Танат 2

Глава 7

— Как же мне вас не хватало! — говорю я совершенно искренне.

Раз, два, три и так далее до семи — столько тварей было у меня на пути. И сейчас они, расходясь в стороны, пытались меня обойти, окружить и разорвать. Не свожу с них глаз, а сам при этом изменяю ритм дыхания, расфокусирую зрение. Таким образом, я могу погрузиться в изменённое состояние сознания. Вот только сейчас всё отличается от схватки с волгарами. Сейчас меня снедает предвкушение боя, когда я спокойно смогу рвать и терзать тварей передо мной.

Точно так же я себя чувствовал, когда чуть не убил ушастую лысую обезьяну — пого. Монстрик, словно что-то почувствовал, дёрнулся у меня на груди.

— Полежи пока тут, — кладу тело и повреждённый кефл на каменный пол рядом с собой, — А ты охраняй. Отрабатывай печень. Её можно грызть.

Последнее говорю зверьку, которого посадил на тело. Вот теперь займёмся этими мобами. Серая кожа, местами прикрытая хитиновыми пластинами, скрывала крепкие мускулы. Широкая грудь, длинные верхние лапы, которые не могу назвать руками, острые уши, вытянутая вперёд пасть — типичные представители пещерной фауны Таната.

Мимолётно отмечаю интересную особенность анатомии тварей. Талки — так назывались эти создания в энциклопедии, что сейчас загружена в мой мозг из церебрала. У них нет когтей на пальцах верхних лап. Только с наружной стороны ладони покрыты крепкими ороговевшими пластинами, а чуть ниже пятки ладони на предплечье есть что-то вроде изогнутого костяного лезвия. То есть эти мобы косыми ударами могут рассекать плоть, а прямыми крушат кости.

— Потанцуем, — шепчу я про себя, готовясь пустить в дело тойль. Краем ухватываю встревоженную мысль напарника. Ему не нравится моя реакция на предстоящую схватку. Мне сейчас так хорошо. Я готов перебить их всех, хочу переломать им кости, разорвать их плоть, вырвать сердца, лёгкие, крушить черепа.

— Иди сюда, — рычу я диким зверем, выпуская шип тойля из правой руки. Он пробивает грудь твари, что стоит в центре. Прикреплённая к нему жила втягивается обратно, таща за собой моба. Тварь такого точно не ожидала.

Правая рука хватает ошарашенную тварь за шею. Сжимаю горло что есть сил, хочу раздавить гортань. Кулаком свободной руки наношу быстрые и мощные удары по морде твари. Не сдерживаюсь, бью так, словно пытаюсь вбить лицевые кости в затылок.

На, тварь, получай. После очередного удара от меня отлетает труп с месивом вместо головы. В руке у меня вырванный кадык, который я просто отбрасываю в сторону. Следующий. Ну, подходите смелее. Вы ведь хотите меня разорвать и сожрать.

Однако оставшиеся твари вдруг замерли на месте. Их тела дрожат, они даже как будто неуверенно переглядываются между собой. Неуверенность в их движениях появилась после смерти одного из них. Возможно, это был вожак стаи, раз собирался напасть в лоб. Он был так уверен в своих силах, а я просто взял и забил его до смерти.

Когти на моих пальцах выдвигаются вперёд. Теперь их покрывает сверхпрочная кристаллическая кость. Я чую запах свежей крови. И страх. Пот тварей пропитан феромонами или чем-то наподобие, и они говорят одно: мы напуганы. Я могу это различить, меня всё это раззадоривает. Поэтому я и атакую первым, прыгнув к ближайшим талкам.

Перехватываю летящий в мою сторону кулак, а потом ломаю конечность. Это легко, бугрящаяся мускулами лапа для меня что сухая ветка. Талк верещит, когда я обхватываю руками его челюсть и просто разрываю ему пасть.

