Призма тишины

Глава 11 Загадка Кукольницы

Нас встречала просторная округлая комната. Светлая, но без единого окна, она напоминала роскошную гостиную знатной и крайне капризной дамы, чем, без всякого сомнения, и была. Мягкие тона в отделке, освещение, не режущее глаза. Белоснежные диваны и кресла на тонких металлических ножках образовывали широкий круг, в центре которого располагался стеклянный столик уже сервированный для чаепития: три фарфоровых чашки, не менее тонкой работы, чем все вокруг, сливочник, дымящийся чайник и несколько подносов со сладостями. Леди Рисса, расправив юбку, восседала на одном из диванов, отстраненно наблюдая за возней карликовой гуатаны. Зверек, чья шкурка отливала червонным золотом, весело играл с собственным длинным хвостом, пока не заметил нас и не застыл, став похожим на искусно выполненное чучело.

– Будьте добры, не заляпайте здесь все, – обронила хозяйка дома.

Я оглядел и себя и Эйтн. Сплошь покрытые бурыми пятнами, мы выглядели настолько же неуместно, насколько неуместной могла показаться мурафа за кафедрой сенатского президиума. И воняли при этом не менее резко.

– Спасибо за гостеприимство, мама, – холодно проговорила Эйтн, опускаясь в сверкающее белизной кресло напротив. – Не волнуйся, кровь уже высохла.

Беспардонность этой выходки меня смутила явно больше, чем саму леди Риссу, ради которой все, очевидно, и затевалось. Не представляя, куда себя девать, я пока решил оставаться на ногах, чуть позади дивана, спиной к двери.

– Кесс?

Вопросительно выгнутая бровь и совсем негостеприимный взгляд вынудили меня поднять скованные руки:

– Будьте любезны.

Леди Рисса, наклоняясь за чайником, усмехнулась:

– Занятно, вы не находите – как оковы сбивают с нас всю спесь? – Разлив дымящийся напиток по чашкам, она отставила чайник и потянулась к сливочнику. – Какой предпочитаете? Черный или белый?

– Предпочитаю, чтобы мои руки были свободны.

Леди Рисса пожала плечами и, оставив сливочник в покое, взяла одну из чашек и сделала щедрый глоток. Затем немного подумала и, нажав некую кнопку, скрытую в столешнице, заставила наручники на моих запястьях раскрыться и упасть на пол.

Эйтн, все это время пребывавшая в молчании, лишь нетерпеливо барабанила ноготками по подлокотнику кресла. Она напоминала сгусток энергии, готовой взорваться в любой момент.

– Теперь-то присядете? – с безукоризненной вежливостью спросила леди Рисса, игнорируя дочь. – Все равно обивку уже не спасти.

Я не стал упорствовать. Но прежде чем опуститься на другой диван, взял со столика чашку. Сумка легла рядом.

Леди Рисса, одобрительно кивнув, пододвинула в мою сторону один из подносов, уставленных чем-то кремово-пенистым и украшенным кусочками незнакомых мне фруктов:

– Угощайтесь. Вряд ли во льдах отыщется нечто столь же восхитительное, как бетанский мусс. – Взяв десертную ложку, она отщипнула немного лакомства и скормила его своему питомцу. Зверек выглядел так, будто проглотил яд, и все равно не посмел отодвинуться от хозяйки ни на шаг. – Мой повар – единственный на всем Риомме, кто способен приготовить самую близкую к оригинальной версию. Все остальные только переводят продукты.

Я решил обойтись только кессом.

Эйтн, перестав барабанить пальцами и закинув ногу на ногу, нетерпеливо осведомилась:

– Ты за этим меня сюда притащила? Обсуждать свой паршивый мусс?

Выражение лица леди Риссы осталось неизменным, но я практически ощутил, каких именно усилий ей это стоило.

– Манеры, девочка, – напомнила она, с укоризной покачав головой. – Не забывай, кто ты. Да и что подумает, твой… приятель.

– Мне осталось жить считанные часы, а тебя волнуют манеры?

Я уже и считать устал, сколько раз за последние дни Эйтн теряла над собой контроль. А ведь прежде казалось, что она попросту непрошибаема. Видимо, у каждого алмаза найдется своя уязвимая точка.

Тем не менее, ее мать лишь отпила еще немного кесса и отмахнулась:

– Не драматизируй, пожалуйста. Паучиха блефует.

