Призма тишины

Глава 25 Эхо

Я отпустил Райта.

Его сознание выскользнуло из моих иллюзорных пальцев и захлопнулось с бескомпромиссным грохотом, намекавшим, что в ближайшие часы мне там рады не будут. Я решил, что это справедливо, и потому без каких-либо угрызений отправил несчастного ассасина в продолжительный сон. То, что терзало его душу по прибытии на планету, не могло оказаться хуже реальности. Кроме того, мне просто было спокойней от знания, что Райт мирно спит на борту «Шепота», а не слоняется подобно зомби по отсекам.

– Нашел что-нибудь? – Эйтн, все это время остававшаяся поблизости, помогла мне подняться на ноги и заботливо усадила в одно из ближайших кресел.

Не без труда переведя дух и облизав пересохшие губы, я поднял на нее взгляд и выпалил:

– Ты не поверишь!

Пока пересказывал ей события, которыми так любезно поделилась память Райта, я время от времени ловил себя на том, что ощущаю необычный душевный подъем. И это вроде как странно. По сути, ничего хорошего не произошло, но при этом в конце длинного и темного туннеля как будто бы забрезжил свет – надежда, что все еще можно исправить. Как – вопрос уже другой. Но сама возможность действовать и не оставаться при этом пешкой в чужих руках существенно скрашивала перспективы.

– Так, значит пиратка здесь, – уточнила Эйтн, передав стакан с водой.

Я кивнул лишь после того, как напился. Никогда при этом вкус простой нефильтрованной воды не казался мне настолько приятным и ободряющим.

– И она жива! – Я отставил стакан, утер рот рукавом и только тогда позволил себе заглянуть в такие же гипнотические, как и гиперпространство, глаза напротив. – Мы найдем ее и заставим исполнить свою часть сделки.

Эйтн невольно потянулась к тонкой полупрозрачной полоске, что белела на ее шее.

– А если откажется? – негромко спросила она.

Я протянул руку и сжал тонкую изящную ладошку в своих казавшихся невероятно грубыми пальцах.

– Я сделаю так, что у нее не останется выбора.

И Эйтн поверила. По крайней мере, именно на это, как мне хотелось думать, указывал ее поцелуй.

Пейзаж не удивил.

Благодаря недавнему путешествию по волнам памяти Райта, я знал, чего ждать от Шуота: тусклого солнца, чей диск едва проглядывается из-за облаков, сухого воздуха, пропитанного пылью и, несмотря на стандартную гравитацию, весьма гнетущую атмосферу. Как если бы планета желала, чтобы чужаки немедленно убрались с ее поверхности, – знакомое с самой Боиджии чувство.

– Не очень-то гостеприимное местечко, – прокомментировала Эйтн, поравнявшись со мной и, в надежде защититься от пронизывающего ветра, плотнее запахнула накидку. Гладкий кварцит таинственно хрустел под подошвами ее сапог, но заботил меня куда меньше, чем следы недавней битвы.

– Для лейров лучше не придумаешь, – буркнул я, присев на корточки. – Здесь, кажется, вообще ничего живого не осталось.

ИскИн посадил «Шепот» в той же точке, что я запомнил в видении, и потому, стоило нам сбежать по трапу, взгляд сразу же уткнулся в храмовую громаду прямо по курсу. Размерами местный вариант Цитадели значительно уступал своей яртеллианской «сестре», но при этом казался куда более… совершенным. Естественным продолжением самой пустыни. Скалой, которую Шуот исторг из своих недр вместе с цепью жутких обелисков.

Один как раз был расколот, а из-под разбросанных глыб выглядывали конечности раздавленных в лепешку пиратов. Беднягам, конечно, не повезло, но если на чистоту, я их не жалел. Знали, с кем связывались. А раз не сумели разглядеть капкан, то сами и виноваты. К тому же…

– Паучихи не видно, – сказала Эйтн.

Я оглянулся через плечо. Солнце, будто бы зависшее над головой леди Аверре, придавало ее стройной фигурке золотисто-зеленоватый ореол.

