Сборник проза и блоги

Магия, которой нет

дата публикации:24.04.2023

По дороге в свою берлогу я покупаю бублик в хлебной лавке. Она единственная мягко просвечивает в ночи, витрины остальных заведений темны. Уютный свет плавает в пелене дождя. Захожу в нее вовсе не потому, что мне хочется есть, просто маленькая Беатрикс желает света. Пусть даже и такого — желтого и чахоточного. Света, который еле пробивается сквозь тьму. Старый пекарь улыбается мне и шелестит бумажным конвертиком, заворачивая покупку.

— Как дела, дочка? — интересуется он.

— Так себе, — неопределенно отвечаю я и шмыгаю носом. Дела у меня действительно так себе: навалилась куча всего, которую нужно разложить в строгом порядке. Еще одна проблема в довесок к существующим. Дырявой памяти и безумной жажде солнца.

— Дождь скоро закончится, — уверенно говорит старик. — Я точно это знаю.

Дождь скоро закончится. Морщины паутиной разбегаются по его лицу. Он ставит на прилавок подарок: маленький кекс, верх которого украшен цветной посыпкой. Держи, дочка! Не унывай, скоро все закончится. Конечно же, он меня обманывает, дождь шел вчера, будет идти завтра, и будет идти до конца времен. Я это прекрасно понимаю. И все же благодарно киваю ему, а потом выхожу под падающие капли. В моей груди где-то глубоко тлеет маленькая яркая искра. Почти затухший уголек мертвого костра. Простое сочувствие самая бесценная вещь в любом мире, какой не возьми.

Стены небоскребов уходят в низкие облака. Где-то там Штуковины. Главная магия Старой Земли. Их охраняют, это минус. Но теперь я точно знаю, что маленькая Беатрикс не сумасшедшая и всему есть разумное объяснение. И это большой плюс. Теперь у меня появилась цель. Дело осталось за малым — ее достичь, а в этом я мастер.

Только что выпеченная корка бублика сводит с ума запахом, я грызу ее, укрыв накидкой от дождя. Небольшое удовольствие в океане больших проблем. В моей левой руке зажат трофей, который я прихватила у Клауса: маленький горшочек с хилым ростком. Черт его знает, зачем он мне, что я с ним буду делать. По большому счету со мной такое первый раз. Или не первый? Я хихикаю, смутно помнится, что я где-то была принцессой ненужных вещей, повелительницей барахла. Прекрасная Беатрикс Первая бодро топает в свой временный дом, в чужой одежде, по чужому миру в нелепой шапке с длинным козырьком, захватив на пути никому не нужную вещь. В качестве благодарности от цветовода Клауса за доставку домой. Отпадное зрелище, если не брать во внимание заботы, которые лежат на ее лице тяжким грузом.

Два поворота, тихие улицы, по которым ездят редкие кибертраки. Перед тем как скользнуть во тьму за плиту оглядываюсь на всякий случай, в Нижнем городе надо всегда держать ухо востро, чтобы не попасть в неприятности. В промозглой мгле никого. Слава Матушке вечер и дождь разогнал местных обитателей в теплые постели.

Дома я лениво скидываю накидку прямо на пол. За ночь с нее натечет лужа и останется мокрое пятно, но мне плевать. У меня есть полбутылки Алекзандра и куча времени на размышления в почти полной тишине, прерываемой редкими сиренами ф’томобилей попешек. Кому-то сегодня не повезет, и он отправится наверх, нести мир в чужие земли. Мир и дружбу, которые на поверку оказываются никому не нужны, даже тем, кто их несет.

У самой одинокой принцессы в мире есть время. И небольшой запас бухлишка. Это ли не радость? Кроха счастья среди бескрайнего океана тоски. Трофейный кустик я устраиваю на полке, в сером свете ламп он кажется почти черным. Интересно, выживет ли он тут? Или засохнет, станет бесполезной колючкой, которую я сплавлю в мусор. Засохнет, так и не попытавшись зацвести. Ведь здесь нет цветов, Клаус мне об этом точно сказал. Цветок, который так и не попытается зацвести.

Развернув стул к столу, я усаживаюсь на него задом наперед и кладу подбородок на высокую спинку. На столешнице передо мной подарок — кекс с кокетливой посыпкой. От него вкусно пахнет ванилью. На рифленых золотистых боках потеки помадки. Я стучу ноготком по гладкому дереву и жду. Жду своего приятеля, существо, которому от меня ничего не нужно. Мохнатый комок, довольствующийся тем немногим, чем принцесса Беатрикс может его наделить. Мой единственный подданный в чужом мире.

