Старый, но крепкий 8

Глава 21

Следующие два дня мы только и делали, что искали и зачищали логова тварей. Лезли в старые норы, в засыпанные хвоей подвалы и погреба (оказывается, рядом с особняком было поселение на десяток домов, от которых только погреба и подполья остались).

Если неудобства ребят компенсировали золотые монеты, полученные за продажу частей тел найденных и убитых духовных зверей, то меня получаемые суммы уже не впечатляли. Вечерами я телепортировался в секту и под душем приводил себя в порядок, зато днем по большей части был в заляпанной смолой одежде, потный и нередко испачканный в чужой крови, лимфе или слизи — в лесу жили самые разные твари.

Сам для себя четко решил, что после этого задания буду заниматься своими делами, стараясь больше не пересекаться с Линем, чтобы не получить очередной свиток с заданием. Просто если он вручит еще один похожий приказ, я точно откажусь, а это не пойдет на пользу нашим и так пошатнувшимся отношениям.

Сейчас мы шагали по следу из капель крови — зверюга умудрилась задрать и унести одного из травников, пока мы выслеживали предыдущую тварь. Лисса вычислила логово, и теперь мы осторожно шагали по мху, стараясь ступать как можно тише. Мне было сложнее других — я шел в тяжеленном ледяном доспехе и проваливался в мох по голень. Я бы мог в одиночку завалить любого духовного зверя оранжевой зоны (за исключением разве что раненой драконицы), но решил усложнить себе задачу и подраться в доспехе.

Дракон сейчас находился с Жулаем на территории особняка — не хотелось, чтобы выдал нас неосторожным рыком, или первым бросился на превосходящую его тварь и погиб. Вот уберем самых опасных, и пусть учится охотиться на оставшихся. Что-то у него уже получается — дракон за эти два дня стал куда меньше есть с рук, и куда больше охотился. Часто пропадал у ручья, шнырял по прибрежным кустам и временами нырял в воду.

Из грязного тумана вынырнула широкая кряжистая сосна. Толстенные, широко расставленные корни впивались в землю. Лисса жестом показала, что нужно обойти дерево. И действительно — стоило осторожно и медленно обогнуть ствол, мы увидели чернеющую под сосной дыру, откуда несло звериной вонью и свежей кровью. Ширина лаза была такой, что в нору можно было спокойно закатить некрупный внедорожник.

Лисса снова показала жестами, что ни за что туда не полезет.

В принципе и не надо.

Я дотянулся закованной в лед перчаткой до защищенного пояса, открыл два кармашка и достал оттуда крохотные в сравнении с ледяной перчаткой бутылочки с доработанными взрывными зельями. По правилам хорошего тона в логово первыми полетели они.

Раздался глухой взрыв. Земля мягко ударила в ноги, из дыры вырвался вал огня, а следом за ним выскочил громадный духовный медведь. Двигался он поразительно быстро для своих размеров — похоже, может ускорять себя. Сила и скорость — самая неприятная комбинация.

Шерсть на спине медведя горела и дымилась, но духовный зверь не обращал внимания — нацелив на нас красные, как угли, глаза, он жутковато заревел и встал на задние лапы.

— Не пробил, — прогудел Апелий. — Надо было сразу весь пояс кидать.

Мишка был на диво здоровенный — встав на лапы, он возвысился на четыре с лишним метра.

— В стороны, — скомандовал я. — Отвлекаю, бейте!

Из‑за ледяного шлема голос прозвучал глухо, но меня услышали — Лисса, Апелий и Сеона дружно рванули влево.

Я срочно наращивал толщину брони, но многого сделать не успел. Медведь рухнул на передние лапы, в полете задев меня кончиками когтей.

Меня словно тараном ударили. Сдавленно хекнув, я проскользил боком по мху.

— Глаза! — зачем-то коротко крикнула Лисса и махнула руками — с ладоней сорвались метательные ножи.

Апелий обволок свой меч пламенем и ударил медведя по заднице. Меч отскочил, как от куска толстой резины.

Медведь чуть дернул головой, и ножи скользнули по шерсти. Меч Апелия оставил проплешину в шерсти, но и это не заставило медведя повернуться — косолапый прыгнул ко мне. Стоило встать, и я снова поймал удар лапой. Лед на груди затрещал, ребра пронзило тупой болью. Я ощутил, как по льду разошлась частая сеть трещин.

Пока кувыркался, успел затянуть трещины. Ребята месяцами оттачивали взаимодействие и работали в связке, ковыряя зверя сзади, но он снова шагал ко мне.

Такой бой мне не нравится. Значит, попробую еще одну задумку, и если не выйдет, перестану ограничивать себя и разберусь с косолапым без доспеха.

Я телепортировался на полсотни метров, оставив вместо себя пустой доспех. Несмотря на то, что между мной и льдом было значительное расстояние, я все еще мог управлять им.

Доспех ожил: зашевелился, шагнул в сторону и тут же отлетел от очередного удара.

В тренировочном зале секты у меня отлично получалось управляться с доспехом, но стоило оказаться в реальном бою, сразу полезли минусы. Оказалось, что бить самому выходит быстрее, чем отдавать приказ марионетке. Там, где я бы шагнул, доспех только собирался сделать шаг.

