Слезы красного квазара

Бернардайн. Наставница

Космический корабль под названием Звездный Крик вышел из гиперпространства в тот момент, когда все ученики академии мирно отдыхали в своих каютах. Лишь редкие охранники и преподаватели бродили по коридорам и следили за порядком.

Однако в комнате навигации и связи кипела жизнь. Пухлогрудая представительница спрайков пыталась связаться с капитаном космического корабля.

— Академия запрашивает информацию о корабле, — длинный язык женщины постоянно высовывался наружу и вспенивал слюну, что копилась у края губ. — Прошу, сообщите свои данные.

Корабль все ближе. Его двигатели работали в штатном режиме и толкали огромный белоснежный крейсер, размеры которого поражали воображение.

— Звездный Крик класса Ланиакея запрашивает стыковочный рукав в отсеке 44.1, — раздался приятный мужской баритон.

Связистка не ожидала услышать столь мелодичный голос, но все же смогла сохранить профессионализм:

— Ваш прилет планировался через два цикла. Прошу пояснить причину преждевременного прилета.

— Атака в звездной системе Чарта прекратилась куда быстрее, чем мы предполагали, — голос незнакомца казался томным и невероятно пьянящим. — Груз на борту должен как можно скорее попасть в академию.

— Прошу прощения, но есть определенные протоколы, — произнесла женщина. — Прошу выключить двигатели и...

— Звездный Крик, путь к ангару свободен, — голос ректора заставил всех присутствующих обернуться. Высокий пришелец с огромными рогами, каждый из которых был равен половине длины его тела, медленно вошел в командный пункт. Когти его с громким звоном сталкивались о сталь. И утихли они лишь тогда, когда ректор остановился у консоли. — С грузом на борту все в порядке?

— Он нестабилен, — произнес мужчина. — Бернардайн пытается его успокоить, но одной ей тяжело совладать с ним. Необходим профессор.

— Все будет готово в ближайшее время, — ректор кивнул молодому юноше и тот, не медля ни секунды, стал связываться с необходимыми бригадами и направлять их в нужный отсек. — Очень рад, что вы вернулись. В дороге столкнулись с чем-нибудь опасным?

На той стороне связи раздался смешок.

— Думаю, что у капитана куда больше красивых слов для описания того, с чем мы сталкивались.

И после этого связь оборвалась. Ректор смотрел на приближающийся корабль через широкое окно. Тот, подобно яркой звезде, становился все больше и больше, пока присутствующие не увидели, что на белом корпусе блестели темно-зеленые полосы.

Все знали этот корабль. И лишь несколько молодых работников и большегрудая женщина не понимали, что именно за крейсер вышел из гиперпространства.

Звездный Крик являлся одним из трех самых крупных кораблей армии Совета Галактик. Из элитных крейсеров считался самым молодым, но его слава быстро распространялась среди звезд. Красивейший из кораблей находился под командованием умнейшего капитана. Боевая мощь военного судна поражала воображение, а крепкие щиты позволяли его использовать в качестве защитной стены для более мелких кораблей, что минимизировало потери среди крейсеров.

Одна из лучших боевых единиц. Молодым капитану и кораблю пророчили великое будущее.

Ректор направился к нужному отсеку, в то время как Звездный Крик сменил свой курс к точке стыковки. Его огромные размеры не позволяли влететь даже в самый крупный ангар, а потому подобные корабли оставались снаружи, и для перемещения экипажа использовались специальные стыковочные мосты. Благодаря им крейсер крепился к академии и не терялся в бескрайнем космосе.

В коридорах ректор встретился с десятком вооруженных солдат.

— Господин, мы проводим вас до корабля.

— Конечно, — голова мужчины качнулась, как у болванчика. Казалось, что ректору очень нравилось соглашаться и раз за разом демонстрировать гибкость своей шеи. — Груз очень ценен. Нечто подобное должно быть под охраной каждый тик.

