Скиталец

Глава Восемнадцатая

Лара осмотрела предметы, разложенные на рабочем столе. Инструменты, обрезки металла и пластика, запасные части ботов и несколько элементов питания. Это было больше, чем она находила за годы поисков. Человек бы напрягся, чтобы пронести эту добычу больше мили или двух. Как далеко Ронин успел зайти?

— Ты добыл все это за два дня? — спросила она с полным ртом вяленого мяса.

Ронин кивнул. Он прислонился к стене рядом со столом, скрестив руки на груди.

— Почему ты вернулся так рано?

— Потому что мне не понравилась мысль о том, что ты здесь одна.

Это был последний ответ, которого она ожидала. Он беспокоился о ней. До того, как они соединились, как он выразился, до того, как их физическая близость выдала возможность более глубоких чувств друг к другу, он думал о ее безопасности. Она бы предпочла, чтобы он вообще не уходил, но…

За время своего пребывания здесь она часто замечала, что Ронин наблюдает за ней. Если они были в одной комнате, он не сводил с нее глаз, редко отводя взгляд. Она притворялась, что не замечает. Было бы легко отмахнуться от этого как от какого-то жуткого поведения бота, но теперь она знала лучше. Под поверхностью скрывалось нечто большее, чем она могла себе представить.

Разделяло ли Табиту нечто подобное с приютившим ее ботом? Взаимное любопытство, взаимное восхищение, забота о благополучии друг друга? Возможно, дело было не только в крове, еде и безопасности. Что, если бы… что, если бы Табита была счастлива?

Эта мысль заставила Лару задуматься. Была ли она счастлива? Это казалось неправильным перед лицом смерти ее сестры, но под мраком ее горя был свет. Зачем еще ей тут быть, если не для Ронина? Она не могла догадаться, что привлекло его в ней — по ее мнению, было много женщин красивее, даже не считая синтов женского пола, — но его интерес был неподдельным. Он хотел, чтобы она была в безопасности, хотел, чтобы она была довольна.

Бот Табиты тоже пытался защитить ее?

Очевидно, в конце концов, все провалилось… но как это могло увенчаться успехом? Даже без подробностей, она нутром чуяла, что виноват Военачальник. Ни один человек, человек или бот, не смог бы устоять против правителя Шайенна и его головорезов.

Почему? Почему они убили Табиту и ее спутника?

— Я в опасности, Ронин?

— Каждый человек всегда находится в той или иной степени опасности.

— Но ты вернулся. Должно быть, тебе что-то пришло в голову, раз ты вернулся после того, как поспорил со мной, что тебе нужно больше времени там.

— У меня была солидная добыча, и я понял, что предпочел бы быть с тобой, чем копаться в грязи в поисках еще нескольких кусков металлолома.

Краска прилила к ее щекам, и она опустила взгляд на рабочий стол. Она догадалась, что было что-то еще, о чем он умолчал. Но это не изменило ее чувств. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Я скучала по тебе. Знаю, что ты отсутствовал недолго, но я привыкла к тому, что ты рядом, и… Я скучала по тебе.

Он молчал. Через несколько мгновений она подняла на него глаза.

Склонив голову набок, он смотрел еще некоторое время.

— Скучал, — наконец сказал он. — Это хороший термин. Это было похоже на то, что я потерял часть себя, — он оттолкнулся от стены, чтобы выпрямиться, и полез в карман брюк. — Я нашел еще одну вещь.

Ронин вытянул кулак и разжал пальцы. На его ладони лежало кольцо, кольцо поблескивало в утреннем свете. Кольцо было знакомым, оно принадлежало ей целую жизнь назад, но прошло всего несколько дней с тех пор, как она видела его в последний раз.

— Я думаю, это твое, Лара Брукс.

Лара недоверчиво уставилась на маленькую вещицу.

— Как ты…

— Когда я уходил из города, я проходил мимо места, где ты копалась в мусоре под дождем. Я остановился, погруженный в воспоминания, когда заметил это, зарытое в обломки.

— Я думала, оно пропало, — она осторожно взяла кольцо указательным и большим пальцами и сняла его с его ладони, почти ожидая, что оно исчезнет. Хотя и небольшое, оно имело вес; оно было настоящим. Она ухмыльнулась. — Спасибо. Знаешь, когда парень дарит девушке кольцо, обычно это потому, что он просит ее выйти за него замуж. Никогда не видела ничего такого изящного.

Его брови нахмурились, и он снова наклонил голову.