– А если нет? – не удержался я, забыв спросить, откуда ей вообще известно про Маму Курту.

– Не сомневайтесь, блефует, – несколько раз кивнула леди Рисса, как будто у ее слов от этого мог прибавиться вес. – Я хорошо знакома с разумниками подобного сорта. Вижу их насквозь. То, что это разъевшееся членистоногое посмело угрожать моей дочери, лишь доказывает мою правоту.

Эйтн, похоже, разделяла мою озадаченность такой осведомленностью леди Риссы о пиратских делах вообще и об их королеве в частности. Подавшись чуть вперед, она поинтересовалась:

– Ты много знаешь о ней, мама. Откуда?

Леди Рисса, похоже, решила, что ответа ее дочь не достойна. Нажала еще несколько кнопок на встроенной в столешницу панели, затем совершила один подчеркнуто неторопливый глоток и сказала:

– У вас час, чтобы привести себя в порядок. После поговорим.

Едва сказанное прозвучало, двери позади нас открылись в гостиную вошли двое в масках.

– Стража вас проводит, – добавила леди Рисса. Она с легким звоном опустила чашку на блюдце, как бы подчеркивая, что спорить бессмысленно.

Эйтн, чуть повернув голову к выходу, спросила:

– Ты обзавелась личной охраной? Зачем?

– Безопасность, моя дорогая, – улыбнулась ее мать, – никогда не бывает лишней. И уж тем более в такие времена. Ну, идите же! Времени все меньше.

Нас сопроводили в комнаты для отдыха.

Вернее, мне предоставили, а Эйтн вернулась в собственные покои, которые, судя по догадкам, располагались на значительном удалении.

– Готов спорить, ты в жизни не встречал ничего роскошнее, лейрова крыса, – сказал сопровождавший меня страж.

Голос я узнал – тот, самый разговорчивый из троицы наших «спасителей», – и, с подчеркнутым равнодушием оглядев белые стены, двуспальную кровать, пару кресел и просто неприлично огромное окно с видом на океан, пожал плечами:

– Почти родная спальня. Только вместо воды – сплошной снег.

Страж, пробурчав нечто неразборчивое, удалился.

Я улыбнулся и выдохнул. Сам факт, что меня считали неотесанным деревенщиной, забавлял. Однако открыто демонстрировать свое восхищение местными видами в мои планы не входило. Несмотря на то, что, по сути, мне должно было быть плевать на впечатления окружающих, казалось неправильным выдавать о себе слишком многое. Поэтому и окну рискнул подойти только после того, как убедился, что дверь в комнату надежно заперта.

Что ни говори, а местные виды завораживали.

Гладь океана, золотящаяся в свете местного солнца, напоминала магический портал, сквозь который можно попасть в мир, противоположный нашему. Небо, к этому моменту уже начавшее сменять оттенки безукоризненной синевы на более глубокие и темные, необычайно контрастировало с растянувшейся под ним водой, усугубляя эффект нереальности. Поскольку башня леди Риссы стояла на достаточном удалении от городской линии, редкие приземистые купола, взявшие на себя роль искусственного побережья, выглядели рамкой для этой чудесной картины.

Пахнуло тухлятиной.

Кое-как оторвав взгляд от сказочной картины, я опустил его на свою одежду и поморщился. И как только у леди Риссы хватило выдержки пить с нами кесс?

Я бросил сумку на кровать и направился в туалетную комнату.

«Странное дело, – размышлял я, стягивая с себя пропитанные кровью шмотки и отправляя их в очиститель – встроенный в стену «карман», способный за несколько минут вернуть одежде первозданный вид, – но ни один из «масок» не заинтересовался головой роботессы. А почему?»

Ответа пока не нашлось.

Зато сам вопрос стал трамплином, заставившим мысли перескочить на гадания о том, можно ли извлечь что-нибудь интересное из электронных мозгов Кукольницы. Быстро натянув очищенные вещи, я вышел в спальню и достал голову из сумки. С пучком оплавленных проводов, торчащих из места соединения шеи с телом, она выглядела до отвращения бесполезной – всего-то кусок металла и пластика, которым кто-то придал форму, грубо имитирующую человеческие черты.

– Лучше бы это и впрямь было важным, – пробормотал я, запихивая останки механического существа обратно в сумку.