Теперь он шагал по коридорам не один. Среди невысоких солдат он выглядел изящным великаном. Посох, к которому так привык ректор, спокойно доставал до потолка, а потому его приходилось сильно наклонять при ходьбе, из-за чего проявилась хромота.

В ангаре мужчина смог выпрямиться. Огромный люк из специального стекла занимал всю стену, и через него можно было увидеть приближение огромного корабля. Нос последнего целенаправленно шел к точке, однако вскоре стал слегка сдавать влево.

Послышалось гудение. Небольшой кусок академии у шлюза медленно трансформировался в некое подобие тоннеля. Именно к нему подошел корабль, выпуская однотипный стыковочный мост. Очередное гудение. В образовавшемся проходе появился пар, свидетельствующий о дезинфекции и наполнении области кислородом. Вскоре он исчез, и прозрачная стена стала медленно подниматься, тем самым позволяя капитану корабля войти.

— Бернардайн, как же я рад тебя видеть! — ректор улыбнулся так широко, что его улыбка заставила веки сомкнуться. — Ты не была здесь со времен выпуска. Я счастлив, что именно ты оказала нам услугу и доставила сердце.

Из широкого коридора вышла женщина. Суровое лицо, украшенное лишь родинкой под левым глазом, заставило некоторых солдат съежиться.

Ректор был наигранно дурашлив, но на самом деле все знали, что он невероятно опасен. И редко у кого хватало смелости смотреть на него так.

— И я рада видеть вас, ректор Старто, — произнесла она и посмотрела на стоявших позади солдат. — Груз у входа. Несите осторожно.

Пять солдат направились к стыковочному мостику. Остальные же стали невольными слушателями разговора между ректором и капитаном.

— А ты сильно изменилась, — его рубиновые глаза, полные хитрости, внимательно следили за фигурой в бело-зеленом костюме. — Ты ушла из этого места юной девочкой с мечтой, а вернулась женщиной, познавшей горести войны.

— Вы ведь готовили нас к этому, — произнесла она самую банальную вещь. — Глупо выбрасывать птиц из гнезда, а потом удивляться, что они смогли взлететь.

— Ты права, — разговор с ученицей, которую Старто запомнил лучше всего, радовал его старое сердце. — Именно этому вас и учили здесь. И ты превзошла все мои ожидания. Военные репортеры много пишут о тебе и Крике. Признаю, что в свое время я ошибался на твой счет.

Во времена обучения Бернардайн казалась неуправляемым бесенком, способным лишь на драки. Старто видел в ней звезду, что изо всех своих сил пыталась выделиться среди бесконечного списка таких же энтузиастов. Думал, что та перегорит и утихнет, став частью серой массы.

Непривыкший к ошибкам Старто сильно удивился, когда его предположения оказались ошибочны.

Бернардайн не только с отличием закончила обучение, но и стала капитаном огромного крейсера, что потрясло космический флот.

— Я слышал о битве при Лилио, — слова Старто лишили лицо женщины той легкой ухмылки. — Мне очень жаль твоего младшего брата.

— Давайте не будем об этом.

Старто благоразумно промолчал.

Вскоре на мостике появились солдаты. Один шел впереди, в то время как остальные тащили крупный металлический ящик. По каким-то причинам Бернардайн не стала размещать его на магнитной подставке.

— Отнесите его в центральное хранилище, — приказным тоном произнес ректор и солдаты, что стояли рядом, в последний раз отдали честь. После они развернулись и направились за теми, что несли ящик с расположенным внутри сердцем.

Женщина с белоснежными, как и корпус ее корабля, волосами, смотрела на удаляющихся солдат с опаской.

— Все будет в порядке?

Старто удивленно приподнял пушистые брови. Пусть он и старше практически каждого ныне живущего на территории академии существа, с этой эмоцией казался очень юным.

— Все будет хорошо, — уверил ее мужчина. — В хранилище находятся и другие сердца, которые нам удалось найти. Охрана там лучше, чем при советниках.

