Пути Стражей (СИ)

Глава 75

Вечерний лагерь, разбитый в нескольких полных временных мерах пути от Денерима, был тихим — насколько тихим мог быть военный лагерь большой и разномастной армии. Тихо потрескивали дрова, булькало варево над кострами, негромко пофыркивали кони. Люди, гномы и эльфы не заводили разговоров сверх необходимого. Все были утомлены несколькими днями беспрерывной оголтелой скачки и подавлены грядущим завтра. После единственной, добравшейся до Редклиффа птицы, вестей из Денерима больше не поступало. И, хотя об этом не говорили вслух, многими владели мрачные предчувствия — о том, что город, оставленный так надолго с малым гарнизоном, мог и не выстоять под натиском порождений тьмы. Назавтра могло случиться так, что оказывать помощь будет попросту некому.

Лелиана сидела у дальнего костра, давно и бессмысленно натачивая меч. Меч уже был так остер, что мог перерубить в полете волос, но бывшая орлесианская бардесса все водила и водила точилом. Ее отросшие рыжие волосы падали на красивое угрюмое лицо, пухлая нижняя губа была закушена. Временами девушка обращала взор блестящих глаз на разбитый в центре лагеря королевский шатер, край которого был виден с ее места. Потом опускала голову ниже и вновь принималась за свою бессмысленную работу.

За спиной прошелестело и кто-то сел рядом. Лелиана недовольно повела плечами. Она с умыслом устроилась на ночлег дальше от центра лагеря, чтобы избавиться от любого общества настолько, насколько это было возможно. Однако когда она обернулась к нарушителю своего уединения, ее удивлению не было предела.

— Морриган? Создатель, откуда? Я думала, ты покинула Стражей. Тебя не было видно так давно!

Лесная ведьма усмехнулась, стягивая на плечах края теплого плаща.

— Не рада ты мне.

Лелиана тряхнула волосами.

— Нет, что ты. Я рада, что ты жива. Просто… не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова, — взгляд ее перестал отражать безысходность и немного потеплел. — Погоди, если ты пришла, у меня для тебя есть подарок.

Бардесса пошарила в сумке, которая лежала тут же, и извлекла из нее ожерелье. Несколько переплетенных веток тончайшей деревянной лозы смотрелись, как настоящие. В лозе в трех местах цвели «ягоды» — полудрагоценные красные камни.

— Конечно, не золото, но редкость, — отложив меч и точило, бывшая послушница потянулась и, при непротивлении ведьмы, застегнула украшение у нее на шее. — Такого теперь почти не делают. Алистер выпросил это у долийского мастера для меня. Они согласились — слишком многим были ему обязаны. Ну, и… среди долийцев уже ходил слух, что Алистер может стать королем. А кто отказывает королям?

— Алистер, говоришь, выпросил вещь эту?

— Да, Алистер, — Лелиана дернула щекой и снова погрустнела. Она не стала снова брать оружия в руки, и просто сложила их на коленях. Меч и точило так и остались валяться на земле.

Морриган, трогавшая закрепленное вокруг ее шеи украшение, подняла глаза.

— Вижу, в печали ты. Беда у тебя случилась?

Вместо ответа бывшая послушница спрятала лицо в ладонях. Рыжие волосы вновь упали на ее лицо и руки. Однако голос звучал на удивление спокойно.

— Случилась… Я ждала его. Считала дни до нашей встречи. А он… он ведет себя так, будто… Он даже не заехал ко мне поздороваться после Орзаммара. Сразу умчался в Денерим. И теперь… он не спрашивал обо мне. Совсем! Мы столкнулись случайно, на стоянке. Представляешь?

Глядя в сторону, Морриган приподняла бровь.

— Случайно?

— Ну, не случайно, нет. Я искала его. Искала, чтобы… Ну, ты понимаешь. Чтобы наконец увидеть его! А он…

Последнее прозвучало уже не так отрешенно, как вначале. Как она ни старалась, голос Лелианы сорвался. Орлесианская бардесса не договорила, тянуще всхлипнув. Впрочем, не было похоже, чтобы она плакала. Несмотря на укрытое в коленях лицо, ее плечи не тряслись.

— О Кусланде говоришь ты? Любишь до сих пор его?

Лелиана не ответила. Морриган помедлила и положила руку на ее плечо.

— Пустое. Забудь. Не мучься. Все равно его уж нет считай. Последнюю доживает он ночь.

Бывшая послушница подняла лицо.

— Что ты такое говоришь? С чего ты решила, что мы проиграем битву? Тебе что-то известно?

— О битве — ничего, — Морриган пожала плечами, скрещивая руки. — Но ведомо, как умирает архидемон. Знала ты, что для того, чтобы дракона оскверненного убить, Страж нужен Серый?

Лелиана задумалась и мотнула головой. Темноволосая ведьма подняла тлевшую у костра палку и сунула ее одним концом в огонь.

— Когда Думат, Дракон Тишины, что из богов проклятых первым восстал, был убит, наконец, — людей ликованию предела не было, — проговорила она, следя за расцветанием углей. — Но недолго радовались они. Спустя время короткое, вернулся дракон. Вернулся в славе великой, как прежде. И убивать сначала его приходилось.

Бардесса молчала, ожидая продолжения. Морриган смотрела в костер, и языки пламени отбрасывали блики на ее лицо.

— Снова и снова убивали Думата, но возвращался он. Возвращался таким, как был. Отчаялись многие тогда. Помыслили, что из-за сущности божественной неуязвим проклятый. Пока удар последний Стража рука не нанесла.

