Старый, но крепкий 8

Глава 13

Внимание! Выберите бонус к специальности за двадцатый ранг специализации «Алхимик-зельевар»!

И я наконец-то занялся сортировкой бонусов за сваренный эликсир культивации для настоятеля.

Открыл список бонусов, в очередной раз пролистал.

Философский камень.

«Одно прикосновение, капля духовной энергии, и даже грязь станет золотом».

Алхимик может временно изменять природу материалов, превращая их в более ценные или полезные. Камни становятся серебром, вода — вином, дерево — сталью. Однако через некоторое время эффект рассеивается, изменённый предмет приходит в негодность. Требует огромного количества Ци!

Все еще малополезный бонус. Только если в прошлый раз я думал мелко — превратить камень в золото, а потом продать его Крайслерам, то теперь понимал, что в алхимии можно добиться куда большего. Подняв ранг ингредиенту, я смогу сварить куда более полезный эликсир. Но как раз за счет того, что получаемый материал выходит недолговечным, я не знаю, останется ли зелье зельем после того, как одна из его составляющих испортится.

Кровь химеры

«В каждом из нас живет чудовище. Я просто дал ему проявиться».

Алхимик может временно изменять своё тело с помощью сильнейших зелий или эссенций.

Не хочу идти по пути Сталевара, если цена этого — целый бонус. Если Сталевар захочет поделиться со мной своим опытом и рецептами, я смогу варить зелья метаморфоз и сам.

Кроме этих бонусов были и новые, куда более неприятные. «Дубликат» — возможность создавать двойника, делясь с ним характеристиками, но если двойник погибал, характеристики безвозвратно терялись. «Гурман» — возможность варить улучшенные зелья из плоти разумных. «Самоотверженный» — бонус, позволяющий вкладывать свои навыки и способности в эликсиры, безвозвратно их лишаясь. Вот над этим я задумался — это способ не просто удалить у себя навык, переставший быть востребованным, а отдать его нужному человеку.

Катализатор.

«Любая реакция станет грандиозной, если знать, как ею управлять».

Все зелья и алхимические реакции работают быстрее и мощнее, ранг любых зелий повышается. Время создания зелий сокращается, а их эффекты усиливаются (исцеление — лучше, сильнее яд, дольше сохранность зелий).

Сколько ни думай — лучшее из имеющегося. Его и возьму. Аж руки дрожат от предвкушения: что получится, если я подниму ранг бомбы или зелья культивации?

К слову, вот и возможность понять, есть ли ранг выше легендарного.

Имя: Китт Бронсон.

Ранг: Пробуждение. Ступень пробуждения чувств.

Тело: 23

Дух: 18

Разум: 15

Специальности:

Алхимик-зельевар: 21. Экстракция сущности. Катализатор.

Бонусы специальности: Сбор трав. Простая обработка трав. Токсикология. Ферментация. Импровизация. Быстрая готовка. Стойкость.

Навыки ⅚:

Медитация: 44 — обычный: Погружение в себя. Равновесие энергий. Резервуар Ци. Усиление ауры.

Древковое оружие: 46 — необычный: Понимание. Улучшенное понимание противников. Твёрдая хватка. Удар дракона (направив Ци по оружию особым образом, пользователь может создать ледяного дракона, который нанесет удар по площади).

Массаж: 61 — обычный: Расслабление мышц. Глубокая проработка. Стальные пальцы. Улучшенное восстановление. Скрытые резервы. Укрепляющий массаж.

Аналитика, 48 — необычный.

Маскировка, 39 — обычный.

Заклинания:

Кража воспоминаний (Memory Theft): 7 — эпический.

Техники ⅘.

Полученные:

Усвоение энергии. Ранг: редкий.

Ледяная защита. Ранг: редкий.

Ночные пути. Ранг: редкий.

Плащ теней. Ранг: обычный.

Таланты:

Превосходная регенерация.

Сродство с тенью.

Сродство со льдом.

Когда я сказал, что меня в секте не держит ничего, кроме занятий с мечницей, я немного слукавил. Была ещё одна вещь, которая непременно приносила мне удовольствие — дрессировка дракона.

Как-то так получилось, что с питомцем занимались и я, и мои приятели. Девчонки в основном купали и кормили Раккара, Жулай старался дрессировать по правилам, по крохам, вычитанным в библиотечных книгах. Но средневековые правила дрессировки не сравнятся с советами специалистов двадцать первого века, съевшим собаку на дрессировках настоящих собак.

Я далеко не профессиональный дрессировщик, но у меня когда-то тоже была собака, и я одно время интересовался дрессировкой. Тут прочитал статью, там — кусок книги профессионального кинолога. Где-то услышал совет, где-то увидел полезный приём. По итогу, когда я начал вспоминать всё, что знаю о дрессировке, и с помощью навыка анализа компоновать эти знания в чёткие правила, понял: на самом деле знаю я не так уж и мало. Я не был уверен, хватит ли этого для дрессировки целого дракона, но пока моих знаний для этого достаточно. Я с лёгкостью обходил Жулая в дрессировке и с интересом наблюдал за прогрессом дракончика.