Это было просто упоение схваткой. Я метался между тварями, которые вяло отбивались от моих атак, и просто рвал их на части. Рассекаю когтями брюхо, выпуская кишки, подрубаю сухожилия на лапах, пинком в грудь ломаю рёбра, выкалываю глаза. Нет, это не работа живого оружия, каким был вестник в димортуле. Вакханалия насилия в исполнении дикого зверя, экстаз мясника, что кромсает тушу. И плевать, что она ещё не освежёвана и не выпотрошена. Не проблема, если ты намерен сделать это сам.

Предпоследний талк кричит от боли и падает на колени. Я порвал ему бедренные артерии, а вторую пару лап сломал чуть раньше. Разрываю мобу брюхо, погружаю туда руку. Диафрагма не может сдержать мой порыв. Обхватываю ладонью сердце и сжимаю со всей своей силой. Когти помогают мне превратить этот насос для серой крови в бессмысленные ошмётки. Вот и шестой.

Стоп, а ты куда собрался? Прыгаю на спину последнего талка, который пытался отползти в сторону. Мощный удар коленом ломает твари позвоночник. Но я не дам ему просто сдохнуть. Большие пальцы упираются в затылок монстра, средние и указательные под надбровные дуги. Теперь напрягаем руки и резко, на выдохе, разводим их в стороны и вверх.

Мозги разлетаются во все стороны, глаза у твари лопнули так же, как и череп. Куски последнего с кожей и плотью у меня в руках. Тут мы разжимаем ладони и начинаем дышать ровнее. Мы.

Способность к слиянию вернулась неожиданно, Димон сразу этим воспользовался. Ярость и жажда крови отступают, в голове проясняется. Сейчас я в ужасе смотрю на дело рук своих. Вашу мать, да что это сейчас было?

Этот вопрос волнует и мой доспех. Если раньше я считал своего странного попутчика отморозком, то сейчас спокойно могу дать ему сто очков вперёд. Димортул, по сути своей, безжалостная машина смерти, но не бешеный зверь. Мимолётно отмечаю про себя, что, кажется, понимаю, почему в качестве разума для живого доспеха были использованы души живых растений из неведомого мира. У них нет таких неистовых чувств. Лишь жажда созерцания, спокойствие.

Нет, димортул не был флегматиком, ведь бытие определяет сознание. Сейчас это не разумное дерево, а этакий биоробот. И именно Димон смог остановить меня. Неужели его роль состоит ещё и в том, что бы не дать вестнику съехать с катушек? Как вообще Создатели проектировали и создавали тела для своих карателей?

Тут я сам отмечаю, что в таком поведении есть смысл. Щёлкнул тумблером в нужный момент — этот берсерк порвёт любого, без сожаления, но чувствуя удовольствие. Готов спорить, так эти ребята и работали, если нужна была показательная расправа. Твою-то кочерыжку, ведь я реально ни фига себя не контролировал.

Руки дрожат, кладу их себе на колени. Смотреть по сторонам мне страшно. Этот ужас сотворил я. За весь этот длинный день мне не раз приходилось сталкиваться со всякими хищниками. Поначалу мне было страшно, потом получилось собраться, я начал драться за себя, других, спас Тэй.

И тут я впервые сразился с другим разумным существом. Не самым хорошим, но всё-таки, наверное, с человеком. Стычка с Искателями не в счёт. Там пришлось лишь побегать, чтобы избежать схватки, а потом я их спас.

К встрече со Стрелком я не был готов. И не потому, что не мог на полную использовать возможности димортула. Или потому что охотник был лучше подготовлен. Нет, проблема в том, что мне претит убийство. Даже угроза моей собственной жизни не могла поколебать эти убеждения. Лишь когда стало ясно, что Тэй может умереть окончательно, я перешагнул черту.

Чёрт, может это и стало спусковым крючком? Я один раз переступил через свои убеждения, а потом меня сорвало. Во мне проснулось то, что я отрицал и…

Резкие удары по щекам приводят меня в чувство. Притом нефизические — Димон отвешивает мне моральных пинков. Но ощущение такое, будто кто-то действительно взял меня за шею, приподнял, а потом, шлёпая меня ладонью по лицу, прочитал нотацию.

