Глава 61

Грифон был величествен. Он был грозен и красив. Передние орлиные лапы с острыми когтями переходили в гибкое львиное тело. Два огромных сильных крыла были широко раскрыты, словно диковинный зверь готовился взлететь, и точно в этот миг его запечатлел неведомый скульптор. Несмотря на то, что беседа велась уже не первый час, все это время ферелденский гость простоял рядом с изваянием и взгляд его то и дело соскальзывал с лиц говоривших с ним орлесианских Стражей на хищно изогнутый орлиный клюв, острые перья и необычные глаза этого исконного союзника людей, которым неизвестный мастер сумел придать выражение неживотного ума и проницательности.

— Несмотря на их состояние, оба претендента пережили посвящение. Это хороший знак, — Карон потер переносицу и обратился к ферелденцу, единственному из присутствовавших в кабинете, кто не сидел, а стоял подле статуи грифона, положив руку на его спину. — Страж Амелл, мы все слышали твой рассказ о событиях в Остагаре, ровно как и о позиции тейрна Логейна относительно помощи с нашей стороны. Теперь нам бы хотелось услышать твое мнение.

Пришлый ферелденский Страж и маг Дайлен Амелл, до недавнего говоривший и отвечавший на вопросы более часа, тяжело вздохнул и снял руку со спины статуи.

— Я, как и все присутствующие здесь, знаю — к великому нашему несчастью, природа архидемона такова, что убить его может только Страж, — он обвел взглядом обращенные к нему лица. — В Ферелдене Стражей нет. Троих недостаточно, чтобы остановить дракона. Моей основной целью прибытия в Монтсиммар было получение официального признания статуса Командора для одного из оставшихся Стражей Ферелдена. Как я уже не раз упоминал, Айдан Кусланд — из высшей знати, происходит из одной из наиболее влиятельных семей и к нему прислушиваются. Назначение его Командором будет способствовать делу Стражей в Ферелдене.

Герод Карон покачал головой.

— Этого мы не можем решить без Стража-Командора и распоряжений из Андерфелса. Или… хотя бы Стража-Командора. Я уже направил ему птицу. Он вернется в Крепость через несколько дней.

— Хорошо, если этот вопрос будет решен, — гость из Ферелдена прислонился к стене рядом с грифоном, складывая руки на груди. — Думаю, излишне будет говорить о том, что назначение орлесианца на эту должность окончательно подорвет доверие к нашему Ордену в моей стране?

Между присутствующими Стражами произошел короткий обмен взглядами.

— Нам это понятно, парень, — все тот же тощий гном хмыкнул, поигрывая скрепленными между собой камнями для высечения искр. — Непонятно другое. Как вы, трое, пусть даже с нашим зельем и Правом Призыва, рассчитываете набрать Стражей за такое короткое время? Мы понимаем не хуже вас — это теперь затишье. А весной они попрут так, что мало не покажется. И после того, как сметут ваш Ферелден, Орлей — следующий на их пути.

— А потому нужно задавить заразу, пока ее еще можно задавить малыми жертвами, — подал голос Страж, самый пожилой из сидевших в кабинете. — Без нашей помощи вы не справитесь. Думай, малый, думай, как нам можно было бы попасть в твой Ферелден!

— Все наши разведчики, которых мы отправляли через Герлен, не возвращались, — пальцы Карона отстукивали дробь по поверхности командорского стола. — Мы подозреваем, что все они сделались жертвами заслонов тейрна Логейна. Но ты, Дайлен Амелл, сумел пройти живым. Быть может, ты подскажешь способ…

Амелл с силой протер лицо.

— У меня были грамоты эрла Эамона, — неосознанно он снова коснулся статуи, что красотой хищных черт притягивала его. — И… сами обстоятельства сложились так, что никто не мог заподозрить во мне Серого, в противном случае меня бы не выпустили из Ферелдена. На выходе в Ферелденскую сторону стражи вдвое больше, чем при воротах Орлея, и среди них рыцарей с гербом Мак-Тиров — весомая часть.