– Прошло всего пару часов, – заметил я и, в надежде уловить слабое эхо знакомого присутствия, коснулся ладонью поверхности каменного озера. – Вряд ли они додумались бы сунуться в пустыню. Возможно, укрылись в Храме.

Эйтн, чей взгляд снова замер на строении, произнесла:

– Не слышала, чтобы лейры строили храмы. Они никогда не казались мне особенно религиозными. Монастыри – дело другое. Но храмы… Чему они могли там поклоняться?

Целиком и полностью разделяя ее скепсис, я пожал плечами:

– Видимо, Теням.

И тут как будто что-то уловил!

Тень – ха! – присутствия. Знакомая и, как это ни прискорбно, вполне себе живая.

«Условно, мой мальчик. Условно!»

Ну, конечно же, я его узнал. Иначе и быть не могло. Другое дело, что теперь этот хитрый и злобный старикашка больше не имел ни малейшей возможности хоть как-то навредить окружающим. О, он все еще оставался тем же призраком – могучим отпечатком лейра из давних времен, – и Тени могли слушаться его как прежде. Проблема заключалась в том, что Бавкида слишком хорошо знала, с кем имеет дело, и устроила так, чтобы Паяц нипочем не смог выбраться самостоятельно.

Поймав свое отражение в гладком черно-зеленом камне, я расфокусировал взгляд и попытался найти его. Методично водил глазами из стороны в сторону, пока не уловил отражение эдакого второго слоя, некой призрачной маски, словно надетой на мое собственное лицо. Не самая приятная находка, если спросить мое мнение. Впрочем, бывали и похуже.

– Ну и как на новом месте живется?

«Издеваешься над старшими, Сети? Все же я был прав. Нынешнее поколение никуда не годится».

По-стариковски дребезжащий голосок, что раздавался внутри моего разума, заставил улыбнуться.

– Потому что оказалось куда хитрее, чем вы могли себе вообразить? Что ж, вы не первый, кого Бавкида сумела обыграть. Но, вполне возможно, что последний.

«Что ты имеешь в виду, малец?»

Я не ответил. Внимание переключилось на Эйтн, которую, похоже, сильно заинтересовала треугольная арка, ведущая в Храм. Желание продолжать беседу с древним отродьем пропало так же внезапно, как испаряется параксанский туман. Я распрямился и, не отрывая взгляда от спины девушки, бросил Паяцу:

– Посидите пока тут.

«Думаешь, это смешно?»

Но я больше не слушал.

– Эйтн?

Она оглянулась. Идеальные брови были нахмурены, а рука лежала на бластерной кобуре.

– Мне показалось, в проходе что-то мелькнуло. Хочу проверить.

Я не стал ни уточнять, ни сомневаться. Лишь поравнялся с ней и, устремив пристальный взгляд в сторону главного храмового входа, сощурился. Само собой, обратился к Теням за подсказкой, однако не преуспел. Ментальный зов просто разбился о стену, как о волнорез. И это немало настораживало.

В Галактике полно мест, где эманации теневой энергии ведут себя непредсказуемо, и еще больше таких, в которых эти самые эманации считаются отзвуком влияния извне. Но здесь… Шуот и без того считался весьма уникальным. Уже одно то, что никому в Цитадели (кроме Бавкиды, разумеется), о нем не было известно, говорило многое. Сам же факт, что все мои попытки прощупать внутренние помещения Храма ни к чему не приводили, только усугублял и без того малоприятное впечатление.

– А еще говорят, будто Боиджия странная, – проворчал я, продолжая игнорировать насмешливые ремарки Паяца. – Пошли вместе.

«Время тянется лишь для тех, кому терять нечего, Сети! Пока ты тут играешь в археолога, твоя наставница и мать твоей подруги бьются за судьбу лейров! Помни об этом!»

А я и не забывал. Но я также помнил и то, что поделать с этим все равно ничего не мог. Мне нечего было противопоставить Бавкиде. С Шенгом вышло удачно. Но Шенг был идиот, так что и это немалую роль сыграло в его гибели. С Бавкидой же все иначе. Я мог бы остаться при ней. Мог бы наблюдать за тем, как Обсерватория под ее руководством уничтожает риоммский флот (если подобное вообще было возможно). А еще мог наблюдать за попытками лейров Цитадели отбить атаку. И утешать себя осознанием, что их смерти меня больше не касаются, ведь я не Адис Лейр.

