Призма тишины

Глава 18 Смысл жертвенности

Что-то сдавило мне горло. И не в воображаемом мире, а в реальности.

Я распахнул глаза. Чудилось, будто только-только очнулся после протяженного, но мучительного сна. Веки набухли и сделались тяжелыми, словно оконные ставни, а зрение утратило резкость. Дезориентация оглушала, как и легкое беспамятство, которое настигало каждого, кому доводилось внезапно просыпаться. Впрочем, все это было сущей ерундой. Потому что самое страшное заключалось в том, что мне катастрофически не хватало воздуха!

Я попытался сделать глоток и не смог. Боль пронзила трахею, а страх – сердце. Казалось, мне на шею набросили металлический жгут. Глаза выпучились. Я напрочь забыл о призраке Паяца, о видениях и о причинах, приведших меня сюда. В сравнении с собственной жизнью, все это казалось мелким и бессмысленным.

Инстинкт подталкивал что-нибудь сказать, но, разумеется, тщетно – ничего, кроме глухих кашляющих всхлипов мне из себя выдавить не удалось.

Потянулся руками к лицу и только когда пальцы в перчатках скользнули по прозрачному щитку шлема, вспомнил, что на мне защитный скафандр. Я снова захрипел. Мысли заметались между ужасом, с каждым мгновением, превращавшим внутренности в кровавые лохмотья, и воспоминаниями о том, как следует поступать при неисправности систем жизнеобеспечения. Черные точки мелькали перед глазами с той же хаотичностью, что и строчки правил безопасности в расхлябанной черепной коробке. Я сам себе казался жалким и неимоверно тупым и, продолжая задыхаться, злился еще больше.

– Не трудись.

Голос этот невозможно было не узнать. По-прежнему насмешливый и по-старчески дребезжащий, он напоминал о мерзком черве-паразите, хорошенько обосновавшемся в чужих кишках, но звучал близко, как будто шептал прямо на ухо.

Я бросил попытки проверить, цел ли скафандр, и опять открыл рот…

– И слов мне твоих не надо, – оборвал призрак.

Меня отшвырнуло к стене и приложило о гладкий обсидиан, отчего темных и цветастых искр перед глазами прибавилось. Где-то в промежутке между украденным вдохом и стоном боли, родилось осознание, что мне, похоже, все-таки конец.

Жуткий смех, чей холод пробирался даже под кожу, подтвердил догадку.

– Дело сделано, Сет Эпине. Ты проиграл.

Хотя бы из чистого упрямства я не готов был с этим согласиться.

Старик же не уставал забавляться. Щекоча мое ухо своим несуществующим дыханием, он мягко поинтересовался:

– А что ты теперь можешь?

Собрав в кучу все силы, какие только сумел наскрести, я выдавил:

– В-все, что угодно!

Чуть прояснившийся взгляд зацепился за черный монолит в центре склепа и поначалу не заметил ничего необычного. Однако чуть позже в поток бессвязных чувств и впечатлений ворвалось осознание, что крышки у саркофага не было лишь в воспоминаниях Паяца, реальность же таким в прошлом похвастаться не могла. Не то, что сейчас. Но как это случилось? Ведь я хорошо помнил, как в приступе боли распластался на этом самом гробу. Разве что Райт и Туори расстарались и, пока сам я утопал в чужих мыслеобразах, вскрыли злосчастный гроб в попытке помочь мне.

Если, конечно, помочь.

И тот и другая парили неподалеку. Их немного размытые силуэты, обрамленные светом собственных нашлемных фонарей, сами выглядели сущими призраками. Удивляли разве что плазменные горелки, которыми парочка поочередно орудовала, то сгибаясь над распахнутым гробом, то разгибаясь. Они что-то творили с содержимым саркофага, отчего сам я испытал прилив веры в то, что еще не все потеряно.

– Ха! Думаешь, возня твоих дружков поможет?

Хватка на горле сделалась крепче, но я, невзирая на боль, все же сумел пропыхтеть:

– Ты ничто без своей оболочки! А именно ее они и уничтожают! Тебе конец, Паяц!

В мозгу как будто ворвалась петарда, а внутренности шлема затопило громогласным хохотом.

