Светлый пепел луны. Книга 1

Глава 9 Наложница

Таньтай Цзинь незаметно спрятал обмороженные руки.

– Я не понимаю, о чем говорит третья госпожа, – прошептал он, – у меня есть только эта одежда.

Вспомнив о его положении, Сусу отвела взгляд. На самом деле, пока ничто не угрожает его жизни, ей все равно, мерзнет он или нет. Наблюдая за тем, как смиренно Таньтай Цзинь сидит в углу повозки и, без кровинки в лице, поглядывает на ручную печку, Сусу не могла поверить, что устрашающий и могущественный повелитель демонов на мрачном троне и этот угрюмый юноша – один и тот же человек. Она своими глазами видела, как он убил ее собрата – легко, словно раздавил муравьишку, в то время как Таньтай Цзинь, сидевший рядом, вряд ли был способен задушить даже маленького зверька. Как такое возможно?

Сусу никогда не была жестокой. «Следующий принципам чистого дао, даже познав цянь и кунь, все равно жалеет зеленые травы и деревья»[39]. Именно поэтому, глядя на Таньтай Цзиня, Сусу испугалась: если он и впредь будет таким, не дрогнет ли ее сердце, когда придет время извлечь его злые кости и рассеять души-хунь и души-по? Для совершенствующегося нет ничего хуже сердечной слабости. В таком случае она не сможет его убить, и ее сердце окажется во власти ненужных эмоций. А для оскверняющего свое сердце чувствами истинный путь дао закрыт. Но ее цель и заветная мечта – стать богиней, такой же, как древние, истинные боги, а значит, она должна искренне придерживаться дао и сохранить свое сердце чистым.

Сусу решилась:

– Таньтай Цзинь, возьми меня за подбородок и посмотри мне в глаза мрачно и холодно.

– Третья госпожа?!

– Просто сделай то, что я тебе говорю!

Юноша колебался. Тогда Сусу торопливо похлопала его по щекам, подгоняя:

– Ты мужчина, в конце концов? Можешь не быть таким трусом?

Едва она это произнесла, темный взгляд впился в нее и тонкие бледные пальцы обхватили и сжали подбородок девушки. Будучи выше третьей госпожи, он смотрел на нее сверху вниз. Когда личико Сусу оказалось в руке Таньтай Цзиня, она немного испугалась и захотела выхватить оружие.

«Где же меч, где мой меч?!» – билось в ее голове.

Юноша смотрел на Сусу всего несколько мгновений, но ей показалось, будто целую вечность. Когда ее зрачки расширились, Таньтай Цзинь, опомнившись, быстро отдернул руку.

– Третья госпожа, что-то не так?

Страх испарился.

«Вот теперь я справлюсь, – подумала Сусу. – С этих пор ничто: ни ветхая одежда, ни измученный вид, ни обмороженные руки – не тронет моего сердца. Да пусть он даже умрет внезапно прямо сейчас в этой повозке или выпадет из нее под копыта лошадей – я не буду ему сострадать. Зло есть зло, и рано или поздно он все равно превратится в чудовище, сеющее смерть».

Все встало на свои места. И если в будущем у нее зародятся крупицы симпатии к нему, она снова позволит ему явить свою истинную суть и вернется на правильный путь.

Вскоре Таньтай Цзинь заметил, что третья госпожа успокоилась: ее лицо расслабилось и она мирно покачивается в такт движению повозки. Зато зуд и покалывание в его руках стали невыносимы. Под одеждой он незаметно потер горящие как в огне пальцы, которыми только что касался ее подбородка, и задохнулся от острой боли: схватив Сусу, он резко сжал их, отчего обмороженная кожа лопнула и ранки начали кровоточить. Было очень больно, пусть он и не подал вида.

Наконец супруги, измаявшись обществом друг друга, добрались до места. Сусу больше не могла выносить присутствия принца-заложника и, как только повозка остановилась, поспешила из нее выскочить, чем очень удивила Чунь Тао, подбежавшую помочь.