Перевести сыплющиеся на мою голову образы было несложно. Не офигел ли я тут рефлексировать, словно какой-то сопливый пацан? Не я ли добровольно пошёл на смерть, притом мучительную, но лишь бы спасти людей и своих ребят? Так какого чёрта я, раз был готов себя убить, переживаю о тварях, которые могли порвать меня, Димона, а на десерт бы закусили эотулами Тэй и её ребят? Или я передумал их спасать?

Перед моим мысленным взором появилась фигура димортула. Тот стоял, привалившись к стенке, и подбрасывал в руке знакомое кожаное яйцо. Потом он убрал руку и то, что местные называют камнем души, упало и рассыпалось в прах. Димортул постучал пальцами по запястью другой руки. Там был намотан некий ремешок с такой круглой штукой. Очень знакомый предмет. Выглядит как…

Тут я резко подрываюсь с места и бегу к пустой оболочке, что осталась от Тэй. Часы — вот что было на руке у димортула в ведении. Намёк ясен — время тикает, спасатель. Так что, как верно заметил Димон, подбери сопли и работай. Группа ещё не вернулась на базу.

Малыш пого сидел на теле девушки, а себе под лысый зад ушастик подложил кефл. При этом паршивец ещё успел как-то отхватить кусок мяса от одного из талков. Сидит, ушами хлопает, жрёт и смотрит на меня честными глазами. Вижу, что охранял, но нам надо торопиться.

Забрасываю кефл на плечо, ушастик пого цепляется за грудь, тело беру в руки. Да, это глупо, осталась лишь пустая оболочка, но не могу я иначе. Глупость? Пусть так, но я хотя бы остаюсь верен себе. Оставив за спиной поле бойни, прохожу в пещеру. Через мой телепатический кимбар я ещё до схватки связался с тем существом, что переносит в своём щупальце кабину. Та уже была на месте.

Стоило мне сесть на сидение, как мембрана сомкнулась и кабина пришла в движения. Наученный горьким опытом, я крепко держался руками за разные выступающие части. Вот верещащего в испуге пого чуть не начало кидать от стены к стене, но я успел его подхватить. Правда, в этот раз живой подъёмник нёс нас с большей скоростью. Время жизни кефла, а значит, и шестерых искателей, стремительно утекало. Надо ускориться.

Когда наш транспорт остановился и раскрылись створки, пого соскочил с моих рук и выбежал наружу. Судя по характерным звукам, малыш тяжело перенёс перегрузки. Зря он столько ел.

Подхватываю паршивца за шкирку и бегу обратно к кильму. Борт живого «поезда» открылся при моём приближении. Заношу внутрь тело и кладу его на ближайшее сиденье. Пого сам прыгает в другое и сворачивается калачиком. Сажусь сам и даю команду отправляться. Видимо, в моей прошлой жизни уже было придумано мысленное управление. Применение телепатического симбиота даётся мне легко.

Пока кильм несётся по тоннелю обратно в город, есть время подумать. Вопросов накопилось много. Во-первых, Стрелок, что непонятно как выжил после отрубания головы. Если он не один здесь такой, то мне придётся кисло. И ещё его навыки. Он, конечно, лучший, но эта стычка и следующая, с талками, показала разницу в схватке против мобов и разов. Наличие мозгов и умение их грамотно использовать много чего решают.

Во-вторых, в целом бойцы-разы. Они здесь, конечно, есть, многие из них уже не раз меняли оболочки. То есть прожили достаточно долго, чтобы получить немалый боевой опыт. Я ещё суточный цикл не прожил, даже привычный день, но с мобами дрался достаточно. И против меня будут местные, что противостояли мобам, мутам, другим разам. Последние в прошлой жизни могли быть воинами, которые противостояли силам Творцов, что вторглись в их миры.

Один пример у меня уже есть — Искатели. У меня уже нет сомнений, что Тэй раньше была солдатом в составе той самой военизированной корпорации — Сентком. Группа появилась тут примерно лет сто с небольшим назад. Спасибо Стрелку за уточнение.

