Осколки мира. Том 2. Рыцарь мечей (Ник Гернар) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 2 Мятежный рифт

К месту нас доставляли вертолетом.

Женька была спокойная, как танк. Судя по невозмутимому лицу, ей уже приходилось летать на таких посудинах.

А вот Егор нервничал, хотя и старался этого не показывать. Трудно сказать, за кого он беспокоился больше — за себя или Эмку, которую пришлось оставить вместе с Коротким в отеле со всеми деньгами, какие он смог получить в банке.

А может, дело было в том, что его привычный мир окончательно рассыпался, и вернуть его уже было нельзя.

Краем глаза мы даже умудрились увидеть Москву. Высоченная стена из узких металлических перекладин, похожая на плотный железный гребень, бережно отделяла ее от всего остального мира. Небоскребы тянулись вверх, сверкая стеклом и металлом. Их сверкающие шпили, как копья, уходили прямо в оранжевые облака.

Вильнув хвостом, мы повернули от Москвы на восток, в сторону уже знакомой мне пустоши Триптиха.

Сначала зелень перемежалась с брошенными пятиэтажками, а потом и вовсе сменилась на серую равнину. С высоты птичьего полета она казалась еще бесприютней и вместе с тем — величественней. Постепенно начали опять появляться участки живой растительности.

А примерно через час под нами расстелилась новая пустошь.

Я прильнул к окну, разглядывая суглинисто-рыжую холмистую равнину. В отличие от серой пустоши, никаких камней здесь не было.

Зато были деревья. Некоторые возвышались в гордом одиночестве, некоторые проросли небольшими группами.

Их толстые желтые стволы казались мертвыми. Корни поднимались высоко из почвы, создавая ощущение, что деревья готовы отправиться прочь из этого унылого места, шагая на своих узловатых корневищах. Хотя на самом деле, скорее всего, было все наоборот — это они выпустили множество дополнительных корней, чтобы как можно крепче вцепиться в почву. Редкие голые ветви тянулись вверх, как руки замерших мумий, но на местах сломов я своим зрением смог кое-где разглядеть живые зеленые побеги и листья.

Так что эта пустошь не была полностью мертвой.

Я наклонился к нашему пилоту и спросил, что это за деревья. Тот пожал плечами. И добавил:

— Знаю только, что ядовитые!

Потом на горизонте появилось небольшое бетонное строение без окон. Сначала я предположил, что это станция, но приблизившись понял, что ошибся.

С другой стороны холма виднелась здоровенная воронка, уходящая в землю, а с обеих сторон от нее желтели горы суглинка и обломки пород. Перед воронкой стояла громоздкая гусеничная машина, и вокруг нее копошились люди — по всей видимости, местные вольники.

— Шахта, — проорал мне на ухо Егор, чтобы перекричать шум вертолета. — Здесь добывают Миф-2.

— Это что такое?

Егор пожал плечами.

— Хрень какая-то маслянистая, ее вроде в науке для чего-то используют.

— И они работают прямо вот так?.. — удивился я, вспоминая рассказы Егора о сети глубоких нор в серой пустоши.

— А чего бы нет, когда бури раз в десять лет бывают, да и те вялые, как хер столетнего деда?

— Тогда почему ты не здесь осел, а там? — так же проорал я, наклонившись к Егору.

— Здесь земля бедная, — ответил он. — На всю пустошь одно толковое месторождение и еще штук пять вот таких убыточных шахт, — сказал он.

Станцию мы увидели только минут через пятнадцать.

И выглядела она совершенно иначе, чем тот одинокий домик, из которого я сам недавно вышел в этот блин удивительный новый мир.

По периметру бетонного бункера возвышалась ограда из металла, по углам которой располагались массивные турели, щупающие пространство вокруг ярко-красным лучом сканера. Вдоль ограды лениво прогуливалась вооруженная охрана в серой форме и с нашивками ЦИРа.

Я вздохнул.

Да уж. Не похоже, что у организации проблемы с финансированием.

Все-таки Данилевский — скупой ублюдок.

Вертолет неспешно приземлился перед станцией, и к нам направились два охранника. Под их надзором мы прошли через систему безопасности до самых дверей бункера.

После яркого света мы очутились в узком коридоре, тускло освещенном редкими желтыми лампами и угрожающими красными глазками камер. Прошли по нему метров сорок и уткнулись в сейфовую дверь.

— Эй, мы здесь! — помаячил я рукой перед глазком камеры над дверью.