– Третья госпожа!

– Не волнуйся, я в порядке.

Едва ступив на землю, Сусу услышала насмешливый голос:

– Госпожа Е так быстро выздоровела?

Сусу подняла голову и увидела мужчину с заколкой-гуань в волосах. У него были правильные черты лица и приятная внешность, однако губы искажала саркастическая улыбка. Судя по всему, перед ней стоял ученый муж. Но одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы понять: он сильно отличается от педантичных книжников. В его глазах читался незаурядный ум, а речь отличалась хлестким остроумием. Похоже, он нарочно ждал Сусу, чтобы подразнить ее.

Память Е Сиу услужливо подсказала имя мужчины – Пан Ичжи, действующий министр церемоний[40] и неординарная личность. И хотя он не скрывал враждебности к третьей госпоже, перед глазами Сусу возник прекрасно нарисованный портрет Бинчан, и она подумала, что министр, вне всякого сомнения, человек многих талантов.

В детстве Сусу от досады кусала ногти, слушая, как критикуют ее каллиграфию и сравнивают с успехами сверстников, отчего отец удивлялся: «Ты такая умница, почему же твое обучение идет так медленно?» Поэтому Сусу сразу прониклась уважением к талантливому ученому.

В ответ министру она кивнула:

– Благодарю вас, со мной все хорошо.

Пан Ичжи усмехнулся:

– У третьей госпожи здоровье как у коровы! К сожалению, не все могут этим похвастать. Некоторые вот до сих пор страдают от простуды.

Сусу не нашлась что ответить. Она старалась быть дружелюбной, но собеседник этого явно не заметил. «Здоровье как у коровы»? Ну что ж, раз министр не считает нужным говорить обходительнее с юной и простодушной Е Сиу, значит, у него нет чести.

Сусу спрятала улыбку и сказала:

– Моя старшая сестра до сих пор больна?

– И третья госпожа еще спрашивает?

Сусу склонила голову:

– Моя старшая сестра – наложница его высочества шестого принца Сюаня, и даже я, младшая сестра, не смею спросить о состоянии ее здоровья. Как же вышло, что посторонний мужчина так хорошо осведомлен? Неужели у вас особый интерес к ней?

Насмешка в глазах Пан Ичжи погасла. Он процедил:

– Какие острые зубки…

Сусу невинно похлопала ресницами: «Кто позволил ему язвить другим? Если Сиу провинилась, она извинится за это перед сестрой. Но третья госпожа никогда не причиняла вреда Пан Ичжи. Почему же он считает возможным проявлять пренебрежение к законной дочери благородного семейства?»

Заметив, что министр разговаривает с третьей госпожой, к ним подошел генерал Е:

– Господин Пан, о чем вы беседуете с моей младшей дочерью?

Выражение лица Пан Ичжи мгновенно изменилось, и он вежливо улыбнулся:

– Не имею чести быть с ней знакомым, поэтому всего лишь хотел поприветствовать.

Пан Ичжи посмотрел на повозку, из которой только что вышел Таньтай Цзинь.

– Ваше высочество принц-заложник, давно вас не видел! Вы похудели.

Тот одарил мужчину равнодушным взглядом и произнес:

– Господин ошибается.

Пан Ичжи улыбнулся и учтиво проговорил:

– Генерал Е, прошу вас.

Генерал, привыкший к почету, прошел вперед, а Пан Ичжи последовал за ним.

Сусу взглянула на Таньтай Цзиня:

– Ты знаком с Пан Ичжи?

– Не знаком, – покачал головой юноша.

«Да, – подумала Сусу, – кому ты лжешь? Соперники в любви всегда знают друг о друге. К тому же вы все имели возможность перезнакомиться, плавая в озере».

Однако, поскольку Таньтай Цзинь явно не хотел об этом говорить, задавать вопросов девушка не стала, и они молча вошли во дворец принца Сюаня.

