Советница короля, или От фаты не зарекайся

Глава 71 — о сердечных девичьих разговорах

Король обещал, что изображение, которое проступит на “Зеркале истоков” будет легко интерпретировать — так и вышло. Если чуть подумать, то результаты теста становились понятны, но они оказались неожиданными.

Зеркало явило Лиде и королю три дерева, будто бы вырезанные тонким острым резцом на зеркальной поверхности. Ветви и корни двух деревьев были переплетены, а третье росло в сторонке. Выходит, у кого-то из подозрительной парочки кровная связь с Лео всё же есть, а у другого — нет. Как такое может быть?

— Гренаттер не упоминал, что для него или его жены Лео является не родным, а приёмным сыном, — первой нарушила молчание Лида. — Весь его рассказ строился на том, что Лео — их общий ребёнок.

Ей не понравился результат “теста”. Она надеялась, “Зеркало истоков” подтвердит, что в рассказе Гренаттера не было ни слова правды и они оба — обычные проходимцы. Но, увы, не всё так однозначно.

— Бывает, что супруг может и не знать, что супруга была ему не верна, — выдал король мысль, которая крутилась и в голове Лиды, — он может и не подозревать, что воспитывает, как собственного сына, чужого ребёнка.

Чисто теоретически такое возможно, но Льюлия показалась Лиде настолько тихой и робкой, что трудно было представить её крутящей романы на стороне. Хотя, конечно, всякое бывает. В тихом омуте, как известно, черти водятся.

Можно было бы принять эту версию за рабочую, но Лида не могла забыть, какие мысли прочитала Фьюить в голове кого-то из этой парочки — “Похитить”. Это очень странное и опасное слово, которое отнюдь не говорило о добрых намерениях.

— Я всё равно считаю Гренаттера и Льюлию крайне подозрительными, — поделилась с королём Лида. — С одной стороны, если Льюлия — действительно мать Лео, она имеет полное право воспитывать малыша, с другой стороны, мне сложно представить, что Лео будет счастлив с ними. Я не почувствовала, что они испытывают к малышу тёплые чувства. Сложилось смутное ощущение, что он просто для чего-то им нужен.

— Для чего может быть нужен ребёнок?

Хороший вопрос.

— Не знаю.

— Нужно пригласить их в замок и поговорить с каждым по отдельности, — предложил король. — Иногда таким способом можно узнать много неожиданного.

— Но Льюлия — немая.

— Вот и проверим.

У Эми и Сэми почти целый день не было возможности поговорить. Зато теперь, поздним вечером, у них появилось время, чтобы как когда-то в юности удобно устроиться рядышком на софе и поделиться всеми последними приключениями и новостями.

Эми наслаждалась утраченным и вновь приобретённым счастьем делить радость, тревоги и надежды с той, кто умеет чувствовать этот мир в точности так же, как и она, кто понимает с полуслова.

— Сегодня утром, когда я пришла к принцу в образе Бобби, думаешь, что он мне сказал? — спросила она сестру.

— Дал новое поручение? Какое? Сгораю от любопытства.

— Нет, сказал, что ему больше не нужен слуга.

— Как? — Сэми всплеснула руками. — Неужели он всё же понял, что его дурачат, и осерчал настолько, что не хочет больше иметь с тобой дела?

— Не думаю, что он осерчал, — возразила Эми. — В течение всей нашей беседы он только и делал, что улыбался. Сказал, что у него осталось последнее поручение — забрать у чеботаря туфли, как только будут готовы, и передать их “моей госпоже” вместе с приглашением на ужин.

— Новые туфли, ужин… — сестра усмехнулась, — ты ему понравилась, Эми. Ты его покорила. Конечно, он давно догадался, что Бобби — это тоже ты. И он увлёкся игрой не меньше тебя, — она лукаво сощурилась и склонила голову набок. — Готова поклясться, твой принц по-настоящему влюблён.

Принц влюблён… Эми не давала своей голове забиваться подобными мыслями. Но сестра произнесла это вслух, и Эми ощутила странное волнение, будто ей приятно, что принц к ней неравнодушен. Или это она не равнодушна? Первые чувства проснулись в Эми рано — в зелёной юности, когда она увлеклась тем же мужчиной, что и сестра. Но, к счастью, то увлечение давно прошло, и больше ни один мужчина не заставлял её почувствовать что-то особенное. Эми жила одной мечтой — найти сестру. И тут однажды в лесу ей повстречался сероглазый красавчик, берет которого ветер сорвал с его головы и забросил на ветку дуба. Думала ли Эми, спасая его злосчастный берет, чем обернётся знакомство. На самом деле уже тогда, в тот первый день, она почувствовала в нём что-то особенное. Благородство, остроумие, чуткость. Вот чем он её покорил. Но покорён ли сам? Эми не знала.

— О чём ты говоришь, Сэми? Мужчинам не знакомы такие чувства, как любовь. Разве Рено не доказал тебе это?

— Ещё два дня назад я первая сказала бы тебе подобные слова, — Сэми посмотрела на Эми взволнованно. — Но случилось нечто, перевернувшее моё представление о мужчинах.

— Феликс?

— Да. Он особенный. Ты замечала? Когда мы только начали разговор, мне показалось, что я знаю его уже всю жизнь. Он умеет очень внимательно слушать — это подкупает. Я рассказала ему о себе всё. Без утайки. Ещё никому и никогда я так не открывалась. Во мне была уверенность, что он не предаст. Разве может предать тот, кто сумел стать родным для ребёнка, полюбить всем сердцем эту нежную детскую потерянную душу.

Эми заметила проступившие на глазах сестры слёзы.

— А ещё он талант, — теперь она улыбалась. — Он показал мне свою мастерскую, свои работы. Он пишет не просто картины — это воплощённые на холсте живые чувства…

Сэми немного помолчала, видимо, представляя перед мысленным взором картины Феликса. А потом в её глазах снова заблестели слёзы.

— Через три дня мне нужно возвращаться в академию. Ректор дал лишь неделю, время бежит стремительно… Но я не знаю, как смогу уехать.

— Не уезжай. Побудь ещё немного. Ректор простит. Ты всё наверстаешь.

— Я думала об этом. Задержусь на день, два, три, неделю… но что дальше? Если я не доучусь, то смогу зарабатывать себе на жизнь только как прежде — путешествуя по королевству с бродячими трюкачами.

Эми и сама пока не знала другого способа зарабатывать на жизнь, тем не менее, горячо пообещала сестре:

— Мы что-нибудь придумаем.