Я не ожидал, что Паяц выловит это из моего ментального фона, но он каким-то образом сумел. И даже не поскупился вставить свои пять риммкоинов.

«Кого ты пытаешься обмануть? Себя что ли? Ты и есть Адис Лейр! Просто ты выбрал сторону. И я даже не знаю, что такое эти риммкоины!»

Я покосился на Эйтн. Шагая в ногу со мной, она ни на секунду не ослабляла бдительности и, держа оружие наготове, смотрела строго вперед. Чуть улыбнувшись ее сосредоточенности, я мысленно кивнул сам себе.

Да, я выбрал сторону. А еще выбрал действие – принести пользу там, где это было в моих силах.

У самой арки, я помедлил и предложил своей спутнице:

– Позволь я войду первым.

Она не стала спорить. Я шагнул через проход. Момент казался почти торжественным, если б не одно все портящее «но» – тихий, практически неуловимый смех, что гулял между высокими колоннами. Первой мыслью было, что это все проделки Паяца, но прислушавшись, я отмел эту идею. Слишком уж непохожим казался здешний «смех» на трескучий и вполне «человечий» хохоток первого лейра. А звук, щекотавший уши, был куда более глубоким и… чужим.

– Сет?

Я вздрогнул и будто очнулся от дремы. Осмотрелся и с удивлением обнаружил, что сам не заметил, как углубился в недра Храма. Стены, исписанные уже знакомыми мне письменами юхани, зловеще мерцали в косых и тусклых солнечных лучах. И ни намека, во всяком случае видимого, на присутствие паучихи.

Я оглянулся и крикнул Эйтн, терпеливо ожидавшей снаружи:

– Заходи. Не похоже, что здесь кто-то есть.

Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть.

Эхо! Оно оглушало. Дробилось и множилось, разлетаясь во все стороны, подобно вдребезги расколоченному стеклу. Одна странность – оно не копировало и не искажало мой голос, а каркало своим, бесформенным, потусторонним.

Я ощутил, как страх лизнул меня по шее шершавым языком, и на каблуках развернулся, на сей раз бросив Эйтн:

– Стой!

Ой! Ой! Ой! Ой! Ой! Ой! Ой! Ой! Ой! Ой! Ой! Ой!

Эйтн замерла, как ей велели, и, с подозрением осмотревшись, спросила:

– В чем дело?

Я повременил с ответом и тоже посмотрел по сторонам.

Ничего. Тишина. В чем бы ни заключался источник подозрительного эха, вторить леди Аверре он почему-то не пожелал.

– С Тенями что-то не так.

Так! Так! Так! Так! Так! Так! Так! Так! Так! Так! Так! Так!

Эйтн нахмурилась, повыше приподняв бластер.

– Сет, я не понимаю.

Что тут скажешь? Несмотря на все попытки сотворить из Эйтн нечто особенное, у моего бывшего наставника получилось лишь исказить ее природный талант, видоизменив понятную каждому лейру чувствительность к теневым потокам до неузнаваемости.

– Просто побудь здесь.

Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь!

– А ты?

Я решил промолчать. Просто чтобы не давать повода болтливой сущности, запертой здесь, лишнего повода коверкать мои слова. И указав на каменную лестницу к верхним уровням Храма, направился туда.

Надо отметить, что, несмотря на все странности, встретившие нас по прилету, прямой враждебности я не ощущал. Осторожно ступая по широким и гладким ступеням, созданным из того же темно-зеленого камня, что и зеркальная гладь снаружи, и разглядывая настенные письмена, я все больше исполнялся уверенности, что меня проверяют. Кто и для чего – понятней не становилось, но от ощущения, что некто очень старый, быть может, настолько, что обитал тут еще до строительства Храма, пристально за мной наблюдает, отделаться было невозможно.

– Эй!

Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй!

– Ты здесь?

Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь! Здесь!

– Кто ты?

Ты! Ты! Ты! Ты! Ты! Ты! Ты! Ты! Ты! Ты! Ты! Ты!

– Очень смешно.