Первым, что удивило, как только высунулся из комнаты, это отсутствие какой бы то ни было охраны. Если не считать редких постаментов со скульптурными изваяниями… я даже не рушись сказать, кого или чего именно, закругленный коридор был пуст: ни разумников, ни механизмов. Иди себе да гуляй. Такое наплевательство к мерам безопасности немного расстроило. В конце-концов, в доме видного политического деятеля появился лейр, а меня даже не обыскали! Не сложись у нас с Тенями столь интересных взаимоотношений, я бы, пожалуй, оскорбился.

В какой стороне обитала Эйтн, мне было неизвестно, но это не расстраивало. Испытывая почти забытое с подростковых времен воодушевление, я отправился на поиски. Чутье повело вправо. Башня только с виду казалась тоненьким шпилем, на деле же по ее коридорам можно было свободно бродить часами. И так и не найти нужной комнаты.

– Заплутал?

Я резко обернулся.

Передо мной стоял главарь «масок». Броня и прочие жуткие атрибуты на этот раз отсутствовали, сменившись повседневным костюмом цвета бууновой кости. Он улыбался. Что, в общем-то, не делало его облик менее пугающим. Куда там! Настораживало во сто крат сильнее!

– Ищу комнату Эйтн, – просто и без обиняков ответил я.

Бровь на невзрачном лице главного стражника приподнялась:

– Разве лейров не учат, насколько невежливо врываться в покои незамужней молодой женщины? Особенно, если тебя не приглашали.

– Видимо, этот урок я прогулял. А вас, похоже, так же не было на том, где учат не распускать руки без надобности.

Он, казалось, растерялся. Но лишь до той поры, пока я не напомнил:

– Уверен, Эйтн не забудет, как вы с ней обошлись.

Улыбка вернулась на лицо стражника, хоть и заметно потускневшая:

– Наглец.

Я невозмутимо пожал плечами:

– Возможно. У семейства Аверре нахватался.

Страж рассмеялся – сдержано и сухо, чем напомнил слегка съехавшего по фазе обитателя Изолятора.

– С ними бывает непросто, да? – спросил он.

Я отразил его позу и выражение лица.

– Особенно, если рядом все время вьются мясники из охраны. Что вы за твари? Не лейры, это точно. Но что-то такое в вас все же есть.

Смех стража оборвался внезапно, будто электрический кабель перерубили, улыбка растворилась. Я сразу понял, что это грозит неприятностями, но прежде чем успел среагировать, оказался прижат к стенке коридора, да с такой силой, что весь воздух из легких выбило, а в голове родилась пара сверхновых.

Было больно.

Но недостаточно, чтобы потерять сознание. Зато в самый раз, чтобы воспитанный годами тренировок инстинкт сработал. Тени вокруг вспенились подобно реке, преодолевавшей порог…

И как прежде скользнули между растопыренных пальцев!

Страж, будто что-то учуяв, усмехнулся, а затем рыкнул:

– Помнишь нас прошлый разговор?

Я попытался выругаться. Вышло даже хуже, чем можно было представить.

Страж загоготал:

– В тебе нет ничего особенного, лейр. – С явным наслаждением понаблюдав за моими тщетными попытками высвободиться, он продолжил: – А вот я – совсем другое дело. Скоро твоему поганому виду придет конец. Но знаешь, что? Я не стану портить сюрприз. Хочу увидеть твою рожу, когда все случится.

И захоти я, не смог бы спросить, о чем он толкует. Страж впечатлял не только поразительной бессмысленностью собственных слов, но и физической силой. Как ни старался, я просто не мог высвободиться, а он, знай, продолжал колотить меня затылком о стену. Что же до его недомолвок, то тут скорей попахивало попыткой порисоваться, нежели серьезной угрозой. Все в Галактике знали, насколько могучи Тени и что подчиняться они способны лишь лейрам. Собственные же неудачи я больше связывал с проклятущим ожогом, но не с таинственными умениями стража.

На что я и указал, когда все же сумел вставить свои пять монеток.

– Ты застрял в прошлом, – фыркнул он. – Как и все твое поганое племя. Пока вы сидели в своей ледяной крепости, нормалы менялись. Мы менялись. И теперь тебе придется стать свидетелем того, как мы закончим то, что не удалось великому Занди Первому. Очень скоро тебе и твоим собратьям-лейрам конец.

