Роксана. Детство

Глава 7

— Прости меня, Триединого ради, лапушка! — такими словами встретила я вернувшуюся из деревни подругу.

— За что? — Прасковья устало опустилась в плетёное кресло на террасе, вытянула ноги и прикрыла глаза.

Было видно, что она вымоталась и была почти на грани бессилия. Понимая — помощь подруге куда важнее извинений, я тут же захлопотала вокруг целительницы. Принесла из гостиной тёплый плед и укутала её чуть ли не с головой. Позвала Глафиру и попросила согреть воды для чая, а сама бросилась в комнату Прасковьи за плетёным из бересты чемоданчиком.

Целительница давно уже не пользовалась им, отправляясь на вызовы, но в коробке хранились склянки со снадобьями, которые не для обычных болезней, а вот для таких экстренных случаев.

— Смотри, тут всё подписано. В каком случае применять, какая доза нужна. Не ошибёшься, если что, — наставляла меня подруга, обучая основам целительства.

Вот оно и наступило это «если что».

— Успокойся, я не при смерти, — тускло улыбается Прасковья, видя, как дрожат мои руки, протягивающие ей стакан с раствором восстанавливающего зелья. — Всего лишь немного не рассчитала силы. В деревне мальчонка со скалы сорвался. Полез… не знаю, зачем он туда полез, и сорвался. Побился сильно… переломы, естественно. Мать воет… единственный сын на пять дочерей, представляешь. Всё уже хорошо. Главное, внутреннее кровотечение убрала. Остальное ерунда. Да, и мое состояние ерунда. Отлежусь пару-тройку дней, и всё хорошо будет. Ты мне ещё вон из той склянки накапай, чтобы уже наверняка…

Капала в стакан с водой из указанных склянок, заваривали с Глафирой отвары целебные, поила крепким бульоном, под руку водила в комнату уединений.

— Роксана, что ты со мной как с маленькой. Дел больше никаких нет, что ли? — временами сердилась Прасковья, но я от неё не отходила.

— Виновата я перед тобой, вот и кручусь ужом на сковородке, — попыталась шуткой продолжить незаконченный разговор. — Уговаривая сюда переехать, обещала чуть ли не кущи райские, а ты тут как раб на галерах пашешь. И лаборатория на тебе, и за технологией следишь, и жителей деревни пользуешь. Ни днём ни ночью покоя нет. Прости меня, лапушка.

Я подняла глаза, чтобы взглянуть в лицо подруги, и увидела, что она меня не слушает — спит глубоким, восстанавливающим силы сном.

Через два дня, как и обещала, Прасковья перестала походить на зомби. Тёмные круги вокруг глаз побледнели, а губы, напротив, налились цветом. Но в лабораторию я её не пустила.

— Неделю! Ты меня слышишь? Как минимум неделю будешь есть, спать, валяться в постели или из кресла созерцать море и парк. Максимум, что позволю, это съездить с бабушкой в Ялду на шопинг. И то без экстрима. Туда полдня пути. Доедете не торопясь, отдохнёте в гостинице приличной, поужинаете вкусно. День или два на разграбление магазинов вам хватит? Если нет, то задержитесь на сколько захотите. Отдохнёте от покупок и только после того домой.

Подруга выслушала меня, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от моего метода лечения.

— Милость Триединого! Роксана, зачем мне магазины? А за неделю безделья я так устану, что буду злая, — не выдержала она.

— Повторяю, магазины женщине нужны в качестве восстановительной терапии. Купишь себе несколько новых платьев, бельё кокетливое, шляпки, чулочки, перчатки… — я начала было перечислять предполагаемый список покупок, но целительница только отмахнулась.

— Смеёшься? Шляпки и перчатки! Куда я в них буду ходить? К Феденьке на производство?

— А что? Неужели наш Феденька не достоин того, чтобы узреть тебя в красивом платье и в шляпе с вуалькой? — нарочито возмутилась я, но заметила в лице подруги нечто этакое, непонятное, и запнулась.

