Призма тишины

Глава 24 Кто кого

Корабль приземлился.

Я понял это, когда все закончилось и мы с Эйтн – вымокшие и еще разгоряченные недавней страстью, – выбрались из душевой. Ощущение неловкости парило между нами подобно легкому облачку, а потому, несмотря на дикое желание целоваться, я уткнул глаза в пол и быстро оделся. Эйтн тоже привела себя в порядок: сменила наряд и даже подходящую по размеру обувь отыскала. И все это в полной тишине.

– Двигатели стихли, – сказал я просто затем, чтобы что-нибудь сказать.

Эйтн не ответила. Она собрала растрепавшиеся волосы в пучок, затем, осторожно коснувшись моей щеки, повернула лицом к себе.

– Сет, посмотри на меня.

Я даже не подумал упорствовать. На самом деле, после всего, что между нами произошло, я выполнил бы любой ее каприз. Хоть голову в реактор сунул бы.

Когда Эйтн поняла, что целиком и полностью владеет моим вниманием, то нежно улыбнулась.

– Это было потрясающе. – Ничего больше не добавив, поднялась на цыпочки и запечатлела на моих припухших губах еще один долгий поцелуй.

Я хотел, чтобы этот момент длился вечно, но всему рано или поздно приходит конец. Особенно, когда вы оба понимаете, что в буквальном смысле украли время у самих себя.

В глубине корабля что-то громко звякнуло.

Мы с Эйтн отскочили друг от друга с такой поспешностью, словно нас обоих током дернуло. Секунду помолчали, глядя друг на друга широко распахнутыми глазами, одновременно пришли к одинаковому выводу и синхронно бросились назад в кают-компанию.

– Это тот, о ком я думаю? – сказала она, стремительно шагая следом за мной.

– Возможно, его беспамятство не так глубоко, как мы думали.

В каюте моего бывшего наставника Райт, все еще спутанный по рукам и ногам отрывом тряпки, катался по полу из стороны в сторону и яростно бился головой о переборки. Глаза его были широко раскрыты, но ни намека на разум заметить в них не удалось. Из-за плотного кляпа во рту ассасин не издавал ни звука, но я не сомневался, будь у него такая возможность, он бы голосил во всю мощь.

Я попробовал позвать его по имени, но толку было ноль. Ассасин продолжал извиваться и корчиться, будто переживал нестерпимую боль.

Тогда я прикрикнул:

– Райти! Это Сет! Ты меня слышишь?!

Безумная возня на полу на миг прервалась, мычание из-под кляпа стихло, а два обезумивших пятака, которыми стали глаза ассасина, переместились на меня. Я решил, что это добрый знак и, переглянувшись с Эйтн, перевел дух. На самом деле, несмотря на все пережитые нами совместные приключения, во мне не нашлось такого количества любви к бывшему соученику, чтобы всерьез забеспокоиться о его судьбе. Как-никак в течение долгого времени мы были непримиримыми врагами, а такое за пару дней не забудешь. Увы.

– Значит слышишь. Уже хорошо. А понимаешь ли?

Безумие в глазах ассасина приугасло, но как оказалось лишь затем, чтобы вспыхнуть с новой, еще большей силой. Он снова сдавленно замычал и заерзал, как будто под кожу ему вгоняли невидимые иглы.

– Что это значит? – озадаченно спросила Эйтн.

Если бы я знал! Но возможностью выяснить, конечно же, не пренебрег. Вдохнув поглубже, чтобы унять все еще колотящееся сердце, я потянулся за Тенями.

Это было несложно. С учетом всего пережитого.

Тени, понукаемые моей волей, без труда соткали невидимый мосток между нашими сознаниями, и по этому шаткому мостку я соскользнул в гущу мыслей ассасина.

Морально я приготовился к тому хаосу, что должен был ждать меня за чужим ментальным порогом. Помнится, многие сравнивали гиперпространство с объятым бурей океаном, но если сходство и было, то увиденное в голове Райта перекрывало его с лихвой. Высокие волны безумных видений накатывали одна за другой. Тщетно разбиваясь о собственные рамки, они отбегали обратно и возвращались снова, но уже с удвоенной мощью. Мое психическое «Я» не сносило лишь потому, что оно не пыталось вмешаться и навязать хоть какое-то подобие порядка разразившемуся вокруг хаосу. Перед глазами то и дело мелькали обрывки видений (то ли воспоминания, то ли кошмары), но слишком расплывчатые, чтобы можно было уловить суть или значение. Впрочем, я и не пытался в них разбираться. Только отыскать остатки Райтовского эго и попытаться вернуть его в более-менее сознательную форму. При этом я ни на мгновение не забывал, что где-то здесь мог притаиться Паяц, которого Бавкида вполне могла и не добить.