— Рыцари на воротах — это малая беда, — Карон откинулся на жесткую спинку кресла, сплетая пальцы в замок на поджаром животе. — При нужде мы сможем убрать охрану всей крепости без потерь. Но что будет потом? Когда, да поможет нам Создатель, мы все-таки остановим Мор? Логейн не преминет воспользоваться случившимся. Что до ее величества императрицы, при всей благосклонности, что она выказывает Стражам теперь, реакцию на подобное предсказать будет непросто.

Некоторое время между Стражей царило молчание.

— С вашего позволения, подведем итог, — Дайлену Амеллу думалось не в пример легче, нежели до того, когда он вынужден был каждую минуту жизни вырывать у самых разнообразных смертей. — Стражи Орлея готовы в любой миг направить помощь в Ферелден. Это так?

Карон склонил голову.

— Для начала похода необходимо подтверждение Стража-Командора. Однако решение такое было принято задолго до того, как ты пришел в нашу крепость, брат Страж. Мы уже пытались, как тебе известно, направить большой отряд в поддержку армии вашего короля Кайлана, да примет его Создатель. Но нас не пустили через Герлен. И теперь не пустят. А если направиться по морю… Теперь конец зимы. Время для мореходства непростое, тем более, с встречными течениями с востока, что усиливают ветра. Мы потеряем много времени и не успеем в…

— Редклиф, — кусая щеку изнутри, мрачно подсказал Амелл.

— В Редклиф к сроку. Кроме того, если страже отдан приказ не пускать нас через Герлен, я крайне сомневаюсь в том, что тейрн Логейн позабыл отдать такие приказы в каждом порту Ферелдена. Не по воздуху же нам пробираться в ваши земли. Можно было бы и по воздуху, останься у нас хоть малое племя… — он не договорил, мотнув головой в сторону статуи грифона.

Гость тоже посмотрел на статую и сдвинул брови.

— В Ферелден можно попасть не только через Герлен.

Взгляды присутствовавших в комнате обратились к молчавшей доселе эльфийке. Худая и длинная остроухая Страж чему-то поморщилась.

— Да, не только, — продолжая морщиться, проговорила она. — Есть еще один перевал. Не знаю, где он проходит и существует ли до сих пор. Но я точно знаю одно — если он есть, и если, по воле Творцов, нам удалось бы его найти — зимой он непроходим. Его существование ничем не поможет нам.

Стараясь ступать тихо, Амелл проскользнул в комнату и прикрыл дверь. Однако тут же понял, что предосторожности были излишни. Оба соседа, с которыми приходилось делить отведенное ему жилье, не спали. Один из новопосвященных Стражей полусидел, прикрыв одеялом ноги и, водя пальцем по строкам, читал потрепанную книгу. Второй, обняв себя за плечи, лежал на неразложенной постели, отвернувшись лицом к стене. Глаза его, однако, были широко раскрыты, а кончики острых ушей подергивались как от слишком напряженно сжимаемых челюстей.

— Вечер добрый, — поздоровался Амелл, поймав взгляд одного из парней. Мгновением позже он, ровно как и новопосвященный, испытали изумление, сходное, разве что, с близким ударом молнии.

— Я п…помню тебя, Страж, — высокий темноволосый юноша, сильно похожий лицом на пришлого мага, но крепче телом и выше на пол-ладони, уже был на ногах, по ферелденскому обычаю протягивая руку. — Ты ведь сражался при Лотеринге. Когда на него напали порождения тьмы. Моя семья бежала у тебя на глазах от преследования храмовников! А вас, Стражей, там было трое. Ты — и твои товарищи. Не сочти за дерзость, но… я хорошо запомнил твое лицо.

Дайлен шагнул вперед, кладя руку поверх протянутой руки.

— Я тоже запомнил тебя и твою семью, — не сдержавшись, он усмехнулся. — Пришлось потрудиться, взывая к земле, чтобы дать вам скрыться без потерь.

Юноша замер. Затем, совсем неожиданно, без удивления улыбнулся, с сердечной признательностью положил вторую руку поверх руки Амелла и крепко пожал.