— Я не об этом, — отрезала женщина. — Я о том, что это сердце отличается от остальных. Я помню день, когда я и Звездный Крик встретились. Среди сотни я нашла именно его, и среди тех многих сердец не было подобных тому, что унесли. Мне удалось слегка его стабилизировать, но не лучше ли отнести камень к профессору?

— Я чувствую его состояние. Оно в полном порядке, — кивнул своим словам ректор. — И что же в нем такого особенного?

— Я не могу с ним говорить без оболочки, но весь полет ощущала на корабле присутствие угрозы. Несколько раз магнитные поля сердца сбивали навигационную систему Крика. Мне приходилось разговаривать с ним, чтобы хоть немного успокоить и прилететь до этого места.

— Оно нервничало. Как и любое другое существо, что вырвали из привычного реала обитания.

— Сомневаюсь, что планета с примитивной жизнью являлась его родиной.

— Я прислушаюсь к твоим словам и велю работать с ним осторожнее.

— Благодарю вас, — произнесла она.

Бернардайн уже намеревалась вернуться на борт, но Старто внезапно произнес:

— Ты помнишь профессора Ксандра?

Женщина попыталась вытащить из памяти знакомый образ. За все это время она познакомилась с таким огромным количеством существ, что с трудом могла вспомнить хоть половину имен. Однако лицо слизкого морщинистого мужчины само всплыло в голове.

— Старый чудак, что заставлял своих студентов питаться живыми существами?

Это правда. Профессор искренне верил, что в личинках и мелких животных находились все необходимые элементы для долгой жизни, а потому требовал студентов соблюдения специальной диеты. В те годы Бернардайн была счастлива, что не попала именно к нему.

— Да, именно он. Рад, что ты его помнишь.

— Такого трудно не вспомнить.

Старто хохотнул.

— С ним произошла проблема. Некоторое время назад он подхватил вальсийскую чуму, и сейчас находится на длительной реабилитации.

— Соболезную, — по тону не понять, действительно ли она сочувствовала профессору. — Слышала, что эта чума до конца жизни подавляет некоторые биологические функции.

В этот раз Старто рассмеялся в голос. Разноцветные кристаллы на его рогах зазвенели, подобно колокольчикам.

— Да, это так, — в уголках его глаз скопилась влага, которую он утер подушечкой пальца. — Думаю, что это не сильно отразится на нем, поскольку его любовью всегда являлась исключительно работа. Но не только это я хотел тебе рассказать.

За спиной женщины послышалось шипение. Облако пара осело на землю у мостика, но так же быстро и исчезло. Подобная система приспособлена для удержание огромного корабля, но ей не пользовались уже очень давно, а потому некоторые стыковочные устройства сбоили.

Бернардайн же это напомнило о том, что она задержалась.

— Что именно вы хотите рассказать?

— Дело в том, что я сделал запрос твоему командованию с предложением временного перевода тебя и Крика в академию.

Зеленые глаза Бернардайн широко раскрылись. Подобные слова от ректора она совершенно не ожидала.

— Дело в том, что у нас нет подходящей замены. Большинство нынешних профессоров — бывшие военные командиры. Их опыт передается следующим поколениям, и я не готов прерывать это лишь из-за одного несчастного случая.

— Ректор, я не отставной капитан, — шок сменился злостью. Всем своим видом Бернардайн показывала свое раздражение. — Я и Крик — одна из важнейших единиц космического флота. Командование не допустит такой потери.

— Уже допустило, — из складок длинной накидки он вытянул планшет.

Женщина вырвала его чужих рук. Читая ненавистные строки, она с каждой секундой становилась все бледнее. В какой-то момент ее кожа практически приобрела цвет костюма.

— Я воспользовался Правом Выбора.

Это старый закон, заключенный между первым ректором и Советом. Технология создания живых космических кораблей жестко охранялась академией, и для получения крейсеров первые советники позволили ректорам пользоваться Правом Выбора — негласным правилом, при котором желание ректора должно быть удовлетворено. В случае отказа академия имела полное право прекратить производство космических кораблей.