Через пару секунд раздался тяжелый скрежет, и дверь медленно подалась вперед, открывая взгляду уютное внутреннее пространство станции.

Я оглянулся на своих спутников.

У Женьки от нетерпения горели глаза. А Егор побледнел, как полотно, и даже каменная физиономия не помогала ему скрыть волнение.

Я вошел первым, осмотрелся.

Если ты когда-нибудь был на одной из станций, при посещении любой другой тебя непременно накроет ощущение дежавю, потому что устроены они по большому счету одинаково: медицинский уголок, стол координатора, стол дежурного, диванчик для отдыха. И колба, в которой полыхает разлом.

Признаться, после всей этой охраны на входе я рассчитывал увидеть внутри полный штат, как это полагалось при открытии экспедиции. Но на станции нас ожидал только Данилевский собственной персоной и полноватый дядька лет шестидесяти с редкими седыми клочьями волос на неровном черепе, грузинским профилем и крупными темными глазами с опущенными внешними уголками, отчего лицо казалось задумчиво-печальным.

— Приветствую, — сказал я. И, обернувшись на свою компанию, добавил: — Нас получилось чуть больше, чем планировалось сначала. Но, я надеюсь, это не проблема?

Данилевский внимательно посмотрел на Егора.

— Да нет, напротив. Если он выживет, будет интересно потом изучить его мутации и сравнить с исходными данными прежней контрольной группы. Он ведь чистый лист, никаких наложений быть не должно. — Он перевел взгляд на Женьку. — Здравствуйте, Евгения. Я рад, что вы согласились составить компанию Монголу. А это мой давний друг, — указал он на лысоватого дядьку. — Давид Георгиевич. Он поможет мне подготовить вас к экспедиции.

— А еще этот самый Давид Георгиевич очень хотел познакомиться с вами, — глядя на меня, хриплым голосом проговорил дядька, тяжело отрываясь от кресла. — Так сказать, пожать руку предку…

Во время рукопожатия он ненадолго задержал мою руку в своей, пристально глядя мне в глаза. И, обернувшись к Данилевскому, неожиданно сказал:

— Хороший парень. Упрямый, самоуверенный, амбициозный, здорово себе на уме. Но хороший.

— У вас есть способность определять черты характера незнакомых людей? — озадаченно спросил я.

— Скажем, у меня большой жизненный опыт, — ответил тот, причем с такой неоднозначной интонацией и улыбкой на губах, что мне невольно пришло в голову, не попал ли я своим ироничным высказыванием в самое яблочко. — Пойдемте все к аппарату, я проведу ДНК-тест на совместимость с рифтом…

Пока нам брали кровь и проводили тест, я с любопытством разглядывал рифт, сияющий в колбе.

Теперь мне стало понятно, откуда вдруг у него взялось такое название как «золотое руно».

По форме он напоминал не разрез или щель, а самую настоящую дыру в другое пространство, метра полтора в высоту и не меньше двух в ширину. По цвету — ослепительное золото, причем у свечения имелись горизонтальные язычки, которые извивались и кудрявились, будто овечья шерсть.

Тест на совместимость мы прошли без проблем, и начался следующий этап — инструктаж. Его провел сам Данилевский, усадив нас за стол координатора с большим панорамным монитором. Он посетовал, что ни у кого из нас нет встроенного инфономика, из-за чего справочник по животному и растительному миру ему пришлось делать для нас по старинке на бумаге.

А потом он запустил видео, и на экране замелькали снимки, зарисовки и 3-д модели.

— Если в трех словах, то по ту сторону вас ожидает дорогой санаторий с целебным воздухом и минеральными источниками, — начал Данилевский вводную часть. — Или, вернее, должен ожидать. Переход на ту сторону всегда мягкий. Он не оказывает влияния даже на встроенные импланты, и те пейзажи, что вы видите — это не графическая модель, а реальные снимки. Однако с тех пор, как рифт изменил свои параметры, ни видео, ни снимков получить не удалось. Известно, что разлом с той стороны открывается в пещере с целым лабиринтом галерей. Так что идите по меткам и никуда не сворачивайте, пока не окажетесь на поверхности. Дальше будет горная долина, пологие склоны, поросшие лесом, множество рек и прочие прелести. Климат мягкий. На данный момент с той стороны должна быть глубокая осень, что нужно учитывать, когда будете комплектовать свои рюкзаки. Растительность богатая. Много ядовитых змей и грызунов, тоже ядовитых. Из крупных хищников в этих горах обитает пегая собака, древесная горилла и серый якудза — тварь, похожая на нашего ленивца, но только до тех пор, пока не проголодается. Встречаются редко. Длительность экспедиции до момента открытия разлома для прохода обратно обычно колеблется от двух недель до полутора месяцев. Самое длительное пребывание составило восемь месяцев.

