Роксана. Детство

Глава 10

После завтрака, выйдя на крыльцо с миской каши для Дружка, я замерла, кипя от гнева.

Двор наш не был богат, но нравился мне чистотой и уютом. То ли оттого, что долго никто в доме не жил, то ли ещё по какой причине, но стаявший снег не обнажил гор мусора и зарослей серых изломанных остовов прошлогоднего бурьяна.

Талая вода, впитавшись в землю, оставила нетронутой плотную дернину, которая позволяла передвигаться по двору, не увязнув в непролазной весенней грязи.

Так было вчера.

Сегодня же небольшое пространство между крыльцом сараем и земля вокруг будущей стройплощадки напоминали просёлочную дорогу после многодневного дождя, по которой прокатился гусеничный трактор.

Это как такое можно было распахать двумя телегами за два… ладно, пусть за три часа работы?!

Ища виноватого, я посмотрела в другую сторону и увидела, как работник, копавший углубление подвала вокруг колодца, выходит из-за сарая, поправляя одежду. Ещё и это?!

Ну я вам сейчас устрою, работнички! — взъярилась я, но тут же себя одёрнула. Как устрою? Не получится, как бывало в прошлой жизни, выхватить из бардачка машины кожаную упругую плеть, прикупленную по случаю в одном интересном магазине, и парочкой хлёстких ударов пониже спины включить мозг зарвавшимся рукожопам.

Пусть они мне двор раскурочили, так ещё и сортир за сараем устроить надумали?! Лень тридцать метров до «скворечника» пройтись? Руками махать у меня сил нет, но мозг при помощи чайной ложечки выедать я умею отлично.

Немного успокоившись, заозиралась в поисках Дружка. Оказалось, пёс лежит у моих ног и терпеливо ждёт, когда я уже поставлю на крыльцо миску, которую сжимала в руках. Не годится так злиться, — попеняла самой себе. — Мечтала же измениться, стать гибче и хитрее, назвав свою новую жизнь «Работа над ошибками». Вот он твой шанс, Роксана!

Словно по заказу подкатили к ограде две подводы, в которых, укрытые от пригревающих солнечных лучей соломой и мешковиной, лежали большие куски льда. Без бережливости и церемоний мужики привычно быстро разобрали ограду, побросали жерди вдоль сарая и, подхватив лошадок под уздцы, завели телеги во двор.

Я, оперевшись о стену, едва сдерживаясь, но молча наблюдала за происходящим.

Работали строители споро. Лёд перекладывали на носилки, тащили к колодцу и с грохотом сваливали в шахту. По звуку можно было понять, что ещё пару поездок на реку — и жерло будет заполнено под завязку. Вот где сила нужна, претензий к мужикам нет, но мозг-то тоже работать должен.

Тут Пётр Сидорович заметил меня и поспешил подойти поздороваться:

— Доброго здоровичка, барышня, — сняв шапку, поклонился он.

— И вам не хворать, уважаемый, — кивнула я, не выказывая радости от встречи.

— Настроение плохое? Не угорели вчера в бане? — полюбопытствовал мастер.

Деревня! Все про всех всё знают. Даже кто когда в бане парился. Но я сейчас не об этом…

— А с чего ему хорошим быть? Жалею, что такое интересное и прибыльное дело отдала никчёмным людишкам. Чертёж-то далеко ли, Пётр Сидорович? — всё с тем же кислым видом спросила я.

— Вот здесь, — ничего не понимающий работник вытащил за шнурок кисет, висевший на шее.

— Верни, — протянула я руку.

Мужик начал было послушно развязывать мешочек с драгоценным рисунком, но понял, что дело нечисто, и перестал теребить узел завязки:

— Барышня Роксана, толком объясни, что случилось? Почему бумагу забираешь?

— Не получится у нас с вами работать, Пётр Сидорович, — жалобно проблеяла я. — Говорю же, не те вы люди, чтобы в таком деле участвовать.

— Почему? — у мастера опустились плечи и потух огонь, горевший в глазах.

Должно быть, он уже распланировал, куда и как будет прибыль тратить, и тут такой облом. А без моего позволения строить они не смогут — клятва не позволит.

— Понимаешь, уважаемый, ледник — это не уборная. Для солидных людей строить непросто. Помимо мастерства вежество понимать надо. А вы в этом ни ухом ни рылом.