— Не изумляйся, но мы догадывались, что это был кто-то из вас, — продолжая улыбаться, он кивнул. — И прими мою искреннюю благодарность! Мы потом не раз говорили об этом. Брат с сестрой так и решили, что могущий воззвать к земле мог быть только из Стражей. Моя семья жила в Лотеринге несколько лет, и мы могли догадаться, обитай там другие маги.

Дайлен отпустил руку новопосвященного Стража и, обойдя его кровать, присел на свою, берясь за шнуровку сапог.

— Вместо гостевой комнаты отправили меня сюда, — без перехода ворчливо пожаловался он новому знакомцу, имени которого все никак не мог вспомнить, хотя точно знал, что слышал его ранее. — Говорят — дескать, уведенные против воли и по Праву Призыва долийцы «в группе риска». И что ответственными за посвященных Стражей из долийцев по первости назначается тот, кто сделался инициатором призыва такого проблемного нового члена нашего Ордена. Придется мне наблюдать за ним до самого похода…

— Прости мою настырность, друг, — новопосвященный присел напротив, отталкивая собственное одеяло к краю кровати. — Мое имя — Карвер Хоук. А тво… что?

Замерший с нестянутым сапогом в руках Амелл медленно опустил ногу обратно на пол.

— Карвер Хоук, — это имя Дайлен помнил хорошо, но услышать его здесь и теперь сделалось для него полной неожиданностью. — Ты Карвер, а… а твоего старшего брата зовут Гаррет? Верно ведь, что у твоей семьи два имени?

Младший из братьев Хоук с недоумением мотнул густой черной шевелюрой.

— У отца это было не имя. Скорее — прозвище, которые дают особо отличившимся простолюдинам, чтобы походить на благороднорожденных. А вот у матери всегда было два имени. Она — урожденная Амелл, из киркволльских Амеллов. Мы… постой, — внезапно до него дошел смысл сказанного. — Ты… запомнил моего брата в Лотеринге? Прости меня, если я ошибаюсь, но мне показалось, ты заговорил так, словно знаешь что-то большее о моей семье?

Дайлен снова взялся за сапог и, расшнуровав его, поставил у кровати.

— Несколько недель назад ты и твой брат убили одного знатного орлесианца — герцога Проспера де Монфора, — он поднял голову, исподлобья глядя на встревоженного собеседника. — Если не ошибаюсь, за ваши головы его сын Сирил даст два таких камня, какой вам тогда удалось унести из хранилища его замка в Виммаркских горах.

Карвер Хоук вскочил на ноги. Задетая его локтем книга слетела с прикроватного столика, со стуком и шелестом упав на пол. Лежащий к стене лицом эльф шевельнулся на своей постели.

— Но ведь… Стражи не выдают Стражей!

— Стражи Стражей не выдают, — успокоил его Дайлен, снимая второй сапог и ставя его рядом с первым. — А вот похожие имена могут появиться из небытия, когда их меньше всего ожидаешь. Мое второе имя также Амелл. Дайлен Амелл. Дед мой прибыл в Ферелден откуда-то из Марки. Похоже, я происхожу из той же семьи, что и твоя матушка. И имел неосторожность упомянуть об этом при де Монфоре.

— Так ты — Амелл? — в порыве чувств только что выказывавший опасения юный Хоук бросился вперед. Не успевший опомниться Дайлен почувствовал себя в чужих медвежьих объятиях. — Ну конечно! Это многое объясняет. И наше сходство, и… Твоего деда звали Андреа Амелл?

— Андреа, — подтвердил Дайлен, с трудом вдыхая в стиснутую сильными руками нового родственника грудную клетку.

— Мать рассказывала о его побеге из семьи… когда пыталась оправдаться перед самой собой за собственный побег, — Карвер еще раз стиснул его напоследок и, сияя, с маху сел обратно на свою кровать. — Выходит, ты — мой троюродный брат! Или, как еще говорят в Орлее и Марке — кузен. О, Создатель! Кто бы мог подумать!

Радость нового родственника была такой искренней, что Дайлен невольно улыбнулся сам.