— Это когда в рифт вошел Николай Свиридов? — поинтересовался я.

Данилевский кивнул.

— Да. И параметры рифта изменились именно во время этой экспедиции. Обычный подарочный набор предполагал увеличение силы, избавление от всех хронических заболеваний и значительное улучшение памяти. Но Николай Свиридов вынес регенерацию, усиление физической силы, которое в парадигме носит название «мощь бизона», выносливость, контроль боли, боевой навык «ментальный кулак» и даже «ментальный огонь». И в довесок —

безумие с искажением памяти. Чем наградили тех, кто не вернулся, мы не знаем, но последний вернувшийся оттуда аналитик, похоже, не приобрел ничего, а наоборот все потерял — и иммунитет, и память, и разум. Отсюда мое требование вести ежедневные записи в дневнике — четкие, понятные и развернутые. Теперь я даю вам час ознакомиться с материалами плотнее, и еще час на то, чтобы собрать рюкзаки. Все необходимое находится в хранилище вон там, — указал он рукой на неприметную дверцу возле тумбы с медикаментами.

У заскучавшего Егора блеснули глаза.

— Так может, я сразу туда пойду? Все равно нихрена не запомню. Лучше собираться пойду.

Данилевский сделал безразличный жест рукой — мол, мне без разницы.

И Егор пошел в хранилище.

Вскоре к нему присоединилась и Женька. Давид Георгиевич ушел к ним, чтобы проинструктировать, какие вещи необходимо взять, а какие необязательно.

А я все листал материалы, пытаясь запомнить по максимуму все, что было известно про «Золотое Руно».

Данилевский прошелся по станции, заложив руки в карманы. Присел на диван. И снова принялся бродить из угла в угол у меня за спиной.

Это раздражало.

— Может, уже присядешь? — не выдержал я.

Я ожидал услышать в ответ что-нибудь заносчиво-деловитое, в духе нашего первого разговора.

Но вместо этого Данилевский снова сел на диван. Молча.

И тут я понял, что он тоже нервничает.

После небольшой паузы он сказал:

— Что ты пытаешься сделать? Выучить все наименования грибов? Я усмехнулся.

— Ну, это тоже не помешает. Но на самом деле я пытаюсь понять, чем отличаются предыдущие посетители рифта от Свиридова.

— Поверь, если бы в этих материалах имелись ответы, я бы давно их нашел.

Я вздохнул. Долистал материалы до конца.

Затем сходил за своим рюкзаком и принялся выставлять Данилевскому на стол свои коробочки и баночки со всякостями — я принес ему все, кроме странных пластинок-пазлов, которые оставил в номере.

Данилевский рассеянно кивал, наблюдая за процессом.

До тех пор, пока я не выложил череп.

Тут он будто очнулся от каких-то своих мыслей.

— Не понял. А это что?.. — спросил он, взяв в руки упакованную в пакет черепушку.

— А, это Пятница, — усмехнулся я. — Из одной мертвой долины в Гамме. Кстати, чем-то очень похожей на серую пустошь вокруг Триптиха. Там тоже не было ничего живого. Зато нашелся хорошо сохранившийся скелет. И это не первобытный человек, если что — в том смысле, что на нем была хорошая одежда, а не обрывок шкуры мамонта. Когда проведут все анализы, я бы хотел взглянуть на результаты, если можно — все-таки мы с ним полтора века, оказывается, вместе провели. Почти сроднились. Любопытно. Тем более мы с ним, вероятно, коллеги.

Брови Данилевского вопросительно поднялись.

— В смысле?..

— Я нашел его рядом с рифтом. Не нашим, а другим. Там, в мире Гаммы, есть свой разлом и своя пустошь. А перед разломом был этот скелет. Может быть, он — проходчик, который так и не дождался, когда рифт откроется.

Данилевский своими округлившимися желтыми глазами посмотрел сначала на череп в своих руках, потом на меня.

— Почему ты не рассказал мне об этой находке сразу? Еще тогда, во время нашего первого разговора?

Я пожал плечами.

— Как-то не пришлось. Ладно, пойду я рюкзак собирать.

И я отправился в хранилище.

У дверей обернулся. И увидел, что Данилевский все еще продолжает держать в руках череп. И с глубокой, я бы даже сказал, мрачной задумчивостью смотрит на него.

