Глава 49

Кусланд тяжело опустился на большую каменную скамью, одну из четырех, что окружали открытое пространство между домами. Должно быть, когда-то здесь было что-то вроде городского сада, однако, теперь в больших кадках из белого и зеленого мраморного камня, произростали одни только мясные коконы, к которым опасались приближаться все, кроме Стража, и ко всему безучастной Шейлы. Помимо привелегии без боязни бродить меж очагов скверны, эти двое также оставались единственно сухими в отряде. Все прочие, мокрые из-за обильного обливания водой из фонтана, дабы исключить оставание мельчайших частиц заразы на доспехах, да еще натертые слизью синего гриба, что, по утверждению Эдукана, препятствовала распространению скверны, гляделись не в пример потрепаннее и жальче. Натруженные многочасовым хождением по Боннамару ступни нещадно гудели даже у самых длинноногих из наземников. За то время, пока шли поиски похищенной ведьмы, город Легиона Мертвых был обойден из конца в конец, по меньшей мере, трижды. Он оказался не большим, но и не малым, и проверить все дома и улицы оказалось делом непростым и долгим.

— Значит, они увели ее дальше, в пещеры, — Эдукан присел рядом, вытягивая короткие ноги. В стороне, где было видимо чище и дальше от мясных наростов, расположились остальные. Бронто глухо постанывал, тяжело отдуваясь. Не решавшиеся оставить, спутники Стража везде таскали его с собой, что было мучением и для них, и для зверя. Но, несмотря на все их усилия, им не удалось найти даже следов похищенной ведьмы. Из-за обилия скверны вокруг, Айан не мог понять, в какую сторону ушли порождения тьмы и, если в начале поисков, у них еще была надежда найти похитителей, теперь, спустя такое продолжительное время, она почти угасла.

— Плохо, — подал угрюмый голос коссит. Говорил Стен нечасто, и уже одно это указывало на самый мрачный настрой.

— Жаль девчонку, — поддержал его Броска, присаживаясь на гранитый уступ, и роняя руки на колени. — Должно быть, ее уже сожрали. Сохрани Камень от такой смерти.

Огрен всхрапнул — без всегдашней смачности. Несмотря на скрывавший лицо глухой наличник шлема, можно было почувствовать исходившие от него волны дурного настроения. Зевран молчал, оглаживая морду бронто. Его гладкий смуглый лоб перечеркивали две морщины.

— И что мы теперь будем делать, Страж? — негромко спросил он, отирая зудевшую от слизи щеку о плечо. — Мы не можем ее бросить.

— Могем — не могем… Она уже мертва, — Броска скрутил с головы шлем и, взяв его подмышку, сплюнул под ноги. — А не мертва, так уж точно заразилась. И терь все одно помрет. Как, мать его, Леске. Ваще че мы тут делаем? — он поочередно посмотрел в неприкрытые шлемами лица Кусланда, Эдукана и Зеврана. — По три раза обшарили этот долбанный город. Даж этих… как их… сколов Бранкиных… И их не нашли. Не было ее здесь. А ежели и пришла, все, что от дома ее осталось, еще тогда растащили по норам и сожрали. Как нашу девчонку. Че смотрите? Не так говорю?

Кусланд обернулся на Огрена. Тот всхрапнул еще раз, дернув прикрытыми железом плечами.

— Нет тут ее меток, — нехотя подтвердил он, глухо вздыхая. — Но чтоб Бранка — и не смогла пометить место, хотя б, где она протянула ноги — в такое не поверю. Здесь она. Иль дальше в пещерах. Хотя нет, нет. Если ушла дальше, оставила бы указатель — как в Ортане. И еще на самом видном месте.

— Страж, — голос антиванского эльфа, поймавшего взгляд Командора, был как никогда серьезен. — Мы не можем уйти без Морриган. Ты представь только, каково ей сейчас.

— Да никаково, — Броска с досадой звякнул шлемом о доспех. — Нет ее уже, как те непонятно? Была, да вышла. И нам пора. Куда еще пойдем? Дальше по Тропам? А толку? Ежели только хошь выйти где-нить в Тевинтере. Ток вряд ли те там особо обрадуются. Хоч тебе, мож, и обрадуются. Слыхивал я, тамошние магистры охотно обращают в рабство эльфов.

— И гномов тоже, — прогудел Стен, единственный из всех, кто оставался на ногах. — Для работы в шахтах.

— И косситов, — Эдукан сорвал очередной сочившийся светящейся слизью гриб, вокруг которого на расстоянии нескольких локтей не было ни крупицы скверны, и принялся натирать им лицо. — Доводилось мне читать о бойцах из вашего племени, которых тевинтерцы стравливают между собой на специальной Арене, чтобы те сражались насмерть…

— У вас тоже есть Арена, — Зевран оставил в покое голову зверя и взялся катать желваки. С момента исчезновения Морриган он не сказал ни одной шутки, что само по себе никогда не было для него свойственно. И вообще сделался немногословен, чего, как казалось ранее, с ним вообще не могло приключиться ни при каких обстоятельствах.

— Не сравнивай, эльф, — Эдукан выпрямился. — Наша Арена — это ристалище доблести. Немногие удостаиваются чести драться на ней. А та, что в Тевинтере — для развлечения праздной толпы и магистров, которые не ведают меры в своей жестокости…

— Как по мне — невелика разница, — Броска шмынул своим тонким носом и поморщился. — Че там погибель и кровь, че там — все едино.