Теперь давайте прикинем возможные варианты. Могут ли Искатели быть теми сенткомовцами, кого собственное руководство принесло в жертву ради обретения силы? Да легко. Тэй ведь упоминала, что многие её знакомые запомнили некий светящийся шар. Может, это был некий осветительный прибор, а их привязали к каталке или тому, что те мракобесы использовали в качестве алтаря. Скорее всего, девушка больше общалась с теми, кто рядом — соклановцами. Логично, что солдаты Сенткома помнили лишь одно перед смертью.

Её проверка со словом молоток — марту. Многие после перерождения могли вспомнить что-то общее. По этим маркерам Искатели находили своих. Ведь не каждая душа сразу идёт на перерождение. Если нет свободных вакансий, так сказать, то привет, вечное хранение. Поэтому Тэй, как я и подозревал, меня проверяла. Не был ли я одним из них, бойцов Сенткома. У того завала мы общались обо всём подряд.

Хорошими сенткомовцы были солдатами? С учётом того, что у меня на родине даже спасательные корабли могли нести атомное оружие и были некие планетарные десантники, то да. Отряд Тэй явно имел хорошую подготовку. Там были снайперская группа в прикрытии, отряд разведчиков и штурмовиков в одном лице, применение средств разведки, тактические фонари, пусть и в версии технологий Таната. Ещё узкие специалисты, вроде Илу. Да и манера двигаться и держать оружие говорила, что это профессиональные солдаты, которые прошли одну школу.

Стрелок, например, держал орудие чуть иначе, принимал другую стойку при стрельбе. И мне почему-то хотелось назвать его кавалеристом. Притом с некоего Юга. Ещё из-за манеры речи, акцента, который проскальзывал в речи гуманоидного инсектоида, я с ходу определил его к неким дикси. Южный джентльмен, вероятно, тоже военный, плюс немного… Пожалуй, слово старомодный подходит ему лучше всего. И ещё эти его Луизиан, вернее, Луизиана, Янг Леди.

Кстати, Стрелок сильно оскорбился, когда я назвал его ряженым. Сложно работать с памятью, которая напоминает нечто очень дырявое, но кое-что мне понятно. Мой недавний противник точно родился на одной со мной планете, но в другую эпоху. И мы тогда вроде не умели летать к звёздам. Нет, точно не умели. Мы даже небеса родного мира только начали завоёвывать. И это плохой знак.

В Танат попали уроженцы моего мира, жители прародины моей расы, а не некой планеты Икс или Тау. Только на той планете творилось нечто жуткое, а вот дома — ничего такого. Лишь некие тайные общества, состоящие из не самых глупых людей, что пытались изучать всем непонятное. Найти рациональное зерно в том, что все остальные считали суевериями, лженаукой, мистикой. Только у них ничего не вышло, а потому их проигравшие потомки, захватив верных солдат, улетели к звёздам.

Дима, больной толстяк из моих воспоминаний, изучал этот вопрос. Теперь мне понятно, почему он так стремился на Тау, боялся не успеть. Ему надо было понять, кем был враг, с которым столкнулось человечество. Ведь неизвестные пришельцы оставили свой след на Земле, но не пошли дальше. Вероятно, это была какая-то локальная стычка с чудовищами, которая со временем превратилась в легенду. Но может быть и так, что, устроив своим соплеменникам кровавую баню, Трагас невольно спас мою родину.

Сложно. Задача со множеством неизвестных. Как тот алгоритм, про который рассказал Дима. Не хватает одной небольшой детали, но без неё все линии аналитической модели не сходятся. И да, я вспоминаю много умных слов, но по-прежнему часто не понимаю до конца их значение. С этим также необходимо работать.

Только где на всё время найти? Значит, будем выставлять приоритеты. Поэтому следующий вопрос будет касаться недавних событий. Что это, Танат меня раздери, было в том коридоре? Какого чёрта меня так накрыло, что я устроил кровавую резню?

