Осколки мира. Том 2. Рыцарь мечей

Глава 21 Белый Котел

Охранник со способностями, не сворачивая своего «щита», выхватил рацию:

— Тревога! Здесь измененные!..

Я бросился к нему, опережая подхваченный ветром поток пыли из-под ног. Поднырнув под края подсвеченного силового поля, на колене проскользил по песку и почти в упор выстрелил ему в живот.

Еще мгновение — и я уже подхватился на ноги позади него. Прицелился из «Волмака» и сделал еще один, контрольный выстрел в основание шеи, выглядывающей из-под защитного шлема. Пуля вошла аккуратно под кромку коротко стриженых волос, разрывая атлант.

Рация начала медленно вываливаться из пальцев охранника, но свое дело он уже сделал: тревога была поднята.

Оставив его, я отскочил в сторону от двери, поджидая подмогу.

— Уж извини, Монгол. Не могла я после всего их просто отпустить, — с тихим злом проговорила Женька, готовясь к второму акту.

Отвечать было некогда.

Из бункера вывалились еще пятеро человек в камуфляже — двое впереди с щитами, за ними три автоматчика.

Твою мать, они этих щитоносцев штампуют, что ли?

Один из них, коренастый, с кривым шрамом на лице и встроенным имплантом вместо глаза, резко сгруппировался, и руки его вспыхнули оранжевым. Он швырнул в нашу сторону переливающийся сгусток, похожий на раскаленный металл — я едва успел откатиться, чувствуя, как жар опаляет спину.

И тут же бросил взгляд взгляд в сторону Егора.

Тот лежал на животе в облаке пыли, а чуть правее него чернело и дымило тело одного из покойных охотников. Бесформенная клякса, напоминающая застывшее олово, растекалась по его плечам. Запахло паленой плотью.

Егор ловко поймал мой взгляд, показал три пальца — наш сигнал со времен логова Медведя. Три секунды.

— Женька, прикрывай! — крикнул я, подрываясь на ноги ровно в момент, когда Егор открыл шквальный огонь по щитоносцу. Тот автоматически развернул защиту на звук выстрелов, и я одним рывком на скорости очутился у него за спиной.

Пули Егора ударили в засиявший в воздухе щит. Они вязли в силовом поле, теряя скорость, и медленно падали в пыль. А мои — летели в затылок противника.

Не теряя сосредоточенности на скорости, я обернулся на Женьку, где она.

И мои глаза расширились от ужаса.

Зеленая тоже была в движении. Только в обычном человеческом режиме. Она медленно опускалась вниз — прямо в то место, где за щитом второго измененного охранника раздвинулись в стороны автоматчики. Трансформированной шипастой рукой, как копьем, она метила прямо в ошарашенное лицо одного из них.

Зато двое других почти одновременно поворачивались к ней всем корпусом, и траектория как минимум двух из них приходились девчонке в живот или грудь.

Ее что, от азарта совсем переклинило⁈ Она же долбаные прыжки кузнечика получила, а не бессмертие с неуязвимостью!

Я бросился к ней, чувствуя, как время ускользает из-под моего контроля. От силы рывка пришел откат, судорогой почти парализовав мне одну ногу. Давай, Монгол! Надо нашу дуру из-под пуль вытащить, нашел, когда хромать!

Очутившись промеж двух автоматчиков, я вытолкнул Женьку вперед из-под выстрелов, а сам резко ушел вниз.

Все. Больше удерживать такую запредельную скорость я не мог. Мир вокруг пришел в движение. Раздались новые выстрелы — это автоматчики не успели сообразить, что их мишень исчезла со старого места и переместилась метра на три за их спины. Секунда — и они рефлекторно отшатнулись от невесть откуда взявшегося меня.

Этого мгновения мне было достаточно. Подхватившись на ноги из облака пыли, я метнулся за спину крайнему автоматчику и крепко обхватил локтем за горло. Прикрываясь им, как щитом, развернулся к остальным и длинной очередью ударил им по ногам. Парень задергался у меня в руках. Чья-то пуля прилетела ему в лицо, и мой щит тяжело обмяк, больше не в силах стоять на ногах.

Ближайший к нам автоматчик рухнул сразу. Он закричал, выпуская из рук оружие. Моя пуля плавно вошла ему под челюсть, вырывая кусок затылка. Второму я угодил в голову прямо под ухом, отстрелив заодно мочку с устройством.

Подскочившая Женька занялась третьим. С размаху расколола его шлем шипастой рукой и вонзила ледяной клинок в основание черепа — так, что он сантиметров на десять выглянул с другой стороны.