— Наш Феденька кроме своих механизмов никого не видит… — грустно улыбнулась целительница. Потом подумала немного и добавила: — А бельё и впрямь обновить надо.

Глафира с радостью согласилась съездить с Прасковьей в Ялду.

— Давно уже банк посетить надо. Душеньку Жени́ навестить, новости узнать… Вот только как же ты тут одна?

— Ба, я не она. Дружок, Ульяна, Феденька, Надия, Галия-битай… Николай Иванович навещать будет. Посмотри, какая большая компания. Поезжайте, развейтесь.

Экипаж, заказанный по магопочте, увёз моих путешественниц рано утром. Помахав им вслед платочком, я пошла на занятие к Галие-битай.

— Вот и птичка прилетела, — тепло улыбнулась старушка, радуясь моему визиту. — Садись рядом, дай руку.

Мы сидели лицами в сторону гор, из-за которых поднималось солнце. Вдруг наставница заговорила:

— Зима скоро. Моя последняя зима… Хорошо прожила, долго. Рада, что смогла тебе помочь ведьму одолеть. Может, для этого и хранили духи? Знаю, тебе кажется, что ничего полезного не говорю. Словно ветер прошуршит, слух тревожа, и дальше летит. Не думай так. Всему своё время. Всё, что я тебе передать смогла, у тебя здесь, — старушка дотронулась до груди. — Нужда придёт, поймёшь. Источник не торопи открыться. Мала ты ещё — силы не хватит с ним справиться, не удержишь. Пусть пока запечатанным постоит. Всем, кто в этом нуждается, хватит того, что сочится из него. Будь осторожна. Ты можешь стать сильной, очень сильной ведуньей или ведьмой, а такие всегда лакомый кусок. Алтын же поначалу в гарем наложницей попала, телом юным султана заманить мечтала, чтобы возвыситься. Да не первая в той очереди была — много таких жаждущих. Султан передарил её хану гиримскому. Вроде и милость оказал, а её обида обуяла. Злость плохой учитель, когда дар не приручен. Сила самый лёгкий путь выбирает. Алтын не сумела стать ни милосердной, ни доброй. Советы, что нашёптывала Кириму, были полны коварства, лицемерия и обмана. Тогдашний хан смог с султаном османским сблизиться, правой рукой его стал. А то, что путь тот был устлан жизнями человеческими, его не волновало. Для постельных утех Алтын уже не годилась, но в покои приглашали часто. Троих ханов пережила она, будучи советницей тайной, и все эти правители вели жестокие войны, облагали свой народ непомерными податями, за малейшие провинности сурово наказывали. Казалось, что в каждой слезинке страждущих отражается злая улыбка Алтын. Но и её время кончилось. Дед нынешнего хана завещал ей этот участок земли с условием, что она никогда больше не появится в Багчасарае. Сын его только через слуг своих амулеты передавал силой наполнить, а внук и вовсе о ней забыл. Да только у Алтын память хорошая была. Решила она, что хватит ей прозябать вдали от власти, и написала кому-то из слуг Кирима, что хочет помочь правителю стать сильнее и могущественнее. Готова любые артефакты от источника, хранительницей коего она является, сильной магией снаряжать. Наполнила один раз, а второй… Ждала юное тело, в которое вселиться хотела, чтобы предстать перед ханом красавицей, вернувшей сокровища магические…

Вот оно как! Теперь всё произошедшее сложилось, как кусочки пазла. Планировалось триумфальное возвращение в ханский ближний круг. То-то она недовольна моим возрастом была. До образа соблазнительной наложницы надо было ещё лет пять ждать. М-да… порушили мы с Галия-битай планы ведьмы по захвату мира.

— Ступай… устала я. Надию позови… — устало попросила старушка. Сегодня она много говорила.