— Перед тем, как пожелать исполнить обряд кровной мести за смерть своего отца, что пал от вашей руки, де Монфор рассказал мне о нашей семье. Многого из того, что он мне поведал, я раньше не знал. И все равно — это поразительно. Увидеть тебя — здесь, — Дайлен хмыкнул, расстегивая верхний камзол, под которым виднелась черненая сталь переделанного храмовничьего доспеха. — Из того, что я узнал, мне думалось, что вы с братом должны были вернуться в Киркволл.

Улыбка медленно сползла с лица Хоука. Нагнувшись, он подобрал лежащую на полу книгу и аккуратно вернул ее на стол.

— Все было не так… кузен.

— Сколько помню мою семью — мы постоянно переезжали, — глядя в лицо брата, точно в свое улучшенное зеркальное отражение, рассказывал Карвер. Скрестив ноги, он сидел на самом краю кровати. Дайлен устроился напротив, положив локти на колени, и подавшись вперед. Между братьями, оплывая, догорала последняя свеча, но они ничего не замечали, кроме друг друга. По словам Карвера, его призвание в Стражи состоялось так внезапно, что он оказался оторван от близких и всех, кого знал, слишком быстро и едва сумел опомниться. Встреча с родственником, пусть дальним и узнанным только теперь, совсем неожиданно успокоила и заметно порадовала его. Он усмотрел в ней хороший знак начала своей службы для дела Стражей, ровно как и Дайлен, который был по-настоящему рад узнать, что у него оставались еще родичи по крови. Облик Карвера был достаточно убедителен — даже если они оба могли ошибаться относительно происхождения Амеллов, к которым принадлежали, фамильная схожесть их лиц говорила за себя. К тому же приязнь, что сразу же возникла между ними, по мнению обоих не могла быть ничем иным, кроме зова крови, которому они не преминули последовать.

— Про отца я знаю мало. Точнее, он мало о себе рассказывал. Мама — даже она почти ничего о нем не знала. То есть, о его прошлом, — сбивчиво продолжал, тем временем, юный Хоук, по-видимому, не зная толком, с чего начать рассказ, и желая сказать все и одновременно. — Его имя — Малкольм, он был маг, родом из Ферелдена. Но, отчего-то, воспитывался в Киркволльском Круге Магов. Он… бывало, когда Гаррет и Бетани не слушались его, он пугал их храмовниками, которые придут — и утащат в Круг… Ты… был в Круге, брат Дайлен?

Очнувшийся Амелл с усилием заставил себя отвести взгляд от лица Карвера и ответить на его вопрос.

— Я был в Круге девять лет, — он сотворил тусклый шарик лучистого света и, осторожно подцепив его пальцами, положил на ладонь троюродного брата. — Вот, примерно, все, чему меня там научили, если говорить о магии. Когда я только попал туда… проклинал каждый день своей жизни. Но теперь, когда меня уже там нет — начинаю думать, что не все там было плохо. Если не считать… особенностей тамошней жизни, они дают хорошее образование. Вряд ли самые знатные семьи в столицах… хотя бы в Денериме, так же заботятся о просвещении своих детей.

— Значит, тебе виднее, брат, — дождавшийся рассеивания летучего света Карвер катал в ладонях кусок снятого со свечи грязно-желтого воска, но почти на него не смотрел, во все глаза глядя на внезапно обретенного нового родича. — Но, как бы там ни было, отец пугал этим Кругом — и Гаррет и Бетани действительно боялись храмовников… Боятся до сих пор. Мать моя — Лиандра, урожденная Амелл. В отличие от отца, она часто говорила о прошлом — о том, какое видное положение занимала наша семья в городе Киркволл и о всей той роскоши, в которой она раньше жила. Бетани всегда слушала ее с удовольствием, а Гаррет — с интересом. Им… им нравились такие рассказы. Под их влиянием Гаррет и стал часто говаривать о том, что наше происхождение давало нам право надеяться на больше, чем то, что мы имели.

Собеседник переменил положение, всем видом показывая заинтересованность.

