Светлый пепел луны. Книга 1

Глава 16 Бесчувственный

Сусу поняла, что в мире демонического наваждения она может приближаться к своей цели, только попадая из одного воспоминания в другое. Лишь так: из сна в сон, шаг за шагом она найдет то, чего ищет.

Войдя в покои, Сусу увидела толпу встревоженных женщин вокруг постели, где лежала роженица в исподнем. Ее прекрасное лицо покрывали пот и слезы, а глаза были полны невыразимой муки.

– Нян-нян, держитесь!

Таз с горячей водой выхватили из рук Сусу, а саму ее оттеснили в дальний угол.

– Как же так? – перешептывались между собой повитухи. – Схватки у наложницы Жоу с самого утра. Уже вечер, а она все еще не разрешилась от бремени.

Наложница совсем измучилась. Корень женьшеня, который ей дали пожевать для придания сил, немного взбодрил бедняжку, и она отчаянно попыталась вытолкнуть плод, однако вскоре изнемогла и без чувств затихла на своем ложе. По ее голым ногам обильно потекла кровь. Повитухи побледнели как мел. Даже Сусу, никогда не присутствовавшая при родах, поняла, что это значит.

Одна из женщин решительно проговорила:

– Нам не спасти обоих. Мы должны спросить у императора, кого он выберет: мать или дитя.

Из-за двери раздался грозный рев:

– Проклятье, никчемные растяпы! Спасите мою наложницу Жоу! Если с ней что-то случится, вы все расстанетесь с жизнью!

Сусу с сочувствием посмотрела на огромный живот наложницы и пожалела малыша, которому не спастись. Однако, едва повитухи обступили наложницу, она вдруг открыла глаза и взмолилась:

– Мое императорское дитя… Пожалуйста, спасите ребенка!

Несчастная расплакалась. От этой душераздирающей картины у Сусу заболело сердце.

Вдруг одна из женщин громко вскрикнула:

– Нян-нян, тужьтесь, я вижу головку!

Наложница сжала дрожащие губы, а повитухи окружили ее, возбужденно поддерживая:

– Тужьтесь! Тужьтесь! Ребенок выходит!

В следующий миг комнату огласили крики ужаса. Сусу поняла, что случилось что-то страшное. Услышав шум, император выбил дверь и, ворвавшись внутрь, увидел жуткую картину.

На окровавленной постели лежал новорожденный мальчик. Он внимательно смотрел на окружающих своими яркими черными глазками, сжимая в крошечных ручках внутренности матери. Младенцу, казалось, было любопытно, что это такое, и он потянул в рот кишку наложницы. Широко распахнув глаза, роженица испустила дух.

Упавшие на колени служанки и повитухи тряслись от страха, не в силах сдержать истерические рыдания.

– Ваше величество… Ваше величество… Что же это такое?!

Ребенок родился на свет без единого крика, но с ногтями и зубами, которыми сам прогрыз себе дорогу к жизни.

В этот момент Сусу осенило: она видит рождение Таньтай Цзиня! Будущий демон понял, что им собираются пожертвовать, и вырвался на свет, разорвав внутренности собственной матери.

Глядя на растерзанное тело наложницы Жоу, обезумевший от горя император схватил младенца и швырнул его об стену.

– Сдохни, исчадие преисподней!

Несмотря на удар и падение, малыш не умер. Из маленького рта брызнула кровь, но он продолжал гукать, пускал кровавые пузыри и счастливо улыбался столь негостеприимному миру. Вид наивного и невинного зла настолько потряс повитух, что они впали в неистовство и рыдали, пока не потеряли сознание.

В какой-то момент черные блестящие глаза перепачканного кровью младенца поймали взгляд Сусу. Пока они не отрываясь смотрели друг на друга, пространство вокруг начало стремительно меняться.

Спустя мгновения кто-то прошептал Сусу на ухо:

– Как ни ужасно, тебе нужно пойти и забрать тело маленького чудовища. Он несколько дней пролежал в холодном дворце… Наверное, уже воняет…

Сказав это, служанка удалилась, а Сусу осталась у закрытых ворот. Поколебавшись, она решительно открыла дверь и увидела в углу на соломе изодранное окровавленное одеяльце.

«Так вот куда бросили Таньтай Цзиня сразу после рождения и смерти матери! Но ведь прошло уже несколько дней…»

Сусу подошла, предчувствуя, что сейчас узнает что-то очень важное о прошлом повелителя демонов.

Вид крошечного тельца в потемневших пеленках был удручающим: из-под испачканного одеяльца на соломе торчала крохотная ручка в комариных укусах, сквозь грязь на лице проступали кровоподтеки и ссадины.