Сегодня здесь было на редкость многолюдно: как-никак шестой принц Великой Ся – личность легендарная. Говоря о его происхождении, следует отметить, что родная мать юноши не только императрица, но и племянница вдовствующей императрицы. Правда, после свадьбы она не сразу подарила государству наследника. По прошествии нескольких бесплодных лет правитель запретил давать гарему «суп, помогающий избежать зачатия»[41], и наложницы стали беременеть одна за другой. Императрица погрузилась в печаль, граничившую с отчаянием, когда в двадцать восемь лет наконец понесла долгожданного сына, Сяо Линя. Положение новорожденного было столь высоко, что наставник государства[42] воскликнул:

– Принца ожидает великая судьба! Его жизнь будет тесно переплетена с будущим государства.

Все сказанное императрица посчитала предначертанным свыше, император и его матушка тоже полностью уверовали в благоприятное пророчество. Да и могло ли случиться иначе? Кроме высочайшего происхождения, Сяо Линь обладал достойным нравом и недюжинными способностями: он хорошо разбирался и в военных, и в светских науках, был благороден, праведен и прекрасен, как бог. Когда шестому принцу исполнилось всего семнадцать, император вздумал проверить его подготовку и велел сразиться с лучшим воином. Ко всеобщему восхищению, тот не сумел одолеть юного наследника. Вполне вероятно, в бою Сяо Линь мог сравниться с самим непобедимым главнокомандующим – генералом Е, но проверить это вряд ли представлялось возможным: мужчина не стал бы мериться силами с принцем. Впрочем, на великолепие императорского наследника это тени не бросало.

Принц Сяо Линь был горячо любим народом, особенно женской его половиной. Если спросить молоденьких девушек в столице, за кого они хотели бы выйти замуж, девяносто девять из ста смущенно признались бы, что мечтают о шестом высочестве. В день свадьбы Е Бинчан разбилось множество девичьих грез, но самой несчастной была Е Сиу, которую это событие повергло в пучину отчаяния.

Хотя император долго не объявлял наследника престола и только теперь даровал принцу титул принца Сюаня, все знали, что венценосный отец очень рассчитывает на сына. Просто так сложилось с древних времен, что лишь немногие, поспешно объявленные наследниками, садились на трон Великой Ся. Преждевременная честь не к добру. Когда свирепые волки соревнуются между собой, вожаком становится сильнейший, а император не желал подвергать Сяо Линя неоправданному риску.

Придворные – народ хитроумный, привыкший продумывать свои действия наперед, поэтому на пиру принца Сюаня все вели себя с глубоким почтением.

Когда третья дочь семейства Е с супругом вошла в зал, там уже сидело множество гостей. Сусу и Таньтай Цзинь устроились позади генерала Е, а наложниц и их детей не было: они не имели права посещать подобные торжества.

Опершись подбородком на кулачок, Сусу наблюдала, как принц, сидя на троне, разговаривает с придворными. Все-таки он отличался от ее бессмертного собрата: Гунъе Цзиу был молчаливее, его брови выглядели тоньше, а черты лица изысканнее. Но Сяо Линь мало уступал ему в красоте.

Таньтай Цзинь проследил за взглядом Сусу и понял, на кого она смотрит. Опустив глаза, он уставился на кувшин с выпивкой и неизвестно о чем задумался. Вскоре зазвучала музыка, и в сопровождении горничной в зале появилась молодая женщина. Выражение лица наследного принца сразу стало очень нежным, и он позвал:

– Бинчан, иди же сюда.

Наложница с улыбкой подошла к Сяо Линю и вложила свою узкую ладонь в его руку. Сусу мгновенно узнала девушку с портрета. Белоснежный мех песца обрамлял светлое лицо, полуопущенные веки придавали взгляду нежность и томность, перехваченные голубой лентой волосы выглядели изысканно и элегантно. Ее красота казалась уравновешенной: не излишне яркой и не чересчур бледной – ровно такой, чтобы заставить луну скрыться за облаком и пристыдить распустившиеся цветы. С ее появлением ядовитая усмешка Пан Ичжи погасла, и в его глазах остались лишь тоска и томление, а присутствующие придворные дамы закусили губы и нервно скомкали платочки.