— И, кстати, за Пятницу я хочу оплату как за оригинальный артефакт! — сказал я.

Данилевский кивнул.

— Справедливо. Я согласен.

Вот так и началась эта поспешная и внезапная экспедиция в мир Золотого Руна.

Собрался быстро.

Взял с собой наборы тонких и легких емкостей для проб, химии для простых тестов, справочник с ежедневником, соль с сахаром, зажигалки, жидкость для розжига, запас еды на четыре дня, два ножа, мои два пистолета и запас боеприпасов к ним, аптечку, содержимое которой мне подробно описал Давид Георгиевич, швейный набор, запасной комплект белья, тонкий дождевик, пару карандашей, нитку с парой иголок, ножницы, пачку кожаных заплаток, несколько пар медицинских перчаток, леску с крючками, походный коврик для сна, свернутый в тугой рулон, тонкий непромокаемый навес, стяжки, веревку, флягу спирта, флягу воды, топор и часы с измерителем шагов и компасом. Поколебавшись, все-таки сунул еще три мини-противогаза и маленький пакетик со всякой мишурой типа симпатичных бусиков, колокольчиков и румян на случай встречи с первобытными разумными. Во-первых, без него мне казался комплект не полным. Во-вторых, черт их знает, разумных. Вдруг и в «Золотом руне» отыщется свой собственный рифт, откуда повалят неандертальцы. И ладно если одетые и развитые, с теми найдем способ договориться. Наверное. А если с каменными топорами наперевес?

Потом я переоделся. Выбрал плотный темно-синий комплект и теплую куртку с капюшоном. И ботинки с высокой подошвой.

Краем глаза оценил запасы спутников. Хотел отговорить Егора брать с собой тяжелый автомат и полрюкзака магазинов к нему — в кого он там палить собрался, в ленивцев?

Егор в ответ ехидно поинтересовался, кому тогда я бусы взял, неужели к древесной горилле решил подкатить от отчаянья?

Я махнул рукой. Пусть тащит, что хочет. Кто знает, может, его чутье еще правильней моей логики окажется.

Поправив ремни и застежки, мы взвалили свои рюкзаки на спины и один за другим вошли в открытую колбу рифта.

За нами закрыли дверь.

Обернувшись, я кивнул оставшимся с той стороны Данилевскому и Георгиевичу.

И отметил про себя, насколько сосредоточенным и напряженным выглядит мой неожиданный начальник по сравнению со своим другом, который казался умиротворенно-торжественным.

Я внутренне подобрался и шагнул в золотое сияние первым.

Обычно это неприятный момент. Возникает ощущение, будто ты падаешь вниз с бешеной скоростью, или наоборот, несешься вверх, опережая собственные внутренности.

Но здесь ничего подобного не произошло. Я будто плыл в очень соленой воде, не в силах пошевелиться или встать, но при этом абсолютно без усилий, легко…

И тут у меня в голове прозвучал металлический голос:

Доступ к рифту UΩX-1Z4M — Осквернённый Предел — получено

Проверка на генетическое соответствие — пройдена

Активация цивилизации рифта UΩX-1Z4M — Осквернённый Предел — выполнена

Запущен сюжет Испытания 4 — Колодец Жертв.

Штраф за использование огнестрельного оружия: — 5 % к силе

Штраф за побег: — 70 % к интеллекту

Желаете продолжить?

Чего-чего там у них запущено?..

Перед моими глазами развернулся черный экран. На котором белыми буквами было написано:

Испытание 4 — Колодец Жертв

Продолжить/отменить

Причем по умолчанию светилась кнопка «продолжить»!

В правом верхнем уголке интерфейса появился маленький круглый секундомер, у которого в то же мгновение запустилась стрелка, отсчитывая оставшееся время для принятия решения.

— Отменить! Отменить, я сказал! — крикнул я вслух.

Не знаю, что там у них запущено, но это явно случилось без меня и я не хочу расхлебывать что-то за других!

Буквы исчезли с экрана. Остался только секундомер, на котором стрелка все еще продолжала бежать.

А через мгновения я опять услышал в голове:

Отмена невозможна. Враги слишком близко.

Запущен сюжет Испытания 4 — Колодец Жертв.

Задание: спасти как можно больше жителей деревни

Штраф за использование огнестрельного оружия: — 5 % к силе

Штраф за побег: — 70 % к интеллекту

Желаете продолжить?

Продолжить/отменить

Вот ведь зараза, нахрена она у меня спрашивает, если на самом деле ничего отменить нельзя?