— Наша семья действительно так знатна?

— Была, — Карвер вытянул воск и снова смял его между ладоней. Дайлен поднял брови.

— Если, как ты утверждаешь, мать твоя происходила из знатной и богатой семьи, а отец был беден, да, к тому же, маг — каким образом…

— Мы тоже часто спрашивали их об этом, — новопосвященный Страж улыбнулся, и улыбка его была невеселой. — Это была… романтическая история. Они встретились случайно, но очень сильно полюбили друг друга. С рождения мать жила в роскоши и очень мало знала о жизни таких, как отец. Встреча с ним словно открыла для нее новый, неведомый раньше мир, — Карвер смущенно кашлянул. — Все это я знаю с ее слов. Когда она поняла, что ее родные никогда не согласятся на их союз, мать бежала с отцом в Ферелден. Мы все трое — Гаррет, а потом я и Бетани — родились уже там.

Огонь догоравшей свечи затрещал. Дайлен отвлекся, снимая оплывший воск.

— Бетани очень любила слушать историю родителей — опять и опять. Ее привлекали любовь, преодолевавшая все опасности и приносившая жертвы, а Гаррета больше интересовали почет и знатность Амеллов, — Карвер потер щеку. — Ну, и, конечно, золото… Мы всегда жили бедно. Отец и мать старались вовсю, но как только, казалось, жизнь начинала налаживаться, как нам вновь приходилось переезжать, часто — в спешке, теряя все, что было нажито.

Дайлену не пришлось изображать сочувствие — оно было искренним.

— Это случалось из-за твоих сестры и брата? Они… чем-то выдавали себя?

— Вам, магам, не нужно объяснять, верно? — юный Хоук скомкал свой воск, прокручивая его между пальцев. — Отец… чувствовал себя виновным за то, что они родились магами. Он все время занимался с ними, изо дня в день, даже в ущерб работе и благосостоянию семьи. Гаррет — старший, мы с Бетани родились следом. Если верить матери, когда отец узнал, что и Бетани также не суждено остаться в стороне от… от всех этих проблем, что преследуют магов, он едва не обезумел от чувства вины. И — проводил с ними долгие часы в то время, как мать билась по хозяйству. Он все обучал их — скрывать то, кем они родились, кем были. Но у них обоих дар магии проявился очень рано, и они то и дело показывали его вне дома. Наша жизнь была… очень непростой. Но, прости, наверное, тебе не интересно знать так много о делах нашей семьи.

Амелл мотнул головой.

— Брат, мне интересно все. Ты представить себе не можешь моего теперешнего изумления и радости, когда, после долгих лет одиночества, я узнал, что у меня есть родичи. Я хочу знать больше. Прошу, продолжай.

Карвер продолжил. Долгое время Дайлен слушал про тяжелую жизнь мага-отступника с малыми детьми, которые также были магами, и временами ему казалось, что повествование тесно перекликалось с давним прошлым и теми лишениями, что выпали на долю его собственной семьи. Из путаного и сбивчивого рассказа Карвера он все же узнал, что, спустя множество переездов, Хоуки, наконец, обосновались в Лотеринге. К тому времени дети в семье достаточно подросли, чтобы не выдавать себя, и уже могли помогать по хозяйству. Казалось, удача, наконец-то, повернулась лицом к изнуренному тяготами семейству, когда начавшая было налаживаться жизнь вновь показала свои зубы.

— Отец умер за три года до того, как начался Мор, — негромко рассказывал Карвер, впервые за беседу отворачивая взгляд от Дайлена и устремляя его в глубокую ночь за окном. — Мать… тяжело пережила эту потерю. Тогда главным в семье стал Гаррет. Мой брат старался. Изо всех сил. Но крестьянская жизнь, которую вели мы, была ему не по нраву. Это… чувствовалось. Он всегда хотел большего. В Лотеринге ему было тесно. Он все уходил на охоту — думаю, больше для того, чтобы не сидеть во дворе или на поле. Только из-за того, что мать устала от переездов, он не вел при ней разговоров о том, чтобы покинуть нашу деревню и перебраться куда-нибудь поближе к Денериму. А потом… случился Мор. Ты видел сам, как поспешно пришлось нам бежать из Лотеринга. Пожалуй, из всех побегов моей семьи этот был самым тяжелым.