Медведь еще дважды швырял марионетку ударами, а потом взревел от ярости и рубанул засиявшими когтями. Будь я внутри, я бы если не ушел, то хотя бы уплотнил лед выбросом Ци. Однако стоя в стороне, я не успел сделать ни того, ни другого. Удар пришелся по голове марионетки — половина шлема слетела, сорванная когтями.

— НЕ-ЕТ! — бешено закричала Лисса. От девушки волной разошлась тьма, накрывшая недовольно заревевшего медведя.

Девушка успокоилась секунду спустя — увидела пустой шлем. Крик затих, но выпущенная ею тьма уже выполнила свою работу: теневой кокон сжался вокруг медведя, и очередной чудовищный рык медведя сменился глухим ворчанием. Не знаю, что за технику использовала девушка, но результат был впечатляющий — тени сковывали движения зверя, замедляли его. Косолапый бился в темных путах, сверкая красными глазами.

Апелий не упустил удачный момент — стремительно бросился вперед, поднырнул под лапу медведя и полоснул мечом по кисти. Рискованный и не слишком умный маневр — теневая техника Лиссы рассеялась от пламени огневика, а ярость медведя никуда не делась.

Медведь, получив удар по лапе, молниеносно среагировал. Он не стал разворачиваться, а просто отмахнулся от досаждавшего ему человека — точно так же, как человек отмахивается от мухи. Апелий попытался отскочить, но слишком медленно: коготь, больше похожий на кривой кинжал, чиркнул по защищенному наручем запястью.

Раздался скрежет металла. Апелий с проклятьем отпрыгнул, уронив меч — наруч был распорот, а из глубокой раны на запястье хлестала алая струя. Парень судорожно сжал рану второй рукой, пытаясь остановить кровь. Ему бы сейчас выпить зелье, но Апелий, похоже, поймал шок.

А я в это время уже действовал. Стоя в укрытии, я сосредоточился, вливая потоки Ци внутрь брошенного доспеха. На это уходило колоссальное количество энергии, вдобавок управление доспехом стало невыносимо тяжелым, марионетка едва шевелилась. Зато лед внутри нее нарастал, уплотнялся, превращаясь в монолит.

Медведь снова развернулся к доспеху и со злобным ревом рубанул лапой по уже поврежденной груди.

На этот раз когти вошли в лед, пробили его на добрых двадцать сантиметров, но там и увязли. Медведь дернул лапу, пытаясь высвободиться, но лед лишь глубже засасывал его конечность.

Ледяной доспех снова ожил. Руки марионетки, потяжелевшие, неуклюжие, медленно обхватили медвежью лапу. Лед пополз вверх по конечности, превращаясь в гигантский ком. А затем из этого кома, прямо в тело медведя, с треском вросли десятки острых ледяных шипов.

Из глотки духовного зверя вырвался дикий вопль — у меня аж в ушах зазвенело! Медведь рванулся прочь, волоча за собой ледяную гирю в несколько сотен килограммов. Его движения стали неуклюжими, отчаянными — медведь не мог опираться на лапу, чтобы не причинить себе еще больше боли, но нормально двигаться на трех лапах он тоже не мог.

Уйти ему не дали. Лисса, бледная, но собранная, носилась возле медведя — то пропадала, то появлялась, чтобы метнуть в морду и глаза зверя метательные ножи. Главное было выиграть время для Сеоны — девушка наконец активировала технику, которую готовила все это время: рой черных мошек окутал морду медведя, втянулся в нос, рот и уши. А потом мишка захрипел и повалился на землю, кашляя кровью.

Если бы медведю дали пару минут, он смог регенерировать. Но тут подоспел Апелий, подобравший меч, и Лисса с Сеоной не стали мешкать: троица обрушила на зверя град ударов и техник, пока мишка не затих окончательно.

Густой запах крови смешался с вонью паленой шерсти.

— Сколько еще таких тварей? — выдохнул Апелий, зажимая рваную рану у запястья. Кровь бежала к пальцам, срывалась частыми каплями. Парень почему-то не торопился доставать лечебное зелье.

Протягиваю ему пузырек с вынутой пробкой.

— Пей.

Апелий кривится, но запрокидывает стеклянный бутылек.

— Это последний, — подрагивающим голосом говорит Лисса. — Мы все сделали, теперь в радиусе пяти километрах от особняка пусто.

Она права — пока пусто. Пока мы искали логова, раз восемь натыкались на брошенные норы, гнезда. Запах Раккара разогнал мелочь, успевшую тут расплодиться с момента, как погибла драконица. С одной стороны — жалко, могли бы поднять с них прилично золота. С другой стороны, вместо того, чтобы неделю выгонять из зоны мелочь, мы перебили троих самых опасных духовных зверей, кто мог бы поспорить с молодым драконом. Ну, и екаев уничтожили с десяток: их дракон не пугал.

Я дошел до рюкзака, оставленного с прочими вещами в паре сотен метров от места схватки. В этот раз я взял достаточно тары.