Совет не мог потерять такое преимущество, а потому позволил ректорам изредка пользоваться Правом.

— Вы хоть понимаете, что творите? — злость вновь отступила, и теперь она неверяще уставилась на лицо ректора. Привычные смешинки в его глазах исчезли. — Галактика горит в огне войны, а вы просто заставляете меня сидеть в тылу? Что вы за монстр?

— Война была до тебя, Бернардайн, — в голосе мужчины появилось практически незаметное раздражение. — И, поверь мне, она продолжится и после твоей смерти.

— Это вы увидели в будущем?

— Не нужно видеть будущее для понимания того, что эта война переживет каждого из нас. Вот скажи мне, дорогая, как много Совет отвоевал планет за весь период твоей службы?

— Тридцать шесть, — резко отчеканила она. С первого дня службы она вела счет, внутренне радуясь каждой отвоеванной планете.

— А сколько потерял?

Она не смогла ответить. Знала, что потери есть и с их стороны, но могла вспомнить единицы.

— Сорок одну, — не стал ждать ее ответа ректор. — Ровно сорок одна планета захвачена за все то время, что ты рассекаешь космос на Звездном Крике. Сильно ли поменяло твое присутствие ситуацию?

Бернардайн казалось, что ее отчитывали, как нерадивого студента. Злость поднималась с новой силой. Кулаки сжались настолько, что в ладонях появилось неприятное жжение.

— Я не прошу тебя вести студентов до самого конца, — смягчился ректор. — Лишь до выздоровления профессора. Вы вернешься, как только он достаточно окрепнет.

— Почему именно я? — внезапно спросила Бернардайн. — В космосе много капитанов, что готовы расстаться со службой ради такой возможности. Еще больше тех, кто умнее и сильнее меня. Почему из всех именно я?

Старто видел куда больше любого из ныне живущих. Место ректора в академии не доставалось лишь за величие и силу. Его получал тот, кто мог выйти за пределы обычных живых существ.

И у Старто, как и у его предшественников, была своя особенность. Мифы о том, что он видел будущее, ходили даже среди вражеских галактик. Совет верил в истинность его предсказаний, а потому иногда даже обращался к ректору с просьбой о помощи не только в строительстве живых кораблей.

Это совершенно ненаучно. Любой ребенок знал, что будущее невозможно предсказать из-за всевозможных разветвлений. Знающий свою судьбу будет пытаться ее изменить. И малейшего нового действия в ходе сюжета достаточно, чтобы предсказание не сбылось.

Старто же говорил, что не видел будущее. Оно так же туманно для него, как и для любого другого. Но его обостренные чувства могли предвидеть наиболее возможный исход.

Все называли это магией. Ректор же считал это опытом, полученным за длинную жизнь.

— Твое обучение не закончилось в день выпуска, — произнес он, и кристаллы в длинной гриве и рогах зазвенели. — Твой вид очень холоден, но сердце горячо, как тысяча звезд. И то, что твоим напарником является Звездный Крик, усугубляет твой непростой характер.

— Я могу терпеть оскорбления в адрес своего опыта, — женщина становилась все злее. — Но мерзкие слова, что относятся к Крику, слышать не намерена.

— Берн, — из наушника раздался спокойный голос корабля. Длинные уши ректора дернулись в попытке расслышать мужской голос. — Не становись причиной конфликта.

Губы капитана сжались в тонкую линию. Прямо сейчас на нее давили с двух сторон.

— Вы великолепные бойцы. Академия дала вам то, что требовал Совет, но лишила того, что нужно именно вам, — с его губ сорвался тихий усталый вздох. — И я уверен, что не бой должен стать вашей целью. Война постучалась в наш дом, но не обязательно открывать ей дверь своими же руками.

— Вместо меня планируете бросить в бой юнцов, — прошипела она.

— Если это поможет их опыту, — кивнул он. — Война не исчезнет в ближайшее время, Бернардайн, и я достаточно дальновиден в вопросах правильности ее ведения. И если для победы из армии нужно забрать одного бойца, то я это сделаю.

