Старый, но крепкий 8

Глава 8

Кто будет слушать наглого подростка, по мнению мудрых взрослых, не прожившего и двух десятков лет?

Никто.

Станут ли слушать подростка, который скажет: «Я заложил рядом со школой и сектой такие же бомбы, как и рванувшая недавно в холмах, поэтому требую внимания»? Не знаю, в каком-нибудь сказочном мире боярки, у какого-нибудь КНЯЖИЧА РАКОВА это бы сработало. Лично я на месте Линя, Свен Дэя и их оппонентов из школы Небесного гнева после такой наглости разнообразил бы собрание пытками идиота, который бы сразу сознался, где находятся бомбы, а потом — умер. Возможно, в муках.

Поэтому закладкой бомб я не ограничился.

Обещанная Линем неделя на деле оказалась девятью днями. То ли мастер изначально слишком уж округлил дату, то ли собрание попросту перенесли. Не суть. Главное — лишнее время я потратил с пользой. Думал, что мне придется мчаться в Фейлянь в рекордные сроки, сообщать о происходящем в городе принцу, а потом — добираться обратно. Но так как у меня в запасе было еще два дня, я не сильно торопился.

Еще в Вейдаде я убедился, что могу удалять свои воспоминания так же, как я убираю части чужой памяти. Я собирался описать историю последних взаимоотношений секты и школы, а потом — стереть сделанное из своей памяти, и передать это письмо принцу.

Я сел в своей комнате за стол, на котором не было ничего, кроме чернильницы, пера и листа бумаги… А потом моргнул и обнаружил, что посреди стола лежит сложенный вчетверо бумажный лист.

— Но я не писал письмо. Я не помню этого, — попытался я убедить себя. — Я попросту не успел этого сделать. Я сел за стол и увидел на нем сложенную бумагу. Я не знаю, что в ней, но что мне мешает передать бумагу принцу?

Я добрался до столицы, навестил его высочество. Это было уже под вечер, и принц предложил мне поужинать вместе. Именно тогда, после шикарного ужина в большом зале с лепниной на потолке, я убедил себя, что происходящее «на благо секте», и передал принцу бумажный лист.

Клятва не сработала. Я не упал, задыхаясь. Теневая Ци внутри меня не взбунтовалась, как в прошлый раз.

Прочитав все, что было на листе, принц устало откинулся на спинку кресла.

— Я говорил им, чтобы остановились. Я приказывал — не просил, не уговаривал, приказывал — чтобы прекратили боевые действия, чтобы выдохнули, пересмотрели, посчитали последствия. Но каждый из них — и в школе, и в секте — будто ополоумел.

Его высочество встал, прошёлся к окну и выглянул наружу. Со своего места я видел, как свет луны падает на лицо принца, на устало опущенные уголки губ.

— Чили, вот скажи мне, почему некоторые люди так яро стремятся к смерти? — дребезжащим, каким-то взрослым, даже старческим голосом спросил принц. — Далеко в не первый раз люди игнорируют указы, подкрепленные королевской печатью. И каждый раз льется кровь, каждый раз мир лишается сильных людей, которые могли бы пахать землю или защищать ее от духовных зверей или екаев. Разве они не могут уяснить своим ущербным разумом, что идти против королевских указов подобно смерти? Сколько мне нужно выжечь сект, выполоть культов и закрыть школ, чтобы это изменилось?

Чили выглядел столь же печально. Он не ответил на слова принца — просто беспомощно пожал плечами.

— Готовь отряд гвардейцев, — тускло скомандовал принц. — Пусть выступят завтра утром. Пора напомнить периферии, кто здесь власть.

Это определенно шло вразрез с моими планами. Я прибыл сюда, чтобы принц разрешил проблему, на которую у меня не хватало ресурсов, а не убивал и тех и других.

— Ваше высочество… — начал я медленно. — Простите, но есть ли иной выход?