Дайлен молчал. За долгое время, слушая рассказ брата, он не перебивал и почти не шевелился.

— Чудом нам удалось добраться до Киркволла. Мы прибыли на корабле, доверху набитом беженцами от порождений тьмы и Мора, в который уже нельзя было не верить. Марчане не были рады видеть всех нас в своем городе, и большинство беженцев вынуждены были стоять лагерем под городской стеной. В Киркволл нас не пускали. Мать уверяла, что Амеллы — одно из наиболее почитаемых и уважаемых семейств, и все ждала, когда наш дядя, ее брат, придет за нами и проведет через стражу. И, спустя какое-то время, он действительно пришел.

Долго тлевший, огонек свечи, наконец, погас. Дайлен сотворил новый и терпеливо дожидался, пока доставший откуда-то еще одну свечу брат установит ее в еще горячем воске.

— Дядя Гамлен оказался не тем, кем считала его мать. Выяснилось, что после смерти бабушки и деда он успел промотать все семейное состояние и даже потерять их дом, стоявший в одном из самых богатых кварталов Киркволла. Он не мог заплатить за наш пропуск в город.

— Но как-то вы все же прошли.

Карвер смущенно потупился.

— Нам с братом пришлось продать себя… не смотри на меня так! Я имею в виду не бордель, а наемников. Нужно было целый год работать на одного мерзкого типа из Нижнего города, чтобы отдать наш долг, за нас, сестру, мать и пришлую женщину, Авелин, что прибилась к нам еще по дороге. И на жизнь в городе первое время. Мы заняли много денег, но…

Он кашлянул.

— Я хороший воин, брат. Как и Гаррет. Отец учил его не только скрывать магический дар. Мы могли за себя постоять. Но те грязные дела, которые приходилось делать в уплату долга, были настолько омерзительны, что мы… В общем, долго так продолжаться не могло. Даже для Гаррета многое было… слишком. К тому же, после сонного Лотеринга, где каждый человек был на виду, Киркволл, с его шумом, толкотней, стычками, базарами, гулящими девками, заезжими купцами, заносчивыми богачами и крикливой роскошью действовал на него… не могу толком этого объяснить. Гаррет и раньше хотел больше, чем мог получить. В Киркволле он словно… словно почуял, что он получит все, до чего дотянется. А может, работа у наемников его изменила. Или… подтолкнула. Ты, наверное, не совсем понимаешь, о чем я говорю.

Дайлен подождал, давая брату собраться с мыслями.

— Жили мы в лачуге Гамлена, где начинались портовые кварталы и даже в зимнее время жутко воняло солью и рыбой. Как я говорил, прежний дом дядя пропил, попросту спьяну подмахнув подложные бумаги, по которым дом переходил непойми кому. Когда об этом узнал Гаррет, он… Целую неделю, как только выдавалось свободное время, уходил к тому дому. Дому Амеллов. Никто не знал, зачем, и он не говорил. А однажды вечером явился домой и просто приказал нам — мне и Бетани — идти за ним. Он по-прежнему был старшим в семье, и никто из нас не думал его ослушаться.

Карвер смял воск в крепком кулаке.

— За несколько недель служения наемникам мне приходилось делать разные гнусности, но… Как брат пояснил по дороге, ему удалось выяснить, что собутыльники, отобравшие у Гамлена дом, сделали это незаконно. И по бумагам секретариата дом по-прежнему числился за Амеллами. Все, что нам нужно было сделать — отобрать бумаги и вышвырнуть подонков вон из нашего дома. И — мы вышвырнули. Их было больше десятка, и они сделали из нашего дома настоящий бандитский притон. Но благодаря магии брата и сестры, мы справились с ними быстро и… тихо.

— Твои брат и сестра используют магию крови?

Юный Хоук вздрогнул.

