоже были мне знакомы, но я старался не думать о худшем. Нужно вытащить разведчиков, а уже потом думать, что делать с этим новым открытием.

Вскоре мы вышли в круглый зал, в центре которого зияла огромная дыра в полу. Из неё сочилась та же чёрная субстанция, что и в барьере вокруг крепости. А ещё здесь же находились разведчики, за которыми мы пришли.

При нашем появлении они мгновенно вскочили, несмотря на бледность и лихорадочный блеск в глазах, свидетельствующий о сильном истощении, как магическом, так и физическом.

— Водяной, отряд в сборе, — доложил один из них, обратившись к Лутковскому. — Все, что выжили, здесь. Готовы к эвакуации.

— Данные сохранились? — спросил Лутковский.

— Приборы мы потеряли, но все данные здесь, — мужчина похлопал по нагрудному карману спецовки. — Схемы, анализ, первичная оценка.

— Тогда уходим, — скомандовал Одинцов, бросив взгляд на меня. — Феникс, удержишь барьер ещё раз?

— Удержу, — негромко сказал я, шагнув к чёрной дыре в центре зала. Моя тьма отзывалась на неё такой жаждой, что мне хотелось броситься вниз и выпить всё, что смогу.

— Феникс! — окрик Лутковского удержал меня на краю. — Уходим! Живо!

— Посмотрите данные, — прохрипел я, едва сдерживая тьму, рвущуюся из меня. — Прежде чем мы выйдем отсюда. Я должен их увидеть.

Одинцов протянул руку к разведчику, и тот передал ему обычный полевой блокнот.

— Тут мои выводы, кратко, — ответил мужчина на недоумённый взгляд главы разведки. — Остальное зашифровано.

— Водяной! — рявкнул Одинцов, заглянув в записи.

— Да что там такое? — недовольно протянул Лутковский, но взял блокнот и пробежал глазами по исписанным листам. Он оторвался от чтения и посмотрел на меня странным взглядом. — Держи, Феникс.

Мне хватило первых двух строчек.

«Зарождение аномального очага… энергетический резонанс на частоте… вероятность стабильного очага двадцать три процента… попытка калибровки… сильный магический выброс».

Я поднял взгляд на Одинцова, который смотрел на меня так, будто это я устроил тут локальный выброс и разорвал ткань реальности.

— Как ты узнал? — спросил он глухо.

— Почувствовал, — ответил я, выругавшись про себя. — Этот барьер тьмы существует сразу на нескольких слоях, от реальности до четвёртого слоя тени. Такое возможно только при разрывах реальности.

— Ты уже видел такое, — он не спрашивал, а утверждал. — Значит, именно так начинались все аномальные очаги?

— Не все, — я мотнул головой. Перед глазами всё плыло от избытка первозданной дикой тьмы в воздухе. — Только те, где шло сражение с тёмными магами. Другие стихии ведут себя по-другому, но результат тот же.

— Купировать этот разрыв мы не сможем, — Одинцов перевёл взгляд на Лутковского. — Уже были попытки, и ни одна из них не увенчалась успехом. Аномальному очагу быть.

— Или не быть, — я зажмурился. — Я могу попробовать очистить энергетический фон. Этого не хватит надолго, но можно отсрочить создание стабильного очага.

— Что? — Одинцов обернулся ко мне и замер с приоткрытым ртом. — Повтори, что ты сказал.

— Я могу отсрочить создание очага, — по слогам сказал я. Речь давалась мне с трудом, все мои силы уходили на удержание тьмы, голод которой становился всё сильнее с каждой минутой. — Но вас здесь быть не должно.

— Ты говоришь об этом так просто, — без каких-либо эмоций протянул Одинцов. — Будто до этого лучшие маги нашего мира не пытались… что ты такое несёшь, Феникс?

— Я выведу вас, уходите как можно дальше, — я упал на колени и склонился над трещиной в полу. — Если заберёте меня после — буду благодарен. Если нет, то посчитаю свою миссию завершённой и уйду сам.

— Феникс…

Я положил руки на края трещины и выпустил тьму. Она окутала каждого бойца непроницаемыми коконами, а потом вышвырнула их из крепости. Вот теперь я наконец могу заняться тем, что умею лучше всего.

Тьма сконцентрировалась вокруг меня, вбирая рассеянную в воздухе энергию. Эта работа была привычной и понятной. Поглотить, очистить, выжечь и вернуть обратно. Я делал это сотни раз в прошлой жизни, но в этом мире всё было впервой.

Моё тело выгнулось дугой, пытаясь переварить тот поток дикой тьмы, что проходил через него. Боль была невыносимой, но я ещё держался в сознании.