— Да как же… — совершенно растерялся бригадир.

— А ты поди сюда, посмотри, — поманила я Петра на крыльцо.

Тот было шагнул на чистые доски, но глянул на свои заляпанные грязью сапоги, крякнул и, обойдя крыльцо, встал рядом, но на землю, почти сравнявшись со мной ростом.

— Что смотреть?

— Скажи, ты когда вчера ко мне пришёл, двор видел?

Собеседник хмуро кивнул. Кажется, он начинал понимать, о чём я толкую.

— И грязь эту, словно здесь стадо диких кабанов картошку рыли, тоже видел?

— Так а как лёд-то возить? — начал было оправдывать учинённый разгром мастер, но я его прервала.

— За каким грехом обе телеги разом во двор загонять? Вот сейчас, разворачиваясь, твой Гнат остатки дернины сметёт и устроит тут болото. Нет?

— Да, — хмуро кивнул бригадир и хотел было броситься, чтобы остановить работника.

Но я его не отпустила.

— Стоять! — ух, как хорошо-то получилось. Громко, звонко, командно. — Самому бы понравилось, если бы тебе, пусть даже ради благого дела, разор учинили? Ладно, мы люди свои, и я знаю, что вы после себя и ограду поправите раскуроченную, и двор найдёте чем засыпать, дабы грязи не было. Потому что заказчиков сюда водить на показ, а значит, должно быть не только качественно, но и красиво. — Бригадир повинно кивал. Только я не собиралась на этом останавливаться. — А вдруг вы такое непотребство у старосты устроите, к примеру? Заплатит он вам после такого погрома? — мастер вздохнул, понимая, что не заплатит. — А если вы его сад, огород или углы подворья с нужником попутаете, так и вовсе люлей получите.

Пётр Сидорович неверяще вытаращил на меня глаза. Я только молча кивнула и взглядом показала сначала на отметившегося работника, а потом на сарай. Поняв, что бригадир осознаёт, сколько они накосячили всего лишь за одно утро, я сделала «контрольный выстрел»:

— Поэтому я, пожалуй, других мастеров искать стану. За лёд и работу, чтобы обид не было, бабушка с вами расплатится.

Мастер ошалело таращился на меня.

— Да как же это, барышня?

— А так же! Не собираюсь за вами, как за сосунками ходить и носом в ошибки тыкать. Ты меня дважды спрашивал: «С чего начнём?». Я каждый раз отвечала, но подумать не могла, что должна была упомянуть взрослым дядькам, что до ветру в уборную, а не за угол ходить следует. Хотите новое строить, так и делайте по-новому. Так, чтобы после вас ни грязи, ни мусора не оставалось. Додумались же лёд от солнца мешковиной укрыть, почему же ума не хватило землю выкопанную не под ноги из ямы выбрасывать, а прибрать, дабы не затоптали? Могли бы потом её в огород или в палисад высыпать. Дело надо обустроить так, чтобы после вас заказчики не за голову хватались и бежали хозяйство восстанавливать, а соседям хвастались, как всё ладно получилось, и не пожалели ни об одной потраченной мышке.

Хотела было сказать о внешнем виде, о нечёсаных волосах и кудлатых бородах, но оставила на потом. И так бригадиру мозг сломала в понимании культуры труда. Посмотрю, что из этого получится.

Высказавшись, не прощаясь ушла в дом, сделав вид, что забыла забрать чертеж из-за расстроенных чувств. Правда, особо актёрствовать для этого не надо было. Трясло меня от гнева не по-детски.

— Ксаночка¬—детка, что там случилось? — поинтересовалась Глафира, отходя от печки.

После вчерашнего похода в баню бабушка моя преобразилась. Промытые волосы, собранные в высокую причёску, открыли изящный овал лица и горделивую шею. Платье, сшитое из дорогой ткани, подчеркнуло хорошую фигуру. Даже из глаз исчезло нечто такое, что старило её и клонило к земле.

— Какая ты у меня красавица! — похвалила я женщину, глядя на неё с улыбкой.

— Спасибо, птичка моя, — обняла меня Глафира. — Мне бы ума и практичности немного, было куда как лучше для нашей сегодняшней жизни.

— Не печалься, родная, — погладила я опекуншу по плечу. — Верю, что святая Роксана не оставит нас в своей милости и мы с тобой ещё будем благополучными и счастливыми.