Роксана. Детство

Глава 7

Ожидая возвращения Марфы, я мысленно маялась несвойственными мне сомнениями.

Обычно решение, руководствуясь интуицией, я принимала быстро. Это потом уже проводились точные расчёты и рассматривались различные варианты. Но решительное «да» или «нет» приходило сразу. Сейчас же я колебалась. Всё же мир не простой, а магический. Нафиг им заморачиваться запасами льда, когда наколдуют себе любой холод — и все дела.

Ладно, чего попусту страдать. Сейчас Марфа вернётся, и всё узнаю, решила я, пресекая пустые метания. Подумав о Тимкиной матери, я улыбнулась. В моём вкусе молодица. Характер бойца. Оставшись одна, не опустила руки — барахтается. Видно, что живут небогато, но и не голодают же. И работа у неё в руках спорится, и голова соображает. Вон как ухватилась за идею холодного подвала. Сына правильно воспитывает — хороший пацан растёт.

Скрипнула калитка, и во двор вошёл крепкий мужик средних лет. Первое, на что обратила внимание — борода. Густая, косматая, закрывающая лицо почти до глаз. Сапоги чистые, зипун неновый, но добротный, без дыр и заплат. Подошёл, голову склонил приветственно, но кланяться не стал.

— Доброго здоровьичка, барышня, — прогудел дядька. — Марфа прибежала, сказала, что потребность во мне есть. Хотели чего?

— Добрый день, уважаемый… — я хоть и сидя, но тоже поклонилась собеседнику. Ну и пусть я тут «барыня», но мне сейчас сословное различие подчёркивать ни к чему. Мне необходимо, чтобы мужик меня выслушал и не отмахнулся от глупости детской. — Вы бы присели, — я показала на чурбачки, стоящие рядом. — Поговорить есть о чём.

Дядька кхекнул на мою серьёзность, скрыл снисходительную улыбку в бороде, но присел.

— Скажите, уважаемый… — начала было я, но сделала паузу, давая собеседнику возможность представиться.

— Трофим меня зовут, — правильно понял мою заминку дядька.

— А по батюшке?

— По батюшке… — удивился мужик.

Похоже, нечасто здесь величают дворяне рабочих по имени-отчеству. Ну да мне-то что. У меня свои понятия в вопросе общения с мастерами.

— Батюшку Сидором звали… — всё так же нерешительно ответил собеседник.

— Вот и славно, Трофим Сидорович, меня можно попросту Роксаной звать. Так вот… — и я, что называется, «на пальцах» принялась объяснять суть своего замысла.

Как ни странно, дядька слушал меня внимательно, правда, иногда почёсывал затылок, но не возражал. Наконец-то я выдохлась и вопросительно посмотрела на мастера:

— Что скажете, Трофим Сидорович?

— Да что тут скажешь… — дядька потряс головой, словно укладывая новую идею, потеребил бороду. — Мысля интересная, но хотелось бы понять, кому это надо.

Вот тут-то я и скисла. Правильно, мир магический, холод круглый год из этих… как их… артефактов.

— Холод многим круглый год нужен, — уже безо всякого энтузиазма ответила я. — Молоко летом хранить, мясо и рыбу. Урожай моркови, картофеля и свёклы лучше держится, дольше в прохладе не прорастает и не становится жухлым. Но я понимаю, тут же у всех магическое всё…

Последнюю фразу я сказала от расстройства, имея в виду весь мир, а не конкретно взятую деревню, но мастер понял меня по-своему.

— Да с чего вы такое взяли, барышня Роксана? Магические штуки дорого стоят, да заряжать их часто надоть. А это или сюда магика звать, или в город везть… Опять деньги. У нас даже староста такого себе позволить не могёт, хоть и стадо у него самое большое в селе. Летом поросят молоком кормит, потому что скисает часто.

Чуть на месте не подпрыгнула.

— Тогда почему же вы, Трофим Сидорович, сомневаетесь в целесообразности моего проекта? — спросила я и увидела, как округлились глаза и приоткрылись рты у моих слушателей.

Марфа, сбегав за мастером, в дом не ушла, а стояла тут же, прислушиваясь к разговору. Ну да, молодец, что уж тут… Высказалась… — ругнула себя и смущённо кашлянула. Но, как ни странно, мои непонятные для сельчан слова возымели действие. То ли замудрённость вопроса произвела впечатление, то ли ещё что, но дядька на меня посмотрел иначе.

— Сомневаюсь, конечно… Ведь не делали так раньше… — почему-то начал оправдываться он.