— Ты неприкасаемый, — опальный принц одарил бывшего хартийца презрительным взглядом. — Тебе не понять.

— Не, благородный. Именно потому, что я неприкасаемый, я в таких делах понимаю куда лучше тебя. Вот брательник твой понимает, Белен. Того и весь Пыльный за него. Да и Средний Орзаммар. Вы, благородные, о честях своих печетесь, а проблем, реальных, в натуре, дальше носов своих не видите и не нюхали, хуч шнобели у вас — будь здоров. Че? Услышал? Услышал. Терь смотри, не лопни от злости.

Эдукан вскочил. Кусланд — тоже, уже не сдерживая лица, перекосившегося в гримасе сильного раздражения. Однако, несмотря на стремительность, ничего больше произойти не успело.

Раздавшиеся словно бы прямо за их спинами шлепки могли издавать только ступни босого, идущего ими прямо по сопливым лужам из скверны. Мгновенно забыв о ссоре, спутники Стража выхватили оружие, оборачиваясь, и обучено занимая круговую оборону вокруг заволновавшегося зверя. Шлепки, меж тем, делались все явственнее. Уже было понятно, что шел кто-то один, и этот один шел прямо на них, не опасаясь и не таясь. Наконец, в пятно света шагнула низкорослая бесформенная фигура. Отблески пламени воткнутого у скамьи факела заплясали в больших полубезумных глазах.

Женщина — а без сомнений, это была женщина, остановилась, не доходя до воинов всего несколько шагов. Ее длинные, покрытые пятнами скверны, руки чуть подрагивали, в такт отвисшему пустой кожаной складкой животу.

— Т-ты кто? — первым решился подать голос Кусланд, когда уже сделалось понятным, что странная женщина-вурдалак пришла одна, не приведя за собой стаи тварей. И, без сомнения, разыскивала она именно их. Точно знала, что найдет всех на этом месте.

Женщина медленно подняла голову. Грязные, полуседые волосы открыли беспокойное опухшее лицо с мутными глазами.

— Г-геспит, — Огрен шагнул вперед, срывая шлем. — Предки! Геспит! Это ты, мохоедка проклятая? Но… но что с тобой произошло? Что случилось? Где Бранка? Она жива, моя лапушка? Жива?

Гномка-вурдалак шагнула вперед. Ее большие серые губы тронула почти осмысленная улыбка.

— Огрен. Не думала… увидеть тебя… здесь. Ты… всегда был просто надутым пивным бочонком. Бранка… удивилась бы… удивится тоже.

— Ты из дома Бранки, — Кусланд помнил имя поэтессы, не раз слышанное в проклятиях, что посылал на ее голову рыжий проводник. — Где ваша Совершенная? Она не погибла? Ты можешь нас к ней провести?

Взгляд дрожащих глаз обратился к Айану. Лицо Геспит помрачнело.

— Столько крепких, могучих мужчин… не уберегли одну слабую девушку, — она клацнула зубами, заставив собеседников непроизвольно вздрогнуть. — Упустили… а беспокоитесь об одержимой, которая уже… пропала… для мира.

— Ты знаешь про Морриган? — пальцы эльфа выбивали нервную дробь на рукоятях его мечей. — Видела ее? Она — у тварей?

— Да, — вурдалак впервые ответила на вопрос прямо. — У… тварей. Они… они послали меня, Геспит. Послали за ним. За тобой, — длинный заскорузлый палец уткнулся в грудь Кусланда. — Они… им нужен длинноногий. С круглыми ушами. Человек. Не ты и не ты, — она помотала головой в сторону эльфа и коссита. — И не вы… низкорослые. Нужен человек. Иначе не выйдет. Иначе все зря…

— Что — зря?

— Все. Все, что они делают. Что они… будут делать. Им… нужны новые. Много. Для… для войны. Нужны новые матки. Поэтому они забрали… ее. Она превратят ее… Но без такого же, как она, мужчины, ничего не… не получится. Поэтому они послали меня за ним.

Воины переглянулись.

— Тебя послали за мной? — Айан недоверчиво прищурился, осмысливая услышанное. — Чтобы превратить Морриган в… в матку? А матки… делают… новых порождений тьмы? Создатель милосердный! Но почему они не пришли за мной сами?

Геспит опустила руку, отступая на шаг.

— Всех увел Большой Хозяин. Всех… оставил лишь тех, кто следит за маткой… кормит ее. Заботится о новорожденных. Вы и ты убили… многих. Их, оставшихся, больше вас. Но они слабы. Знают, что не одолеть. Они хотят тебя в ловушку.

— Почему же ты не делаешь, как они говорят? — вмешался Эдукан, с брезгливостью разглядывая отвисшие едва не до пояса кожаные мешки, что ранее были грудями гномки. — Ты ведь вурдалак. Такие, как ты, служат порождениям тьмы. Отчего предупреждаешь нас?

Безумная женщина усмехнулась.

— Вурдалак я. Служу. Но наземница говорит — вы можете помочь… пробиться… к Бранке. Хозяева… не могут, а вы… да. Я, Геспит, хочу… нужно к Бранке. Она знает — зачем. Потому и не пускает. Но вы поможете… Я… отведу.

Загрузка...