Связана с Мараком

Глава 41

Гул корабля вибрировал под босыми ступнями Леони, ровный, почти убаюкивающий. Она стояла у смотровой панели, глядя в бесконечную россыпь звёзд — острые иглы света на бархатной черноте космоса. Впереди же клубился червоточный вихрь, огромный, живой, переливающийся иридисцентными оттенками, как шторм, сотканный из энергии.

Этот корабль — металлический левиафан, украшенный биолюминесцентными сплавами и живыми линиями светящегося металла — был создан для путешествий, которые человеческая цивилизация ещё столетиями не сможет осилить. Люди Кариана действительно были очень продвинутыми. И крайне немногими из тех, кто умел входить в эти яростные разломы пространства и выходить целыми.

Они скоро будут на Земле.

Мысль казалась нереальной.

Леони оторвалась от панорамного окна и повернулась.

Кариан сидел на широком ложе-троне, расположенном в центре его личных покоев. На нём были свободные шелковые одежды цвета ночи, лёгкие, струящиеся, подчеркивающие мощь его тела. Голубые узоры на груди мерцали едва заметно — спокойным, глубоким ритмом. Его щупальца были расслаблены: одни обвивались вокруг основания трона, другие лениво касались тёплого пола.

Это было убежище Марака.

Сюда не входил никто.

Кроме неё.

Он наблюдал за ней, взгляд спокойный, но внимательный.

— Ты молчишь, — произнёс он тихо.

Леони подошла к нему и села рядом, подобрав под себя ноги.

— Просто думаю о Земле, — прошептала она. — Никогда не думала, что увижу её снова.

Он протянул одну из крупных щупалец и мягко обвил её талию, подтягивая ближе — так естественно, будто её место всегда было здесь.

— Расскажи мне о ней.

Она положила голову ему на плечо.

— Она красивая. В самом буквальном смысле. Голубая, зелёная, живая. А мой город — Лондон… шумный, тесный, но в этом есть своя прелесть. По утрам пахнет свежим хлебом и выхлопами. Воздух холодный. Люди всё время куда-то бегут.

— А сами люди? — спросил он.

— Люди… сложные. — Она слегка усмехнулась. — Большинство — добрые. Они хотят любить, хотят близости. Но есть и другое: боль, бедность, преступность. Люди причиняют боль просто так. Есть войны, ненависть, эгоизм. Мы… хаос, если честно.

Кариан замолчал на мгновение, его взгляд стал далеким.

— Вы окружены несовершенством и всё равно находите красоту, — сказал он тихо.

— Да. — Леони чуть улыбнулась. — Нас делает людьми именно несовершенство. Из трещин выходит свет. Там наши чувства. Наше искусство. Наша любовь. Даже наша ярость.

Он нахмурился едва заметно.

— На Люксаре я построил порядок. Навёл мир силой. Исключил хаос. Преступности почти нет. Голод исчез под давлением. Но… иногда я думаю, что мы потеряли нечто важное.

— Ты жалеешь об этом?

Он покачал головой.

— Нет. Это было необходимо. Без этого Люксар давно бы разорвали внутренние войны. Йеракам нужен был жёсткий правитель. Но…

Она подняла взгляд.

— Но?

— Я смотрю на тебя, — произнёс он медленно, — и вижу то, что моему миру недостаёт. Эмоции. Несдержанность. Хрупкость. Вы стремитесь чувствовать, даже если это больно. И это… начинает казаться мне сильнее, чем контроль.

Леони коснулась его щеки кончиками пальцев — осторожно, почти благоговейно.

— Ты не тот, кем я считала тебя в начале, — прошептала она.

Он поймал её ладонь, прижал к губам.

— И ты тоже. Ты была вещью. Теперь… ты нечто большее.

Корабль дрогнул.

Пространство за окнами закрутилось в бешеном вихре.

— Мы входим в червоточину, — спокойно сказал Кариан.

Она придвинулась ближе, и они вместе смотрели, как космос сгибается, ломается, превращаясь в поток света и тени.

Они сидели в тишине, пока сама ткань пространства вокруг них раскручивалась в безумие.

И через всё это она держалась за него — за того, кто когда-то украл её…

…и кто теперь становился тем, кого она однажды могла бы выбрать сама.