– Наивный дуралей! Твои приятели-тугодумы слишком поздно спохватились. Я уже часть тебя, и никуда уже из этой симпатичной коробочки, которую ты называешь головой, не денусь. Хоть весь этот склеп в пыль разнеси! Ха-ха-ха! Ты думал, столкнулся с затрапезным фантомом? Думал, развеешь моим кости по ветру и на этом конец? После всего, что с такой любезностью открыл мне? Знай же, Сет Эпине, что пока ты ковырялся в моих воспоминаниях, я изучал твои! Я видел все, что ты пережил! Каждый позор, каждое падение, каждый триумф и каждую удачу. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. И я знаю, чего хочу от нашего с тобой слияния.

Искорка интереса, промелькнувшая в глубине моего сознания, заставила призрак разразиться новой порцией смеха. Такого же неровного, как корональные выбросы на поверхности звезд. Такого же безумного и неудержимого.

– Поначалу я думал, что наше с тобой единение останется лишь приятным дополнением к моей новой жизни, но ты и вообразить не можешь, на какую жемчужину я наткнулся, переворачивая тонны твоего ментального мусора! Твоя наставница и ее изобретение! Ее Обсерватория! Ха-ха-ха! Я и представить не мог, что на мою голову обрушиться такое счастье! Века и века мучительного ожидания того стоили! О, да! Жирный иланианец хотел с моей помощью прокопать себе путь к величию. Безмозглый кретин думал, будто меня всерьез заинтересует эта подковерная возня. Но не будь я Безымянный Паяц, если б не умел видеть дальше всех. Старина Ри Шенг и ты показали мне, чего на самом деле стоят нынешние лейры. Немногого, если интересно. Пришла пора с этим кончать. Пришла пора вывести Адис Лейр из тьмы, в которую Орден угодил с подачи недальновидных руководителей. Пришла пора измениться. И именно я стану тем, кто положит этому начало. Я вырву гниль, что пожирает нынешних лейров. Я уничтожу всех, кого ты хоть когда-либо считал своими братьями и сестрами! Я разрушу стены Адис Лейр до основания и на обломках их крепости возведу новую! Еще более могучую! Ту, что маяком на всю Галактику возвестит о возвращении лейров и их времени править!

Кое-как утрамбовав в голове смысл этого безудержного словесного потока, я выдавил:

– Ты не сможешь убить всех лейров в одиночку. Никто не сможет!

Ответом мне был ледяной смешок.

– Никто? Ты в этом так уверен? А как же твоя наставница, Сет Эпине? Как же твоя великая Бавкида?

Такой вопрос просто не мог не застать врасплох. И Паяц, похоже, рассчитывал именно на это.

– А-а, – протянул он, – у тебя на руках все ключи, но ты не можешь придать им форму, да? Столько времени провел на борту, но так и не понял сути. Столь верен своему ученическому кредо, что даже не попытался выйти за рамки и не ждать ответов, но получить их самостоятельно. Что ж, в качестве одолжения и прощального салюта, я расскажу тебе, зачем твоя несравненная наставница построила монструозное кольцо и назвала его Обсерваторией.

Я бы сглотнул, если б в горле осталась хоть капля слюны.

– Причина проста, – сказал он. – Все дело в зависти. В этом простом и знакомом любому разумнику чувстве. Часто оно гложет тех, кто не способен спокойно смотреть на благополучие другого. Могущество лейров – их же слабость. Несмотря на годы тренировок и муштры, несмотря на обеты и правила, повелители Теней сильнее прочих во всей Галактике подвержены именно зависти. Их угнетает, что на свете может появиться кто-то куда более талантливый, кто-то куда более способный, кто-то, кто превзойдет тех, кто у руля и отправит их на свалку истории. Понимаешь, к чему я?

Легче было признаться, что нисколько.

