Глава 19

— Все действительно так, как рассказал Страж?

— Все хуже, Вилфред, — Винн задумчиво грела огнем с ладоней железную кружку, не позволяя напитку остыть. Она и староста деревни магов сидели под навесом большого дома эльфа, потягивая густой горячий навар из болотных ягод. Горевшие по обеим сторонам от скамьи жаровни грели воздух, не давая мерзнуть. Чуть поодаль, на площади за воротами, Алистер и заметно оживившаяся Лелиана собрали вокруг себя всех молодых магов деревни и почти всех детей, кроме грудных младенцев. Смотревшийся внушительно в доспехах храмовника Страж показывал заинтересованно и с восхищением взиравшим на него подросткам и юношам приемы боя с мечом и щитом, которые ему с готовностью доставили из деревенских запасов, время от времени пополнявшихся за счет исчезавших поблизости от Южных Холмов рыцарей Церкви. Временами он отвлекался на объяснения, или просто на то, чтобы перевести дух, и тогда эти промежутки заполняла собой Лелиана. Орлесианская бардесса, казалось, не делала ничего особенного, лишь о чем-то вдохновенно рассказывая стайкой окружавшим ее девушкам, но ее манера держаться, движения лица и тела, жесты и голос — все это оказывало завораживавшее действие на жителей деревни, как молодых, так и тех, кто постарше. В конце концов, когда Алистер угомонился, присев на принесенную кем-то скамью, бывшая послушница устроилась рядом, и в руках ее появилась лютня. При первых звуках песни, полившейся под чарующую струнную мелодию, число слушавших и внимавших гостям резко увеличилось.

— Все хуже, — повторила Винн, проследив мрачный взгляд старосты, который он не отрывал от ее молодых спутников. — Я своими глазами видела битву при Остагаре. Тварей пришло столько, что за их проклятыми телами не было видно горизонта. Мы отбили две атаки, но третья снесла армию короля, как пыль. Даже если бы Логейн не предал Кайлана и не увел войска — я не думаю, что мы бы выиграли в тот, третий раз.

— Похоже на то, — угрюмо согласился старый эльф, щелчком поджигая не желавшее заниматься полено в левой жаровне. — Этой осенью тварей сделалось действительно много в здешних холмах. Мы едва успевали обороняться от их разрозненных отрядов. Я даже высылал разведчиков на поиски хода на Глубинные тропы, потому что был уверен, что где-то вскрылся такой древний лаз, и они приходят оттуда. Так, Мор, значит, — он покачал ушастой головой и, опершись на подлокотник скамейки, подпер щеку кулаком. — Создатель, ну отчего все так не складывается? Со дня основания нашей деревни не отошло еще и одного поколения. Я сам закладывал бревна для первого дома! После того, как… как мне и моей дочери удалось бежать сюда от преследовавших нас храмовников.

Винн отпила из кружки. Когда это действительно было нужно, она умела ждать. И в самом деле, помолчав, старый эльф заговорил вновь.

— Долгие годы, много долгих лет мы выживали, строили, отыскивали и с неимоверными трудностями переправляли отверженных магов сюда, в нашу деревню. Нельзя описать словами тот демонов труд, и те лишения, которыми был отмечен наш путь. Только несколько последних лет дела, наконец, пошли на лад. Храмовники даже не подозревают о нашем существовании. Те, которые подозревали — давно мертвы. У нас — хорошие дома и обилие пищи. Хасиндские племена и долийцы согласились торговать с нами. Дети рождаются каждый год. Я думал… что сделал все, что мог для того, чтобы моя дочь, по воле судьбы родившаяся с даром магии, жила в покое и безопасности. И со спокойным сердцем могу предстать перед Создателем, когда придет мое время. А это время, увы, уже близко. И вот теперь — Мор.

Винн сняла стоявший над жаровней медный кувшин, и долила себе еще полкружки навара.

— Демоны привели вас в мою деревню. Ты думаешь, я не вижу, что намеренно творят эти двое, что пришли с тобой? И двух четвертин времени не пройдет, как весь молодняк заявится ко мне за разрешением уйти, чтобы примкнуть к армии Серых Стражей! И вести их будет моя собственная дочь, — проследив за взглядом старосты, Винн увидела в толпе молодую, необычайно высокую для ее народа эльфийку, крепкую и статную, одетую в светлый лисий полушубок, отороченный множеством свисавших мелких беличьих хвостов. Она стояла среди молодых магов, обступивших игравшую уже третью песню гостью деревни, и холодный зимний ветер теребил густые, темные волосы на ее непокрытой голове. — И что прикажешь мне делать, почтенная чародейка? Как мне удержать этих молодых безумцев от столь… столь опасного и необдуманного шага?

Старая магиня отставила кружку. Ее собеседник отвел взгляд от происходящего на площади, и теперь рассматривал собственные руки. Руки его были узловатыми и иссушенными, покрытыми старческими пятами, с большими выпуклыми ногтями, характерной чертой магов, часто и неуемно использовавших комбинированные заклятия силы природы и стихий.