— Ну? Где ты, милый? — нетерпеливо зову я. — У меня для тебя угощение.

Он осторожно появляется из неприметной дырки в стене. Смешно протискивается сквозь слишком маленькое для головы отверстие. Опасливо принюхивается. Я отщипываю кусочек кекса и даю зверьку. Потешно присев на задние лапки, тот грызет лакомство, зажатое в передних. Набивает маленькую пасть сладким тестом. Темные капельки глаз на пушистой мордочке сосредоточены на мне. Мне кажется пушистик мне благодарен, хотя это далеко не так. Он занимается единственно важным для себя делом, утоляет голод, а на мои проблемы ему плевать. Ладно, милый, свинья ты неблагодарная, отщипнув еще одну крошку, я кидаю ее в рот и задумчиво жую. В голове лениво плавают мысли. Я старательно корплю над ними, словно крестьянка перебирающая крупу.

Допустим все Штуковины там, за облаками. Теперь я точно знаю, что они есть. И их, по-видимому, много, не станут же все толпиться у одной, чтобы выбросить мусор и у другой, чтобы отправить «добровольцев» помириться с кем-то? Теперь вопрос: как до них добраться? Я прихлебываю Алекзандр. Коньяк мягко обжигает, прежде чем провалиться в желудок.

Забраться по стенам? Вряд ли, во-первых они совсем гладкие, без выступов, во-вторых из-за непрекращающегося дождя они скользкие. И потом, как высоко? Как? Это неизвестно. Может высоко, а может, и нет. Зверек на столе просит добавки. Отщипнув кусочек, я протягиваю ему и пытаюсь коснуться пальцем короткой шерстки. Но тот, с писком отпрыгивает, растопыривает лапки, пытаясь меня напугать. Глупый. Последнее на что будет обращать внимание твоя повелительница, это на микроскопические острые зубки и еле слышные угрозы. Ей и так хватает забот.

Забраться по стенам? Ведь попасть наверх из станций попешек в любом случае не вариант. При этом раскладе я могу попасть к Штуковинам только холодным телом. Меня тут же разуплотнят, пушки у Пешеходного Контроля солидные, я видела. Вертикальные перевозчики? Их круглые металлические машины взмывают вверх время от времени, закручивая облака в призрачные водовороты. Тут нужен унитестер, без него никто не пустит тебя на борт. И потом, необходим хоть какой-нибудь предлог, иначе не пропустит контроль. Рабочий пропуск, медицина, учеба, в конце концов. Какой-нибудь объяснимый предлог. Что-то — о чем я не имею ни малейшего понятия.

Прорваться изнутри по лестницам, значит заведомо себя похоронить. В стволы посохов охраняющих запертые двери на лестничных клетках можно засунуть пару пальцев. Солидный калибр, который может разорвать тебя пополам с пары припасов. Даже если я что-то смогу противопоставить этой смертельной угрозе, то останется большой вопрос: как открыть эти проклятые двери? Ни замочной скважины, ни ручки я на них не заметила.

Отрастить себе присоски? О! Самый простой вариант! Матушка, как же я раньше не догадалась! Некоторое время я на полном серьезе обдумываю эту идею, а потом вздыхаю. Эх, был бы со мной Ва! Дракон придумал бы что-нибудь достаточно нелепое и эффектное. Что-нибудь с огненными залпами из-под хвоста, воплями, суетой, с отчаянным штурмом и безбашеной резней всего живого. Мой милый бронированный страшила. Все его планы сплошное безумие, прямая дорога в могилу. Нет, я решительно качаю головой, так не пойдет. Без дураков: присоски лучшая альтернатива, всем его залипухам.

Допустим, я как-то попаду наверх. Допустим, найду ближайшую Штуковину, а дальше? В голове темно и я разгоняю мрак, основательно приложившись к бутылке. Наверняка там полно колдунов вроде Фогеля. Схвачу ближайшего и попрошу отправить меня на Старую Землю. Пофигу куда, хоть к моему старому женишку барону бом Трасселю. Наверное, старикашка до сих пор почесывает зад, после наших встреч. При этом воспоминания я хохочу, пугая своего пушистого немого собеседника. Он отскакивает к норке, удерживая в лапке драгоценный кусок кекса, но у нее останавливается и испуганно смотрит на меня. Что с тобой, повелительница?