— Я не могу понять, почему люди все еще придерживаются этой практики. Разве это не просто признание брака представителем власти? И вообще, какое отношение к этому имеет кольцо?

— Ты очень романтичен, не так ли? — она сжала пальцами кольцо. — Это традиция. То, чего люди придерживались, несмотря на… ну, ты знаешь, на все это. Да, есть трудности, но люди все равно влюбляются.

На ум сразу пришли Гэри и Кейт. Они всегда были нежны и поддерживали друг друга.

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о… ну, о той другой ерунде, которую ты упомянул. Что, черт возьми, это вообще значит? — спросила она, во взгляде её читалась смесь недоумения.

Уголки его рта опустились.

— Мои данные неполны. Большая часть нужной информации потеряна в поврежденной части моей памяти. Раньше было… — он погрузился в молчание на несколько секунд, прежде чем покачать головой. — Не могу вспомнить. Просто раньше ответственные люди должны были признать брак. Ты упомянула любовь. Разве для любви нужен брак?

Сможет ли он когда-нибудь вернуть свои утраченные воспоминания, или они исчезли навсегда?

— Нет, нет. Я думаю, некоторым людям просто нравятся традиции. Я думаю, это потому, что мы уже так много потеряли. Приятно сохранять что-то старое, — она взяла кольцо на открытую ладонь и провела пальцем по его петельке.

— Кто-то однажды сказал мне, что кольцо означает вечность, потому что это круг, а круги никогда не заканчиваются. Мужчина находит что-то, что можно использовать в качестве кольца — проволоку, или какой-нибудь дешевый кусок металла, или даже просто бечевку, — и дарит это женщине, когда просит ее стать его женой. Если она скажет «да», они оба наденут кольца, чтобы показать, что они любят и преданы друг другу. Они дают друг другу клятвы, обычно на глазах у других людей, а затем они женятся.

— Не то чтобы это так уж много значило для всех. Слышала о множестве людей, которые нарушали свои клятвы… — она нахмурилась, глядя на кольцо. — Возможно, ты прав. Я не знаю, почему мы все еще беспокоимся об этом.

Ронин протянул руку, забирая кольцо с ее ладони. Он поднял его на уровень глаз, поворачивая и наклоняя, изучая даже внутреннюю сторону кольца. Взяв ее руку в свою, он медленно надел кольцо ей на палец.

У Лары перехватило дыхание, глаза расширились, и все ее тело напряглось.

— Ты все еще беспокоишься, потому что это означает… надежду. Что когда-нибудь все будет хорошо. Потому что это означает шанс на будущее в мире, который хочет нас уничтожить. Это означает, что ты не одинока, — он накрыл ее руку обеими своими, встречаясь с ней взглядом и удерживая его. — Пусть это кольцо будет моей клятвой. Защищать тебя. Обеспечивать тебя. Дать тебе все, что тебе нужно, это в моих силах, и найти способ дать тебе то, чего нет.

Воздух покинул ее легкие.

— Ты что… ты только что вроде как… женился на мне?

— Я дал тебе свою клятву.

Она вгляделась в его лицо. Это был один из тех моментов, когда она не могла понять его, не могла сказать, как к этому отнестись. После того, что она только что ему сказала, как это могло быть иначе, как то, что он стал ее мужем? Идея быть замужем за Ронином была не такой неприятной, как она могла подумать. Он был мужчиной, независимо от того, что было у него под кожей, и он относился к ней лучше, чем кто-либо, кроме Табиты.

— Тогда я клянусь защищать и тебя, насколько это в моих силах. Доверять тебе и никогда не нарушать твоего доверия. Каждый день напоминать тебе, что ты жив.

— Я дал свое слово добровольно, Лара. Я ничего не прошу взамен, — его голос был мягким, на лице читалось замешательство.

— Я тоже даю свое, — она наклонилась вперед, коснувшись губами его губ. — Если только… ты не принимаешь?

— Часть меня говорит, что я не должен этого делать.

— О, — Лара отстранилась, чувствуя, как у нее опускается живот. Возможно, он действительно не понимает.

Он держал ее за руку, не давая вырваться.

— Я не хочу подвергать тебя ненужной опасности. Таково было мое существование, Лара… Одна опасность за другой. Но я не был настолько поврежден Пылью, чтобы когда-либо отвергнуть. Я принимаю твою клятву, — опустив голову, он поднес ее руки к своим губам, целуя костяшки пальцев. На его лице был намек на улыбку, когда он посмотрел на нее. — Ты только что, вроде как, вышла за меня замуж?