— Если ты запретишь им идти за Стражами и даже если они, из почтения, послушают тебя, — Винн говорила спокойно и с достоинством, как делала это всегда. — В случае поражения в битве с архидемоном, твоей деревне все равно не устоять, когда здесь камню будет не упасть от этих тварей. Но, пусть, ты отстоишь свою деревню, или спрячешь ее так, что ни одно порождение тьмы вас не почует. От тварей спрятаться можно. От скверны — нет. Твои люди… и эльфы заболеют и будут умирать в муках — один за одним…

Эльф не ответил. Он продолжал глядеть на свои руки и молчал. Винн понимающе кивнула.

— Знаю, каково, когда это происходит так неожиданно и резко. Когда Стражи пришли в башню Круга, она кишела демонами и одержимыми. Я, и еще несколько магов и храмовников укрылись в одной из комнат, по очереди поддерживая защитный барьер и молясь Создателю о наших душах, потому что были уверены, что каждый прожитый час мог сделаться последним. Со мной было несколько детей. Все, чего хотелось мне — защитить их. Защитить любой ценой.

Магиня непритворно вздохнула.

— А потом… явились они. Эти мальчишки. И с порога заявили о том, что даруют Кругу… тому, что от него осталось, спасение в обмен на помощь против Мора. Так они сказали, или как-то иначе, но тогда я услышала именно это. Я смотрела в лицо их Командора, который пришел за магами для своей армии, и которого интересовало только то, что мы могли ему дать. А за моей спиной в испуге дрожали дети. Я… была очень зла тогда. Чудом мне удалось справиться с собой и не показать этого.

Староста поднял голову.

— Стражи действительно спасли Круг. Была тяжелая битва. И вот, когда после боя они попались мне на глаза — стоящие рядом, плечом к плечу, израненные и взъерошенные, внезапно я прозрела, Вилфред. Ведь надвигается конец. Страшный конец, конец всему. И заступают ему путь не мудрые мужи и не могучие воины. Мальчишки. Три неопытных, неискушенных мальчишки, у которых нет ничего, кроме скверны в крови и их священного долга, за исполнение которого они теперь объявлены вне закона. И, хотя я стара, и свой конец жду со дня на день, я не смогла отказать им в помощи. Ведь не для себя же они ее испрашивают, эльф. Стараются они для всех нас. Для всех. Помогая им, мы помогаем себе. Детям, и внукам…

Песня, что лилась над деревней, смолкла. На площади вновь заговорили — на этот раз куда громче и возбужденнее. Толпа сельчан приумолкала только, когда слышался голос Алистера или Лелианы — и вновь разражалась шумом и спорами о чем-то, казалось, очень важном. Прислушавшись, можно было разобрать, что одни маги в чем-то убеждали других, а те, в свою очередь, отстаивали противное мнение. Вилфред кивнул на эльфийку, потеснившую гостей, и с ногами забравшуюся на скамью, и горько хмыкнул.

— Нерия. Дочь. Если она взяла слово — она убедит кого угодно в чем угодно. Вопрос только — о чем же она говорит теперь?

Действительно, вид остроухой девушки был вдохновенным. Тяжелые пряди волос трепало на ветру, речь ее звучала убежденно. Староста вздел глаза к небу.

— Пора брать ситуацию в свои руки, — пояснил он поднявшей брови гостье.

Вилфред встал, и с достоинством направился в сторону молодых гостей. Толпа почтительно расступалась перед ним. Заметив приближение отца, эльфийка Нерия умолкла и спрыгнула с лавки. Вид ее был смущенным и вызывающим одновременно.

— Друзья мои, — не стал ходить вокруг да около староста. Впрочем, и так всем было понятно, о чем собирался говорить старый эльф. — Стражи принесли нам тревожную весть. Проснулся древний дракон, имя которому — Уртемиэль. Дракон, что был проклят самим Создателем! И пока он не будет убит, слуги его не оставят в покое ни нас, ни кого из живущих под солнцем Тедаса! Я говорю верно, Страж?

Алистер, к которому был обращен этот вопрос, дернулся, моргнув.

— Да, это верно. Мы как раз говорили об этом…

— Посему, наш долг, как и всех сущих в мире, помочь защитникам побороть проклятого дракона. Пусть мы отступники, — не дослушав Стража, эльф продолжил говорить, поводя вокруг себя большими раскосыми глазами, — но это по людским суждениям. В глазах Создателя мы все равны! Сами Стражи теперь вне закона, это ли не подтверждает истинность моих слов! А потому помочь им — наш долг, перед ними, нашей землей, и самими нами.

Лелиана и Алистер переглянулись, и в глазах бардессы мелькнуло торжество.

— Страж, — староста Вилфред обернулся к поднявшемуся со скамьи сыну Мэрика. — Не ведаю, удастся ли тебе получить помощи долийцев. Они с большой неохотой встречаются с теми, кто не из их кланов. Но когда придет надобность — маги этой деревни присоединятся к твоей армии.

Слова благодарности Алистера утонули в восторженных и одобрительных выкриках молодых чародеев. Эльф слушал их молча, с понимающей горькой улыбкой на губах, которую не сумел сдержать. Во что выльется его деревне поддержка Стражей, он представлял себе лучше всех прочих своих односельчан.

Загрузка...