Все в порядке, милый, подмигиваю я. Просто несчастная Беатрикс пытается понять, что ей делать дальше. Извини, если это выглядит нелепо. Любой строящий планы, когда судьба рассматривает его исподлобья, выглядит нелепо, согласись? Все это от бессилия и тоски, голову даю на отсечение. Эту слабость можно простить, просекаешь? Нет? Розовый нос моего подданного смешно дрожит, щечки ходят ходуном, он не перестает жевать. Ему все равно, лишь бы время от времени его прекрасная принцесса делилась с ним жратвой.

Итак, я попрошу первого встречного колдуна отправить меня домой. Только чем? Чем я его попрошу. Так чтобы звучало убедительней. Не могу же я просить его голыми руками? Это смешно и неприлично, на такие просьбы обычно никто не обращает внимания, брезгливо отворачиваясь. Они словно просьбы последнего забулдыги, у которого горят трубы и которому срочно нужно на опохмел. Решительно не мой вариант.

Ох и дура ты, Беатрикс! Дырявая голова! Всплеснув руками, я ощупываю карманы. Как же я запамятовала?! Как? Шарю руками в каждом. Носовой платок, пластик с кредитами, пара стреляных припасов, красивая штучка, найденная в зарослях колючек, применения которой я не знаю и стесняюсь спросить у Манджаротти. А! Вот. Я выкладываю на стол посох, столь удачно затрофееный у поганца продававшего торч. Выкладываю и разочаровано вздыхаю. В каморах видны всего три припаса. Три желтоватых отсвета из шести. Сказать, что это не густо, совсем ничего не сказать. Начинать великие дела с таким мизерным запасом может только настоящий безумец. Насколько безумна ты, маленькая принцесса Беатрикс?

Насколько я безумна? В голове плавает алкогольный туман, Алекзандр делает свое доброе дело. Дает мне признак надежды. Слабую искру маяка в бурном море. В бутылке осталось на два пальца. Небольшое расстояние ото дна в котором плавают ответы на вопросы, даже те, которые я и не пыталась задать. Все как всегда: проблемы, алкоголь, миллионы способов умереть и смелые дурацкие планы.

Миллионы способов умереть. Вытянув руку, я целюсь из посоха в чахлый кустик на полке. Несомненно, короткий ствол даст большое рассеивание и про длинные дистанции можно забыть. А пристрелять его, понять, какой у него бой, я не могу. Нет припасов и где их достать я не знаю. Матушка Ва, многомудрая дракониха, в таком случае говорит зубастой пастью своего непутевого сынка: Трикси, проще укусить себя за зад. Конечно, это выражение глупость, каких свет не видывал. Всегда подозревала, что большую часть откровений бородатой родительницы Ва просто выдумывает. Но от этого не легче, укусить собственный зад я не смогу ни при каких обстоятельствах. Проще выстрелить себе в голову. Проще сдаться, чем гнить в мокром мире до скончания времен. Мне приходит на ум, что эту мысль надо додумать до конца. Взвесить все невеселые варианты.

В темноте ствола затаилась моя смерть. Я зачаровано смотрю в этот мрак. Небольшое движение пальца, крохотное усилие поставит точку всем проблемам прекрасной Беатрикс. Достаточно чуть прижать большой палец. На счет три. Затаив дыхание я размышляю. Движение пальца, магия которой нет, Штуковина. На глаза наворачиваются слезы. Милый Фогель, мой дорогой дружочек Ва. Ведь они ждут меня там. Тоскливо сидят в тишине. Где ты, Трикс? Почему ты умерла? Да не умирала я еще!

Ствол посоха дрожит, на стенках виден пороховой нагар. Бывший владелец вряд ли чистил его, глупо полагая, что в один прекрасный момент его не заклинит, и он не оторвет ему ладонь. Полный придурок! С магией, какая бы она ни была надо обращаться осмотрительно, и тогда она будет служить тебе верой и правдой. Стоит повернуться к ней спиной, и ты труп.

С магией…

Я ловлю обрывок мысли.

Штуковина, злые красные огоньки, словно глаза преисподней рассматривающие меня. Милый Эразмус говорил, что из этой волшебной требухи можно собрать половину Машины. Он смог бы. Сможет ли наивная принцесса? Я поворачиваюсь и смотрю на серую стену. Там, за ней пыльная комната. Волшебные прозрачные сгустки соединенные тонкими проволочками. Неопрятная куча в россыпи красных огоньков в окружении старых матрасов. То, чему я наивно не придавала значения с самого появления здесь. В волнении я поднимаюсь со стула, испуганный зверек прячется за бутылкой.