Походило на то, будто главарь «масок» долгое время сдерживал себя, и как только подвернулась возможность, выпустил гнев на волю. Что послужило тому причиной, я понятия не имел, и даже если б не находился в позиции груши для битья, едва ли догадался бы. Хотя, не скрою, кое-какие наметки в моем практически доведенном до сотрясения мозгу проскочили. Ненависть и страх перед Тенями нередко толкали нормалов на самые отчаянные поступки. Но то, о чем говорил страж, напоминало давно и с тщанием продуманную операцию.

В этот момент один из роботов-лакеев леди Риссы с еле-слышным жужжанием сервомоторов просеменил мимо нас. Весь блестящий от свежей масляной ванны, он даже не взглянул в нашу сторону, но само появление напомнило, что я не так уж и безоружен.

Пока страж продолжал изрыгать проклятья на весь лейров род, я постарался размахнуться сумкой с головой Кукольницы (само собой, насколько позволяло незавидное положение) и, прежде чем он успел среагировать, врезал по его вихрастой башке.

О, это сработало! По крайней мере, он заткнулся на ту долю секунды, что позволила мне размахнуться и ударить еще раз.

Пальцы на лацкане моей накидки разжались, стража повело, но он не упал. Тогда я в точности повторил свои действия.

Звук, с которым его голова соприкасалась с останками роботессы, напоминал гонг. Хотя, подозреваю, это был лишь шум крови у меня в ушах.

Страж рухнул на пол. Кровь заливала половину его лица, но я ни на мгновение не останавливался. Я бил и бил. До тех пор, пока сил не осталось, а ткань, из которой была сшита сумка, не окрасилась в темно-бордовый.

– Лейров бояться не только из-за Теней, – бросил я и, не обращая внимания на тихие стоны, заковылял дальше. Меня все еще немного подташнивало, а в ушах по-прежнему гудел паровой краулер, но это была мелочь в сравнении с тем, что я сотворил с главарем «масок». Злость все еще кипела, искажая теневое течение вокруг, но чувство вины уже успело проснуться и протянуть тоненькие ручонки к воображению, рисовавшему незавидные последствия.

Добравшись до конца коридора, я отбросил угрызения совести и потянулся к дверной панели.

Не успел я даже руки приложить – двери сами собой скользнули в стороны.

– Ты, вроде как, должен был привести себя в порядок. – Эйтн, стоя по ту сторону коридора, придирчиво изучала мой внешний вид. При этом от моего внимания не укрылось, что сама она сменила найденный на борту «Мантии» наряд на удивительное в своей безыскусной изящности платье цвета бледного золота.

Сообразив, что от меня ждут ответа, я осторожно пожал плечами:

– Времени не было. – И, не дожидаясь новых вопросов, выставил вперед окровавленную сумку. – Сможешь устроить нам общение по душам?

По взгляду было видно, что Эйтн поняла, куда я клоню. Даже не став выпытывать про кровь, она лишь коротко кивнула:

– Следуй за мной.

Мы оказались в очередном лифте, поднявшем нас на пару уровней выше, миновали еще один коридор и, проскользнув под дверной аркой, очутились в комнатах куда более светлых и просторных, нежели предоставили мне. За окном отчаянно густели сумерки и в далеких башнях уже вовсю сияли огни. Небо очистилось от облаков, но солнце успело скрыться за горизонтом. Что, в общем-то, не мешало превращаться и без того красивому Мас Пирей в город из снов.

– Это что, – выдохнул я, бегло осмотревшись, – твоя… комната?

Эйтн, по-хозяйски прошагав в центр минималистично, но со вкусом обставленной гостиной, молча указала на стеклянную дверь, расположенную напротив точно такой же, но матовой:

– Мой кабинет. Найдешь там все, что нужно. – Прозвучало похоже на пинок, которому следовало сократить степень моего любопытства. Ага, мечтайте. Кукольница подождет.

Я не сдвинулся с места. Взгляд зацепился за произведения искусства, оживлявшие антураж. Это не были те жуткие и бесформенные изваяния, «украшавшие» коридор. Лишь несколько скромных чернокаменных статуэток крылатых богинь дочеловеческого периода Риомма, и пара картин, на одной из которых во всей своей обезоруживающей красе изображалась золотоволосая девочка лет семи-восьми. В платьице цвета ночного неба, она держала на руках детеныша гуатаны. Удивляло, однако, не это, а счастливая и беззаботная улыбка на лице девочки – та самая, какой мне еще не доводилось видеть на лице взрослой версии.

– Это ты? – выдал я и тут же отругал себя за идиотский вопрос.

Эйтн, проследив за моим взглядом, усмехнулась:

– Браво, детектив. С таким талантом далеко пойдете.

– Разница колоссальная.

По выражению лица как обычно невозможно было понять, приняла Эйтн мои слова за комплимент или оскорбление, но развивать тему она не стала. Лишь кивнула на мешок у меня в руках:

– Ты, кажется, хотел что-то выяснить.

Я опустил взгляд. С мешка накапало. Надеясь, что мне не прилетит за разведенную грязь, я вынул голову Кукольницы на свет и оглядел. Несмотря на силу, которую я вкладывал в удары, и пятна крови, пластик и металл казались неповрежденными. Можно было бы выдохнуть, но меня, как обычно, терзало некое необъяснимое предчувствие. Тени в этом замешаны или нет, понять оказалось непросто, так как странные и малость даже нелогичные вещи, происходившие вокруг, наталкивали лишь на одно предположение:

– Твоя мама что-то от нас хочет?

Эйтн мигнула. Такой резкой смены темы она явно не ожидала.

– Если ты думал, что нас спасли по доброте душевной, то выброси эти глупости из головы. Моя мать не из тех, кто действует без причины.

– Еще бы, – фыркнул я. – Так рисковать жизнью собственной дочери. Для этого нужен по-настоящему серьезный повод.

– Или полное отсутствие интереса к чему бы то ни было, кроме собственной политической карьеры.

– А я так и не понял, какое положение она занимает? Сенатор? Представитель? Член торговой палаты? – Я бросал предположения, ни на секунду не задумавшись об их соотношении с реальностью. Короче говоря, просто гадал.

Эйтн, видимо, смирившись с тем, что легко от меня не отделается, усмехнулась и отвернулась к окну.

– Я бы сказала, все куда хуже. – И зловеще оглянувшись через плечо, произнесла: – Она – советник императора по вопросам безопасности.

– Императора? – Слово далось нелегко, как будто принадлежало другому месту и времени. Разумеется, я неплохо знал историю Риомма и то, каким образом сиятельное семейство, управлявшее половиной Галактики, превратилось в класс паразитов, существовавших лишь благодаря трепету риоммцев перед собственной великой историей. Нынче император – не более чем анахронизм и дань традиции, тогда как его советники – серые кардиналы, те, в чьих руках лежала истинная власть Империи. – Твоя мать – советник императора?

Эйтн, чуть склонив голову к плечу, воззрилась на меня, будто на идиота.

– Не притворяйся, будто с первого раза не расслышал.

Я проглотил застрявший в горле ком. Новость очень многое меняла. И не в последнюю очередь из-за секретов, которые хранит в себе Кукольница. Я снова опустил взгляд на окровавленную голову роботессы.

– И тебя ни разу не смутило, когда нас силком приволокли в этот дворец и заперли?

Эйтн быстро соображала, так что объяснять не пришлось. Отвернувшись от окна, она приблизилась ко мне и, сощурив глаза, проговорила:

– Считаешь, моя мать замешана в делах пиратской королевы? Невозможно. Я бы заметила.

– Но и совпадением все это ты тоже назвать не сможешь, так?

Эйтн ненадолго задумалась. Я терпеливо ждал, когда она сделает собственные выводы. В итоге она покачала головой:

– Слишком неправдоподобно. С ее агентурной сетью, глупо тратить столько времени на ожидания. Если она знала о Кукольнице, то давным-давно могла бы ее достать. Даже из небытия.

– Ладно, – не стал спорить я. – Что же тогда, по-твоему, вынудило ее вмешаться в наше спасение? Ты подтвердила, что ей что-то нужно от нас. Как насчет того, что сокрыто в электронных мозгах этой дамочки?

Эйтн, скрестив руки на груди, усмехнулась:

– Любовь и беспокойство за единственную дочь ты, разумеется, в расчет не берешь?

– Ты и сама все понимаешь.

На самом деле, с моей стороны это было чистое жульничество. Все свои предположения я, как обычно, строил на коротком приливе вдохновения, осенившем меня идеей (не такой уж неправдоподобной, если задуматься) вовлеченности леди Риссы в историю с Кукольницей. Впрочем, не стоит отметать, будто я не понимал, как по-скотски выглядят такие предположения. Но Эйтн – девочка взрослая. К тому же, казалось, она уже давно смирилась с ролью полевого агента на поводке у собственной матери.

Она вздохнула и опустилась в ближайшее кресло.

– Ладно. Хорошо. – На мгновение сомкнула веки и прикоснулась к ним самыми кончиками пальцев – жест настолько личный, что мне даже неловко было смотреть. – Выкладывай, что у тебя на уме.

Я сразу зачастил:

– Это как в хорошей детективной загадке: все подсказки на виду. Скрытые детальки, которые на первый взгляд кажутся неважными, на самом деле имеют чудовищное значение для всей истории.

– Рассуждаешь как старушки из частного клуба, – отмахнулась Эйтн. Впрочем, не без внимания. – Все же продолжай.

Я опустил голову роботессы на кресло напротив, а сам занял соседнее. Захотелось пить, однако на столике не нашлось ничего подходящего, так что я впился взглядом в Эйтн и заговорил дальше:

– Все эти «уши» так и лезут наружу. Даже странно, что я раньше ничего не замечал. Пиратская засада у Шуота, похищение, Мама Курта и Кукольница, Беоссар и нежданная помощь Мегарри. Идиллию чуть не подпортили все те же пираты, да маски-шоу твоей мамочки. И все так ровно, так удачно, будто отрепетировано заранее. Нет догадок, чья все это расписала рука?

– Моя мать?

Я со значением кивнул.

– Не знаю только, куда пришить ту скользкую дрянь, выползшую из старика. Но об этом еще можно подумать.

Эйтн, к ее чести, смеяться не стала. Во всяком случае, не в тот же миг, стоило только закрыть рот. Она, казалось, тщательно взвесила в уме все, что я выдал, а затем, опять чуть наклонив голову к плечу, улыбнулась:

– А доказательства у тебя есть?

Я, с трудом оторвав взгляд от ее завораживающего облика, покосился в сторону останков Кукольницы:

– Предлагаю узнать это здесь и сейчас.

Мы все-таки переместились в кабинет – комнату, почти идентичную той, что была в ее апартаментах в отеле госпожи Бабор на Боиджии. Окон нет, мебели минимум – лишь массивный черный стол, явно антикварный, кресло черной кожи и несколько шкафов, заставленных бумажными книгами. Противоположную стену занимали полки и тумбы с техникой: сканеры, стойки голографических карт и прочие приборы, в чьем назначении я не разобрался бы даже с указателем на руках. Освещение создавалось за счет крошечных светильников, рассредоточенных по периметру комнаты, хотя большая его часть лилась из голографических мониторов. Не доставало лишь одного – заправского спеца по компьютерным технологиям, окутанного ароматом немытого тела. Последнее можно назвать чистой субъективщиной, ибо имя персоны, которая бы органично вписалась в этот антураж, никак не вязалось с дурными запахами и неухоженностью.

– Ридж работала у тебя дома? – Громогласная, полнотелая и яркая, как боиджийский закат, помощница Эйтн, в свое время произвела на меня неизгладимое впечатление. Во всех смыслах. Чего только стоило ее решение остаться на Боиджии в компании хорошенькой дочки хозяйки отеля. – Вы были настолько близки?

– Она работала на меня. С тех пор нам обеим пришлось немало повидать вместе. Так что, да, думаю, в какой-то степени нас можно назвать подругами.

– И только? – Честно, не получилось смолчать.

– Сет, – тихо проговорила Эйтн, стоя напротив меня и улыбаясь, – голова. Действуй.

– Ах, да.

Я с трудом оторвал от нее взгляд. В горле пересохло настолько, что даже в обожженной руке снова стало дергать. Я подошел к центральному терминалу. Честней было бы признать, что самому мне редко выпадал шанс заниматься чем-то подобным. В Цитадели техническими мелочами всегда занимались либо роботы, либо специально обученные для этого алиты. Я же, питая склонность к гуманитарным наукам, часто наблюдал за их работой с тем неподдельным восхищением, какое у нормалов вызывает выступление приезжего иллюзиониста. При этом нельзя было сказать, что я совсем ничего не умел. Потребовалось лишь немного возни с переходниками и их настройкой, прежде чем на ближайшей панели замелькал список данных, хранящихся в памяти Кукольницы.

– Как, ты говоришь, назывался тот планетоид?

Эйтн, встав со мной плечом к плечу, пристально вглядывалась в монитор.

– Гонгси. Гонгси двадцать один пятьсот десять. Но что в этом толку? Даже если она не позаботилась стереть его координаты, зачем они тебе?

– Нам, – поправил я, продолжая вглядываться в проносившиеся перед глазами строчки буквенного и цифрового текста. Ничто из содержимого не было зашифрованным. И это одновременно и удивляло и настораживало. – Думаю, они нам пригодятся.

Послышался усталый вздох.

– Сет, это старая история с несчастливым концом. К чему ее трогать?

Я, наконец, повернул голову к Эйтн – приятная перемена и передышка для глаз.

– У тебя и твоей матери немало общего…

– Ну, спасибо…

– Погоди, я не закончил. Так вот, – я откашлялся, – немало общего. В этом нет ничего плохого. Даже много хорошего, я бы добавил. Но самая замечательная из ваших общих черт – это тщательный расчет. Вы никогда и ничего не делаете без причины.

На лице Эйтн всплыла кривая улыбка:

– Все еще не уверена, что это комплимент.

Я вздохнул и закатил глаза:

– Эйтн!

Не потрудившись стереть ухмылку, она, тем не менее, милостиво кивнула, позволив мне продолжить.

– Я сейчас, само собой, гадаю, но это не выходит за рамки того, как я обычно поступаю. И что-то мне подсказывает, что именно по этой причине леди Рисса и позволила мне прилететь сюда. Она непросто беспокоилась за дочку. Она непросто хотела вернуть Кукольницу. Она ждала, что я залезу в электронные мозги роботессы и извлеку оттуда нечто очень и очень важное.

Ухмылка Эйтн растворилась.

– Ты еще ничего не извлек. И, кроме того, что ты такого сделал, чего не мог любой из ее лакеев?

Пришел мой черед кривиться.

– Погоди. Ты еще не все видела.

Само собой, речи не шло о том, чтобы использовать Тени для проникновения в условное сознание робота. Даже с мертвецами провернуть подобное было проще. Не говоря уж о том, что без пособничества со стороны Ра, я и за это бы не взялся.

Руку снова дернуло. Да так, что скрыть боль уже не получилось. Эйтн это заметила.

– Может, тебе все же лучше в лазарет?

– Не будем отвлекаться. – Я отрицательно покачал головой и снова склонился над монитором и протекавшим по нему сплошным потоком строчкам. – Суть в том, что я мог бы заставить Тени остановить мое внимание на важном участке. Это фокус из разряда «ткнуть пальцем», но ты удивишься, как на самом деле часто он срабатывает. И это проще, чем кажется. Думаю, при небольшом усилии, ты бы и сама могла все выяснить.

Я перестал сосредотачиваться на чем-нибудь, отпустив сознание на волю. Мысли пустились вплавь по незримому течению с множеством завихрений и непредсказуемых поворотов. И поэтому едва не пропустили тихое:

– Если бы не Тени, то что бы ты мог?

– Честно говоря, – выдохнул я, – мне страшно об этом думать.

К этому моменту мое сознание, подобно риоммской катране, бороздящей океан в поисках добычи, наткнулось на нечто примечательное. Во всяком случае, так казалось. Не покидая транса, я ткнул пальцем по клавише ввода и в следующий миг мельтешение строчек по монитору прекратилось. Часть данных застыла на экране в перекрестье выделителя. Вглядевшись в буквенный код, я одними губами прочитал:

– Проект «Дрема». Руководитель Кельвинья Энванди Курта.

Эйтн, которая все это время стояла рядом, с шумом втянула воздух.

– Не может быть!

Мы переглянулись. Отпустив теневые вожжи, я выдавил из себя холодную ухмылку.

– Похоже, о проекте «Дрема» Мама Курта знает куда больше, чем говорит.

Глаза Эйтн расширились от изумления и ужаса.

Однако прежде чем она успела вставить хоть слово, башня содрогнулась.

Пальцы сами собой нашли тонкое девичье запястье. На разный лад заголосили сирены. Сквозь поднявшийся шум я сам не услышал собственных слов:

– Это еще что?

Эйтн не ответила и попыталась вырваться. Я не отпустил ее, но не из-за упрямства, а следуя предчувствию, вселяемому Тенями: случилось нечто чудовищное. Средь какофонии звуков мне удалось различить предупреждение системы безопасности:

– Планета атакована! Все в укрытие! Повторяю, все в укрытие!