Паяц считал ответ с моего мысленного фона и продолжил:

– Власти никогда не бывает достаточно. Тот, кто способен силой мысли сдвинуть паатовый лист через несколько дней захочет поднять в воздух дом. Тот, кто развил в себе навык зажигать лучину, не касаясь ее, через неделю возжелает силы спалить город лишь по мановению собственной руки. Тот, кому дано управлять мыслями одного разумника, через месяц будет жаждать подчинить себе целое племя! Та, которая сочла, что достигла пика, до коего не добирался прежде ни один, теперь считает, будто готова к новым свершениям. Новым возможностям. Новым знаниям, что лежат за границей обозримой реальности. Обсерватория Бавкиды – не станция, чтобы наблюдать за звездами. Обсерватория – замо́к, что способен распахнуть врата к новым и доселе непознанным чудесам. И, разумеется, новым ступеням могущества и власти.

– С чего ты взял, что это правда? Ты ничего не знаешь ни о Бавкиде, ни о ее работе!

Паяц снова рассмеялся, и, сдается мне, потому что я не сумел скрыть сомнения, без спросу просочившиеся в мысли.

– Ты наивный дурачок, Сет Эпине. Столь же простодушный, как и твой почивший Навигатор, считавший, будто одного его статуса главы достаточно, чтобы остановить Бавкиду. Нет, дружок. Твоя наставница неподражаема и мудрость ее действительно велика. И вот именно эту ее мудрость я собираюсь использовать, чтобы Адис Лейр переродились.

Меня обдало диким холодом. Но прежде чем я успел хоть как-то осознать его значение, все мысли и желания рассеялись, а на их месте, будто два героя, сумевшие пережить нечеловеческую резню, остались два слова: это конец!

«Сопли подотри, чипушила!»

Я не поверил, когда услышал это. Где-то на дне затрепетал слабенький огонек надежды.

– Ра?!

«Чему ты так дивишься? Мы с тобой недавно говорили!»

– Так это правда была ты?!

«А ты думал, кто? Идиотина!»

Внутри меня в одночасье забурлило сразу столько всего, что даже попытка разобраться в собственных чувствах на тот момент казалась бессмысленной и неосуществимой. Я не ожидал Ра, это уж точно. И тем не менее на каком-то из подсознательных уровней продолжал верить, что наша с ней взаимная история еще не завершена. Когда-то мы были друзьями, но эта дружба не прошла испытание временем и идеологией. В битве Навигатора и Бавкиды за власть, мы оказались по разные стороны баррикад, и, если начистоту, я все еще не знал, как к этому относиться. Ра сделала немало хорошего, однако мысль о том, что поступки ее были продиктованы заботой о собственных шкурных интересах, нивелировала их значение. А потому казалось вполне оправданным, что я не спешил прыгать от счастья и доверять ей, как прежде.

Само собой, она не могла пропустить все эти мысли мимо внимания и не заметить:

«Как будто у тебя есть выбор».

– И о чем же это мы с таким усердием шепчемся?

Нет, я не рассчитывал на то, что Паяц каким-то чудом пропустит мимо ушей наш с Ра обмен любезностями, и все равно новая порция его насмешек, раздававшихся внутри моего шлема, вызывала желание прочистить собственные мозги стальной щеткой.

– Это было бы весьма жестоко с твоей стороны, Сет Эпине. Но ты ведь не поступишь так со мной, верно? Хе-хе. Нет, конечно. Ты, безусловно, славный малый, однако твой эгоизм нередко перевешивает твое чувство справедливости. А еще ты из тех, кто до последнего верит в возможность исправить ошибки. Думаю, тебе будет интересно узнать, что я нахожу это свойство милым.

– Ага, – процедил я. – Не представляешь, насколько это утешает.

Очередная порция паяцевского хохота затопила шлем, вынуждая сморщиться и понадеяться, что хотя бы не будет больно.

– Распрощайся с подружкой, Сет Эпине, и начнем.

«И то верно, Сети, – снова подала голос Ра, словно не совсем понимая, к чему все идет. – Давай прощаться. На нашу с тобой долю выпало немало забавного, но ничто так не веселило, как твои попытки спрятать от меня мысли о самоудовлетворении».

Где-то в промежутке между очередным призрачным хихиканьем, я обреченно застонал.

– Ра! Ты не могла бы хоть сейчас не?..

