Слезы красного квазара

Джойс и Старто. Решение и проблемы

Хелен покинула его каюту еще до пробуждения. Если бы не влага на простынях, а одежда Джойса не валялась мятым комом на полу, он мог бы поверить, что все произошедшее — сон, созданный его уставшим мозгом. Приведя себя в порядок и выпив кружку чая, он надел свежие брюки и рубашку, а так же привычный белый халат. Взяв свои записи, он направился в лабораторию.

По пути ему встретился Ручеек — милый и крайне приветливый венатор, что очень часто ютился у лаборатории. Самый молодой хищник, которого знал Джойс, но все равно значительно возвышался над мужчиной. От шерсти, цвета чистой воды, приятно пахло лекарствами.

Вместе с ним Джойс зашел в лабораторию.

— О, малыш Ручеек! — воскликнул Стайн. На его столе стояла банка с живыми жуками. Он вытащил одного и подбросил. Ручеек резко встал на задние лапы, и жук попал прямо в раскрытую пасть. — Опять отлыниваешь от работы?

— Вовсе нет! — воскликнул он. Панцирь жука в его пасти громко хрустел под натиском острых зубов. — Жемчуг отпустил.

— Очень сомневаюсь, — воскликнул кто-то, с кем Джойс еще не был знаком. Многие ученые находились в постоянных разъездах, и он не знал, когда сможет встретиться хоть раз с каждым. — Опять удрал ради жуков. Побойся гнева Жемчуга.

— Бояться этого старикана? Да он даже лапы переставить не успеет, а я уже убегу.

Джойс усмехнулся и прошел к своему месту. Взгляд невольно остановился на отделе биологии. Там стояла лишь Хелен. Она рассматривала данные на планшете, которые говорили о состоянии инкубационных камер.

Все тесты завершены. В ближайшее время в инкубаторы будут помещены эмбрионы венаторов, и очередная партия вымершего ранее вида увидит свет.

Хелен не выглядела встревоженной инцидентом, что произошел между ними. Она ушла, не оставив даже записки. Ее сосредоточенность будто говорила, что она поддалась минутной слабости.

Джойс не испытал обиды. Он считал произошедшее ошибкой, совершенной под влиянием алкоголя. Ему следовало так же сделать вид, что ничего не произошло. Это наверняка спасет их рабочие отношения. Ведь Хелен — замечательная женщина. Терять с ней дружбу он совершенно не хотел.

— Профессор на месте? — спросил Джойс Мидната.

Маленький пожилой мужчина, лицо которого скрывала длинная кудрявая шерсть, увлеченно печатал отчет. Джойс зацепился взглядом и понял, что тот описывал рудник, найденный на незнакомой парню планете. Он писал, что для продолжения изучения академия должна выделить ему средства на группу сопровождения и защитную одежду. В этом же отчете красовалось едкое замечание, исходя из которого Миднат утверждал, что не выйдет из лаборатории до полного удовлетворения своего запроса.

Джойс находился с ним пару раз в лаборатории. Более взбалмошного старика, экспериментирующего со взрывчатыми газами, он никогда не встречал. Его замечание должно восприниматься, скорее, как угроза.

— Он не появлялся.

— В своей личной лаборатории?

Миднат отвлекся. Крупная относительно тела рука повернула вентиль, не давая темно-зеленому газу пройти в следующую колбу. Удивительно, но старичок умудрялся писать отчет, одновременно проводя свои эксперименты.

— А тебе что от него надо? — рука убрала длинную челку, и прищуренные глаза с горизонтальными зрачками недоверчиво покосились на Джойса.

— Хотел поговорить по поводу своих расчетов.

— Неужели? — веки прикрылись еще больше. Но вскоре Миднат потерял к Джойсу интерес, и густая челка вновь вернулась на место, скрывая глаза. — Поговори с остальными. Неужели среди нас не найдется того, кто не сможет помочь?

— Разбираетесь в стеариновых кристаллах?

— Конечно! Пусть и не мой профиль, однако я знаю, что из них делают...

— Лучшие в галактике пушки для космических кораблей, — перебил Джойс. — Мне нужно компетентное мнение по поводу его разделения. У меня есть догадка, но мне необходимо поговорить о ней с кем-то, кто сможет дать мне совет.