— В том-то вся прелесть, Трофим Сидорович, — понизила я голос, чтобы подчеркнуть значимость. — Вы станете первым, значит, и цену назначать сможете достойную.

— Я? — мужик скинул шапку с головы и вытер выступивший вдруг пот.

— Ну не я же?! — шлёпнула я себя по коленям. — Кто со мной разговаривать станет? А вы мужчина солидный, мастер известный, вас уважают.

Лесть в умелых руках — это такое оружие, против которого редко кто устоит. Мой собеседник «сломался» быстро.

— Ваша задача как можно быстрее построить на моём участке хранилище льда. Забиваем заброшенный колодец и весь подвал. После этого вы спокойно можете строить подобное платёжеспособным сельчанам. Лед, необходимый для охлаждения, будете брать из хранилища. Моя доля — двадцать пять процентов с каждого построенного ледника.

Услышав о процентах, мастер сначала опешил, а потом решил поторговаться.

— Барышня, побойтесь Бога! Четвертину отдать! Да как можно?

Процент я завысила нарочно. Должен Трофим Сидорович почувствовать пусть маленькую, но победу в нашем споре. Сошлись на пятнадцати, несмотря на то, что я готова была на десять.

— И с чего начинать? — хитро посмотрел на меня мастер.

Старт в любом деле самое трудное. Истина «веселились на бумаге, да забыли про овраги» работает всегда. Но к этому вопросу я была готова:

— Первое это собрать бригаду. Думаю, человека четыре хватит, но решать вам. Обязательно нужны плотники и землекопы. Хорошо бы взаимозаменяемость, но, опять же, вам решать. Второе — песок. Есть место, где песок взять?

— Есть, барышня, карьер. Там старое русло проходило и песок намыло. Там и берём. Дорога туда неважная, но проехать можно.

— Это бесплатно? Хорошо, песка много надо будет. Стены из камней класть можно или деревянные срубы ставить. На нашем участке делаем из того, что есть. Вот этот сарай разобрать, и …

— Негоже так, барышня… — нахмурился мастер. — Ежели делать, то делать ладно, а не абы как городить. Есть у меня местечко, где булыги вот такие лежат, — Трофим руками перед грудью показал объем камней, — из них стены и сложим. Мы же ваш ледник заказчикам как образец показывать будем. Значится, должно ему быть басче* всего. Доски сарая, коли есть такая охота, на полки в подвале пустим.

На это я только плечами пожала. Мастеру виднее. Эх, мне бы бумаги хотя бы листочек, чтобы чертёж сделать. Не всё же на словах и пальцах объяснять. Надо Глафиру потрясти. Не поверю, что нет у нас какой-никакой завалящей тетрадки.

Размышляя о чертеже, краем глаза наблюдала за Петром. Что-то не давало ему покоя — рука то к затылку тянется, то бороду терзает.

— Чего маешься, Трофим Сидорович? — первой не выдержала я.

— Да вот думаю, как проверять станешь, сколько мы ледников построим. Ладно в нашем селе, но ведь мы и в другие деревни можем наняться.

— А что тут думать? Клятву дадите, и все дела, — зевнув, ответила я. Устало тельце моё. Когда уж я силы наберусь? Надоело до слёз беспомощной быть.

— Каку-таку клятву? — не понял мастер.

— Магическую. Бабушка моя Глафира Александровна маг огня. Вот ей и поклянётесь, что будете честны с нами при расчёте, а иначе сгорите ясным пла-а-а-аменем, — не удержала я опять зевок.

Трофим согласно кивнул, но не испугался, что мне очень понравилось. Всё же лучше, когда люди не за страх, а за совесть сотрудничают.

— Пойду я с ро́бятами своими погутарю, и ежли сговоримся, зайдём попозже, — мой будущий компаньон снял шапку и поклонился уважительно.

Я тоже в ответ поклонилась, а ещё попросила:

— Трофим Сидорович, не сочти за труд, помоги до двери дойти. Что-то никак слабость после болезни не пройдёт.

Мастер попросту подхватил меня на руки и шагнул к дому.

— Тело у тебя, барышня, и впрямь слабое. Зато голова варит как не у каждого взрослого.

На пороге нас встретила Марфа, по-тихому ушедшая, как только мы с Трофимом заговорили о деньгах. Должно быть, решила, что не её это дело чужие доходы делить. Женщина перехватила меня из рук мастера, кивнула ему благодарно и вошла в избу.

— Барыня проснулась, — шепнула она мне на ухо. — Тебя не увидела и расстроилась. Кажисть, всё ещё не в себе.

Какому богу тут помолиться, чтобы минула нас печаль эта?

*Баский — красивый, ладный (русский диалектный)