С момента, как дракон вылупился, прошло полтора месяца. Он рос и креп удивительно быстро, не в последнюю очередь благодаря зельям, которыми я его поил. За это время Раккар превратился в пятидесятикилограммовую махину, способную потягаться голой силой с практиками ранга пробуждения.

Дракон выглядел внушительно. Его туловище стало крепким, а мышцы на спине — самой развитой части тела дракона — топорщились горбом. Мускулов было много, и они толстыми веревками оплетали основания крыльев, которые теперь были не тонкими и кожистыми, как у куренка, а плотными и большими — такими и должны быть крылья существа, способного поднять себя в воздух. Размах крыльев дракона превышал длину его тела примерно в полтора раза. Гибкая длинная шея достигала семидесяти пяти сантиметров. Лапы были коротковаты по сравнению с туловищем, но это не мешало дракону во время прогулок носиться между деревьями леса Туманов с ловкостью молнии.

Я старался заниматься с драконом, когда рядом не было ни девчонок, ни Жулая. Чтобы дракон не сбегал, я вешал себе на пояс мешочек с мясом, пропитанным привлекательными для дракона зельями (подобрал путем перебора). Правда, сейчас я неудачно подгадал время: когда я повёл дракона к лесу Туманов, на наше постоянное место занятий, за мной увязались Жулай и Апелий. Парни шли чуть поодаль и не мешали мне ни советами, ни громкими разговорами, так что я смирился с их компанией: ничего особо секретного в своих тренировках я не видел.

Я дошёл до обгорелого поваленного дерева и в очередной раз почесал шею прильнувшего ко мне дракона. Красная чешуя на его шее уже успела затвердеть; Лиса и Сиона жаловались, что чешуя затвердела настолько, что царапает пальцы до крови, но на моём ранге это пока не ощущалось — я будто отполированное дерево погладил.

Похлопываю дракона по шее. Зверёныш довольно урчит, расправляет крылья и прыгает на обгорелое дерево, неловко помогая себе взмахами, — ложится на облюбованное место. При этом он внимательно смотрит на меня, едва ли не виляя хвостом.

Питомец по-прежнему относился ко мне, как и в первые дни наших дрессировок. Дракончик вытянулся, изрядно подрос, но в его глазах всё равно застыл тот же щенячий блеск — смесь азарта и искренней любви. Питомец по-прежнему более лоялен ко мне, чем к подросткам, которые занимались с ним и проводили с ним времени куда больше, чем я.

Ладно, слишком много отстраненных размышлений. Пожалуй, пора переходить к тренировкам.

Я потянулся к мешочку на поясе. Опытным путём выяснилось, что драконы, как и собаки, отлично понимают принцип поощрения вкусняшкой.

— Ко мне, — командую я чётко.

Дракон дёргает хвостом, но не срывается с места. Я повторяю команду снова — ровной, но требовательной интонацией:

— Ко мне!

Развязываю тесёмки на мешочке, достаю пластинку мяса и спокойно повторяю:

— Ко мне!

На этот раз дракончик с готовностью рвётся ко мне. Пасть клацает в паре сантиметров от мяса — я едва успеваю убрать руку.

— Молодец, — добавляю я.

Пока дракончик смотрит на меня щенячьими глазами, мясо летит в воздух. Секунду спустя пасть дракона хлопает, как медвежий капкан. Зубы у молодого дракона появились ещё на второй неделе, а сейчас уже отросли настолько, что он мог бы оттяпать чью-нибудь кисть. Не знаю, виной тому растущие зубы, или проказливый характер, но Раккар пробовал кусать и грызть всё подряд, включая дверные ручки и завязки на одежде девчонок.

— Сидеть! — на этот раз меняю команду.

Питомец косится на меня, но всё-таки опускается на задницу. В качестве поощрения швыряю ему ещё кусочек мяса. Дракон мгновенно вскакивает на задние лапы, вытягивает шею и клацает зубами, ловя подачку.

Память подкидывает цитату из некогда прочитанной статьи: «Поведение, за которым немедленно следует поощрение, с большей вероятностью повторится в будущем». Сейчас я убеждаюсь, что это действительно работает. Главное — чётко произнести команду и после выполнения — мгновенно её подкрепить. Например, собаки не связывают поощрение с действием, если оно задержано более чем на пару секунд.

Мы продолжаем заниматься с драконом, а приятели наблюдают. Отработав команду «сидеть», переходим к следующей — «оставь». Питомец вечно норовит схватить что-то в пасть: несколько дней назад он разгрыз флягу Апелия и долго отфыркивался — крепкое вино пришлось ему не по вкусу.

С этой командой уже сложнее. Едва я вынимаю из рюкзака и бросаю на землю яркий кожаный пояс, чешуйчатый тут же тянется к нему, норовя схватить зубами.