Джойс осмотрел присутствующих в лаборатории. Многие слышали их разговор. Часть вернулась к своей работе, остальные лишь пожали плечами, будто говоря, что не смогут помочь. Что и предполагал Джойс.

— Да, он должен быть у себя, — сдался старик. Газ все же попал в колбу через узкую щель, и он разразился десятками не самых пристойных слов.

Джойс поблагодарил его и покинул лабораторию.

В этот раз дорога оказалась куда быстрее. На клыке его встретил все тот же Жемчуг. Джойс уведомил его о том, что Ручеек находится в центральном шпиле. Тот устало зарычал.

— Мелкий негодник. Решил же ректор приставить его ко мне.

— Это так необходимо? — поинтересовался Джойс, когда они шли по коридору. — Я имею в виду его обучение. Вы, как я понял, исполняете роль охраны. Но какой в этом смысл, если вся академия пронизана камерами?

— Наша популяция мала. Профессору Кинету относительно недавно удалось заполучить право на клонирование нашего вида, и в данный момент Совет не выделил нам планету для жизни. Мы живем здесь. Это наш дом от начала и до конца. Чтобы хоть как-то отплатить профессору за наше рождение мы служим сторожами.

— Профессору? Не ректору?

— И ему тоже, — кивнул Жемчуг. — Все же академия принадлежит ему. Мы будем защищать ее, если он прикажет.

Джойса зацепила фраза по поводу приказа. Из пасти Жемчуга она звучала крайне натянута. Ни капли той легкости, что витала в воздухе во время разговора о профессоре.

— Кстати, — Джойс остановился у двери в лабораторию. — А сколько тебе?

Лицо Жемчуга скривилось.

— Этот мелкий пакостник опять назвал меня стариком.

— А ты очень хорошо его знаешь, — засмеялся Джойс. Это заставило морду хищника скривиться еще больше.

— Я не знаю свой точный возраст. Мы никогда не следили за этим. Думаю, что это помнит только профессор.

Кинет присутствовал при каждом рождении венатора. Он давал им имена, и он точно помнил, когда родился каждый из них.

— Но я достаточно молод, чтобы содрать шкуру с этого щенка. Если встретишь его раньше меня, то передай пару ласковых.

— Хорошо, так и сделаю.

Жемчуг высокомерно поднял голову и ушел, предварительно взмахнув коротким хвостом.

В этот раз помещение оказалось куда приветливее. Свет горел ярко, и пусть здесь не ощущалось искусственной чистоты главной лаборатории, небольшой беспорядок не создавал впечатления запущенности. На столах лежали всевозможные инструменты, а доски, вмонтированные в стены, исписаны чем-то неизвестным. Данный язык Джойс не знал. Он напоминал всевозможные комбинации треугольников и изогнутых линий. Лишь в некоторых случаях угадывались смутно похожие на цифры символы.

У противоположной стороны стояли три капсулы. Джойс подошел ближе. В них находились тела андроидов. Один мужчина и две женщины. Верхние их части идеально копировали человеческие черты: на коже виднелись мелкие морщинки и родинки, а так же несколько складок, где кожа подвергалась наибольшей подвижности. Их лица практически полностью повторяли нынешнюю внешность Кинета, но при этом немного отличались. Это сходство заставило Джойса поежиться.

Ниже груди все три андроида превращались в клубок всевозможных кабелей и трубок, по которым текла серебристая жидкость. Никаких намеков на талию или ноги. Лишь десятки железных тросов.

Джойс отошел. Андроиды вызывали крайне неприятные чувства, заставляющие волосы на затылке встать дыбом. Они так похожи на обычных людей, а их лица, полностью копирующие Кинета, не на шутку пугали. Юноша поторопился отойти от капсул.

— Кинет!

Ответом ему стало лишь размеренное жужжание некоторых приборов.

Он заметил дверь, ведущую в неизвестное помещение.

В голове появилось воспоминание о Хелен, которая говорила о таинственной комнате в лаборатории Кинета, стены и потолок которой полностью исчерчены какими-то записями.

Любовь к тайному заставила Джойса сделать шаг к двери. Он не видел электронного замка. Скорее всего она открывалась скрытым лазерным, что реагировал на приближение. И стоило только Джойсу сделать еще несколько шагов, как неправильность сложившейся ситуации свалилась на него, словно лавина.

Это вмешательство в частную жизнь. Ему искренне интересно, что находилось в той комнате, но правильное воспитание заставило остановиться. Кинет относился к нему очень хорошо. Он вытащил его из богом забытой обсерватории, дал место в лаборатории и собственный проект, который затянул своей загадкой воодушевленного ученого с головой. Джойс отказывался от еды и сна в угоду решения задачи. И он не мог просто так ворваться в личное пространство профессора, что так добр к нему.

Он сделал шаг назад. Любопытство все не унималось. Джойс искренне хотел знать, что таилось за закрытой дверью, но уважение к Кинету оказалось куда сильнее. И потому Джойс мог лишь вновь позвать профессора, надеясь на то, что тот его услышит.

— Джойс! — Кинет появился из этой самой злосчастной комнаты. В ней настолько темно, что Джойс так и не смог разглядеть за спиной профессора предположительных записей. Вскоре эта дверь и вовсе закрылась за спиной Кинета. — Что привело тебя сюда?

— Мой проект, — юноша протянул свои записи подошедшему профессору. Тот принял их и стал быстро перелистывать страницы. Глаза андроидов воспринимали информацию куда быстрее людей. — У меня возникла загвоздка. Я перебрал все возможные варианты. Стеариновый кристалл крайне нестабилен, и при его расколе возникает взрыв, сила которого пропорциональна его размеру.

Он перевернул несколько страниц дневника, что все еще находился в руках Кинета и указал пальцем на расчеты, относящиеся непосредственно к его камню.

— Я рассчитал энергию взрыва. Она достаточно сильна, чтобы уничтожить четверть клыка.

— Звучишь угрожающе, — усмехнулся Кинет.

— Даже не пытался, — отрицательно качнул головой Джойс. — Однако сила взрыва не так велика, как я ожидал. И по моим расчетам его можно разделить.

— Я понял, к чему ты клонишь, — Кинет кивнул, и его серебристые волосы, отливающие синевой, упали на лицо. — Ты хочешь разделить кристалл дистанционно? Получить корабль и произвести эксперимент на нем?

— Это очень плохая идея? — голос Джойса стал выше. Словно его уличили в какой-то глупости, и сейчас он был вынужден иметь дело с последствиями.

— Вовсе нет. Это разумное решение. Кристалл способен раскалываться, и твоя задача — позволить ему это сделать, не причиняя вреда окружению и самому камню. Но учел ли ты возможность того, что спровоцированный взрыв уничтожит камень?

— Учел. И, к сожалению, цифры мне совершенно не нравятся.

— Поверь, результат тебя тоже расстроит. Когда-то уже проводились подобные опыты. Стеариновый кристалл разрушался от собственного взрыва, а потому нам необходимо найти другой путь.

— У тебя есть предположения?

Кинет закрыл блокнот и резко приложи тот к груди Джойса. Тот, словно наивный школьник, забрал свою рукопись и уставился на профессора удивленными глазами.

— Это и есть твоя задача, Джойс. Я дал тебе кристалл, потому что уверен в твоих возможностях.

Слова Кинета не помогли от слова совсем. Если раньше Джойс ощущал неуверенность, то теперь ожидания профессора превратили ее в непосильный груз.

— У меня есть одна догадка, — признался он, и его слова заставили Кинета заинтересованно приподнять бровь. — Если кристалл освобождает огромное количество энергии во время своего раскола, то можно попытаться создать инструмент, что поглотит эту самую энергию.

— Впитывающий такую энергию материал, — мужчина задумчиво погладил гладкий подбородок. — Такой материал должен обладать достаточной прочностью, чтобы расколоть камень. При этом его впитывающая способность должна быть достаточно велика.

— Да! И я нашел нечто подобное! Еще до производства академии в таблицах известных металлов числила аскортий — невероятно прочный, но в то же время легко пропускающий различные энергии металл. Сейчас его не добывают, так как его свойства бесполезны для современной промышленности. Быть может мне удастся найти этот металл и изготовить из него зубило, что поглотит энергию взрыва.

— Очень хорошая идея! — Кинет выглядел искренне восторженным. — Вот только учел ли ты тот факт, что энергия распространится по всей поверхности раскола. Твое зубило из аскортия, скорее всего, примет удар лишь в месте касания.

— Вот здесь у меня и возникла очередная проблема. Я предположил, что кристалл можно поместить в жидкую среду, которая станет своеобразным блоком, и заставит энергию пройти исключительно по зубилу. Но ни одна из жидкостей, по моим расчетам, не способна на такое. Именно поэтому я и пришел за советом.

Джойс понимал, что Кинет знал куда больше него. Его познания обширны, пусть он никогда и не выставлял их напоказ. Быть может в далеком прошлом он и нырял в науку с головой, но сейчас лишь помогал молодым исследователям и занимался рутинными задачами. Хелен сказала, что в данный момент он больше интересовался восполнением популяции венаторов, нежели чем-то другим.

Но сейчас он казался крайне заинтересован исследованием Джойса. Морщинки в углах глаз стали явнее, а губы сжались в тонкую линию.

— Слышал о шайктии?

— Жидкость, созданная в лаборатории для сохранения вечной молодости?

— Именно. Она обладает невероятными свойствами. Помимо замедленного старения организмов, находящихся в ней, она способна блокировать многие природные источники энергии. Когда-то проводились эксперименты с электрическими генераторами и лабораторными животными. Даже при полной мощности жидкость не пропустила электричество и сохранила жизнь зверьку.

— Звучит жестоко.

— Биологи, порой, пугают, — усмехнулся Кинет. — Мне было достаточно расчетов, но они хотели видеть подтверждение цифр.

— Я могу получить небольшое количество этой жидкости для эксперимента?

В одно мгновение лицо Кинета изменилось. Задор исчез, и ненастоящее лицо впервые за все время приобрело роботизированные черты.

— У нас ее нет.

— В таком случае мы можем ее синтезировать? Ведь формула известна, так ведь?

— Только мне и ректору, — сухо отозвался Кинет. — И из-за его приказа я не могу открыть ее или синтезировать без разрешения.

— Неужели все так серьезно? — меж бровей Джойса залегли морщинки.

— Эта жидкость имеет невероятную ценность на рынке. Она может изменить миры. Существа будут жить вечно, а их популяции — бесконтрольно расти. Это приведет к нарушению равновесия целых систем. И потому формула хранится в строгом секрете.

— Неужели нет возможности получить даже небольшую часть?

Серебристые глаза посмотрели в потолок. Словно там Кинет мог найти ответ на вопрос.

— У меня есть неплохая идея! — радость вновь вернулась к мужчине. — Я не могу дать тебе доступ к формуле, но ректор может выделить часть шайктии для исследования. Если ты предоставишь ему доказательства необходимости опыта, то он даст тебе необходимое количество жидкости.

Заразное воодушевление захватило и Джойса. Сердце учащенно забилось, и он с огромным трудом сдержался, чтобы не обнять профессора за столь чудесный совет.

— Это замечательная идея!

— Проблема лишь в том, что ректор требует доказательств. Одних формул и предположений ему недостаточно.

— В таком случае что может помочь?

— Думаю, что инструменты из аскортии станут весомым аргументом. Он привык видеть быстрый результат. Если ты будешь готов к разделению кристалла, то это поможет ему принять решение в твою пользу.

— Но металла нет в академии. Его не добывают с того самого момента, как он утратил свою актуальность.

— В таком случае тебе придется его добыть, — Кинет развернулся и подошел к одному из столов. Взяв планшет, он включил на нем изображение красно-зеленой планеты.

Ципрофла. Именно на ней зародилась цивилизация замийцев. Она была практически уничтожена выбросами, появившимися из-за активного развития этой расы. Лишь своевременное переселение и перевод планеты в список заповедников спасли ее от гибели. Атмосфера восстанавливалась очень медленно. Фауна представляла из себя простейшие организмы, неспособные на серьезную умственную деятельность. Примитивная планета, что ранее являлась родиной великих существ.

— В космическом атласе она числится единственной, где можно обнаружить месторождения аскортия. Не вижу смысла искать его в других местах. Планета необитаема и находится под защитой армии Совета. Абсолютно безопасна для вылазок.

— Защита Совета не гарантирует безопасности, — горько усмехнулся Джойс.

Он помнил свою родину. Влияние Совета распространялось и на его планету, но это не мешало мародерам и пиратам прилетать на нее и грабить население. В такие моменты Джойс даже радовался, что являлся выходцем из бедной шахтерской семьи. Брать у них нечего, и из их дома воры практически всегда уходили с пустыми руками.

— Не гарантирует, — согласился Кинет. — Но на ней намного безопаснее, чем на остальных. Ты когда-нибудь летал на другие планеты?

— Полет в академию стал первым для меня, — мягко улыбнулся Джойс и вернул профессору планшет.

— В таком случае эта вылазка тебе запомнится. Большинство наших исследователей прилетают в лабораторию лишь для отчета перед ректором. Если бы он нормально относился к голографической связи, то те и вовсе бы не появлялись в академии.

— А ты? — внезапно спросил Джойс, и повернувшийся к нему спиной Кинет замер. — Ты не любишь вылазки, раз постоянно находишься в лаборатории?

Невероятно тяжело определить мысли того, кто стоит к нему спиной. Особенно тяжело это сделать с андроидом, который в любой момент мог скрыть свои эмоции за оболочкой бездушного робота. Но Джойс видел, как Кинет слегка сгорбился, а его плечи поникли.

— У меня нет возможности покидать это место, — печально произнес он и слегка обернулся. Очерченный белым светом профиль выражал всю возможную скорбь.

— Почему? — не унимался Джойс. — Что тебя здесь держит?

Кинет сглотнул. Этот жест, свойственный живым существам, изумил юношу. Мужчина же посмотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Джойс увидел все тех же трех андроидов. Мирно спящих. И совершенно безжизненных.

— Мое тело давно мертво, — внезапно начал Кинет. Голос его был тихим, но в этом помещении казался подобным грому. Он брезгливо указал на свое тело рукой. — Этот андроид крайне примитивен. Он неспособен улавливать команды от остатков моего кода на слишком больших расстояниях. А потому я вынужден находиться здесь, в академии.

Это звучало ужасно. И невероятно печально. Образ веселого Кинета, что радовался теориям Джойса, будто являлся их соавтором, померк. Перед юношей стоял уставший от всего человек, что желал покинуть это место.

— Неужели нельзя получить более совершенную технологию? — задался резонным вопросом парень. — Я слышал о том, что разработали тела, способные получать сигналы с огромных расстояний. Неужели ты не можешь приобрести нечто подобное?

Кинет открыл рот, чтобы что-то сказать, но ни одного слова так и не произнес.

— Или дело в чем-то другом?

— Давай не будем об этом говорить, — Кинет вернулся к столу. — Думай о вылазке. Для того, чтобы тебя к ней допустили, нужно заполнить форму. Она очень длинная, но эта процедура необходима для получения разрешения. Думаю, что я даже смогу помочь тебе ускорить процесс получения допуска!

Прошлая воодушевленность, с которой Кинет говорил до разговоров о себе, вернулась. Будто между ними и не было этого неловкого разговора. И лишь Джойс, стоявший позади, чувствовал себя крайне дерьмово.

Он и не знал, в каком положении находился его наставник. Профессор, подаривший ему дорогу в будущее, оказался заложником собственного тела. Черт, Джойс даже не знал, представителем какой расы он являлся! Почему все его оболочки являлись человеческими, в то время как сам он явно не относился к расе Джойса.

Дверь, из которой вышел Кинет, совсем недалеко. Сейчас Джойс корил себя за то, что не попытался зайти и получить хоть какие-либо ответы.

Ректор ненавидел свой кабинет всей душой.

Ему нравилось ходить по коридорам академии, вдыхать запахи железа и других живых существ. Общение доставляло ему удовольствие, пусть иногда и утомляло. И именно поэтому он готов отдать все, чтобы просто прогуливаться по коридорам, а не сидеть в собственном кабинете.

В огромной комнате за его спиной стояли три огромные серебристые статуи. Фигуры первых ректоров гордо поднимали головы, но но их взгляды направлены вниз, на пока еще потомка. Старто спиной ощущал их недовольство. Он не хотел думать о том, что его собственная статуя с такой же мерзкой рожей будет стоять в этой комнате и взирать на следующего ректора.

Приятный запах благовоний являлся единственным, что радовало мужчину в этом месте. Слабый туман, пахнущий цветами с родной планеты, убаюкивал, а редкий звон кристаллов на рогах вводил в состояние транса. Старто читал информацию на планшетах, но часть его разума находилась далеко от этого места.

Когтем правой руки он постукивал по столу. Гадкая привычка, из-за которой белоснежная поверхность покрылась тысячей вмятин.

Внезапно раздался звонок. Перед столом стояла панель для голографического общения. Эта вещь была еще одним пунктом, почему Старто ненавидел это место.

— Кто?

— Госпожа Аста-Кир, — ответил холодный механический голос.

Старто устало откинулся на спинку кресла. Он имел достаточно власти, чтобы не отвечать на большинство звонков.

Но этой женщине он не смел отказать.

— Соедини.

Свет в кабинете стал тусклым, и над панелью появилось объемное изображение замийки.

Огромная женщина сидела на своем кресле с величием королевы. Черная форма, напоминавшая древние доспехи, облегала ее крепкую фигуру подобно панцирю. Огромные руки с длинными когтями вцепились в подлокотники и оставили глубокие борозды. Длинная шерсть, которой так гордились замийцы, выбрита на шее, из-за чего каждый мог видеть крепкие мышцы. Небольшие рога, вьющиеся у ушей и заканчивающиеся у уголков рта, были украшены драгоценными цепями и разноцветными камнями. Такими же, что висели на рогах Старто, но у Аста-Кир они намного больше, а исходящий от них свет — ярче. Самая длинная шерсть начиналась на лбу. Темно-коричневое месиво заплетено в тысячи мелких кос, большая часть которых украшена кольцами и все теми же кристаллами.

Аста-Кир напоминала воина, что обвесил свое тело драгоценностями из завоеванных земель. Абсолютно каждый его дюйм кричал о силе и величии.

— Старто.

— Мать Аста-Кир, — мужчина встал и почтительно поклонился, не смея больше сесть за свой стол. — Вы все так же величественны, как и прежде.

— А ты с нашей последней встречи постарел, — упрекнула она. — Неужели ты стал чаще покидать воды шайктии?

— Вы правы, — Старто не видел смысла в лукавстве. Он знал, что у Аста-Кир есть свои информаторы в академии, и любая его ложь немедленно раскроется. — Время становится все неспокойнее.

— Время всегда было неспокойным, Старто. Дело лишь в том, что академия всегда находилась вдали от нее.

— Мы всегда являлись главными участниками войны, — не согласился с ней мужчина.

Его слова вызвали на грозном лице женщины ухмылку. Шрамы на ее пасти стали видны отчетливее из-за сдвинувшейся шерсти.

— Ты готовишь несколько миллионов студентов. Среди них не только будущие пилоты. Здесь и ученые, исследователи, политики и инженеры — всевозможный сброд, который никогда не увидит огня войны. И лишь пилоты войдут в эту безжалостную бойню, — она замолчала, и кожа на ее носу стала морщинистой от злости. — Но ты забыл, что сражения идут не только в космосе. Миллионы солдат ежециклично погибают в самых разных участках галактики. Твои студенты должны минимизировать эти потери. И они облажались.

Лицо Старто оставалось таким же непроницаемым, но ладони невольно сжались в кулаки, из-за чего он ощутил ноющую боль.

— Мои студенты так же погибают. Они бесстрашно отдают свои жизни ради единой цели.

— Плевать я хотела на их жизни! — зарычала Аста-Кир. — Если это не помогает приблизить конец войны, то все их жертвы бессмысленны. Меня не волнует то, что они тысячами погибают в космосе. Меня волнует лишь то, что их садят на живые корабли. И их некомпетентность уничтожает кристальные сердца! Мы теряем их куда быстрее, чем находим.

— Неужели все так плохо? — Старто невольно повел ушами.

— А ты этого не ощутил? — злобно зашипела женщина. — Конечно, ты ведь сидишь в своей академии и даже не появляешься во время заседаний Совета.

— Они решили, что присутствие ректора независимого учебного заведения необоснованно.

— Оправдания, Старто. Я чую их запах даже отсюда.

— Так что происходит с кристальными сердцами?

— Их становится все меньше. Мои ученые исследовали миллиарды планет. То, что можно было найти, уже у нас. Остальные кристаллы мы получаем после военных стычек. Часть поверженных кораблей остается функциональной, и мы изымаем выжившие сердца.

Старто знал об этом. Солдаты, доставлявшие сердца, всегда отчитывались по поводу их происхождения. Такие кристаллы помечались особым образом, и из них обычно не получалось хороших кораблей. Истощенные эксплуатацией вентросов кристаллы не могли управлять кораблем больше класса Метеора, что делало их практически бесполезными.

— Ваши исследователи не нашли способа их воссоздания?

— Если ты пытаешься унизить моих замийцев, то у тебя не выйдет. Они куда компетентнее любой из твоих лабораторных крыс, — одна ее нога легла на другую, а кончик хвоста раздраженно дернулся. — Тайна происхождения кристальных сердец мертва, Старто. Нам осталось лишь пользоваться теми, что у нас есть, ведь рано или поздно мы потерям даже эти крохи.

Каждый знал, что эпоха живых кораблей и бесконечного источника энергии рано или поздно подойдет к концу. Жадность вентросов привела всех к этому моменту.

Совет говорил, что ведет эту войну ради свободы кристальных сердец. Вот только какой смысл в конфликте, если ее причина готова кануть в лету? Уже очень давно эта война стала ничем иным, как самая обычной бойней за господство во вселенной. Получив сердца и создав оружие, вентросы ощутили вкус власти и бросились на остальных, словно голодные звери. Они завоевывали планеты и системы, истощали ресурсы и уничтожали жителей, после чего стоили колонии для себя и приспешников.

Это самая обычная война, где никому не было дела до кристальных сердец. Разница лишь в том, что Совет давал им право выбора. Вот только за всю свою жизнь Старто так и не встретил сердце, которому дали оболочку и оно отказалось от участия в войне. Будто подаренные возможности двигаться и говорить обязывали присягнуть на верность Совету.

— Я связалась с тобой не ради разговоров о сердцах, — мышцы на ее шее слегка расслабились, а лицо приобрело спокойное выражение. — Я хотела узнать об успехах твоего проекта.

— Котором из? — усмехнулся Старто, но его веселого настроения женщина так и не разделила.

— О “Фениксе”.

— Готов примерно на восемьдесят процентов. Корпус уже собран. Осталось лишь найти стеариновые кристаллы необходимого размера.

— Я не об этом, — строго сказала она, и шерсть на затылке Старто встала дыбом. — Я спрашиваю о его ключевой составляющей.

Мужчина нахмурился. Челюсть сжалась сильнее, отчего заскрипели зубы.

— Он в стабильном состоянии.

— Неужели? — она не поверила. — И как он поживает?

— Замечательно. Работает в своей лаборатории и периодически выбирается, чтобы потрепать мне нервы.

— А ты, оказывается, нервный, — Аста-Кир впервые за все это время засмеялась. — Меня интересует его психологическое состояние.

— Он стабилен, — повторил ректор.

— И все? — веселье мгновенно исчезло. Аста-Кир посмотрела на Старто с такой злобой, с которой могла смотреть лишь на врага. — Я помню нашу первую за долгое время встречу в зале Совета. Никогда не забуду того, как существо, равное мне по возрасту, смотрело на окружение с наивностью ребенка. Навечно заперт в лабиринтах вашей академии. Будь моя воля, я бы забрала Кинета к себе.

— Вы ведь знаете, что это невозможно.

— Знаю! — закричала она, и ее кулак громко ударил о подлокотник. — Знаю, и это меня несказанно злит. Ты ведь понимаешь всю плачевность своей ситуации? Абсолютно весь твой план зависит от Кинета, к которому вы, ректоры, все это время относились хуже, чем к прокаженному. И после этого ты считаешь, что он выполнит свою часть плана?

— Выполнит, — твердо ответил мужчина. — Его состояние никак не повлияет на мой план.

Аста-Кир оскалила зубы. Длинные косы на ее загривке приподнялись, напоминая капюшон ядовитого зверя.

— Ты стар, Старто, — прорычала она. — Стар, и невероятно глуп. Я прожила так долго, что видела гибель своей родной планеты. Я была свидетелем становления первого Совета, а так же первой битвы, произошедшей между нами и вентросами. Мое имя числится в проекте академии, когда она еще планировалась оружием, а не учебным заведением. Я настолько стара, что со мной могут тягаться лишь звезды.

— Ваши достижения невероятны, мать Аста-Кир.

— И это звание, — она указала на Старто пальцем, словно делала акцент на его обращении. — Я являюсь самой старой замийкой. Самой крупной, самой сильной и самой старшей. Наша раса мельчает. Все вы — лишь отголоски нашего прошлого величия. Мы заполучили космос и власть, но в то же время утратили кое-что невероятно ценное. И это что-то — благородство.

— К чему эти слова?

— К тому, что ты стал добровольным узником своей академии, что тянет за собой остальных. Кинет — твой козырь, но ты сделал его пленником. И я слышала о девушке, которую ты отозвал с поля боя, чтобы она стала обучать студентов. Невероятная глупость!

— Эта женщина тренирует группу, в которой находится девушка, создавшая раннюю связь с кристальным сердцем. Ее не могут обучать обычные профессора.

— Но может тренировать человек, совершенно не разбирающийся в преподавании, — Аста-Кир несколько раз качнула головой. — Старто, ты стареешь, и твой разум мутнеет. Разбавленная вода шайктии быстро губит твое тело и разрушает разум.

Взгляд невольно упал на руки. Когти покрылись трещинами, а под белым мехом скрывалась морщинистая кожа.

— Я старею, — не стал отгораживаться мужчина. — Но мой разум все еще чист. Я знаю, что делаю. Все, чего я хочу — минимизировать потери и прекратить, наконец, эту войну.

Аста-Кир недовольно сжала губы и отрицательно качнула головой. Косы на лбу упали на лицо, а кристаллы ударились о рога.

— Знаешь, когда война из благородной дуэли превращается в кровавую бойню? — задала вопрос женщина. Ее собеседник не ответил. — Война превращается в бойню тогда, когда создавший оружие ученый берет его в руки для боя, а не изучения. И прямо сейчас ты являешься тем существом, что дал винтовку в руки того, кто ее создал.

— Все идет строго по моему плану, — Старто с трудом скрывал свое внутреннее раздражение. Перед матерью Аста-Кир он не имел права выражать столь явную злость.

— Я с тобой совершенно не согласна, — ответила она и встала. Настолько высокая, что ее голографическая фигура практически доставала до потолка. — На следующем собрании Совета я вынесу на рассмотрение вопрос о твоей компетентности.

— Неужели все мои решения кажутся вам настолько абсурдными?

— Да, — ответила женщина. — Абсолютно каждое твое решение не поддается разумному объяснению. И если ты и дальше хочешь скрывать от меня свои мотивы, то пускай свою судьбу решают на Совете. Я сыта своими решениями.

— В таком случае я отдаю свою судьбу в руки мудрого Совета, — все же Старто не смог сдержать едкого замечания. Он поклонился, и это жест вызвал у Аста-Кир лишь презрение.

— Отключаюсь, — она махнула рукой, и голографическое изображение исчезло.

Свет вновь вернулся, освещая каждый угол помещения. Старто прикрыл глаза, что отвыкли от такой яркости. Сам он упал в кресло и задрал голову к потолку.

Сверху на него смотрели все те же статуи. Их лица не изменились, но почему-то каждое из них теперь напоминало Аста-Кир. Они смотрели на его фигуру ее злыми карими глазами. Мужчина не выдержал и зарычал. Единственный момент, где он мог представить лицо ненавистной женщины и ответить ей желанной грубостью.