— Нет. Никогда. Бетани — очень набожна, она чтит Создателя и читает Песнь Света наизусть. А Гаррет… ему не у кого было этому научиться. Отец, насколько я знаю, не учил их ничему подобному. Но я вернусь к… Тогда, в доме моей семьи, мне и Гаррету впервые пришлось убивать. Потом Гаррет сжег тела — в подвале, в старой печи. Я поразился тому хладнокровию, с которым он это сделал. Нам с Бетани было не по себе, а он… В него словно вселился демон. Хотя я знаю, что имя этому демону — Гаррет Хоук.

— Это у тебя складно получилось сказать, — Дайлен поджал ногу, вновь меняя положение, в котором сидел. Карвер криво усмехнулся.

— Сделанное сошло нам с рук. Мать добилась приема у сенешаля, подтвердила право Амеллов на дом, и спустя какое-то время, мы жили уже в Верхнем Киркволле, в квартале богачей. Гаррет, мать и Гамлен были счастливы. Хотя это не особо что-то меняло. Мы по-прежнему оставались нищими, работали на проклятых наемников и едва сводили концы с концами.

Он прицыкнул щекой.

— Теперь к тому, о чем ты помянул в начале нашего разговора, брат. Ближе к середине зимы к нам пришло приглашение от герцога Проспера де Монфора для старинных друзей его рода Амеллов принять участие в охоте. Само по себе приглашение не показалось нам необычным — возможно, герцог мог не слышать о постигших Амеллов нищете и позоре, либо он отдавал дань традиции, вовсе не расчитывая, что мы осмелимся явиться. Необычым было то, что сами приглашения в наш дом принесла странная эльфийка. На посланников родовитого орлесианца она не походила вовсе. Ее звали Таллис. Эльфийка эта открыто призналась, что отобрала наши приглашения у людей де Монфора вместе с их жизнями, и предложила идти к герцогу и взять ее с собой. В благодарность пообещала помочь добраться до замковой сокровищницы. Добычу она предлагала поделить пополам.

Дайлен заинтересованно оживился.

— Вот-вот, — Карвер мотнул подбородком. — У Гаррета сделалось точно такое же лицо. Он всегда был… расчетлив и разумен, но после переезда в Киркволл всем разговорам о золоте внимал с таким же блеском в глазах. Разумеется, за той эльфийкой он пошел. К тому времени мы были сыты по горло приказами наемника и жаждали избавиться от него. В общем… долго уговаривать меня Гаррету не пришлось. Хотя воровство противно Создателю, но, как говорится, у орлесианцев воровать — не грех. Так говорят.

Собеседник улыбнулся расхожей шутке.

— История, что произошла с нами на той охоте, требует отдельного долгого рассказа, — положив воск обратно на стол, Карвер забрал с него книгу и принялся водить пальцем по ее выпуклому переплету. — Скажу только, что мы побывали в сокровищнице и вынесли оттуда столько, чтобы хватило, во всяком случае, откупиться от наемников и даже выбрать кое-какую мебель в наш новый дом. Однако… донести удалось не все. Совсем неожиданно при бегстве мы столкнулись с самим герцогом, что обделывал какие-то темные делишки с куннари.

— С куннари???

— Да, брат. Мы двое — я и Гаррет, не убивали де Монфора. Его люди затеяли потасовку с рогатыми дикарями и перебили друг друга. Победителей там не было. Сам герцог сорвался в пропасть. Мы пытались ему помочь, но… не смогли.

Дайлен в сердцах ударил себя по колену.

— И почему рядом с вами не было никого, чтобы донести весть о вашей невиновности до его отпрыска? Из-за всего этого он хотел совершить надо мной обычай кровной мести!

— И над нами тоже, — Карвер потер лоб. — Когда мы вернулись в Киркволл, оказалось, что нам опять придется убивать — снова и снова. Мы откупились от наемников, обставили дом и наняли охрану. Но нас с братом постоянно донимали Вороны, которые устроили на нас настоящую охоту. Мать и сестру не трогали — до времени. Тем более, что сестра почти не бывала в доме. Она работала в бесплатной лечебнице для беженцев в Нижнем Городе, а мать пропадала по давним друзьям, некоторые из которых оказались не прочь продолжить знакомство после того, как в семье вновь завелись деньги. Но… денег требовалось все больше. И Гаррет уже не хотел довольствоваться малым.