Но! Но! Но! Но! Но! Но! Но! Но! Но! Но! Но! Но!

Разочарование, которое зародилось еще в начале нелепой беседы, быстро взяло верх над любопытством. Мистицизм может быть интересен лишь тогда, когда не имеешь с ним дело каждый день своей жизни. Тайные знания и практики, секреты древних, их полусказочное могущество будоражат воображение и ввергают душу в трепет только дилетантам, вроде нормалов. Истинный лейр остается равнодушен к такого рода вещам. Взволновать его способно лишь знание ради самого знания…

Ага. Где-нибудь в идеальной Вселенной.

Я покачал головой и заставил себя дойти до галереи второго этажа и осмотреться на случай, если паучиха все же там.

Второй ярус оказался у́же первого, но не настолько, чтоб это сильно бросалось в глаза. Колонн, украшенных отражающими солнечный свет письменами, здесь все еще хватало, но и помимо них оказалось на что посмотреть. К примеру, на дико разросшийся, но давно высохший параксанский колючник. Тонкими, но очень прочными стеблями, тянущимися из каменных кадок и усыпанными соцветиями из острых игл, он цеплялся за стены, вгрызался в штукатурку и, прорастая в крошечных щелях, прокладывал себе путь к вершине.

Слегка растерявшись от такой встречи, я выдохнул:

– А ты здесь зачем? – И прежде чем успел выругаться, услышал бодрое:

Чем! Чем! Чем! Чем! Чем! Чем! Чем! Чем! Чем! Чем! Чем! Чем!

Это заставило меня оглянуться и воззриться на помещение в целом. До самого верха оставалось еще множество пролетов, но я не сомневался, что картина там будет примерно такой же: все те же надписи, ни цели, ни смысла которых понять я был не в силах, и все тот же колючник. Помнится, в прошлый раз, когда на мою долю выпало удовольствие столкнуться с этим растением, состоялось первое знакомство с древесником Ту’атом. Что, если и здесь где-то сокрыто существо того же масштаба?

Я повернул лицо к одной из колючих гроздей и вдруг поймал себя на остром желании коснуться почерневшего кончика одной из иголок. Без причины, без повода. Просто забавы ради. Забавы или… необходимости?

Странное давление, появившееся на грани восприятия, подталкивало к этому. Я понимал, что воля принадлежит чужаку, но не рисковал потянуться к ней ментально, поскольку нетипичное поведение Теней вокруг все еще настораживало. К тому же, мне уже до смерти надоело общаться со всякими экстрамерными сущностями, мнящими из себя невесть что. Одного Паяца и того было много, а тут…

Давление усилилось с такой резкостью, что мне почудилось, будто некто толкнул меня в спину.

Я оглянулся, но прежде чем сумел убедиться, что позади никого, дотронулся до колючника. Миг спустя острая боль пронзила ладонь и я, вскрикнув, всем корпусом дернулся назад. Короткий вопль разнесся по помещению, подобно грому, и еще долго гулял меж сводов, пока не растворился во вновь воцарившейся тишине. Не сумев сдержать равновесия, я рухнул на задницу и только потом уставился на пораненную руку. Злосчастная иголка вошла в ладонь практически наполовину и теперь торчала из нее, как вбитый в стену гвоздь.

– Проклятье!

Странное дело, но эхо на это не среагировало. Тишина, царящая в Храме, будто поглотила мои слова.

Стало куда интересней. В любой другой ситуации, я бы непременно взялся изучить этот загадочный феномен, но кровоточащая рана существенно снизила градус заинтересованности.

Взявшись за торчащий конец иглы двумя пальцами, я аккуратно, чтобы не сломать, потянул его вверх – миллиметр за миллиметром, пока наконец вся колючка не оказалась снаружи.

Несмотря на облегчение, наступившее после того, как почти три сантиметра иглы вылезло из моей плоти, боли это не уменьшило. Как не стало меньше и крови, которая, будто назло, с удвоенным усилием хлынула наружу.

Попытался зажать прокол пальцем, но не помогло. Спустя всего считанные мгновения на полу уже собралась приличная лужа, притом настолько, что это уже внушало опасения.