— Оставь! — командую я.

Питомец кидает на меня мимолётный взгляд, но всё же продолжает. Вытянувшись в струнку, по сантиметру в секунду медленно тянет голову вперёд. Похоже, понимает по тону, что делает не то, что нужно, но не может устоять — яркий кусок кожи манит его сильнее разума.

Команде «оставь» мы с треском проигрываем. Зато другие команды повторяем снова и снова, закрепляя успех.

Вообще, насколько я помню, команда «оставь» развивается через постепенное увеличение соблазна. И главное в ней — поймать момент самоконтроля и поощрить питомца. Вот с этим труднее, потому что самоконтроля я в драконе практически не вижу. Либо пояс чересчур соблазнительный, либо я что-то делаю не так.

«Позвольте животному ошибаться. Через ошибки приходит опыт».

Ну да, только это и утешает.

— Как ты это делаешь? — Спрашивает подошедший со спины Жулай.

Смотрю на парня, но не вижу уже былой неприязни. Видимо, то, как я обращаюсь с драконом, убедило Жулая: мол, «плохого человека животное слушаться не будет».

— В Вейдаде сосед собаку держал, учил всяким штукам. Вот у него и нахватался.

— Боюсь, что он никогда не будет меня слушаться так же, — вздыхает Жулай.

Пожимаю плечами:

— Ну, на этом драконе свет клином не сошелся. С помощью духовной энергии можно превращать обычных зверей в духовных — я уже проверял это на курах возле моего острова, там целые курятники таких. Было бы время — попробовал бы ещё кого-нибудь превратить в духовное животное.

У приятелей загораются глаза, а я, будто не замечаю, продолжаю говорить:

— Как-то думал попробовать вывести духовных собак или воспитать найденных в лесу волчат, но, правда, времени нету.

Жулай с Апелием переглянулись, быстро попрощались и ушли, оживленно переговариваясь, а я с драконом пошагал вдоль кромки леса, пока не отошли достаточно далеко от основных дорожек, по которым к лесу ходили практики и травники. Здесь я присел на нагретый солнцем валун. Дракон примостился рядом, едва помещаясь на свободной части камня, положил голову мне на ноги.

«Отношения с животным строятся на доверии, последовательности и уважении, — вспоминаю я еще один отрывок из книги. — Это не игра в силу. Это диалог».

Не знаю, кто автор цитаты, и насколько он прав, но я закрываю глаза и делаю то, что этот подчеркнуто правильный человек вряд ли одобрил. Я тихо произношу слова заклинания и погружаюсь в драконью память. Там я нахожу воспоминания о сегодняшнем дне, и насыщаю красками моменты, где дракон правильно выполняет команды и получает за это кусочек мяса. Моменты с невыполненной командой наоборот — лишаются красок, выцветают. Я корректирую поведение питомца и не чувствую по этому поводу никакого стыда. Собственно, а почему я должен его чувствовать? Это просто еще один способ закрепить в сознании дракона правильное и неправильное, верное и неверное. Будь у инструкторов по дрессировке собак доступ к разуму питомцев, им пользовался бы каждый, дрессировка занимала бы куда меньше времени и, возможно, позволяла бы закрепить команды за куда более изощренными действиями, чем лежать, сидеть, нападать и искать.

Закончив, выхожу из сознания дракона и просто почесываю чешую по всей его шее.

— Ты мой хор-роший…

Когда я понимаю, что в будущем этот дракон превратится в грозное существо, способное на равных биться с подготовленным отрядом, меня накрывает чувство, которое сложно описать словами. Гордость за дракона, смешанная с ощущением контроля над будущим повелителем духовных зверей. Будущая стихия сидит передо мной, послушно опускаясь на задницу после команды «сидеть».

Не устану повторять, что эликсиры уже пошли впрок. Когда смотрю на дракона, уже угадывается будущая мощь: я вижу, как день за днем широчеют его плечи, шея становится крепче, когти (которыми он пока не пользуется) становятся длиннее, толще. Когда он двигается по деревянным полам, половицы скрипят. Даже взрослые практики невольно вздрагивают, когда дракон клацает зубами.

Именно такое чувство ликования и гордости я испытывал в далеком детстве, когда швырял мячик огромной овчарке, и эта громадная псина рвалась вперёд по моей команде. Только сейчас передо мной не собака, а существо, способное в будущем одним движением крыла снести дерево.

И всё же он слушается меня. Ожидает команды, смотрит в глаза со щенячьим ликованием, следит за жестами. Именно я — тот, кто держит поводья будущей грозы неба. Я пою его эликсирами, я дрессирую и я корректирую его воспоминания, чтобы эти дрессировки пошли впрок. И в будущем именно я смогу направить эту силу.

Он уже силен, и скоро он вырастет ещё больше. Скоро научится летать, а через время взмоет в небо, и именно я буду сидеть у него на загривке, и в наших ушах будет реветь ветер.