«А Бинчан и в самом деле поразительно красива!» – подумала Сусу.

В это время Чунь Тао мучило беспокойство: а вдруг госпожа опять разгневается? Старшая сестра такая женственная, а у третьей пока только невинные пухлые щечки и простодушный взгляд – она совсем юная и не умеет привлечь внимание мужчин.

Однако Сусу и не думала сердиться. Ее большие черные глаза с откровенным интересом разглядывали наложницу, а между делом она покусывала клубнику. Чунь Тао пришла в недоумение: почему госпожа так спокойна?

Откуда же было знать простой служанке, что спустя пятьсот лет в одной из обителей бессмертных родится красавица, при виде которой боги и демоны утратят самообладание, а клан лисиц будет посрамлен? Та юная совершенствующаяся получила такую невероятную силу духовного перерождения и потрясающую красоту, каких не видели многие тысячелетия! И пусть существующий мир стремительно терял гармонию, даже на восьми пустошах новорожденные демоны знали, что за воротами секты Хэнъян живет молодая дева, с чьей ослепительной прелестью не сравнятся даже богини древних времен. И зовут ее Ли Сусу. Некоторые даже осмелились предположить, что повелитель демонов не убил ее, возжелав приберечь для себя и ожидая, пока она повзрослеет и расцветет.

Поэтому Сусу, осознающая, что она чистейшее и прекраснейшее творение женской природы, без малейшего удивления и зависти созерцала Е Бинчан. К тому же среди бессмертных красавиц встречается множество подобных ей. Она посмотрела на рассеянного и молчаливого Пан Ичжи и вдруг повернулась к мужу. Таньтай Цзинь поспешно отвел глаза от прелестной наложницы. Разумеется, злыдень тоже любовался ею, хоть и притворялся скромником.

Когда Е Бинчан, единственная женщина при дворе Сяо Линя, гордо села по правую руку от прекрасного принца, Сусу шепнула генералу:

– Батюшка!

Тот оглянулся на дочь, которая лакомилась клубникой, и одобрительно кивнул. Тогда Сусу проглотила последний кусочек ароматной ягоды и поднялась. Ну что ж, пора извиниться за Сиу.

Она подошла к Бинчан, поклонилась и смиренно произнесла:

– Прими мои извинения, старшая сестра, я не должна была толкать тебя в воду на пиршестве во дворце. Прости меня великодушно.

От неожиданности Е Бинчан поначалу растерялась, однако тут же ответила:

– Все хорошо, сестрица. Бывало, что мы ссорились, но я знаю, ты не нарочно.

Ее влажные глаза кротко смотрели на Сусу. С облегчением вздохнув, красавица заметила:

– Третья сестрица, ты повзрослела.

Такой доброты Сусу не ожидала.

«За что же тогда Сиу ненавидела эту девушку?» – подумала она. Вместе с этими мыслями в душе Сусу всколыхнулись сомнения и чувство вины. Е Бинчан и в самом деле казалась нездоровой. Ее болезненную бледность скрывал толстый слой пудры, и не раз за время трапезы она покашливала, прикрываясь платком.

Сяо Хуэй, служанка наложницы, поддерживая госпожу, проворчала:

– Нян-нян[43], вы слишком легко прощаете сестру. Она явно намеренно в тот день…

– Помолчи, Сяо Хуэй, – нахмурившись, прошептала Бинчан.

Та смущенно прикрыла рот рукой.

Прежде чем покинуть отчий дом, старшая сестра не раз терпела обиды от младшей. И хотя сейчас у нее есть вельможный покровитель, ей все же приходится уступать.

Наложница снова задумчиво посмотрела на фигурку в розовом, занявшую место позади отца, и искренне пожелала, чтобы Сиу действительно поскорее повзрослела.