Я снова выругался и попробовал оторвать от рубашки полоску ткани, чтобы перемотать прокол.

Провозившись дольше, чем это обычно показывают в историях инфосети, и множество раз проклиная себя за то, что не взял с собой Эйтн, я с горем пополам справился и только после того, как перетянул кончики повязки зубами, снова обратил внимание на кровавую лужу.

Лужи не было. Исчезла, будто привидение. И даже намека на след не оставила. Как если бы покрытый трещинами пол впитал ее в себя без остатка.

– Какого…

Не тот! Не тот! Не тот! Не тот! Не тот! Не тот! Не тот! Не тот! Не тот! Не тот! Не тот! Не тот!

На сей раз слова не казались исковерканным отражением моих собственных, и были наполнены такой отчаянной злостью, что она ударила меня по лицу горячим потоком.

Я отлетел на несколько метров, а потом еще и проехался лежа на спине почти столько же, пока не уперся затылком в одну из колонн.

НЕ ТОТ!

– Да кого ж тебе надо? – в сердцах выкрикнул я.

В ответ громыхнуло:

НАДО! НАДО! НАДО! НАДО! НАДО! НАДО! НАДО! НАДО! НАДО! НАДО! НАДО! НАДО!

Это натужное карканье заставило меня поморщиться. Кем бы ни была тварь, скрывавшаяся в здешних стенах, она была не только настойчива, но и капризна, словно… ребенок.

Я распахнул сознание Теням. Желая убедиться, что интуиция не подвела, я, наплевав на собственное же предостережение, позволил своим мысленным блокам растаять.

Что тут сказать? Я пожалел об этом в ту же секунду.

Ментальная волна невиданной мощи захлестнула меня с головой и, оторвав от якоря, будто хлипкий кораблик, затянула в водоворот чувственных смыслов и непостижимой, чудовищной дисгармонии. Меня (не в буквальном смысле, конечно же) швыряло и мотало из стороны в сторону, перенося от одного течения к другому и перебрасывая с волны на волну. Я ничего не видел. Поток, Тени или тот, кто стоял за всем происходящим, не позаботились создать ни единого мыслеобраза. Быть может, это и не имело значения. Возможно, главную роль играли ощущения. Но если б мне еще хоть раз предложили подобный «аттракцион», я бы не согласился на него ни за какие блага этого мира. Потому что не улавливал ничего, кроме первобытного ужаса, чудовищной боли и всепоглощающей безысходности.

И ветра. Сухого и колючего, стачивающего в пыль все, что попадалось по пути. Включая мою собственную сущность. Он хотел разорвать ее, уничтожить, а затем… Впитать остатки? Поглотить?!

Собрав в кулак остатки воли, большая часть которой уходила на борьбу с течением, я выкрикнул:

– Кто ты такой?!

«ДУМАЕШЬ, ТЫ ПЕРВЫЙ ЛЕЙР, КТО СУНУЛСЯ В МОИ ВЛАДЕНИЯ?»

Уже не эхо, но вполне осязаемый голос. Чужой, ничем не напоминавший человеческий, но более чем живой и, судя по характерному причмокиванию, как будто бы плотоядный.

Я сглотнул и, по-прежнему ничего не видя, повторил:

– Кто ты? – Вышло куда спокойней. Хорошо.

«ДУМАЕШЬ, ТЫ ПЕРВЫЙ, КТО ЗАДАЕТ ЭТОТ ВОПРОС?»

Если во мне и теплился страх неизвестности, то после очередной бессмысленной ремарки испарился, даже дыма не оставив. Только утомленность. Неужто об этом говорила старуха? Об очередном запертом призраке? Сколько ж можно?!

– Думаю, я первый, кого сейчас стошнит. Если ты настолько могуч, возьми и появись. Довольно прятаться!

«ЕСЛИ Б ДАЖЕ И МОГ, НЕ СТАЛ БЫ. У МЕНЯ ИНАЯ ЦЕЛЬ».

– Сводить с ума всякого путника, что сунется сюда?

«ДОГАДЛИВЫЙ МАЛЫЙ».

– И что? Я элийр Адис Лейр. Меня на подобные глупости не поймать.