Гордость Бернардайн растоптана. Ректор в буквальном смысле говорил о том, что ее заслуги совсем незначительны. Огромный корабль и десятки побед в войне не являлись показателем ее способностей.

Женщина вспомнила отца.

В детстве, будучи старшей дочерью, она всегда должна была быть идеальной. Выстрелы из винтовки должны четко попадать в цель, а боевые навыки и стратегии отточены до совершенства. Права на ошибку не было. Особенно с младшим братом, что вечно позорил имя родителя.

В семье должен быть достойный наследник. Хоть кто-то, чье существование способно обелить имя родителя.

И вот сейчас она находилась в такой же ситуации. Будто стояла перед отцом и выслушивала все о своей неидеальности. В детстве она была покладиста. Не перечила из-за страха перед отцом. Сейчас же молчаливо глотала злость, не смея перечить вышестоящему существу.

— Бернардайн, — ладонь ректора внезапно опустилась на плечо женщины. — Я не делаю это из прихоти. Знаю, тебе тяжело принять свое положение, однако ты все еще капитан боевого корабля. Ты все еще служишь Совету, пусть немного и иным способом. И я мог бы выбрать другого на это место, но я знаю, что лучше тебя никто не сможет справиться с этой задачей.

— Я не учитель, — выдохнула она. — Я и Крик — боевая единица. Мы сражаемся, а не учим. Убиваем, а не разговариваем.

— Самое время научиться, — хохотнул ректор. — Не переживай, ты справишься. Ты всегда была способной ученицей. Пусть и довольно своенравной.

Лицо ректора становилось все более расслабленным. Его огромная ладонь чуть сильнее сжала чужое плечо, и Бернардайн отчетливо ощутила острые когти. Это не угроза или предупреждение. Просто непривыкший к прикосновениям ректор с трудом контролировал собственное тело.

— Я пойду, — высокая фигура мужчины отступила. — Мы подготовим для тебя комнату.

— Не нужно. Я буду спать на своем корабле.

— Тогда я попрошу прикрепить Крика к академии магнитным полем, чтобы он дрейфовал вместе с академией, не тратя силы, — ректор намеревался уйти, но в последний раз подал голос. — Не держи обиды, Бернардайн. Не всем нужно находиться на поле битвы для того, чтобы выиграть войну.

И после он ушел. Лишь цокот когтей и посоха стали единственными звуками, что слышала женщина.

На корабль она вернулась разбитой. Тусклые коридоры вновь наполнились светом, из-за которого она поморщилась. Мгновенно освещение стало слабее.

Вернувшись на мостик, Бернардайн опустилась в кресло. Злость отступила, и на смену ей пришла усталость. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь осознать всю серьезность ситуации.

— Не думай об этом, — раздался спокойный голос. — Командование давно хотело дать нам передышку.

— Если ты считаешь обучение мелочи отдыхом, то занимайся этим сам, — ладонью она закрыла лицо, желая заснуть прямо в этом кресле.

— В любом случае у нас нет выхода. Влияние ректора велико, и если мы пойдем против его воли, то Совет может признать нас преступниками. И наши прошлые заслуги совершенно не помогут.

— Я это прекрасно понимаю, — хрипло выдохнула она. Усталость медленно одолевала разум, и Бернардайн ощутила, что проваливается в сон.

Крик молчал. Выключил освещение окончательно, оставив лишь тусклый свет контрольной панели. Смотровое стекло помутнело, пока не стало полностью черным. Вскоре все помещение погрузилось в темноту.

Кристальное сердце выкачало из Бернардайн все силы, а разговор с ректором заставил и без того истощенную нервную систему испытать стресс.

Звездный Крик не мог позволить Бернардайн страдать еще сильнее.

— Отдыхай, Берн, — тихо произнес он, пускай его уже не слышали. — Разберемся со всем после твоего пробуждения.