«Нет, Сети. Моя цель – раздражать тебя и бесить. И я хочу, чтобы до самого конца, ты помнил об этом. Не смотря ни на что, я хочу, чтобы ты понимал: ты никогда не был хорошим другом. Но лучшим из тех, что у меня когда-либо были. Прощай!»

Я знал, что должен что-то сказать, даже подобрал слова, которые помогли бы в равной степени выразить удивление и признательность Ра и тому, что она сказала, но меня никто не ждал. Все перевернулось с ног на голову, и нить реальности вновь вырвалась из пальцев осознания. Я опять заблудился в зарослях собственных мыслей и, пока продирался сквозь эту дикую чащу, сильнее ощущал, как меняется все вокруг. Острый приступ боли вспорол сознание зазубренным клинком, но не унес меня ни в забвение, ни к очередной цепочке видений. Беспомощней новорожденного, я, стиснув зубы, ждал, когда придет благословенная темнота и мои мучения закончатся.

Однако субъективное время все утекало, а конца этому кошмару по-прежнему было не видать. Что-то творилось вокруг, я это чувствовал, но распознать не мог. Тени вокруг, казалось, сошли с ума, их течение, и прежде хаотичное, теперь напоминало водоворот в центре объятого штормом океана. Я догадывался, чем это грозит, но хоть как-то воспрепятствовать не мог. Во-первых, потому что не представлял, как подступиться, а во-вторых, – чувствовал, что решается моя судьба.

Подтверждение чувству вспыхнуло и рассыпалось пригоршней мыслеобразов.

Казалось, будто на крошечном пятачке суши посреди бури схлестнулись два чудовища. Оба размытые и напоминавшие ожившие сгустки энергии, они, подобно гигантским змеям, сплетались друг с другом в крепкие объятия и норовили вонзить острые зубы в податливую плоть соперника.

Завороженный зрелищем, я не сразу сообразил, чему именно стал свидетелем, а когда все же догадался, испытал прилив одновременно и ужаса и благоговения.

Да, это останки ментального тела Ра сошлись с призраком Паяца в попытке вытравить его из моего сознания и тела!

Я понимал, что Ра нарочно все подстроила таким образом, чтоб у меня не осталось ни малейшего шанса вмешаться и повлиять на исход противостояния. Но я утонул бы в презрении к себе, если б не попытался предпринять хоть что-то. В конце концов, мне надоело оставаться в стороне, когда другие бились. Так было с мамой и Батулом. Так теперь происходило с Ра и Паяцем. В тот раз я скрылся в пещере, позволив старшим самим разрешить конфликт. Теперь все должно было случиться иначе. Хотя бы в память и моей матери и той части Квет Ра, что оставалась мне верной подругой.

Сбросив с себя оцепенение, я принялся за то, чего избегал с той поры, как побывал на Обсерватории. Я с головой окунулся в Тени. Мне не доводилось вживую видеть смерч, но теперь я, кажется, знал, каково это – оказаться вблизи безумствующей бури. Ра и Паяц окончательно слились друг с другом, превратившись в огромную энергетическую воронку, всасывающую в себя все, что попадалось на пути. Полностью открыв сознание Теням, я потерял якоря и больше не мог сопротивляться чудовищной силе, потянувшей мое ментальное «Я» прямо к эпицентру шторма. Не стану врать, будто меня это не напугало. Напугало. И еще как! Но, не смотря на дрожь в воображаемых коленях, я старался не думать о последствиях. Просто летел вперед, сосредоточившись лишь на том, чтобы слиться с воронкой и тем самым добавить Ра сил для борьбы.

По мере приближения, я начал различать отдельные фразы, вырывавшиеся из общего гула, создаваемого теневым ветром.

– Ты, девочка, развита не по годам! Но тягаться со мной опытом? Забудь! Я сокрушу тебя, только дай время.

– Ну, пока еще не сокрушил!

– К чему эта глупая жертвенность? Ты же знаешь, что тебе не победить! Сет Эпине уже принадлежит мне. Вы оба просто этого пока не осознаете.

– Он сильнее, чем ты думаешь. А я… я просто не хочу, чтобы пережиток, вроде тебя, вернулся и уничтожил все, что мне дорого. Я не отдам тебе Адис Лейр!