Впрочем, говорить подобное как раз-таки оказалось глупостью, поскольку неведомый храмовый обитатель опять затянул свое:

«ДУМАЕШЬ, ТЫ ПЕРВЫ…»

Но я не дал ему закончить.

– Да-да-да! Я не первый. Догадался уже. Благодарю покорно. Теперь просто скажи, кто ты такой и зачем меня во все это втянул?

Думаю, он растерялся. Во всяком случае, на это намекнула затянувшаяся пауза, последовавшая за моим вопросом. Похоже, местный вариант древесника или хранителя, или призрака, или кем бы он ни был, прежде не сталкивался со столь откровенной наглостью и неуважением. А мне только того и надо было – вывести тварь из равновесия.

«НАГЛЫЙ ЮНЕЦ! ДА ЗА ТАКИЕ РАЗГОВОРЫ Я ЗАЖИВО СОРВУ С ТЕБЯ КОЖУ, СГРЫЗУ МЯСО С КОСТЕЙ, А КРОВЬЮ ЗАПЬЮ!»

Уж я постарался, чтобы смешок вышел особенно язвительным.

Тварь, что обитала в Храме, определенно ловила отголоски моего настроения в закрученном спиралью потоке Теней, а потому нельзя было, чтоб даже намек на страх просочился наружу. Подобравшись, я постарался придать голосу твердость.

– Извини, но это уже сущее ребячество. Кого сейчас такими угрозами пугать?

«О, ЕСЛИ Б ТЫ ТОЛЬКО СПУСТИЛСЯ КО МНЕ, МЫ БЫ МИГОМ ВЫЯСНИЛИ, КОГО И ЧЕМ ЛУЧШЕ ВСЕГО ПУГАТЬ».

– Да, но я, вроде как, никуда спускаться не намерен. У меня срочные планы и общение с тобой в них, увы, не входит.

«ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, ДЛЯ ЧЕГО ТЫ ЗДЕСЬ, СЕТ ЭПИНЕ?»

А вот это уже неожиданность! Вся моя оборона чуть не рассыпалась вдребезги. Впрочем, я довольно быстро взял себя в руки и даже сделал кое-какие выводы.

– Старуха сказала тебе мое имя?

«МНЕ ИЗВЕСТНО КУДА БОЛЬШЕ, НЕЖЕЛИ ТВОЕ ИМЯ. МНЕ ИЗВЕСТНА ТВОЯ ЦЕЛЬ. И ПОКА ОНА НЕ СЛИШКОМ ОТКЛОНИЛАСЬ ОТ НУЖНОГО МНЕ НАПРАВЛЕНИЯ, ТЫ ЖИВ».

Ощущая, как невидимый узел затянулся вокруг моей невидимой же шеи, я тихо проговорил:

– Звучит не очень обнадеживающе.

«И ВСЕ ЖЕ ЭТО ЛУЧШЕЕ, НА ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ РАССЧИТЫВАТЬ. В ТВОЕМ ПОЛОЖЕНИИ».

И снова ничего конкретного. И снова ощущение, будто попусту трачу время, тогда как мог бы заняться поисками паучихи. Вспомнив о Маме Курте, я решил попытать счастья и на всякий случай спросил:

– Раз ты такой всеведущий, то, может, подскажешь, где прячется одна большая акронида?

«Я НЕ ВЫДАЮ СПРАВКИ ПО ПЕРВОМУ ТРЕБОВАНИЮ, ТЫ, ХАМСКОЕ ОТРОДЬЕ! Я – ХРАНИТЕЛЬ! ТЫ – НИЧТОЖЕСТВО!»

Я много чего мог стерпеть. Со времен обучения угрозы и измывательства со стороны некоторых мастеров и сверстников сыпались на меня дождем, но постоянно соскальзывали, не причиняя ни малейшего ментального вреда. Я всегда знал себе цену и, за редким исключением, никогда не опускался до бессмысленных склок. Но тут моя выдержка дала трещину. Время Эйтн подходило к концу, а он!..

– Я тебя не трогал! – выкрикнул я в по-прежнему бесформенный теневой поток. – Это ты влез в мое сознание! А раз влез, то выкладывай, для чего. Угрозами же пичкай недоумков, что забредают сюда по случайности!