Когда энергии тьмы стало слишком много, я призвал пламя. Оно вспыхнуло в одно мгновение, затопив всё вокруг. Каменные стены жалобно заскрипели и с хрустом начали обваливаться.

Пламя бушевало так сильно, что я уже почти его не контролировал. Я чувствовал его жар и тьму, что вгрызалась в поток энергии, хлещущей из разрыва реальности.

Мой взор тьмы раскинулся на километры вокруг, показывая мне то, что творится снаружи. Я видел, как перемещаются ауры Одинцова, Лутковского и их людей. Я видел, как гаснут ауры противников, похожие на точки на раскинувшейся передо мной карте.

Я буквально был всюду, куда хватало моего взора. И я знал, что отряд главы разведки уже в безопасности.

Пора.

Я раскинул руки и вобрал в себя всю энергию, что билась тёмным куполом вокруг крепости. В этот момент я перестал быть собой, перестал быть человеком. Я был тёмным фениксом, что очищает мир.

Одинцов перекатился по земле и похлопал ладонями себя по торсу. Вроде бы ничего не сломал. Да и тьма у Шаховского оказалась совсем ручной.

Никогда прежде глава особого крыла разведки не видел, чтобы тёмные вот так запросто манипулировали самой неуправляемой стихией. Сколько раз гибли его люди, когда тёмный маг не мог удержать барьер или остановить массовые заклятья, летевшие в своих же? Десятки раз, если не больше.

Но Шаховский — Вестник, и этим всё сказано. Вот что значит высший уровень владения собственной стихией, при том что граф даже не достиг ранга архимага. А ведь ему только восемнадцать лет. Что же будет дальше?

— Все живы? — спросил он у бойцов.

— Все, — коротко ответил Лутковский. — Уходим, Вихрь.

— Отходим к Стрижу, — скомандовал Одинцов и короткими перебежками направился к точке сбора.

Туман скрывал их движение, но всё же австрийцы что-то почуяли. Они открыли огонь по местности почти не глядя. Зубр опустился на одно колено и вонзил пальцы в промёрзшую землю. Земля впереди с грохотом разошлась в стороны, образовав трещину, в которую свалились снайперы врага.

Дальше в бой вступил Лутковский. Магия воды закрутилась в вихри, сковывая льдом австрийскую технику и солдат. Слаженная работа магов расчистила путь, но идти предстояло ещё около пятисот метров.

А потом нужно было уходить в точку эвакуации. Либо остаться на месте и дождаться Феникса. Одинцов бросил взгляд на канцлера.

— Как думаешь, Феникс не переоценил свои силы? — спросил он, продолжая бежать.

— Скоро узнаем, — сухо ответил Лутковский и сковал склон за их спиной толстым слоем льда. — Сначала надо разведчиков вывести, а уже потом о Фениксе думать.

Они рванули вперёд, оставляя за спиной ледяной апокалипсис, устроенный грандмагом воды. Через несколько минут бега по заснеженному склону, они вырвались на точку сбора.

И там их ждал сюрприз. Тот самый бронированный вездеход, что должен был встречать их в месте высадки, уже урчал мотором.

— Простите, что не встретили, — хмуро сказал водитель. — Нас там задержала местная спецура, пришлось петлять.

— Принято, Факел, — кивнул Одинцов и обернулся к отряду. — Загружаемся.

— А как же Феникс? — спросил Стриж, вышедший из укрытия с винтовкой наперевес.

— Он решил задержаться, — Лутковский бросил взгляд назад и увидел, что барьер тьмы до сих пор на месте. — Ждём две минуты. Если не придёт, уходим.

— Принято, — ответил Факел и активировал систему защиты автомобиля.

Две минуты истекли очень быстро. Одинцов переглянулся с Лутковским и пожал плечами. Они ничего не могли сделать, чтобы вытащить Феникса. Как не могли и оставаться на месте, ставя операцию и безопасность всего отряда под угрозу.

Вездеход тронулся с места, из-под колёс с хрустом брызнула россыпь камней вперемешку со снегом. И в этот же миг раздался мощный взрыв. Крепость Шлосс-Айзенкрон схлопнулась, и на её месте вспыхнуло тёмное пламя.

Тьма пылала так ярко, что глазам становилось больно. Она разрасталась и становилась гуще, накрывая собой весь склон. Она поглотила австрийцев и затопила собой всё пространство между крепостью и вездеходом.

— Уходим, — мрачно сказал Одинцов. — Ждать Феникса смысла нет — в таком взрыве никто не мог выжить.

В небо взметнулся огненный столб, рассыпая искры.

Это пламя было не похоже ни на что, что видели когда-либо глава особого крыла разведки и глава Тайной Канцелярии. Казалось, что в этом пламени может сгореть весь мир дотла.