Едва Ра это прокричала, я почувствовал, как что-то изменилось. Ветер сменил направление, а сила бури, что тянула меня в свои объятья, резко ослабла. Я знал, что это не конец схватки и уж точно никакая не победа, однако большего сказать не мог.

В ушах прогрохотало:

– СЕТИ?!

Я распахнул глаза и увидел озабоченное лицо Райта, маячившее на расстоянии вытянутой руки.

– Эй! Сети, ты меня слышишь?!

Я не понял, как все так вышло.

– Райти, нам надо…

Я не успел договорить. Еще один приступ ослепил меня вспышкой и заставил выгнуться дугой. Живот схватил спазм, как если бы он и прочие органы решили прогуляться наружу. Я застонал или заорал – тут уж Райту виднее, – а затем почувствовал, как нечто чужеродное отделилось от меня, просочилось прямо сквозь скафандр и зависло над дымящимся саркофагом в виде полупрозрачной сферы, внутри которой сражались две светящиеся змееподобные фигуры.

– Что это такое? – послышался взволнованный голос Туори.

Я сглотнул ком, но промолчал.

– Чем бы это ни было, – заметил Райт, – нам лучше держаться подальше.

И ведь был прав. Страсти внутри сферы накалялись, и эхо той битвы омывало нас троих волнами настолько концентрированной энергии, что эффект ощущался не только ментально, но и физически. Меня, Райта и Туори отталкивало к стене усыпальницы, словно сор на поверхности водоема, из-за чего всякая попытка подобраться поближе к выходу в тоннель заранее была обречена на провал. Иными словами, мы оказались в ловушке.

– Сети, оно может рвануть?

Я повернулся к Райту в попытке определить, всерьез он или просто издевается.

– Да я понятия не имею!

– Так или иначе, нам тут не помочь, – вставила Туори. Она, не отрываясь, следила за тем, как сияние над саркофагом быстро наливалось мощью так, что различить творившееся внутри стало практически невозможным.

Это не значит, что я не пытался. Но суть сферы, как подсказывали инстинкты и опыт, в том и заключалась, чтобы ни один лейр извне не мог протиснуться внутрь и помешать задуманному. А задуманное ничуть не воодушевляло. Ра уже сделала больше, чем я мог ожидать. Она вырвала призрачного паразита из моего сознания, и даже в ситуации, когда скорость реакции играла ключевую роль, умудрилась сделать все так, чтобы мои мозги не превратились в кашу. Она билась с Паяцем наравне и наверняка знала, что не сумеет победить. И все равно не отступалась, продолжая вгрызаться в сущность древнего лейра и ослабляя его.

Очевидно, так не могло продолжаться долго – кто-то должен был выдохнуться.

Им стала Ра.

Не знаю, действительно ли ее поражение отразилось на потоке Теней, но я почуял его еще до того, как поединок закончился. Толчок не тяжелее прикосновения пера и всего одно слово: «Прости».

Сфера лопнула абсолютно бесшумно, как и положено в вакууме, и все же наследила. Силы взрыва хватило бы, чтобы превратить нас всех и астероид заодно в облако космической пыли. Однако, по каким-то до сих пор не понятным моему разумению законам, волна энергии ушла через туннель, не забыв напоследок расколоть саркофаг.

Квет Ра исчезла. И на этот раз навсегда.

Несколько мгновений никто не решался нарушить тишину. Эхо силового всплеска все еще гуляло по усыпальнице и по внутренней связи наших скафандров, но быстро слабело. Райт и Туори парили в стороне. Им, как мне, досталось силовой волной, но, судя по тому, как скорчился ассасин, ему досталось в разы сильнее. Я попытался выйти с напарниками на связь.

– Райти, ты в норме?

Ответа не последовало.

Туори подтянула Райта к себе и, заглянув за прозрачный щиток, попыталась поговорить с ним.

– С подачей воздуха все в норме, хотя запаса осталось всего на пару часов. Похоже, его система связи накрылась, – выдала, спустя пару мгновений, и потянулась к вшитому в перчатку напульснику с системой диагностики скафандров. – Сейчас попробую восстановить.