Тишина длилась недолго и разразилась с внезапностью боиджийской грозы.

«НАГЛЕЦ! ВЕСЬ В НАСТАВНИЦУ!»

Я чудом не оглох и заговорил только после того, как эхо чужого вопля стихло.

– Нет. Я просто устал от встреч с сущностями, у которых недосказанность – жизненное кредо.

Новая пауза вышла в разы больше прежней, но когда слова этого Хранителя все-таки прозвучали внутри моего сознания, они уже не казались столь оглушающими.

«ВОСПОЛЬЗУЙСЯ НЕПРОШЕННЫМ СОВЕТОМ: СДЕЛАЙ СВОИХ ВРАГОВ СОЮЗНИКАМИ».

– А это мне еще зачем?

«В ОДИНОЧКУ ТЕБЕ НЕ СПРАВИТЬСЯ С ТЕМ, ЧТО ЗАДУМАЛА ТВОЯ НАСТАВНИЦА».

– Но я не собираюсь с ней справляться. С чего бы? И ты не мог бы пригасить голос? Буду признателен.

Я не рассчитывал, что просьбу примут во внимание, однако…

«Это только пока ты не знаешь, что именно она создала, – много тише заговорил храмовый обитатель. – Я вижу, ты очень дорожишь спутницей. Но готов ли ты поставить ее жизнь против жизни той, что тебя всему обучила?»

– Ты про Обсерваторию? По словам Бавкиды, станция даст ей возможность покончить с флотом Риомма и реорганизовать Адис Лейр. Я не считаю себя частью ни того, ни другого. К чему мне соваться в их конфликт?

«Все куда сложнее, мой юный друг».

Ну вот, опять этот покровительственный тон! Не происходи этот разговор в ментальности, я бы непременно воздел очи горе.

– Уточнишь, быть может?

«Обсерватория – не то, чем кажется. Искаженный отзвук запретных знаний, достигших ушей твоей наставницы через немыслимые дали. Бавкида считает, будто открыла способ упрочить свое могущество, но не подозревает, что попалась в ловушку собственной алчности. Обсерватория – не источник силы. Она – дверь, способная распахнуться в бездну, и чем дольше длиться эта беседа, тем выше вероятность, что та дверь распахнется, а захлопнуть ее уже не удастся».

И снова ничего конкретного. Сплошные иносказания да недомолвки, которые могли означать что угодно. Я слушал слова Хранителя с вниманием, достойным ученика Цитадели, но чем больше осмысливал их, тем сильнее убеждался, что они ничего не стоят. Бессмысленность и пустота.

Но ему я, конечно же, сказал другое.

– Бавкида провела здесь столько времени. Почему ты ее не остановил?

«Потому что она лишилась возможности слышать. Испорченная, алчущая могущества и ослепленная собственным превосходством над остальными, Бавкида теперь слушает только себя. Проведя на Шуоте столько времени, она даже не поняла, кто я».

– Я тоже этого не понимаю, однако ты хочешь, чтобы я тебе верил.

«Одна нехарактерная для лейра черта в тебе особенно привлекательна. Несмотря на змеиную клоаку, служившую тебе семьей и домом, ты поразительно мало заботишься о собственном благополучии. Хозяева планеты, где ты стоишь, те самые, что властвовали над Вселенной за многие тысячи лет до того, как был возведен Храм, оставили меня здесь в качестве предупреждения. Они и мои хозяева тоже. И они знали, что рано или поздно найдется некто, кому будет мало той власти, что дают Тени».

– Твои хозяева… юхани?

«Ты – молодец, Сет Эпине».