Принц медленно обернулся. Посмотрел на меня так, будто впервые за вечер осознал, что я всё ещё здесь.

— Ты правда думаешь, что у тебя есть право спорить со мной, Китт? — бросил он холодно.

— Я хочу спасти людей. Я пришёл сюда, потому что знал: один только ваш голос может остановить катастрофу. Вы — принц, вас услышат. Я не хочу, чтобы гибли ученики или мастера.

Принц смотрел на меня, слушал, что я говорю, но его лицо не менялось.

— Нет. Я уже предупреждал. Я уже писал указы, ставил печати, призывал к разуму — и ты видишь, что получилось. Меня проигнорировали. В чем смысл протягивать руку, пытаться достать человека из клоаки, когда в ответ летят стрелы?

— А может…

— КИТТ! — рявкнул наследник престола. Его лицо исказилось гневом. Принц шагнул ко мне и взвинченно сказал:

— Ты, кажется, не понимаешь, с кем беседуешь. Похоже, мы слишком долго общались с тобой на равных — ты забыл, что я не обычный человек! Я — будущий король. Мне не положено быть мягким, не положено умолять прекратить сражения. Я могу уничтожить город. Я могу опустить меч на шею практика, если он — изменник. Я могу лишить домов триста семей — ради спасения тридцати тысяч. И! Когда я говорю «нет», Китт, будь добр, послушай меня.

Молчание повисло между нами. Сейчас передо мной стоял Правитель. Я впервые понял, что принц, с которым я ел за одним столом, с которым общался и шутил — не тот человек, который может позволить себе добродушие.

Всё же я не мог молчать.

— Позвольте мне попытаться привести их к миру, — прохрипел я. — Дайте мне один день. Один. Если завтра всё рухнет — делайте, как считаете нужным. Но если я успею на их переговоры, может, не придётся хоронить больше никого ни секте, ни школе.

И принц согласился.

Вернувшись в Циншуй, я решил осмотреть место, где недавно испытал свою последнюю бомбу. Как бы меня ни мучило любопытство, это не было моим первостепенным делом, поэтому я и откладывал его на потом.

Я ожидал увидеть последствия взрыва, ожидал воронки посреди болота и выжженной травы, но реальность меня удивила.

Некогда тихое и ничем не примечательное болотце, окружённое невысокими зелёными холмами, превратилось в мёртвую пустыню. Земля повсюду была выжжена до черноты, словно её сутками напролет жгли драконы. Вместо зелёных зарослей осоки и гладкой поверхности воды передо мной зиял огромный котлован, края которого покрылись толстыми слоями оплавленной земли, песка и камня. В центре кратера земля была настолько сильно сплавлена, что казалась стеклянной — тёмной, блестящей и абсолютно безжизненной.

Я нашёл место, где стоял во время испытания. Тогда мне казалось, что я нахожусь достаточно далеко от эпицентра, почти в полной безопасности. Я даже не вырыл окоп… Впрочем, он и не помог бы — зелья бы все равно детонировали.

Теперь же стало очевидно: ударная волна добралась и сюда. Трава и кустарники исчезли полностью, словно их никогда и не было, а земля под ногами затвердела, покрылась потрескавшейся коркой. Я присел на корточки, проведя пальцами по спёкшейся твердой поверхности. На пальцах осталась сажа.

Зрелище было одновременно впечатляющим и ужасным. Я не мог не почувствовать трепет при мысли о том, какой разрушительной силой я овладел, какие силы обуздал. И вместе с тем я ощущал легкую тоску: надеюсь, что мои спокойные деньки не обернутся новым витком шантажа, предложениями о продаже мегабомб, и похищениями родственников.

Однако одно я знал точно — в любом случае человека, способного устроить подобное, игнорировать не будут, и забывать о нем точно не станут.