Морриган дернула щекой, думая, похоже, о чем-то своем.

— Не вернулся после этого дракон. И Страж погиб.

Лелиана нахмурилась.

— Может, это просто совпадение?

— Историю прочих Моров хорошо ли знаешь? — ведьма подтолкнула палкой уголек, и тот рассыпался на несколько углей поменьше. — Никто из архидемона убийц не выживал. Хотя о том немногие ведают. Я секрет этот от матери услышала.

Бардесса стрельнула глазами в сторону королевского шатра. В него меньше меры времени назад удалились король, Страж-Командор и тейрн Фергюс Кусланд. Тейрн уже покинул шатер, но Стражи Алистер и Айан по-прежнему оставались внутри.

— В скверне дело все. Через скверну дух архидемона в ближайшее тело переселяется из тех, кто осквернен. Если в порождение тьмы вселится, то завладеет тушей твари безмозглой без вреда. И вновь драконом обратится. Но в Стража тело войти попробует если — случится иное. Ведь у Стражей души есть. Душам бога проклятого и смертного в одном теле не вместиться.

— Архидемон погибнет!

— Да, но и Страж погибнет тоже, — Морриган бросила палку в огонь и взглянула в обеспокоенное лицо бардессы. — Двум душам в теле одном не бывать. Друг друга уничтожат они. И Кусланд твой умрет. Оболочка останется только. Души же вовсе не будет. Словно не рождался.

Лицо Лелианы на миг сделалось диким. Она сглотнула, закусив губу.

— Пусть так. Но с чего ты взяла, что дракона убьёт Айан? Да еще завтра?

— Завтра — или позже, но убьет непременно. Мор не кончится, пока архидемон не повержен, — ведьма пожала плечами. — А значит, покажись он — Стражи охоту начнут. Если твари под городом стоят — их множество. А множеством дракон только повелевать в состоянии. При Денериме он, сомнений нет. С нами же Стражей двое всего. Как думаешь, позволит Айан Алистеру удар нанести последний, если выбирать у них возможность будет?

Бардесса спрятала в ладонях нижнюю половину лица.

— Айан не даст умереть королю, — выпустив припухшую губу, наконец, негромко проговорила она. — Он скорее принесет в жертву себя. О, Создатель! Я… я не хочу… Я бы сделала все, что угодно! Разве ничего нельзя сделать? Но… но это ведь неправильно!

Некоторое время Морриган молчала, не опуская взгляда с взволнованного лица Лелианы. Потом неопределенно улыбнулась.

— Сделать можно. Но что за дело тебе? Ведь не любит тебя он. Не вздыхает о тебе и близко, как вздыхаешь о нем ты.

Рыжая бардесса вновь закусила губу.

— Ты не понимаешь, — глядя в сторону, с усилием проговорила она. — Мне… мне все равно… Нет, не все. Конечно, не все равно, любит ли он меня. Я знаю, что не любит. Но… я хочу, чтобы он жил! Пусть он живет! Я… я за него отдам что угодно! На что угодно пойду! Морриган! — Лелиана обернулась к ведьме, которая наблюдала за ней с непонятной усмешкой. — Если ты знаешь, как этому помешать… как помешать его смерти… Говори сейчас.

Морриган снова тронула подарок рыжей бардессы. В ее желтых глазах на миг отразилось пламя.

— Есть магии древней способ один. Можно дитя зачать — от Стража, — медленно, обдумывая каждое слово, проговорила она. — И ритуал провести особый. Я знаю, какой. Уже сделано все. На сроке малом души у ребенка не будет. А вместо нее манок я сделаю — чтобы архидемона душа к манку этому устремилась. Тогда Страж не погибнет, а погибнет архидемон. Душа же его, от скверны очищенная, в ребенке возродится. И жив останется Кусланд твой.

Некоторое время Лелиана молчала, обдумывая услышанное. Лицо ее отражало смешение самых разных чувств.

— Ты что… ты подготовилась? Ты знала, что будет нужно… заранее?

Морриган вновь пожала плечами.

— Отправляясь со Стражами, знала я. То была идея матери моей. Но незачем ей дитя получить это. Моим только будет.

Рыжая бардесса закусила палец.

— Но… разве это не выпустит в мир другое чудовище? Взамен поверженного?

— Не выпустит, — вытянув руки над костром, Морриган потерла ладонью об ладонь. — Душа бога проклятого очистится через рождение жизни новой. А ребенок — обычным будет. Лишь силу получит такую, какая Амеллу, магу могучему, и не снилась. Защитой он будет мне. Устала я от храмовников скрываться. Уйду и никто знать о нас не будет. Плохо разве это?

Лелиана медленно вынула палец изо рта и прищурилась.

— Странно… если все так, как ты говоришь — зачем ребенок с такой магической силой понадобился твоей матери?

Лесная ведьма взялась поправлять шнурок, охватывавший ее лодыжку.

— Не говорила мне она. Быть может, за тем же, что и мне. А может, дурное замыслила. Но спрячу я дитя. Убежище есть. Она не найдет.

Лелиана охватила голову руками, упершись локтями в колени.

— Ну, пусть так. Если я помогу тебе… Ни Айан, ни Алистер никогда не согласятся на такое, если узнают, что душа древнего бога… прости меня, Создатель, возродится. Пусть даже очищенной от скверны. Они не согласятся, Морриган. Это великий грех… нет, никто из них на это не пойдет.

Ведьма оставила плетение и, выпрямившись, поймала синий взгляд бардессы.

— А зачем кому из них об этом говорить?