Пришлось повозиться. «Океан» мыслей Райта не желал утихать, что серьезно осложняло задачу. На всякую мою попытку достучаться до сознания ассасина ответ получался один – из глубин призрачного водоворота выплывало нечто вроде ложноножки, сотканной из полупрозрачного вещества, похожего на дым, и ловко хлестало меня по, скажем, лицу и исчезало обратно. Удар получался весьма болезненным и мешал концентрироваться, а потому все приходилось начинать сызнова. И так несколько раз подряд.

– Не желает он меня пускать и все тут! – после очередной провалившейся попытки пожаловался я вслух. Райт к этому времени вроде как успокоился. По крайней мере, больше не ерзал и не мычал.

Эйтн, все это время остававшаяся рядом, лишь ободряюще похлопала меня по плечу:

– Все получится. Я уверена.

Вид ее тонких белых пальчиков, нежно сжимавших рукав моей куртки, невольно вернул меня в миг нашего единения в душевой кабинке…

Понадобилось как следует тряхнуть головой, чтобы обрести прежнюю сосредоточенность. А заодно напомнить, что подобных горячих моментов в будущем станет куда больше, если я все-таки сумею добиться поставленной цели.

Заново оседлав Тени, я еще раз вломился в чужое сознание, но теперь уже действовал с большей уверенностью и напором.

Ментальная буря не утихла ни на единицу, но при этом уже не столь яростно реагировала на мои попытки с нею взаимодействовать. Проплывавшие перед глазами мыслеобразы оставались такими же размытыми, но больше не пытались ускользнуть, будто пугливые рыбки. Я выбрал один наугад и напряжением собственной воли притянул к себе. Он тотчас же развернулся старинным свитком, открыв вниманию события давно минувших дней.

Или нет.

Я растерянно уставился на то, что предстало моим глазам. Сразу вспомнилось путешествие в разум графского слуги с его четкими и весьма последовательными воспоминаниями. Нынешнее же не имело с теми ничего общего (и не потому, что принадлежало совершенно другому разумнику). События, извлекаемые элийром из чужой памяти, как правило, предстают подробными картинами, детально прописанными очень умелым художником. А ты, будто придирчивый инспектор, прохаживаешься по месту действия, неспособный как-то влиять на события внутри видения, однако в состоянии приметить все до мельчайшей детальки. Только здесь все пошло по иному – никаких тебе мизансцен, никакой многомерности, лишь грубый набросок того, что лишь отдаленно считалось воспоминанием, да и то в явно неполном виде.

Или я не элийр, или кое-кто очень хорошо поиграл с мозгами Райта.

Я отпустил несчастный огрызок памяти, позволив тому свернуться в трубочку и раствориться в бесконечном водовороте мыслей. Дело принимало скверный оборот, но я не спешил отчаиваться и на всякий случай по очереди подтянул к себе еще несколько фрагментов из ассасиноского прошлого. Увы, с прежним результатом – одни ментальные обрывки и ничего конкретного. Похоже, Райту и впрямь серьезно досталось от вселившегося в него духа.

Что ж с этим делать? Милосердней было бы окончательно утихомирить его разум и проводить в последний путь, прикопав где-нибудь в пустыне Шуота. С другой стороны, искреннее милосердие никогда не относилась к числу моих достоинств, а если учесть нашу вечную грызню, то и вовсе не должно было тревожить. И все же, не смотря на природное злопамятство и желание доказать собственное превосходство, во мне сохранилось достаточно порядочности, чтобы попытаться найти иной способ помочь. И тогда я решил углубиться в темные воды чужого разума и все же отыскать то, из чего можно было начать восстановление…

И вот тогда я и увидел нечто по-настоящему интригующее.

Одно из воспоминаний, одиноко дрейфующее среди всеобщего безумия, будто почуяв чужое присутствие, само ринулось к незваному гостю хищной рыбиной и, распахнув пасть, проглотило меня, точно наживку. Все еще черпая энергию в Тенях, я не испытал ничего, кроме мгновенного приступа дезориентации, а спустя еще пару секунд стал свидетелем четкой и без сомнения недавней сцены.

Я увидел пустыню. Не песчаную и залитую солнцем, как можно было бы подумать, но мрачную, серо-зеленую и окутанную сумраком. Я не был прежде на Шуоте, но предположил, что это он и есть. Под ногами – камень, отполированный неугомонным ветром едва ли не до зеркального блеска, вокруг – сплошь унылый и однообразный пейзаж, лишь изредка прерывавшийся мелькавшими вдали скалистыми возвышениями. Солнце скрыто настолько густыми сизыми тучами, что без хронометра невозможно разобрать, в какой оно точке небосвода.