Егор между тем не переставая стрелял в последнего щитоносца — уже немолодого дядьку с хмурым лицом и хромированной вставкой на лбу. Ноги старого воина постепенно проскальзывали по песку под напором шквального огня, рука с щитом дрожала, но, стиснув зубы, он продолжал удерживать силовое поле.

Я отпустил своего мертвеца, и он осел в пыль.

Бросил взгляд на косившего на меня щитоносца.

Бронежилета на нем не было. И его корпус выглядел слишком худым для того, кто носит броню под одеждой.

Я выстрелил ему промеж лопаток, но пуля отрикошетила, оставив дыру в камуфляже.

Имплантированная броня? В принципе, ожидаемый поворот.

Вот только даже бронежилет можно пробить прямым выстрелом, если постараться.

Так что я всадил еще три пули в одно и то же место, где уже торчала дыра от рикошета, и…

Ничего!

Не знаю, из чего были сделаны пластины его брони, но контакты производителя я бы взял.

Дядька, вполоборота развернувшись ко мне, ухмыльнулся — и в этот момент Егор нырнул за край известняковой чаши, чтобы перезарядиться.

В ту же секунду щит погас, и старый пес с хриплым возгласом неожиданно ловко ушел в сторону с линии огня и сделал резкое движение рукой в нашу с Женькой сторону.

Нас с силой отшвырнуло назад, будто невидимая плита ударила в грудь, припечатывая к неровной каменной стене известняковой чаши. От боли перехватило дыхание.

Женька пронзительно закричала.

— Да сдохни ты уже, паскуда! — взревел Егор, снова открывая по нему автоматный огонь.

Но мужик снова выставил щит.

— Откуда вы такие только взялись? — прохрипел он. — Идиоты…

Из уголков рта у него потекла темная густая кровь.

«Откат», — мелькнуло у меня. Его щит сожрал слишком много энергии. Или дистанционный удар по нам.

— Этого брать живым! — хрипло крикнул я своим.

И с фланга рванул вперед.

Егор понял сразу. Опустив автомат, застрочил по ногам.

Старый пес взревел. Удерживая одной рукой изрядно побледневший щит, он сделал второй резкий взмах рукой.

Я на скорости ушел вниз, пропуская ударную волну над головой. Ноги свело от боли. За спиной оглушительно и медленно проскрежетал звук расколовшейся породы.

Ну же, последний рывок!

И в этот момент щит нашего противника захлебнулся. Моргнув, как перегоревшая лампочка, он погас. Очередь Егора медленно прошла сквозь щит. Сразу две пули, прошивая дыры в его штанах, устремились дядьке в колени. Еще три прошли мимо. Сместившись еще резче в бок, чтобы не попасть под них, я вскочил на одеревеневшие ноги и метнулся к щитоносцу. Отшвырнул в сторону с линии огня и подмял под себя в серую летучую пыль.

И отпустил время.

— Лучше не дергайся, — тяжело дыша, прошипел я, воткнув ствол ему под челюсть.

Звук последнего выстрела Егора растаял, и стало оглушительно тихо.

Мужик приоткрыл рот, чтобы что-то ответить, но вместо слов наружу потекли кровавые пузыри.

— Егор, свяжи ему руки за спиной! — скомандовал я. — Зеленая, ты там живая?

В ответ раздалось сначала невнятное бормотание, потом заклинание на чистом матерном языке.

Живая, значит.

Егор подскочил ко мне.

— Есть чем? — спросил он меня.

— Стяжки в нагрудном кармане, — ответил я.

— Ты их всегда с собой таскаешь, что ли? — хмыкнул тот.

— И с каждым разом убеждаюсь все больше, что правильно делаю.

Мы вместе повернули своего пленника на бок, стяжками зафиксировали ему руки и ноги.

Дядька ухмылялся кровавой улыбкой.

— Идиоты, — пробулькал он.

— С этим не могу не согласиться, — хмыкнул я. — Но в определении, кто именно, мы во мнениях вряд ли сойдемся. Где Крестоносец?

Мужик сверкнул белками глаз, окинув взглядом наши с Егором напряженные лица. Кровавый рот его непонимающе скривился.

— Кто?..

— Здоровенный мужик, энвайроменталист, как и ты, который не использует огнестрельное оружие и называет себя рыцарем мечей, которого недавно приволокли из пустоши беляковские шакалы!

— Это… который тронутый, что ли? — проговорил щитоносец.

Я взял его за горло, с трудом сдерживая острое желание провернуть эту уродливую голову на сто восемьдесят градусов, ощущая, как позвонки хрустят под пальцами.