— Поэтому вы пошли на Глубинные тропы?

Хоук мотнул головой.

— И поэтому тоже. Нам с братом нужно было где-то спрятаться… и переждать. И раздобыть еще денег — много денег. Сестра и мать наотрез отказались уходить из города. Говорили, что везде будет одно и то же. И, в общем, были правы. А значит — нужны были средства для их защиты. Поэтому на все, что у нас оставалось, Гаррет оплатил хорошую охрану для семьи и купил мне и себе места в экспедиции к древним гномьим тейгам, где, как ходили слухи, были сокрыты немалые богатства…

— Но богатств вы не нашли, зато нашли множество тварей и заразу, от которой ты едва не умер, — подвел итог Дайлен.

— Если бы не Стражи, я был бы мертв, — согласился Карвер, отставляя книгу обратно на стол. — По правде говоря, я даже рад, что так получилось. Мы с Гарретом не ладили с детства. А в последние месяцы жизнь с ним сделалась вовсе… не по мне. Не знаю, куда еще забросит меня судьба, брат, но, если исключить страх за мать и сестру — для нас с Гарретом все сложилось к лучшему. Ибо клянусь, чем больше я узнавал брата за этот последний год, тем сильнее мне хотелось… о Создатель, мне хотелось идти в храмовники!

Амелл криво усмехнулся.

— Стражи собирают большой отряд, чтобы идти в Ферелден на битву с архидемоном Уртемиэлем. Если хочешь, ты мог бы попроситься тоже. Если, конечно, желаешь возвращения в Ферелден после всей этой… марчанской и орлесианской роскоши.

Карвер оживился — даже больше, чем Дайлен, слушая о сокровищах.

— Ты, наверное, смеешься, брат. Эта роскошь вот у меня где, — он сделал ладонью под горлом. — Гаррет раз и насовсем отбил у меня охоту к… Если этот отряд поведешь ты — я присоединюсь с радостью. Надеюсь, Страуд будет не против.

— Страуд тоже идет, — Дайлен встал и принялся отстегивать ремни своего доспеха. — Весна не за горами, и нам нужно успеть в Ферелден до того, как придет тепло. Но есть большая трудность — через Герлен границу не пересечь. Тейрн Логейн в ненависти к Орлею не желает пропускать в Ферелден отряд вооруженных орлесианцев, пусть и для защиты всего Ферелдена. Мы долгое время изучали все карты, что нашлись в Крепости. Даже направляли гонцов в Круг и Секретариат. Если верить совсем старым начертаниям, Морозные горы можно пересечь в еще одном месте — и место это называется Сулкеров перевал. Перевал этот был заброшен давно — из-за большой опасности его пересечения даже летом. Но… выбора у нас тоже нет.

Юный Хоук хмыкнул.

— Похоже, слухи о том, что Стражи не подвергают себя опасности, а живут в ней — не преувеличены.

Амелл махнул рукой.

— К такому быстро привыкаешь и перестаешь замечать. Главное теперь — сделать дело. Путь на перевал начинается где-то из Долов. Добираться в горы нужно не один день, и немало дней уйдет на поиски самого перевала. Мы, конечно, будем искать, но положение его разнится на большинстве из найденных нами карт…

— Если вы, шемлены, наконец, заткнетесь, прекратите смердеть здесь своими ногами и свечами и дадите мне поспать, утром я отведу вас на этот ваш перевал, — раздалось за их спинами. Давно позабывшие в беседе о бывшем тут же, в комнате, эльфе, потомки семейства Амеллов в один час вздрогнули от неожиданности. — Мой клан прошел по этому перевалу в этом году поздней осенью, когда, согнанные с места Мором, мы бежали в земли наших предков из болот Коркари.

Загрузка...