Что-то затрепетало внутри Лары. Она усмехнулась.

— У меня нет кольца, чтобы подарить тебе, но да. Думаю, да.



Лара сидела на подоконнике, маленькой щеточкой счищая грязь со своего кольца. Даже несколько часов спустя она все еще не могла до конца поверить в то, что они поженились. Возможно, это больше ничего не значило для людей. Возможно, это были какие-то устаревшие пережитки мертвого мира. Это не имело значения, потому что это, что-то значило для нее. Это что-то значило для них обоих.

Опустив щеточку в стоящую рядом миску с водой, она приподняла уголок рубашки и промокнула влагу с кольца. Когда она подняла его под лучи послеполуденного солнца, у нее перехватило дыхание.

Золотое кольцо сверкнуло, одновременно темнее и ярче, чем она думала. Блеск металла заиграл рябью, когда она повертела его между пальцами. Но это было ничто по сравнению с камнем на нем. Ронин назвал его бриллиантом. Он сверкал, как будто излучал свой собственный свет, впитывая солнечные лучи и разбиваясь на них, отбрасывая маленькую радугу на ее кожу. Это было непохоже ни на что, что она когда-либо видела. Оно было прекрасно.

И оно принадлежало ей.

Если такие предметы были ценны в старом свете, то этот определенно приносил месячный заработок, хотя она не могла до конца понять, почему. Ботам требовалось золото, потому что оно использовалось для некоторых их внутренних частей. То, что они считали его ценным, имело смысл.

Но зачем использовать столько золота для простого… украшения? Она предположила, что это было заявление, демонстрация богатства, но какое это имело значение по сравнению с едой или теплой одеждой?

Звук льющейся воды в ванной слегка изменился, когда Ронин встал под душ. В этом доме было три комнаты с туалетами — три! — хотя только в двух были ванны. Зачем кому-то понадобилось так много мест, чтобы справить нужду? Это тоже было демонстрацией богатства?

Она надела кольцо обратно на палец. Оно было свободным, но не настолько, чтобы соскользнуть. Было странно видеть это на ее руке — руке, которая регулярно ковырялась в грязи и мусоре, руке, с которой только-только начинали пропадать мозоли. Когда она впервые нашла кольцо, ее единственными мыслями были о том, сколько кредитов она могла с него выручить. О еде, которую она могла бы купить.

Теперь же… она была замужем. Даже если это было только между ней и Ронином, без… представителя власти, или как его там, это было не менее реально. Он хотел защитить ее, накормить, сделать счастливой. Кольцо стало символом всего этого.

После обмена клятвами они переспали еще три раза, и каждый раз был более насыщенным, чем предыдущий, несмотря на ее растущую усталость. На данный момент тело Лары было удовлетворено, хотя ее голод по нему отнюдь не уменьшился.

О любви не было и речи. Ронин проявлял множество эмоций с тех пор, как она встретила его, но мог ли он действительно кого-то любить? Могла ли она любить его? Для брака это было необязательно, а он и так дал больше, чем она могла мечтать — он был добрым, терпеливым и заботливым, всегда ставя ее потребности выше своих.

Она знала многих мужчин, которые были противоположностью Ронина. Девон был одним из них; он кормил и одевал женщин, которые привлекали его внимание, на время, но только в обмен на секс. И только пока они привлекали его непостоянное внимание. Когда ему было скучно или раздражало, он отбрасывал их в сторону, оставляя на них только рубашки.

Сколько раз Лара раздражала Ронина? Сколько раз она давала ему повод злиться на нее? Если бы он был таким, как Девон, он бы избил ее и выгнал задолго до этого.

Дом казался таким пустым, пока Ронина не было. Она скучала по его взгляду на себе, по его спокойным, иногда раздражающим разговорам, скучала по нему. Каким бы безумным это ни казалось на первый взгляд, она беспокоилась о нем. Пыль была опасна для любого. По его собственному признанию, он не был неуязвим. Как бы отреагировала Лара, если бы он получил пулю, которая вывела из строя одну из его основных систем? Если бы он оставил ее и больше никогда не вернулся, и она никогда не узнала бы о его судьбе?

Что, если Военачальник сделает с Ронином то же, что он сделал с Табитой и ее ботом? Ронин не рассказал ей подробностей, и Лара не была уверена, что хочет их знать, но знать об их судьбе было достаточно. Шайенн не был безопасным местом.