— Да, тот самый тронутый, — прошипел я, чтобы не заорать. — Которого в пустоши каждая собака знает как Крестоносца, а в городе — как Николая Свиридова, наследника Биосада. Разумеется, кроме вас, дебилов.

Лицо мужика перестало ухмыляться. Нервная судорога дернула уголок рта, в глазах застыло неподдельное недоумение.

Наступила тишина.

Слышалось только наше тяжелое дыхание, шуршание Женькиных шагов за спиной и яростный треск песка об обшивку бункера.

— Где Крестоносец⁈ — не выдержал я и хорошенько тряхнул нашего пленного.

— В лаборатории, — выдавил из себя щитоносец.

— Живой⁈

— Я должен был догадаться, — пробормотал тот, будто не слышал моего последнего вопроса. — Просто так из пустоши трое измененных такого уровня не приходят. Вас нанял Биосад, чтобы найти Свиридова. Они не могли знать, куда приведут вас поиски…

— А тебе не похер, кто нас нанял? — отозвался Егор, сплевывая в пыль.

— Этого не должно было случиться, — не обращая внимания на слова Егора, продолжал сам с собой рассуждать старый вояка. — Это ошибка людей Беляковского. Которая рано или поздно привела бы к острому конфликту интересов, в котором не заинтересованы ни мои хозяева, ни ваши…

— Крестоносец живой или нет⁈ — взорвался я, устав слушать его бормотание.

— Наверное… — как-то неуверенно проговорил пленник. — Вы должны позволить нам связаться с руководством. Уверен, проблему можно решить. Это столкновение никому не нужно. Биосад не пойдет на открытый конфликт, а…

Я не выдержал и врезал ему по морде.

— В лабораторию веди!!!

Дядька с глухим стоном откинулся назад, схватившись за лицо.

— Я лишь… Я лишь хотел сказать… — начал было он, но я оборвал его.

— Заткнись уже и веди! Сейчас!

Мужик дернулся. А потом проговорил:

— Я не могу идти. Мои голени…

Я выругался себе под нос и рывком поставил его на раненые ноги, позабыв про боль в своих собственных.

Мне на помощь подоспел Егор. Подхватил ублюдка под локоть, и мы поволокли его к запертой двери.

У входа он поднял голову, давая скрытому сканеру считать рисунок его радужки.

Двери нехотя разомкнулись, и мы наконец-то очутились внутри.

Лаборатория встретила нас холодным светом неоновых ламп и резким запахом стерилизаторов. Узкий серый коридор уходил вглубь бункера, прямиком к двери с кодовым замком.

Щитоносец тащился между мной и Егором, его дыхание было хриплым. Женька шла сзади, прикрывая тыл, её шипастая рука всё ещё была готова к удару.

Когда мы подошли к двери, я выразительно взглянул на пленника.

— Она открывается только изнутри, — сказал щитоносец. — Нажмите зеленую кнопку переговорника наверху панели.

Егор смерил его недоверчивым взглядом. Но кнопку нажал.

Щитносец наклонился к динамику и…

— Объект ноль три двадцать четыре. Уничтожить, протокол тридцать.!

Договорить он не успел.

Схватив ублюдка за затылок, Егор впечатал его рожу прямо в кодовый замок вместе с переговорником. Лицевые кости жалобно хрустнули. Нечеловеческий, хриплый и влажный звук вырвался из груди пленника. Он начал осаживаться, но Егор снова схватил его за волосы и со зла долбанул об дверь еще раз, размазывая густую липкую кровь по отделке.

После удара хрип стал сильней, и у мужика непроизвольно задергались конечности.

— Паскуда, — проговорил мой приятель, оставляя его падать, размазывая по двери кровищу тем месивом, что осталось у него вместо лица.

Я выстрелил ублюдку в голову, добивая, как чумного пса. Потом перезарядил Волмак и несколько раз выстрелил в дверь.

Пули пробили ее насквозь. С той стороны послышались испуганные крики, мужские и женские.

— Але, неандертальцы, в стороны разойдитесь перед человеком разумным, — донесся Женькин голос у нас за спинами. — Или вы решили ее вскрывать методом перфорации?

Мы раздвинулись, пропуская Зеленую вперед.

— Фу, — поморщилась она, увидев то, во что превратилась панель с кнопками. — И как теперь с этим работать?.. Салфеток случайно нет ни у кого?

В этот момент из-за двери раздался крик.

Гортанный, низкий и резкий — вопль боли и ярости одновременно.

— Да что за!.. — выругался Егор и с силой ударил засветившейся рукой по двери.