— Помогите разделать, — говорю, уже измеряя ладонью ход первого разреза.

— Командуй, — криво ухмыляется Апелий. И я командую — кому приподнять лапу, кому где придержать. Приятели помогают уже без неохоты, которую демонстрировали в первый раз — тогда все началось с «А почему мы должны тебя слушаться?». Со мной перестали спорить после длинной лекции, ответившей на их вопрос и тяжелого мешочка золотых за правильно извлеченные и обработанные ингредиенты.

Открыт навык «Траппер».

Добавить навык в используемые?

Надо же, прогресс! Траппер! В прошлый раз предлагали навык «мясник», а теперь опыт подрос, и навык вроде как вырос в рангах.

Отказываюсь. Я и так неплохо навострился работать с ножом, лучше оставить последний слот навыков для чего-то более полезного.

Разделывать громадного медведя трудновато, тем более — артефактным ножом, купленным у Додонева как раз для этой цели. Клинок не брал живые ткани, но резал и кости, и мясо убитого животного. Все замечательно, если бы он был длиннее мизинца. Сегодня узнаю, сколько нужно часов, чтобы малюсеньким ножом разделать четырехметрового медведя.

Провожу лезвием от грудины к паху.

Снова. Повторяю не меньше десятка раз.

Запах горячей крови бьет в нос. Нащупываю под диафрагмой упругий мешок — у достаточно развитых духовных зверей там находится «духовный узел», обросший жировой подушкой. Пока не знаю, в каких рецептах можно его использовать, слишком уж редкий ингредиент, но эссенции скорости и выносливости в нем плещутся в колоссальных объемах.

Беру щипцы, двумя движениями обрезаю сосуды и освобождаю узел. Ингредиент отправляется в банку.

Сердце забираю целиком, с частью перикарда. Помучался, чтобы случайно не повредить, но вроде сумел все сделать правильно.

Печень.

Желчный пузырь.

Еще будут глаза, зубы, когти, жилы, мясо, кости. Дел еще на несколько часов, но оно того стоит.

Лисса тем временем уже сняла участок шкуры. У меня уже кончилась тара — легкие огромные, тут нужны бочонки. Придется телепортироваться в лабораторию и обратно. Впрочем, телепортироваться в любом случае придется, и не раз. Не нести же на себе целого медведя.

Апелий пилит фаланги с когтями. Это и ценный ингредиент, и трофей, который даже на аукцион выставить не стыдно.

Возимся с медведем шесть часов и к особняку возвращаемся под вечер, привычно испачканные и уставшие.

Еще на подходе я слышу гул, как от гигантского улья. Удары молотков, визг пил, крики бригадиров, ругань вперемешку со смехом.

Лес вокруг особняка за день поредел. Вчера тут было темно даже днем, сегодня видно вечернее небо. Блестят влажные спилы пней, тут и там выглядывают из-под земли белесые корни. Всюду валяются кучи веток. Мимо нас проходит тянущий волокушу вол, подвязанный толстыми ремнями.

У деревянного забора, высокого, сколоченного быстро, но добротно, торчат по углам четырехметровые вышки: на каждой находится практик секты и двое лучников с артефактными арбалетами. Часовые заметили нас, а потом отвели взгляд дальше, всматриваясь между стволов деревьев.

На воротах висит свежая доска с выжженным названием: «Питомник». И это было точное слово: внутри ставят не клетушки, как полагал Жулай, а собирают настоящие вольеры из бревен и железных прутьев.

Несмотря на вечер, люди снуют по территории, как муравьи. Кто строгает, кто тащит, кто ругается, уронив чуть не на ногу связку досок. У колодца-журавля (его уже почистили, поменяли рычаг и обложили свежим камнем) возились двое с ведрами. Старые хозяйственные постройки разобрали на бревна, на их фундамент поставят новые.

Мастер Линь обошел в размахе Самира: стоило старику кинуть клич всем бригадам, мол, надо помочь секте, да позвенеть казной, и к особняку хлынули сотни людей: каменщики, плотники и прочие строители. Их благодарность секте была глубже, чем я ожидал; работали в прямом смысле до упаду.

Вырубке поначалу действительно пытались мешать духовные звери, но на защиту людей выгнали всех свободных практиков. Вышло лучше, чем патрулировать опушку: зверье или выманили на звук и перебили, или напугали достаточно, чтобы оно ушло с нашего участка леса.

Ночевать я предпочитал в секте, так что у меня было время выловить Самира. Я попросил брата не отпускать на заработки в лесу работающие у нас бригады, удерживая их повышенными зарплатами. Лучше переплатить, чем потом ждать месяц-другой, как освободятся от стройки питомника.

Мне нужен зельеварный цех. На днях до Циншуя доберутся рабочие из Фейляня. Арендованный в городе ангар тоже подходит для работы, но лучше, если мастерская будет рядом с остальным производством. Ангар я оставлю под свои изыскания.

Вдобавок к зельеварне можно поставить домики для работников — простые, на два-три помещения. Уже потом можно будет обнести место у острова стеной, поставить наблюдательные вышки и сделать из курятника и сушильни настоящий рабочий поселок.