Ее сердце сжалось, и она прижала руку к груди. Ужас, который внушали ей такие мысли, что-то значил, не так ли?

— Что случилось, Лара?

Она вздрогнула, повернула голову и увидела Ронина, стоящего в спальне, обнаженного, его кожа все еще была влажной. Облизывая губы, она с трудом подбирала слова.

— Я думаю, нам лучше уйти.

— У нас достаточно еды, чтобы продержаться, по крайней мере, несколько дней, — ответил он, нахмурив брови.

— Оставим Шайенн, Ронин.

— Пыль слишком опасна, Лара. Я знаю, ты хочешь пойти со мной на вылазки, но…

— Я имею в виду навсегда. Мы должны навсегда покинуть Шайенн.

Он стоял совершенно неподвижно и безмолвно. Размышляя. Это выглядело неестественно, но ее это больше не беспокоило.

— Куда бы ты хотела пойти? — наконец спросил он.

— Я не знаю. Ты бывал в самых разных местах, поэтому я подумала… — она уронила руки на колени и вздохнула. — Здесь опасно. Я знаю, что мою сестру убил Военачальник и его железноголовые. И ты не можешь сказать мне, что я буду в безопасности, если хоть одной ногой выйду из этого дома без тебя.

— Я мог бы сказать тебе это, — сказал он, глядя в пол, — но это было бы неправдой.

— Это не твоя вина, но я чувствую себя здесь пленником, Ронин. Я не хочу просто сидеть здесь и ждать, пока со мной что-нибудь случится, как это случилось с ней, — Лара прикусила губу, опустив взгляд на кольцо, пока крутила его на пальце. — Если ты не хочешь уходить, по крайней мере, проведи меня за стену, и… и я найду дорогу куда-нибудь еще.

Ронин преодолел расстояние между ними и положил руку ей на плечо, другой взяв за подбородок. Он мягко поднял ее глаза к своим.

— Я дал клятву, Лара.

— Я не хочу, чтобы ты держался за слова, Ронин.

— Они меня не удерживают. Я… обогащаюсь ими, — он провел ладонью по ее щеке. — Нас обоих ничто не привязывает к этому месту, кроме друг друга. Я связан только с тобой.

У Лары затрепетало в животе.

— И что эта связь значит для тебя?

— Это значит, что я жив.

— Но можешь жить и без меня. Ты жил, еще до моего рождения, — к счастью, разочарование не слишком отразилось в ее голосе. Рядом с ней он чувствовал себя живым. На самом деле это не было доказательством какой-либо эмоциональной привязанности. Это не было заявлением о чем-то… большем. Он чувствовал себя обязанным защищать ее, ему нравилось валяться с ней в постели, и он думал — на данный момент — что разговаривать с ней интереснее, чем с самим собой.

Почему она должна надеяться на что-то большее? Разве этого было недостаточно?

— Не думаю, что так и было, — сказал он, проводя большим пальцем по ее скуле.

Лара положила свою руку поверх его и закрыла глаза.

— Давай уедем сегодня вечером. Мы можем убраться отсюда к чертовой матери, прежде чем кто-нибудь заметит.

— Нет.

Что-то опустилось у нее в животе, унося с собой оставшиеся надежды. Ей следовало бы знать, что надежда сейчас ведет только к душевной боли.

— Почему нет? — она опустила руку. Его пальцы слегка дрогнули на ее щеке.

— Нам нужны припасы.

— У нас есть припасы, и у тебя есть все то, что ты только что принес, чтобы обменять. И это мы тоже можем продать, — она потянула за кольцо.

Ронин накрыл ее руки обеими своими, когда она начала снимать кольцо. Его взгляд был тверд, когда она посмотрела ему в глаза. Ее сердце бешено колотилось, дыхание было тяжелым, и она не знала почему. В этом городе для нее не осталось ничего, кроме безнадежности, страха и смерти. Она должна была уехать.

— Нет, Лара. Оставь его себе, — он надел кольцо обратно ей на палец. — Ближайшее поселение за пределами Шайенна примерно в восьмидесяти милях, в зависимости от маршрута. Я могу добраться туда за день. С тобой это займет четыре или пять дней, в зависимости от погоды.

— Ты считаешь, что мне не стоит уходить, потому что я, блядь, буду тебя тормозить? — Лара попыталась убрать руку, но Ронин не отпустил ее.

— Это не то, что я хочу сказать, Лара.