Наконец наступил день совета глав школы и секты. Я не знал точного места проведения собрания, но выяснить это оказалось проще простого: достаточно было лишь проследить за мастером Линем и Свен Дэем. Они погрузились в карету и выехали из секты. Следом за каретой последовала тяжёлая повозка с разобранным шатром, массивными столами, мягкими креслами с вышитыми подушками и даже с разложенными по ящикам продуктами.

Я усмехнулся, глядя на груженую повозку. Мастер и настоятель могли бы добежать до места сбора быстрее любых лошадей или перенестись порталами в мгновение ока. Но статус требовал определённого комфорта. А может, по соглашению и техники использовать запрещалось?

Карета и повозка скрылись за поворотом дороги, но печать телепортации, поставленная на ящик с вином, гарантировала, что я точно не заблужусь.

Я выждал полчаса, а потом, когда почувствовал, что печать перестала удаляться, пару раз телепортировался следом за ней.

Вскоре я увидел впереди огромный шатёр — роскошный, сверкающий на солнце золотыми и серебряными нитями, с поднятыми пологами. Шатёр стоял посреди широкого поля, словно специально выбранного для того, чтобы никто не мог подкрасться незамеченным.

Под куполом шатра виднелся массивный стол из тёмного дерева, за которым уже расположились мастера. Я всмотрелся внимательнее: охраны не было вовсе. Сначала это удивило меня, но через мгновение я понял причину: за километр до шатра воздух вдруг стал тяжёлым и вязким, словно я шагал по дну глубокого озера. Давящая сила опустилась мне на плечи, заставив сбиться дыхание.

Техники отказались работать примерно в пятистах метрах от шатра — я будто наткнулся на невидимую стену. Попробовал сделать шаг в сторону — бесполезно. Пришлось разрушить ледяной доспех, который стал неподъёмным грузом, но и без него каждый следующий шаг давался всё труднее, будто кто-то добавлял мне на плечи ещё один тяжёлый камень.

Когда я дошагал до шатра, мне даже передвигаться было сложно. Еще эта аура, которой давили все четверо… Господи, да я обыкновенный гусенок рядом с ними!

Собравшиеся наконец заметили моё приближение. Четыре головы повернулись ко мне. Линь, Свен Дэй, Ардан Тарс — тот самый мужчина, спасший меня когда-то от скелетов, и четвертый практик, сидевший чуть в стороне от остальных. Незнакомец выглядел весьма пожилым — глубокие морщины избороздили его лицо, длинные седые волосы были стянуты в строгий узел на затылке. От него исходила такая сила и угроза, что даже мастер Линь рядом с ним казался ребенком. Передо мной либо сам глава школы Небесного Гнева, либо кто-то из его ближайших заместителей.

— Это что ещё за немощь? — презрительно бросил Ардан Тарс, скрестив руки на груди и смерив меня пренебрежительным взглядом. — Он из ваших? Вы решили нарушить соглашение?

Мастер Линь уставился на меня с тревогой, Свен Дэй же наблюдал за мной с явным интересом — кажется, главе моей секты было весьма любопытно увидеть, как я справлюсь с ситуацией.

— Прогони его, — спокойно произнёс незнакомец, даже не посмотрев на меня.

Ардан Тарс кивнул и поднялся.

Я почувствовал, как давление вокруг усилилось многократно — казалось, воздух вот-вот раздавит меня в лепёшку. Но я продолжал идти вперёд, обливаясь потом и едва удерживая равновесие. В нескольких шагах от шатра я остановился и с трудом выдохнул:

— Не советую. Я тоже заинтересован в мире между сектой и школой. Пусть и представляю третью сторону.

Я медленно протянул вперёд ладонь с кожаным тубусом.

Ардан презрительно усмехнулся и не сделал даже попытки взять его. Вместо этого он картинно поднял ладонь, и над ней начала формироваться воздушная сфера, втягивающая в себя воздух.

— Подожди! — вмешался Свен Дэй. — Это ученик моей секты. И один из самых способных учеников, надо признать. Мне самому интересно узнать, что он принёс нам сегодня.