Непонятно, почему наставница этот день выбрала, чтобы всё мне рассказать, думала я, возвращаясь на виллу. С моря тянул свежий влажный ветер, напоминая, что жаркое лето закончилось. Со дня на день зарядят дожди, и права была Галия, что зима не за горами. Надо бы уточнить у Абяза, как дом обогревается, а то я кроме камина в гостиной ничего похожего больше не видела. Да и где столько дров набрать, чтобы отопить виллу?

— Зимой весь дом не греют, юная эльти. Раньше только в комнате прежней хозяйки на ночь жаровню ставили да камин разжигали. Гостевые комнаты в солнечные дни проветривали, чтобы сырости не было, и всё.

Я задумалась. Что-то я слышала о том, как некомфортно жить зимой в средиземноморье, но даже подумать не могла, что сама столкнусь с такой проблемой. Так вот почему тётушка Жени́ на зиму в Москаград уезжает. У них дом тоже из мрамора построен.

— И что нам делать? — растерянно спросила я у управляющего. — Вы-то сами как зимуете?

Абяз беззаботно пожал плечами.

— У нас дом небольшой. Печь топим лозой, которую обрезаем на виноградниках после сбора урожая. Запасаем с сыновьями много, хватает на все два месяца холода и сырости. Она и горит хорошо, и жар от неё сильный. А что вам делать… — мужчина, сдвинув шапочку на лоб, почесал затылок. — Может, тоже жаровни в комнаты ставить?

На это предложение я только с раздражением отмахнулась. Комнаты у нас большие, жаровней не прогреть. Да и не безопасный это способ — угореть можно. Или пожар устроить.

Хорошо бы полы тёплые устроить, — мечтательно подумала я. И ножкам комфортно, и теплый воздух, согласно законам физики, вверх поднимается. Значит, во всём помещении тепло будет, а не только рядом с камином или жаровней, пока в них угли тлеют.

— Ты ж моя ненаглядность, — нежно ворковал Феденька над очередным своим изобретением. — Давай посмотрю, что моё счастье хочет, отчего моя радость капризничает…

Я задумалась, как бы привлечь его внимание, чтобы поговорить о тёплых полах, и не заметила, как столкнула с верстака какую-то плоскую жестянку. Как она зазвенела!

Взгляд Феденьки, переключившего внимания с обожаемой железяки на меня, был настолько красноречив, что я готова была зимовать, даже не разжигая камин.

— Ну? — как много было в этом вопросе.

— Видите ли, Фёдор Зиновьевич… — начала я.

— Вижу. И что?

— Зима скоро…

— Знаю, — нежно проводя кончиками пальцев по объекту своего внимания, ответил магомеханник.

— Вилла не отапливается, и жить там будет крайне некомфортно. Может, вы сможете придумать что-то?

— Может, и смогу… Всё?

— Всё.

Не прощаясь, Феденька повернулся ко мне спиной.

Милость Триединого, да я намного более свободно чувствую себя рядом с ханом Киримом, чем с этим наёмным работником.

Дожила…

Отчего меня накрыло, я и сама не поняла, но увидев вот эту спину, демонстрирующую мне своё пренебрежение, схватила первую попавшуюся под руку железку и швырнула её на пол.

Упала деталь удачно. Ровнёхонько по жестянке попала. Бадам! У меня даже уши заложило. А Феденька, не ожидавший такого святотатства, и вовсе подпрыгнул.

— Что?! — заорал он, увидев, что этот «большой бада-бум» устроила я. И явно специально.

Но меня уже несло. Не хуже, чем того Остапа. Я схватила с верстака очередную железяку, удобно лёгшую в руку, и пошла в наступление. Я тыкала ею в опешившего магомеханика после каждой фразы, словно точку ставила… или иной знак препинания.