Пока она возилась со скафандром ассасина, мне пришло на ум, что кое-кого в нашей компании не хватало.

– А Даза где?

Роботесса, будто только того и дожидалась, вплыла обратно в сферу через проход, где предварительно и скрывалась от вероятной угрозы. В наушнике заскрипел голос паучьей королевы:

– Только не говори, что беспокоился о Маме Курте.

– Не скажу.

Паучиха фыркнула, я оттолкнулся от стены и поплыл к Туори с Райтом, чье уже совместное молчание настораживало.

– Мина? Ну что там? Если так не починить, то лучше вернемся на корабль. – Зависнув в метре от пары лейров, я не сумел отказать себе и не полюбоваться тем, что осталось от саркофага первого лейра, – фрагментами каменной крошки, дрейфовавшей в невесомости. – Все равно нам здесь больше нечего делать.

Я понимал, что испытывать облегчение в такой момент было не только неуважительно к поступку и памяти Ра, но и просто неуместно. И все же не мог заставить себя переживать по-настоящему. Как будто в жизни настал момент, когда была достигнута некая метка, дальше которой стрелка внутреннего тревогомера попросту не могла двигаться. Я был измотан и морально и физически, но отсутствие боли, включая ставшее привычным жжение, а также осознание факта, что мои тело и разум теперь принадлежат лишь мне одному, не могло не радовать. Хотя бы чуть-чуть.

Сделав короткий вдох и убедившись, что запаса кислорода с лихвой хватит, чтобы добраться до катера, я прибавил:

– Ну что, разумники? Погостили и хватит?

– Так скоро? А я думал, вы задержитесь.

В тот же миг я почувствовал, как тысячи ледяных ножей воткнулись мне в сердце. Я остолбенел. Воображаемый тревогомер взорвался нахрен. Насмешливый старческий голосок, что раздавался в моем наушнике, не мог принадлежать ему. Просто не мог!

– Почему ты до сих пор не сдох?! – прорычал я и попытался определить, источник сигнала. Неужели он все еще внутри моей головы?!

– А ты думал, твоя ничтожная подружка способна представить серьезную угрозу? Что ж ты за дуралей-то такой наивный?! Да от нее и так меньше чем ничего оставалось, а теперь так и вовсе… пуф! Нету больше славной Квет Ра. Ну, ничего, мы обязательно помянем ее, как только я разберусь с Обсерваторией!

Я все еще возился с системой связи, когда сообразил, что с моими напарниками не все ладно.

Я поднял глаза как раз, чтобы стать свидетелем того, как Райт вынимает клинок, который мгновением раньше погрузил в горло Туори. Тонкое лезвие, окруженное нараставшим с каждым мгновением числом маленьких кровавых пузырьков, в свете нашлемного фонаря блеснуло багрянцем. Лицо портакианки исказилось одновременно от неверия, ужаса и боли. Она пыталась вдохнуть, но ничего не выходило. Пыталась оттолкнуться от своего убийцы, но тот держал ее крепко.

Я заорал:

– Райти! Ты что творишь?!

Ассасин обернулся под звук затихающих всхлипов Туори. За прозрачным забралом блеснули серебром глаза, а на губах засияла широченная и совсем не свойственная Янси Райту улыбка.

– Прощай, Сети! – пропел он голосом Паяца и швырнул в меня телом собственноручно убитой подруги.

Я был не готов к такому финту и, столкнувшись с мертвой Туори, вместе с ней по инерции отлетел к дальней стороне усыпальницы. Я ожидал, что и меня вот-вот настигнет безвременная кончина, но, очевидно, просчитался. Паяц оказался хитрее, чем я мог предположить. Пока я ждал удара, он воспользовался заминкой и, целиком подчинив тело и разум Райта, улизнул.

– Только не расстраивайся, что не распрощались как полагается, Сет Эпине, – заговорил он в наушнике. – И еще: надеюсь, ты найдешь мое старое жилище комфортным. Удачи в борьбе со своими демонами! И передавай привет подружке. Думаю, ты очень скоро с ней повстречаешься.

Загоготав, он оборвал связь.