Я задохнулся. От чего? Трудно сказать. Вероятно, от осознания величия открытия, что на меня только что обрушилось, но об заклад биться бы не стал. Лишь несколько мгновений пребывал в прострации. Я пытался осмыслить услышанное, осознать масштаб, но единственное, что получалось, это унять дрожь, пронизавшую каждую мою мысль. В том, что юхани – не шутка, я убедился еще во времена поисков Иглы Дживана. Не смущала меня и их связь с Тенями. Могучие настолько, что собственное величие ослепляло, юхани создали Иглу, из-за чего и разделились на два противоборствующих лагеря. Разразилась война невиданных масштабов, результатом которой стало полное истребление юхани. По итогу войны Галактику наполнили Тени, к которым аборигены Паракса, не без помощи древесника Ту’ата, умудрились открыть себе доступ. Иглу спрятали на Боиджии, где нам с Батулом и удалось ее отыскать. Я помнил все это слишком хорошо, чтобы не переставать мучиться кошмарами по ночам.

– В легендах говорится, что юхани состояли из Теней, и что Шуот стал их последним местом упокоения. Это правда?

«Смотря, что подразумевать под словом «правда». Уж ты-то должен понимать, как часто истина зависит от перспективы».

– То есть?

«Тени не появились просто так. Вселенная зародилась и ширилась, прекрасно чувствуя себя без них. То же самое касается и разумной жизни. Многое в нашей природе взаимосвязано, но не настолько, чтобы считать некоторые процессы естественными. Многое в истории юхани, Иглы Дживана и Теней искажено и приукрашено. Тебе же я поведаю тайну. Юхани зарвались. Решив, что их могущество не ведает границ, они осмелились дотянуться до миров, что таятся за Гранью».

И снова эта «Грань». За короткий период мне уже несколько раз приходилось слышать о таинственной «Грани», куда якобы открывает путь Обсерватория, но что все это означало, от понимания ускользало.

– Так тебя смущает стремление Бавкиды переплюнуть твоих хозяев?

«ИДИОТ!»

– Ну вот опять ты орешь.

«Во всей нашей Вселенной в принципе нет и не будет существ, способных переплюнуть моих хозяев. Но есть нечто, чему под силу сделать со всей существующей жизнью то же, что когда-то давно настигло юхани».

– Вот как? А отчего ты ей об этом не сказал? – Несмотря на то, что в целом и сам вопрос и тон, которым он был задан, предполагали некое отстраненное равнодушие, на деле я всерьез озаботился услышанным предостережением.

Хранитель недолго ждал с ответом.

«Как я и сказал, она осталась глуха к доводам разума».

– Не поверила?

«Нет».

– А с чего ты взял, что я поверю?

«Потому что ты, Сет Эпине, являешь собой поразительное сочетание все тех качеств, что делают лейра ничтожеством, но при этом умудряешься оставаться на высоте. – И прежде чем я успел поблагодарить его за сомнительный комплимент, добавил: – Ты не испорчен. Несмотря на свою тесную связь с наставницей и Обсерваторией, тебя не коснулась та хмарь, что окончательно пропитала разум Бавкиды».

Перед мысленным взором пронеслась вспышка из прошлого: теневой ожог, образовавшийся на внешней стороне моей ладони после соприкосновения с центром управления станцией.

– Значит, Обсерватория – это ключ ко всему, – протянул я, придя к убеждению, что дела и впрямь хуже некуда. – Как ее обезвредить?

«Вывести из строя. Уничтожить. Как же иначе?»

– Об этом я и сам догадался! Как это сделать? – Вспыхнуло еще одно воспоминание: гротескно искаженная рожа Шенга. Будучи не самым могучим лейром, он и то заставил меня попотеть. – Страшно представить, что Обсерватория сотворит с Бавкидой.

«Именно поэтому я и советую тебе объединить силы со своими противниками. Лишь действуя сообща, у вас появится шанс против Бавкиды».

– Это с паучихой-то? – Я даже не пытался скрыть сомнение.

Но Хранитель явно не был настроен на мои хохмочки.

«Речь о том, кого заперли в отражении! Не пренебрегай им. Используй, чтобы усилить свое восприятие!»

Не то, ради чего я тренировал собственное сознание столько лет. Совсем не то.

Впервые за время нашего разговора я открыл глаза и увидел Храм таким, каким он был на самом деле – всего лишь пыльная глыба, которой умелые руки лейров придали строгую форму. А все остальное – весь мистицизм и внушаемое древними письменами благоговение, – просто так, привет из прошлого, до которого никому уже не было дела.

– Паяц будет счастлив, – вздохнул я и направился к выходу.