— А то, уважаемый Фёдор Зиновьевич, что терпение лопнуло! Вас что, плохо в поместье приняли? Или к Ульяне не должным образом относится кто? Дом, выделенный для проживания, нехорош? Кормят плохо и недостаточно? Работа не нравится? Что молчите, сударь? Отвечайте!

Феденька растерялся. Он старательно уворачивался от чувствительных тычков, хлопал рыжими ресницами, хмурил брови и медленно отступал от взбесившейся меня в угол. Кажется, он не понимал, отчего я на него напала.

— Что? — мужчина повторил вопрос, но уже не повышая голоса, и было видно, что он действительно не понимает.

— Вам не ясно, что ваше отношение к окружающим людям на грани хамства? — занесла я железку для очередного тычка.

— Да я слова плохого никому не сказал… — проворчал Феденька.

— Хорошего тоже. Прасковья лечит вашу сестру. Вы хоть раз поблагодарили её за это? Не говорю об оплате — знаю, что не возьмет, но хотя бы коробку конфект хороших для неё выписали. Или платим вам мало? Бабушка моя, Глафира Александровна, печётся о вашем быте, дабы одежда и постель чистые были, дров чтобы в достатке всегда и комнаты убраны. И что? Хоть бы раз ручку в знак благодарности поцеловали. Надия ежедневно кушания готовит и на стол подаёт. Хоть раз спасибо сказали? Живёте так, словно обязаны вам все. Я уважаю вашу увлечённость, но вокруг вас люди, которые позволяют вам не отвлекаться на суету житейскую. Где благодарность, я вас спрашиваю?

При последних словах я со всей силы ударила своим оружием убеждения по боку пустой металлической бочки, повторяя оглушительный «большой бада-бум». Феденька от резкого громкого звука мало что закрыл уши руками, так ещё и зажмурился.

А я вдруг как-то разом притихла, вспомнив, что теория психотипов, которую я в прошлой жизни изучала на различных курсах и семинарах, желая быть более эффективной в общении с людьми, должна и здесь работать. Почему я забыла об этом? Вот, к примеру, наш магомеханик — яркий представитель типа личности, для которого погружение в процесс работы или творчества важнее любых отношений. Этим людям не свойственна эмпатия, и не стоит от них ждать проявление чувств и эмоций. Не желают разговаривать не из-за нелюдимости, а потому, что считают других …эээ… не очень умными.

Ульяне тоже свойственно увлекаться, но у художницы это не так заметно. Может быть, оттого, что она женщина, а в нас природой заложена большая эмоциональность.

Кстати, Пётр Андреевич — папенька моего тельца — из той же категории.

М-да… «Неуд» вам, Роксана Петровна. Завалила зачёт. Какая мудрость и хитрость, если даже то, что знаю, не применяю. Эх!

С папенькой однозначно завалила, но с Феденькой надо выруливать.

— Фёдор Зиновьевич, я понимаю, что вы человек увлечённый, глубоко погружённый в свои планы… Но живёте не на необитаемом острове, а среди людей. Поверьте, что далеко не все, кто рядом с вами, бестолковый народ. Просто каждый в своей области силён. Вам же нетрудно делать то, о чём я вам сегодня напомнила?

— Нетрудно, — отрицательно качнул лохматой головой собеседник. — Вы правы, я часто просто не замечаю окружающих. Для меня главное — механизмы, с которыми я работаю. Но постараюсь не быть невеждой.

Я кивнула, кинула железку на полку и направилась было к выходу, когда меня остановил вопрос:

— А вы только поругаться заходили?

Ох, мало я его в бок тыкала!

Изобразила на лице улыбку, вернулась и повторила свою просьбу, дополнив фантастическим рассказом о тёплых полах.

— Но, наверное, это невозможно… — горестно вздохнула я, вспомнив, что для людей психотипа нашего Феденьки это вызов.

— Роксана, я обязательно подумаю над вашей просьбой. В самое ближайшее время, — с лёгким поклоном пообещал магомеханик.

Может же когда хочет.