От пеленок смердело. Глаза ребенка были плотно закрыты, однако руки сжимали мертвую серую крысу, и кровь зверька запеклась на губах. Очевидно, так он и выжил без единого глотка грудного молока: крыса, которая вознамерилась съесть младенца, сама стала добычей. Тело мальчика мелко подрагивало, но он не выпускал дохлого грызуна из рук, точно свою последнюю надежду в этом мире. Будучи всего нескольких дней от роду, малыш уже понял, что никто не позаботится о нем.

Сусу замерла, потрясенная до глубины души. Только что она стала свидетелем немыслимого рождения самого могущественного демона, а спустя мгновения увидела его столь ужасные первые дни. Таньтай Цзинь всегда был жесток и одновременно жалок – это противоречие жило внутри него еще за пятьсот лет до ее путешествия во времени. Сусу знала: существуй возможность остановить повелителя демонов, убив Таньтай Цзиня еще во младенчестве, она сделала бы это! Но пока злые кости целы, темный владыка будет жить вечно. Убивать его или нет – решать не ей.

Девушка присела возле малыша, собираясь взять его на руки, как вдруг услышала тихие шаги снаружи и быстро спряталась. Вошла служанка в красном платье и с заплаканным лицом. Она бросилась к малышу, подняла его с пола и, обняв, запричитала:

– Бедная моя нян-нян, бедный маленький принц!

Рыдая и кусая губы, она завернула дитя в подол накидки и, прижав его к груди, выскользнула из холодного дворца.

Сусу догадалась, что незнакомка прислуживала императорской наложнице. Наверняка девушке было мучительно видеть причину смерти своей госпожи, в то же время именно ради этого ребенка та пожертвовала жизнью. Вот почему служанка в красном платье забрала Таньтай Цзиня.

Сусу хотела последовать за ней, однако в следующее мгновение у нее закружилась голова и она поняла, что перемещается в следующую фазу сна.

Вскоре Сусу увидела перед собой ребенка лет пяти на четвереньках. Дворцовые служанки, сбившись в стайку, смеялись над ним и выкрикивали:

– Давай, еще раз повтори!

Мальчик склонил голову и послушно издал звук, похожий на собачий лай:

– Гав-гав!

Женщины зашлись смехом, и в пыль перед ребенком упала танхулу[51].

– Лови!

Он быстро подбежал, схватил ягоды и сунул в рот, не обращая внимания на налипшие грязь и песок.

Тут из дома во двор вышла служанка в красном платье. Представшая перед глазами картина ее очень раздосадовала.

– Ваше высочество! Что же вы делаете?!

Дворцовая прислуга, пряча ехидные улыбки, разбежалась, а девушка притянула мальчика к себе и тоном, не терпящим возражений, начала его отчитывать::

– На что же это похоже? Пусть у вас отобрали власть, но вы господин! А вы лаете и встаете на колени перед слугами!

Таньтай Цзинь удивленно поднял к ней свое личико:

– Тетя Ланьань, они сказали, что если я буду лаять, как собака, то мне дадут угощение.

Крошки глазури таяли на его губах.

Ланьань огорченно посмотрела на воспитанника и сурово произнесла:

– Ваше высочество, вы не знаете, что такое чувство собственного достоинства?

– Нет, а что это? – удивленно приподнял брови тот.

Похоже, дитя даже не подозревало, что значит унижение, и чувство стыда ему неведомо. Смущенная своим открытием, она пробормотала:

– Просто… они издеваются над вами.

– Правда? – склонил голову мальчик и вдруг спросил как ни в чем не бывало: – А ты дашь мне что-нибудь вкусное?

– Нет! – ответила Ланьань.

Таньтай Цзинь сглотнул сахарную слюнку и, облизав губы, разочарованно протянул:

– Вот как…

Все это время Сусу наблюдала за происходящим из тела котенка, сидевшего на валуне.

Прошло еще несколько дней – и тело дворцовой служанки, той самой, что учила Таньтай Цзиня лаять, нашли в озере. Ее раздутое тело плавало на поверхности, и зрелище было ужасным. Ланьань выволокла подопечного под свет лампы и дрожащим голосом спросила:

– Ваше высочество, скажите, вы к этому имеете отношение?

Таньтай Цзинь замер:

– К чему?

– Ах, ваше высочество, ваше высочество… Во дворце…

– Ланьань, а почему у третьего принца и у пятого есть слуги, а у меня нет? Даже у чиновников во дворце есть, – вдруг спросил мальчик, блестя черными глазами.

Девушка с горечью ответила:

– Потому что у нас нет силы, нет власти и поддержки.