Та заскрежетала и выгнулась, образуя щель.

Мы переглянулись.

И он, и я как-то подзабыли об этой его новой способности.

Отодвинув Женьку, Егор еще раз ломанул кулаком по нашей преграде, разбивая костяшки в кровь.

Сделано!

Я приложился плечом, и искореженная дверь со скрипом протолкнулась внутрь.

— Руки держим над головой, чтоб я видел! — еще даже не заглядывая внутрь, рявкнул Егор, хватаясь окровавленной рукой за пистолет.

Но, мне кажется, все присутствующие подняли руки еще до его приказа. Бледные и перепуганные, они стояли посреди большой белой комнаты, залитой ярким светом жужжащих под потолком ламп. Трое мужчин и одна женщина. Все — в медицинских халатах и в перчатках.

А прямо перед ними, прикованный наручниками к литому железному столу, весь в синяках и свежих бинтах, сидел человек в операционной распашонке. Возраст мужчины определить было трудно, потому что одна половина лица у него опухла от здоровенного лилового кровоподтека. Трубка с загубником, ведущая к большому газовому баллону рядом, валялась на полу.

Похоже, это он кричал только что. Но теперь умолк, тяжело дыша всей грудью и пристально глядя на нас.

Держа их на мушке, я медленно вошел внутрь и осмотрелся.

В центре комнаты располагались еще два операционных стола и какое-то оборудование.

Сбоку виднелась тяжелая дверь, ведущая неизвестно куда. Но, судя по тому, что никто из этих четверых так никуда и не убежал, скорее всего за ней располагалось что-то наподобие хранилища, склада или, может быть, жилой комнаты.

А вдоль стен за толстыми стеклами располагались шесть прозрачных камер. И сейчас все они были пусты, кроме одной.

Поначалу я даже не сразу понял, что там происходит.

Я увидел очень крупную мужскую фигуру, буквально распятую на дальней стене. Его руки были прикованы наручниками к специальным кольцам, ноги таким же образом зафиксированы на полу. И прямо сейчас, широко распахнув глаза и открыв рот в немом крике, он извивался и бился на этой стене…

— Крестоносец!.. — выдохнул я.

И бросился к проклятой камере.

— Они откачивают ему кислород! — сорванным голосом просипел несостоявшийся пациент.

— Открыть камеру!!! — рявкнул я на медиков, и один из них со всех ног бросился исполнять приказ.

Герметичная дверь открылась, и Крестоносец, судорожно хватая ртом воздух, повис на руках.

Я подошел к нему ближе. Приподнял голову, чтобы взглянуть в глаза.

— Ну, здорОво, рыцарь, — сказал я, встревоженно всматриваясь ему в лицо. — Живой? Узнаешь меня?

Крестоносец, все еще жадно и с присвистом втягивая в себя воздух, проговорил:

— Еще… бы… Монгол… Десять… литров… керосина…

Я сначала улыбнулся. Потом тихо засмеялся, чувствуя, как что-то теплое и щемящее растекается в груди.

Живой! Да еще и в трезвой памяти. Ну, или какой там она у него была.

— Узнал, значит, — негромко проговорил я.

Кровавые губы Крестоносца тронула слабая улыбка.

— Не каждый день… Юрок рублю… Как дрова…

Я резко развернулся к медикам, все еще держащим руки за головой.

— У кого ключи? — уже почти спокойно спросил я, указывая на наручники Крестоносца.

Один из мужчин — лысый, с трясущимися руками — шагнул вперед.

— К-ключи… У меня… В правом кармане… Пощадите нас! Мы здесь просто сотрудники, ничего больше!

Женька, удерживая свой пистолет наготове, подскочила к нему и, не церемонясь, запустила пальцы в карман. Лысый почему-то зажмурился, но не сопротивлялся. Через секунду в руке у Зеленой блеснула связка ключей.

— Освобождай его, — кивнул я в сторону Крестоносца.

Пока Женька возилась с замками, я подошел к человеку, прикованному к столу.

— А ты кто такой?

Мужчина с кровоподтеком хрипло рассмеялся.

— Неудачливый путешественник.

Мой взгляд упал на его отекший, почти полностью заплывший глаз.

Или, вернее, на пустую глазницу.

У меня внутри все похолодело.

— Что у тебя с глазом? — спросил я.

И в этот момент мужчина опять закричал. Тем самым безудержным, жутким криком, который мы слышали с той стороны. Упав на стол, он судорожно выгнулся дугой.

А в кровавой ране на месте его глаза шевельнулось что-то живое, бледно-розовое, похожее на червя.