Тут мои размышления прервал мысленный импульс от кильма. Нет, мы ещё не приехали. Он не жалуется, но отмечает, что ему больно. Что-то в отсеке для пассажиров причиняет ему боль. И оно рядом со мной.

— Фу, поганец, — кричу я пого и поднимаю мелкого моба за шкирку. — Не смей грызть кресла. Это не еда, ясно?

Монстрик заскулил и сделал круглые глаза. На жалость давит. Реально хитрый поганец. Ждёт, что я поведусь, но не на того напал.

— Сел на попу ровно и жди. Скоро приедем, там тебя покормят. Вот зачем я тебя с собой взял?

Зачем понятно — стыдно стало. И тут как раз другой Димон, разум димортула, дал ответ на мой вопрос. Кроме описания плана Трагаса, на втором церебрале, что был получен от Хранителя, были записи относительно живого доспеха. Напарник, так как он знает то же, что и я, нашёл время поковыряться в этой информации. То, что он узнал, меня не обрадовало.

Оболочки вестников, как и доспех, были созданы для одной цели — сеять смерть. У Творцов была одна нерешаемая проблема — «софт», разум для их творений. Конечно, они проверяли способности тех, кого поместили в эотулы, но найти подходящий разум под задачу было непросто. Прирождённый убийца — нераспространённое качество, а скорее патология. И у этой патологии есть свои характеристики. Так почему не пойти другим путём? Ведь если они не могли изменить захваченный разум, то доработка тел у них была поставлена на поток.

— Грёбаные ублюдки.

Других слов у меня не было. Тело вестника было сильным, выносливым, быстрым, а ещё имело специально созданный дефект — проблему с гормонами. После пробуждения это проявляется не сразу, эффект накопительный, но если пройдёт немного времени, то туши свет. Жажда убийства и насилия, вспышки ярости и прочие прелести от избытка в крови определённых веществ. Вот чем Творцы думали, когда создавали своих палачей? Ведь убийца, что таится в тени, сильно отличается от кровожадного монстра. Это очень далёкие понятия.

Чего меня тогда раньше не выносило? Так, всё просто — димортул, который я должен был найти и надеть. Если бы я чуть дольше погулял по коридорам шпиля, то на тех шавок сам бы напал. Но доспех оказывает на моё тело, успокаивающее действие и, фильтрует мою кровь от гормонов агрессии.

Практическое применение у такой схемы тоже было. Когда новый вестник не хотел убивать, то разум доспеха, следуя внедрённым в него командам, уже стимулировал железы ярости. Не хочешь убивать аккуратно? Ну вырежи весь сегмент подземелья. Разов много, да и новых наклепаем.

В моём случае, так как организм проходил перестройку после инъекций Трагаса, связь вестника и димортула была временно нарушена. Мы потеряли способность к слиянию, а ещё в моей крови начала копиться эта дрянь. Избиение пого было первым звоночком, но я не обратил на это внимание. Расправа над талками была уже апогеем кризиса. Чисто случайно симбиотическая связь пришла в норму, и Димон остановил меня.

Спасибо, дружище. Если бы не ты, я бы такого натворил. Но неужели нет иных способов избежать этого? Ведь получается, что мы связаны чуть ли не навечно. Меня замуровали в этот доспех до самой моей смерти.

Способы были, но они мне не понравились. Если я сниму димортул, то мне придётся постоянно принимать жёсткие препараты. Угу, всю жизнь на ульмы с инъекциями работать. Или же прибегнуть к последнему средству, что помогает телу вырабатывать гормоны счастья.

Трагас походу не волновался, когда оставил в послании намёк, что его уколы снимут с тела вестника определённые блокировки. В тот момент я и понял, что могу говорить не только на шипящим языке Таната, но и на родном для меня языке. И мне было что сказать в такой ситуации.

— Тридцать раз через хребтину, да с оттягом. — Это было самое приличное в весьма длинной и жутко матерной тираде. — То есть если я не хочу быть психованным убийцей, то либо надо стать конченым наркоманом, либо начать карьеру серийного маньяка-насильника. Да вашу мать.