— Kaдимги аэрозолдын курамында бутан бар! — нараспев вывожу я сидя у груды волшебного барахла. Не работает от слова совсем. Среди красных глаз никакого движения. Я откладываю в сторону металлический баллончик и беру следующий. Шевелю губами, запоминая заклинание, ошибиться нельзя. Магия требует тщательного подхода. У бывшего хозяина основательный запас всякого хлама по всем углам. Я даже немного устала, разыскивая нужные мне вещи по своим маленьким владениям. Пластиковые баночки с неизвестным содержимым, баллончики, что-то вроде кувшинов, цветные пакеты из полиэтилена.

— Сондыктан парфюмдык композицияны баса отыра, шынайы йыc бермейд!

Мне показалось или что-то мигнуло? Я настороженно присматриваюсь. Может быть, я все делаю неправильно и нужно трясти подбородком и вращать глазами как колдуны на Старой Земле? Ведь у них вроде что-то получалось за редким исключением, когда они нарывались на совсем уже отмороженную магию и не оставляли после себя только дымящиеся зловонные лапти и жирный мазок копоти на земле.

— Жаксылыка жету үшин тырысу керек! — на всякий случай я трясу подбородком. И тут же вздрагиваю, в углу возникает зеленоватое свечение, раздается хлопок и из ниоткуда падает бутылка.

Что? Получилось или нет? Моему разочарованию нет предела, хотя все происходящее ожидаемо. Не особо я и надеялась. Магия Старой Земли полнейшее и бесповоротное фуфло. Нижний Город переиграл все мои надежды окончательно. Разбил старательно лелеемые хилые иллюзии, те сомнения, которые еще оставались в глубине души. Магия мертва и никогда не была живой. Чтобы я не делала, все будет впустую. Я никогда не вернусь, мои дружки умрут без меня, а я дам дубу здесь. И никакого выхода. Ничего.

В отчаянии я закатываю рукава и прижимаю свои браслеты к бездушной полупрозрачной медузе. Прямо в центр. На! Держи! Красный свет меркнет, меня, словно бьет молния, отталкивая в самый дальний угол. Оглушенная я лежу на спине, растеряно наблюдая, как свечение возвращается к обычному тусклому виду. Что-то случилось, но вот что, я не понимаю. Все мои усилия потрачены впустую. Во мне растет мощная яростная волна, подскочив к волшебной требухе, я сильно бью ее несколько раз. Вдавливаю руки внутрь упругой массы.

— Гадина! — реву я, — Чтоб ты сдохла! Гадина! Умри! Умри!

На моем запястье мелькает огонек и тут же гаснет. Одновременно с этим я чувствую что-то. Неуловимое, на грани тишины. Какой-то отзвук в моей голове. Тихий свистящий шепот. Прикрыв глаза, я глубоко дышу, чувствуя, как в жилах переливается алкоголь. Слушаю удары сердца в своей голове. Один, два, три. Только что, я что-то почувствовала, провалиться мне на этом самом месте! Я пытаюсь повернуть руки так, чтобы как можно плотнее прижать браслеты из блескушки к бесформенной массе на полу. Но больше ничего не происходит. Огоньки злобно горят, стоит полная тишина, прерываемая лишь моим дыханием. Что же я услышала? Я пытаюсь понять. Беатрикс? Меня позвали?

— Ты звала меня, дрянь? — я пихаю медузу ногой. Но в ответ слышу могильное молчание.

— Ты звала меня? — повторяю я, как можно более спокойно, понимая, что больше ничего не произойдет, и то, что я услышала последнее, что будет. Устало откинувшись на спину, я закрываю ладонями лицо, прячусь в самом лучшем убежище, которое только может быть. Матушка! Пусть твоя борода всегда будет шелковистой! Дай, своей маленькой верующей хоть какой-нибудь знак!

Ничего не происходит. Я вздыхаю и думаю, как же хорошо быть сумасшедшим! Просто сойти с ума и больше ни о чем не заботиться. Вот оно счастье. В самом глухом безумии, в котором ни каких тебе забот, ни хлопот, ни глупых неосуществимых желаний. Ни планов, ни надежд, ни иллюзий.

К сожалению, сойти с ума просто так не получится. И пока я в здравом рассудке, надо найти способ отрастить себе присоски. При этой мысли я улыбаюсь, отодвигаю указательный палец и кошусь на копну желе.

— Слышишь ты! — заявляю я, — как только я доберусь до вас там наверху, я вам там устрою трамтарарам! Готовьтесь, гадины! Зарубите себе на носу, у меня длинная память!

Магическая медуза сонно подмигивает мне красными глазами, завтра упорную принцессу Беатрикс ждет жестокое похмелье.