Таньтай Цзинь на мгновение задумался, а потом равнодушно спросил:

– А без поддержки они станут такими же, как я? Если их мамы умрут, мы будем равными?

От неожиданности Ланьань открыла рот и отступила на шаг.

– Вы…

– Ты боишься меня? – удивился Таньтай Цзинь.

Ланьань выдавила неискреннюю улыбку:

– Вы… просто неверно поняли меня.

Таньтай Цзинь склонил голову, в его глазах было непонимание.

Стоило Ланьань уйти, как негодный мальчишка сунул руку за шкаф и проворно схватил котенка. Удерживая его за загривок, он проговорил:

– Попался!

Затем опустил его перед маленькой вяленой рыбкой и приказал:

– Ешь!

Сусу подумала, что есть рыбку не стоит, но голодный котенок не удержался и облизал угощение. Очень скоро пушистое тело повалилось набок, несколько раз дернулось и затихло. Таньтай Цзинь спокойно похоронил котенка.

Покинув тело умершего зверька, Сусу воплотилась в статуэтку и теперь не могла даже пошевелиться. Комната, которую она видела перед собой, была темна, снаружи доносились раскаты грома. Вдруг дверь распахнулась.

Рассерженная Ланьань впихнула внутрь Таньтай Цзиня и в отчаянии запричитала:

– Это моя вина! Не следовало тебя спасать! Я не должна была просить императора пощадить тебя ради его любви к твоей матери! Ты не сын наложницы Жоу, ты чудовище!

– Тетя Ланьань, почему ты сердишься?

Девушка была в отчаянии.

– Замолчите! Ты попытался убить своего третьего брата?!

– Но он же не съел яд! – оправдался Таньтай Цзинь, на миг задумался и попытался изобразить невинную улыбку. – Не съел ведь? Тетушка Ланьань, не сердись…

– Не съел потому, что я остановила его! Я больше не буду заботиться о тебе. С этого момента ты сам по себе.

Ее трясло.

Улыбка исчезла с лица Таньтай Цзиня, и он поднял на нее глаза:

– Ты же не бросишь меня?

Ланьань не ответила, оттолкнула мальчика и, распахнув дверь, скрылась в грозовой тьме.

Таньтай Цзинь уселся на футоне[52] скрестив ноги. Молния, полыхнув за окном, осветила на мгновение его бледное лицо. Он гримасничал, пытаясь состроить жалостливое и невинное выражение, затем оставил свои попытки и замер с равнодушным видом.

Глядя на него, Сусу поняла, что мальчик совершенно спокоен. Возможно, он думал: если Ланьань отвергла и бросила его, то и она заслуживает смерти. Такова природа злых костей: их обладатель кровожаден и жесток и должен выжить во что бы то ни стало. Ему не ведомы ни сочувствие, ни сострадание, ни стыд.

«Возможно… – пришло Сусу в голову, – он не понимает, что такое любовь и привязанность. Мальчик родился с холодным сердцем. Вот почему отец предупредил меня, что на обладателя злых костей не повлиять».

Ланьань заботилась о Таньтай Цзине много лет, но тот не испытывал к ней ни капли любви и привязанности. Когда она покинула его, он лишь выглядел расстроенным оттого, что нечаянно рассердил ее.

Таньтай Цзинь замер в тишине, и его черные как смоль глаза заполнил беспросветный мрак. Когда молния осветила комнату, взгляд мальчика привлекла статуэтка богини на высоком постаменте. Это была изящная фигурка, покрытая цветной глазурью: прелестная девушка в пышной юбке, с волосами до пояса и каплей киновари между бровями держала высоко над головой меч. Она точно символизировала храбрость и силу духа.

Мальчик так долго не мигая смотрел на фигурку богини, что Сусу стало не по себе. Затем он решительно встал и попробовал взобраться на постамент. Однако руки его сорвались, и он упал, до крови ударившись об угол основания. Снова поднявшись, Таньтай Цзинь продолжил карабкаться.

Сусу хотелось крикнуть: «Не трогай меня!» – но через мгновение она все же оказалась в руках принца. Он нежно погладил ее по щеке окровавленным пальчиком и тихонько прошептал:

– Такая красивая!

Таньтай Цзинь зачарованно разглядывал сверкающую стеклянную богиню в своих руках: капля киновари и длинные волосы, храбрая дева с мечом, рассеявшая холодную тьму. Грязными пальцами он водил по глянцевой поверхности, пачкая ее своей кровью.

В его ледяных руках Сусу чувствовала себя ужасно: «Какое-то сумасшествие! Что происходит?! Во что я воплотилась?!»