Я медленно открыл тубус и осторожно достал бумагу с ярко сверкающим королевским гербом на обороте. Развернув его так, чтобы все могли видеть символ Короны.

В воздухе повисла тишина. Четыре взгляда впились в меня. Линь смотрел с гневом, а в глазах Свен Дэя заплясала ярость — я вздрогнул и отвел взгляд.

Я стоял на месте, придавленный мощью, которую излучали эти четверо и ужасно жалел о своей идее.

Но пока все шло по плану. Судя по тому, что я не переломан техниками, а давление аур вокруг меня постепенно ослабевает, кажется, интерес к документу перевесил желание убить меня на месте.

— Долго будешь мять титьки? — грубо бросил Ардан.

Я шагнул вперёд, протягивая документ.

— Прошу. Это послание от Его Высочества принца Эдвина, адресованное школе Небесного Гнева и секте Тьмы.

Ардан нехотя взял из моих рук бумагу и развернул перед собой.

— 'Я, наследный принц Эдвин, приветствую достопочтенных мастеров школы Небесного Гнева и секты Тьмы, — начал читать практик ровным, сухим голосом. — До моего сведения уже дошли слухи о ваших недавних боестолкновениях. Я уже дважды отправлял вам предупреждения и приказывал прекратить взаимные стычки, однако вижу, что вы проигнорировали мои слова. Поскольку приказов понимать вы не желаете, я хотел отправить к вам отряд карателей, которые объяснили бы, чем чревата подобная избирательная глухота, но в своей милости и великом терпении решил пока этого не делать и дать третий шанс, которого прежде не давал никогда и никому. Надеюсь, вы умеете ценить шансы.

Я СНОВА ОФИЦИАЛЬНО ПРИКАЗЫВАЮ немедленно прекратить любые боевые действия между вашими организациями. Кроме того, в качестве платы за вашу глупость и непонимание я требую от каждой стороны конфликта направить по пятьдесят практиков не ниже ранга Пробуждения на границу с Дикими землями для тренировок и слаживания их боевых действий. Это позволит направить накопленную энергию и человеческие ресурсы в полезное русло и послужит на благо королевства.

Если в течение трёх дней мой приказ не будет исполнен, я об этом узнаю и вышлю королевских карателей. Ваши школа и секта будут уничтожены такими же взрывами, как и тот, что недавно произошел в ваших краях, а все ваши адепты и ученики будут рекрутированы и отправлены на границу. Советую вам задуматься над тем, что лучше: жить или умереть.

С уважением и надеждой на ваше благоразумие, осторожность, слух и отсутствие старческого слабоумия,

Эдвин, наследный принц'.

Последние слова Ардан произнёс с прорвавшимся раздражением. Практик сложил письмо и бросил его на стол перед мастерами, словно бумага обжигала пальцы.

Наступила тяжёлая пауза. Все присутствующие выглядели мрачнее тучи: мастер Линь хмурился, Свен Дэй добрых четыре минуты смотрел только на меня, не отводя взгляда, и от этого взгляда было страшно. Я ощущал себя человеком, который специально наступил на гнездо ядовитых змей и теперь ждёт, что все обойдется.

Первым заговорил старик с холодными серыми глазами:

— Что ж… Резюмирую услышанное. Если это не один из ваших трюков, то его высочество решил вмешаться напрямую, и у нас действительно нет вариантов, кроме как заключить мир. Если мы проигнорируем приказ принца, то получим себе на головы королевских карателей. Они не будут разбираться в тонкостях наших отношений и в условиях мира.

— Согласен, — нехотя кивнул мастер Линь. — Нам придётся временно забыть о разногласиях и выполнить приказ. И уже потом — обсуждать детали.