Впрочем, пустынным это место оставалось недолго. Стоило мне моргнуть, как из сизого облака перед глазами соткалось высокое каменное строение. Широкое основание уходило вглубь кварцевой пустоши, вершина же походила на два вздыбленных кверху пальца, своими кончиками тянущимися один к другому. Башня (чем бы она ни была) до боли напоминала Цитадель, разве что размерами скромнее и с поправкой на старину. Следом, на до того гладком, что страшно было поскользнуться, пустыре перед храмом выросли с десяток колонн, высоченных и тонких, напоминавших застывшие в веках паучьи лапы.

Разумеется, все это «чудесное» явление не сбило меня с толку. Наученный горьким опытом, я знал, что видения подобного толка весьма субъективны, а детали прорисовываются лишь в тех случаях, когда хозяин воспоминания заостряет на них свое внимание. По сути, именно поэтому все действующие лица появились позднее всего: сначала паучиха со своим отрядом головорезов, а затем уж и сам Райт, помятый и всклокоченный.

Корабль, кстати, тоже был здесь – «Шепот» во всей своей красоте и великолепии, отражавший слега загибавшиеся обелиски своими блестящими черными боками. Собственно, оттуда-то вся пиратская братия и вылезла. По крайней мере, иных судов по близости не наблюдалось.

Однако было кое-что, от моего внимания не ускользнувшее, – явные растерянность и нервозность, овладевшие пиратской кодлой. Похоже, царившая над плато атмосфера была им сильно не по нутру. Ветер, носившийся меж жутких строений, завывал с налетом скорби и безысходности, и бравые пираты все как один втягивали головы (чья физиология это позволяла) в плечи. Даже Мама Курта, каким-то чудом, решившаяся покинуть пределы «Гнезда-17», переступала с лапы на лапу и нервно озиралась по сторонам.

– У лейров какой-то пунктик на бессмысленной мрачности?

Паяц, пребывавший в теле Райта, издал нечто вроде короткого лая, лишь отдаленно напоминавшего обычный смех.

– Как будто не ты превратила свое обиталище в подлинное средоточие кровавой жути.

– «Гнездо» хотя бы не похоже на могильник!

Лицо ассасина, все это время остававшееся невыразительным и будто вылепленным из синего воска, дрогнуло, а в серых глазах вспыхнуло пламя.

– «Гнездо» и есть один большой могильник! Смерть и вечный голод впитались в его стены так же надежно, как ржавчина. Будь я менее великодушен, сказал бы, что твой корабль – сточная канава для всего ужаса, что так пугает цивилизованных разумников. Не удивительно, что твой вид в конечном итоге истребили, акронида.

Едва ли пиратская королева рассчитывала на подобное отношение к своей драгоценной персоне, еще и на глазах у собственной команды, но понимала, с кем имеет дело, и потому роптать в открытую не рискнула. Разве что проворчала:

– Пока жива я, жив и мой вид.

Уголки губ Райта несимметрично приподнялись, изобразив кривую ухмылку.

– Все верно. Кроме того, заключенная нами сделка многое может изменить. Не зря же ты так о ней печешься.

Мама Курта промолчала, лишив меня возможности узнать детали той сделки. Одно было ясно – участие Шенга сделка в себе больше не предполагала.

– Где, по-вашему, ведьма? В Храме? Мне уже не терпится впиться в ее плоть и высосать все соки!

Паяц ничего не ответил. Взгляд его долгое время оставался прикованным к треугольной арке, за которой, судя по всему, располагался вход внутрь башни.

– Я чую присутствие, – тихо, на грани слышимости проговорил он, – но не уверен, то самое ли оно, что нам нужно.

Паучиха, явно подстегиваемая желанием поскорее покончить со всем, вздыбилась. Головорезы из ее свиты повыхватывали бластеры.

– Что значит, не уверен?! Кому еще здесь быть?!

Но Паяц лишь покачал головой.

– О, не торопись, дорогая Кельвинья. В Галактике немало мест, где проявление Теней выражается особенно ярко. И сомневаюсь, что с тех пор, когда я последний раз гулял меж звезд, это сильно изменилось. Я прежде не бывал на Шуоте, но ощущаю эхо множества лейров, что ступали по его поверхности и возносили долгие плачи в этом самом Храме. Это место, оно по-особому отмечено, и нынешняя повелительница Цитадели вполне могла затеряться среди многоголосья, оставшегося от прошлого присутствия.

– Что-то я не очень понял, Мама, – подал голос Стилг, горой нависая над всей остальной компанией. – О чем этот тип бормочет?

Мама Курта, которая лишь на короткий миг одарила здоровяка-динетина нечитаемым взглядом, обратилась к Паяцу:

– Едва ли здешние призраки опасней вас, Адис. Я не боюсь.

В ответ на это раздался утомленный голос:

– А следовало бы.

Все, включая меня, развернулись.

Странным казалось вовсе не явление Бавкиды (подобные фокусы как раз в ее духе). