Слезы красного квазара

Джойс. Успешное завершение

Джойс испытывал невероятное воодушевление. Прямо сейчас благодаря нескольким мониторам он следил за движениями робота, что производил в реальность его эксперимент. Ректор любезно выделил не только воду шайктии, но и небольшой корабль, который в случае неудачи взорвется за пределами академии.

Как только он проснулся, то принялся готовить инструменты из добытых материалов. Кинет и некоторые другие исследователи просили остановиться и дать организму отдохнуть. Даже Хелен, что все еще испытывала неловкость из-за произошедшего, несколько раз уговаривала его не перетруждаться.

Каждого Джойс благодарил за заботу, но после всегда возвращался в лабораторию. В одной из комнат находилась огромная печь. Ее использовали редко, и Джойс нашел в себе исключительный талант к ковке. Пусть и не сразу, но под руководством одного из опытных исследователей ему далось изготовить закольники необходимого размера.

Все было идеально. Он создал инструменты, получил воду и корабль, на котором мог контролировать каждое действие робота. Все шло слишком хорошо. И это отсутствие ошибок напрягало привыкшего к оплошностям исследователя.

Самым тяжелым во всем этом то, что рядом не было Кинета. В последнее время профессор стал все реже появляться в лаборатории, оправдывая это попытками стабилизировать кристальное сердце, что они вырвали из лап Кеманы. Никто не мог его винить. Все же чужая жизнь всегда важнее любого исследования.

Робот взял закольник. Полностью белый кусок железа частично окунулся в темную воду. А потом железная рука взяла молоток.

Джойс чувствовал, как у него вспотели руки. Он наклонился ближе к мониторам, пытаясь рассмотреть все, что происходило. Но темная жидкость не давала возможности увидеть кристалл.

А затем робот занес молоток над головой. Джойс зажмурился, ожидая взрыва. В голове возникали самые разные картины исхода. В них практически не было варианта того, что все получилось. Обязательно что-то шло не так и Джойс терял кристалл.

Но когда связь не прерывалась, юноша посмел открыть глаза.

Робот все так же стоит рядом с контейнером. Рука с закольником полностью погружена в воду. И когда робот ее вынимает, то Джойс не может сдержать радостного ликования.

Железные пальцы держали маленький красный кристалл. Именно тот размер, что ему необходим. Стеариновый камень не разорвало, и это чудеснее любой из хороших новостей, что слышал Джойс.

— Продолжим в следующий раз, — ответил он роботу через голосовое управление.

Нельзя терять образец из-за желания получить как можно больше кристаллов необходимого размера. Стоило провести изучение осколка, а не продолжать разрушать целый камень.

Как только он увидел, что робот стал складывать инструменты, Джойс бросился к выходу. Ему не терпелось поделиться своей радостью с профессором.

В уже знакомом ангаре его встретил Жемчуг. Венатор счастливо завилял хвостом, когда знакомый человек подошел к нему.

— А ты куда крепче, чем я думал, — усмехнулся зверь, поднимаясь с насиженного места. — Предполагал, что еще несколько циклов проваляешься в лазарете.

— Спасибо, что заходил, — перебил Джойс. Его слова, кажется, очень смутили венатора, потому как тот вздернул головой.

Медсестра сообщила, что Жемчуг навещал его во время сна. И это поддержало Джойса, что все это время чувствовал себя некой обузой. Принять слова Кинета о том, что он не обязан уметь драться, оказалось сложно. Но он смог. И Жемчуг стал одной из причин, по которой он это сделал.

— Как же я могу не зайти к другу, — усмехнулся он. — К профессору?

Джойс кивнул и уже знакомыми коридорами добрался до лаборатории профессора. Поднес запястье с новыми часами к консоли. Дверь открылась, пропуская ученого внутрь.

Запах жженого масла и озона оказался крайне неожиданным. Он не неприятен, но от столь странного смешения Джойс поморщился.

Лаборатория погружена в мрак, и единственным источником освещения стало живое сердце. Бледно-розовый огонек в центре стремительно разрастался. Джойс даже у входа видел то, как трепетали краски под его стенками. Оно все еще слабое, но с каждым циклом наращивало все больше сил. Кинет искренне старался удержать в нем жизнь.

Сам профессор обнаружился лишь тогда, когда глаза Джойса привыкли к скудному освещению и смогли разглядеть очертания всего вокруг. Кинет сидел за одним из столов, совсем недалеко от кристалла. Положив голову на железную поверхность, мужчина не подавал никаких признаков активности.

— Кинет?

Тот не сдвинулся. Джойс обошел стол, чтобы коснуться наставника, и практически споткнулся о кабели. Проследив за ними, он обнаружил, что те скрывались под халатом Кинета.

Джойс еще никогда не видел, как заряжался андроид. Ожидал, что тот лежит в какой-нибудь капсуле или безвольным роботом стоит на платформе.

С Кинетом все иначе. В этот самый момент он выглядел живым, как никогда. И это должно пугать, но Джойс слишком привык к необычности своего наставника.

Внезапно он вспомнил о загадочной двери. Той самой, что сейчас скрывалась в полной темноте.

Джойс постарался гнать дурные мысли из головы. Визит сюда необходим для того, чтобы рассказать Кинету о его успехе. Крайне опрометчиво пользоваться чужим доверием. Ведь профессор дал Джойсу доступ в лабораторию. Скорее всего это высшая степень доверия, на которую он способен. Территориальный Кинет имел склонность прятаться от остальных ученых, и то, что он дал Джойсу доступ через часы, говорило о многом.

Последний стиснул зубы. В данный момент все складывалось слишком неправильно. Кинет должен работать, а не мирно заряжаться. Джойс же — рассказывать о своих успехах, а не мысленно проникать в чужие комнаты. Все в сложившейся ситуации неправильно.

Взгляд упал на кристальное сердце. Пусть это и глупо, но Джойс надеялся получить от него совет. Но камень не обладал телепатией и возможностью говорить, а сам юноша так и не проронил ни слова.

И когда он ощутил, что никто ничего не видел, Джойс шагнул в полную темноту. Он прекрасно помнил, где располагалась дверь, и когда подошел достаточно близко, то включил фонарик на часах.

Стоило только оказаться перед дверью, как на плечи упал огромный камень, созданный из чувств вины и предательства. Любопытство тянуло его, пусть он и понимал, что вторгался в чужую жизнь. Он не имел на это никакого права.

И все же он оказался перед загадочной комнатой.

Никакого кодового замка или панели, абсолютно ничего. Дверь поддалась легкому нажатию. Джойс выдохнул и зажмурился. Вновь взвесил все “за” и “против”. Последнего куда больше, но в этот раз он не стал слушать свою рациональную часть и сделал шаг в комнату.

Тайник Кинета представлял собой крохотное помещение, где вся мебель состояла лишь из стола, стула и огромной белой доски. Джойс заметил, что Кинет так же как и он предпочитал обычное письмо интерактивному. Доска исчерчена всевозможными вычислениями. Подойдя ближе, Джойс разглядел уже знакомые расчеты, среди которых появлялись неизвестные символы. Подобное письмо он уже видел. Похожими символами исчерчены доски в лаборатории, где заряжался Кинет.

Это уравнения, рассчитывающие вероятность выхода энергии из стеаринового кристалла. Именно эти задачи решал Джойс. Кинет дал ему подсказку, но решение так и не выдал. Будто ждал, что юноша сам решит непосильную задачу. И Джойс справился. И от осознания того, что Кинет в него верил, в груди появилось очень приятное тепло.

Так в него верили лишь родители и старый учитель замиец.

В целом комната не представляла из себя ничего удивительного, из-за чего Джойс испытал жгучее разочарование. Он представлял загадочные записи, о которых говорила Хелен, или даже настоящее тело Кинета, погруженное в воды шайктии. Он ожидал абсолютно все, но никак не пустое помещение.

Джойс собрался уходить. Покинуть место и сделать вид, будто никогда здесь не был. Но как только его рука коснулась двери, на пол у ног что-то упало. Юноша уставился на смолистую каплю, что некрасивым пятном расползлась по железу, когда Джойс размазал ее ботинком. Лишь сейчас он заметил, что на полу уже были подобные пятна.

Он поднял голову. Фонарик на часах не доставал до потолка, из-за чего пришлось поднять руку. То, что он увидел, ввергло в шок.

На серебристом потолке нарисованы странные символы. Среди них изредка попадались некоторые, что очень походили на древние наскальные рисунки, которые можно найти в учебниках. Но в основном они походили на хаотичное смешение линий, кружков и треугольников. Абсолютно все символы шли не в сторону, а по окружности. И в центре всего этого нарисовано змееобразное существо. Изначально Джойс посчитал это лишь крупным центральным символом, но чем больше он смотрел, тем больше видел в нем отличительные от данной письменности черты.

Это рисунок. Не слово или буква.

Некоторые символы блестели сильнее других. Тот, кто нарисовал это, закончил совсем недавно. Джойс невольно открыл дверь и посмотрел в комнату, где спал Кинет. Размеренное свечение камня окрашивало серебристые волосы в неоново-розовый. Привычная бледность ушла и, казалось, кожа профессора стала слегка румяной. Совсем как у живого человека.

Неужели это он нарисовал? Роста Кинета недостаточно, чтобы дотянуться, а состояние роботизированного тела отрицало идею того, что он мог двигаться не как человек. Если это он, то должны существовать приспособления для письма.

Но в данный момент не это интересовало Джойса. Значение имела лишь причина, по которой Кинет нарисовал столь странный круг из неизвестных символов.

Джойс уверен, что спрашивать бесполезно. Кинет увильнет от ответа, а сам исследователь может потерять столь необходимое доверия со стороны наставника. Он не мог пойти на такое, а потому быстрыми движениями Джойс сделал панорамный снимок потолка. Благодаря вспышке на часах он понял, что линии нарисованы темно-красным.

Ощущение чего-то запретного не покидало Джойса до тех самых пор, пока он не вышел из помещения. Стоило только закрыть дверь и оставить загадку позади, как камень спал с его широких плеч. Дышать стало чуть легче.

Кинет все еще “спал”. Джойс уверен, что того не разбудят привычные для человека слова или прикосновения. Профессор очнется лишь тогда, когда сам захочет. Или же когда батарея андроида будет полностью заряжена.

А потому он сел и стал ожидать пробуждения профессора.

Тот очнулся очень скоро. Тело слегка дернулось, и в следующее мгновение серебристые глаза слегка расфокусировано смотрели на юношу.

— Джойс, что ты здесь делаешь? — он все еще не починил голосовой модуль. Тон будто хрипел от сна.

Как столь неидеальный андроид мог так легко походить на человека? Если бы не инцидент с рукой в цикл их знакомства, то Джойс никогда бы не поверил в то, что перед ним — робот.

— Я хотел поделиться с тобой успехами, — не скрыл довольного тона Джойс. — Нам удалось расколоть стеариновый кристалл.

Казалось, что Кинет обрадовался этой новости куда больше, чем сам Джойс.

— Это замечательно!

— Теперь осталось спроектировать корпус для винтовки, что сможет выдержать такой выстрел и не сломать владельцу плечо, — нервно пошутил юноша. Маленькая победа над стеариновым кристаллом не означала полное решение поставленной задачи.

— В любом случае ты двигаешься в верном направлении. Ты расколол кристалл и не взорвал его! Это куда больше, чем можно было ожидать. В качестве примера можно использовать пушки космических кораблей. Уменьшить размеры, спроектировать форму для возможности использования пехотой. Это значительно минимизирует потери с нашей стороны.

— Если мне удастся это сделать.

Лицо Кинета слегка скривилось от недовольства.

— Ты справишься, Джойс. Я в этом уверен. Я прожил так долго и видел столько существ, что с уверенностью могу говорить о чем-то подобном. Ты неуверенный, но дотошный. Скромный, но в то же время характерный.

— Это похвала? — бровь парня слегка вздернулась. — Или мягкое оскорбление? На второе похоже больше.

— Я умею хвалить оскорбляя, — хохотнул Кинет.

— Я заметил, — Джойс улыбнулся.

В момент столь непринужденной беседы юноша только и мог думать о загадочном рисунке. Животное желание задать хоть какой-то вопрос возникло в его голове. Будто голодный зверь царапал черепную коробку. Джойс хотел знать, к какой расе принадлежал Кинет. Иногда парень ловил себя на мысли, что ему не следует лезть в это. Если Кинет хотел сохранить тайну своего происхождения, то Джойс обязан уважать это. Даже если его разъедало любопытство.

Кинет — существо науки. И Джойс не мог найти ни одной причины, по которой профессору необходимо нарисовать нечто подобное. Все это напоминало колдовство, присущее пустынным ведьмам. В сказках они всегда рисовали странные символы на песке, призывая бури и болезни.

Кинет не похож на того, кто готов вызвать в академии катаклизм. И от пустынных ведьм в нем тоже мало чего.

— Кинет, можно вопрос?

— Конечно.

Джойс прикусил губу. Вопросов так много, но он боялся реакции на каждый из них. И потому он задал самый безопасный.

— Как это сердце?

Внимание мужчин пало на бледный розовый кристалл.

— Оно в ужасном состоянии, — не стал врать Кинет. — Но оно сильное. Я подключил его к стабилизатору. С каждым циклом оно становится все сильнее и сильнее, так что прогноз довольно благоприятный.

— А у сердец есть запахи? — он вспомнил слова Кеманы.

— Как и у любых живых существ. Однако он очень слабый, — мужчина положил руку на кристалл. От прикосновения тот засиял чуть сильнее. — Но у таких нестабильных его нет. И, думаю, он появится еще очень нескоро.

И здесь Джойс заподозрил что-то неладное. В лаборатории Кеманы он так и не открыл глаз, но смутно слышал весь разговор. И ведьма говорила о трех запахах, а не двух.

Исследователь знал, что среди команды есть два обладателя кристальных сердец. Бернардайн имела на это право в связи с капитанским статусом, а Нео — невольный владелец из-за любви к чему-то тайному.

Так откуда третий запах? Неужели Кемана ошиблась? Или кто-то из ее прихвостней управлял живым кораблем?

Крайне маловероятно. В таком случае туруанцы наверняка использовали бы его для побега. Но каким-то чудом армии удалось изловить всех. Скрыться смогла лишь Кемана, и Джойс не представлял, как ей это удалось.

— Когда мы были в лаборатории, — начал он, — Кемана сказала о трех запахах.

Кинет поменялся в лице. Радость исчезла, и на ее место пришла озадаченность.

— Она ошиблась?

— Не знаю.

Кинет качнул головой.

— Возможно там действительно примешано третье сердце. Но не отметай вариант того, что Кемана ошиблась.

— Я и не отрицаю. В тот момент я мог только слышать ее.

— Быть может ты и вовсе ошибся, — предположил профессор. — Тебя сильно потрепало, Джойс. Возможно послышалось.

Следовало сходить к студентам и подтвердить то, что он слышал, но Джойс уверен, что Кемана говорила это. И говорила крайне уверенно.

— И когда я только прилетел в академию... Ты дал мне в руки сердце, но Бернардайн...

— Поздно уже, — внезапно произнес Кинет. — Думаю, что тебе стоит отдохнуть. Завтра ждет нудный отчет по поводу проведенного эксперимента. И, поверь, на его заполнение ты потратишь так же много времени, как и добывал руду.

— По крайней мере его написание безопасно, — отшутился Джойс, в голове сделав пометку о том, что Кинет резко увильнул от разговора. — Тогда я пойду.

Поднявшись, Джойс в последний раз взглянул на профессора.

Тела андроидов не старели или уставали, но визуально мужчина стал выглядеть еще более измученным, нежели ранее. Он походил на студента, что не спал целыми циклами и питался лишь блюдами быстрого приготовления, сваренными на энергетических напитках. Фигура осунулась. Возможно проблемы Кинета затрагивали не только голосовой модуль, но и скелет в целом. Ибо Джойс не видел причин, по которой андроид так сильно горбился.

— До встречи, Кинет, — произнес Джойс.

— До встречи.

Все же Джойс покинул лабораторию. И каждый отдаляющий от этого места шаг громким эхом распространялся по длинному и неестественно холодному коридору.