— Звучит чертовски похоже на то, что так и есть!

— Еды и воды хватит минимум на четыре дня. Если пронесется сильный шторм, это может задержать нас еще на неделю.

— Я и раньше долгое время обходилась без еды. Я могу сделать это снова.

— Я в этом не сомневаюсь, но я не собираюсь так рисковать. Нам нужно взять с собой еды и воды как минимум на десять-двенадцать дней, и нам нужна более прочная одежда, чтобы защитить твою кожу. Я также предпочел бы, чтобы у тебя было надежное оружие, прежде чем мы уйдем. У нас здесь нет таких вещей.

Когда она снова попыталась убрать руки, он отпустил их, и она подняла одну, чтобы показать ему кольцо. Это имело значение только пока он был жив, пока они были вместе.

— Вот почему его нужно продать. Благодаря кольцу и остальной твоей добыче, мы сможем достать все, что нам нужно.

— Нет, Лара. Ты оставишь его. Ты сказала мне, что это означает вечность.

— Это просто вещь, Ронин. В любом случае, мне придется спрятать его, когда мы выйдем, потому что любой, кто увидит, попытается отобрать его у меня. Это всего лишь кусок металла.

Он сжал губы в тонкую линию.

— Черт возьми, я не это имела в виду, и ты это знаешь!

— В любом случае, я не хочу, чтобы ты продавала его. Дай мне еще несколько дней. Я принесу достаточно, чтобы купить все, что нам нужно, плюс немного металлолома для обмена в следующем городе. Тогда мы сможем уйти, и нам больше никогда не придется оглядываться на Шайенн.

Лара оторвалась от подоконника и уставилась на него.

— Ты, блядь, серьезно? Ты только что вернулся, а теперь говоришь о том, чтобы уйти и оставить меня здесь? Снова?

— Да. Еще раз, чтобы мы могли уйти в следующий раз.

— А что, если следующего раза не будет? Что, если ты вернешься и найдешь меня лежащей, точно так же, как ты нашел Табиту?

Выражение его лица внезапно стало отсутствующим, зрачки расширились, прежде чем сузиться до булавочных точек.

— Я здесь беззащитна, Ронин! Это место — смертельная ловушка, и я схожу с ума, просто сидя здесь и ничего не делая!

— И тебе придется подождать еще несколько дней, Лара, — сказал он. Она слышала эту резкость в его голосе, только когда он злился. — Я оставлю свою винтовку. Он может пробить дыру в большинстве ботов с близкого расстояния. Можешь спать с ней, если понадобится.

— А чем ты будешь пользоваться там? — огонь внутри Лары погас при мысли о Ронине, лежащем в Пыли без оружия. Холодок пробежал по ее спине.

— Всем, чем придется, если до этого дойдет.

— Этого будет достаточно?

Он на мгновение замолчал.

— Что бы ни случилось, Лара, я вернусь к тебе.

Если они не придут за мной первыми.

— Черт возьми, — она вздохнула, подошла к кровати и села на край, закрыв лицо руками. Сколько бы не пришлось его ждать, она будет сидеть здесь, вздрагивая при каждом звуке, прокручивая в голове все, что могло пойти не так. Ее беспокойство постоянно возвращалось к Ронину. Если с ним что-то случится, она никогда не узнает. И от этой мысли становилось тошно. — Когда ты уходишь?

— Как только я оденусь.

Лара нахмурилась. Ее глаза горели, но, черт возьми, она не собиралась больше лить слезы.

— Прекрасно, — она встала и направилась к двери.

Ронин поймал ее за руку, когда она проходила мимо, поворачивая лицом к себе.

— Мы не можем расстаться, Лара Брукс.

— Почему бы и нет? — она не встретилась с ним взглядом. Не тогда, когда он делал это снова.

— Потому что в разлуке мы будем думать только об этом.

— Точно так же, как в прошлый раз я думала только о том, что ты не попрощался?

— Это ошибка, которую я не намерен повторять.

Жгучие слезы хлынули, но напряжение покинуло тело Лары. Ронин привлек ее к своей груди и прижался щекой к ее волосам. Она обхватила его руками и сжала.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — прошептала она.

— Боты всегда выполняют свои обещания. Я вернусь. Очень скоро.

— Держу тебя в курсе. Если ты не вернешься через несколько дней, я пойду тебя искать.

— Я знаю, что пойдешь, — он прижался губами к ее голове. — Я не ожидал меньшего.