На следующие полчаса разгорелся спор о том, кто должен отступить первым. Каждая сторона пыталась сохранить лицо и достоинство, тщательно подбирая слова и выражения. Я стоял у входа в шатер, чувствуя себя лишним, но так как меня никто не выгонял, сам я уходить не спешил.

Наконец практики договорились, и мастера школы Небесного гнева, не прощаясь, покинули шатер.

— Мастер Линь, прошу, оставь нас наедине, — вдруг попросил Свен Дэй. — Мне нужно кое-что обсудить с нашим молодым… другом.

Линь даже не посмотрел на меня:

— Конечно. Я подожду вас снаружи.

Когда Линь вышел, в шатре воцарилась тишина. Свен Дэй некоторое время внимательно смотрел на меня, словно оценивая заново, а затем неожиданно улыбнулся — почти искренне.

— Слушай, ты и правда меня впечатлил. Не ожидал от тебя такой решительности. Прийти туда, где тебя могут убить и оттоптать собравшимся мозоли… Смело, правда.

— Спасибо, наверно, — осторожно сказал я.

— Нет-нет, ты слишком скромен. Поверь моему опыту: далеко не каждый способен в одиночку остановить две огромные силы от кровопролития и заставить их пойти на компромисс. Особенно учитывая, что обе стороны были настроены крайне агрессивно и готовы были сцепиться друг с другом в любой момент. Тебя однозначно запомнят.

Его слова звучали как угроза. И, наверное, были ей.

— Спасибо, господин настоятель.

— Да не за что. Иди, Китт.

Я обернулся и успел сделать всего пару шагов прочь, как за спиной прозвучал шепот, больше сравнимый с шелестом пожухлой листвы на погосте.

— Se-e-even da-a-ays later…

Прежде, чем успел удивиться, прежде чем я вообще осознал, что говорили на знакомом мне языке, перед моими глазами вспыхнули ослепительно-красные системные сообщения:

ВНИМАНИЕ!

На вас наложено проклятие «Семь дней»!

Через неделю вы полностью потеряете все свои силы! Будут утрачены навыки, бонусы, урезаны характеристики. Ваше тело вернётся к состоянию смертного человека без какой-либо духовной энергии!

Для отмены проклятия обратитесь к тому, кто его наложил!

Я замер в проеме шатра, чувствуя, как по спине прокатывается волна холода. Выходит, я нашел «мастера проклятий», только вот предпочел бы вовсе не искать.

Медленно обернувшись, я увидел, как Свен Дэй наблюдает за моей реакцией с откровенно издевательской и холодной улыбкой.

— Ах да, совсем забыл предупредить. Видишь ли, Китт, я ненавижу, когда кто-то вмешивается в мои планы. Твое вмешательство стало для меня сюрпризом, теперь настала моя очередь удивлять тебя.

Я попытался сказать хоть что-то, но Свен Дэй полыхнул гневом, и меня отшвырнуло на пару шагов — едва устоял на ногах.

— Слушай внимательно, как все будет происходить, — не повышая голоса, сказал настоятель. — С этого дня ты не общаешься с его высочеством, а если общаешься, говоришь только то, что я одобрю. Теперь ты будешь работать исключительно на благо секты. Хочешь заниматься алхимией? Будешь заниматься. Я оценил твой взрыв, он великолепен. Мне понадобятся бомбы. Хочу купить у тебя двадцать таких, и думаю, о цене мы договоримся. Через пять дней я отодвину проклятье на день, если удостоверюсь, что ты ведешь себя правильно. Никто, кроме меня, не сможет отодвинуть или убрать проклятье. Осознал?

Молчу, пытаясь найти слова, которые бы перевернули ситуацию, однако на ум ничего не приходит.

Я влип. И эта мысль долбит в виски изнутри.

— Считай это небольшим уроком от меня лично, Бронсон. У тебя есть ровно шесть дней, чтобы изготовить двадцать бомб. Советую поторопиться, иначе твоя блестящая карьера алхимика закончится раньше времени.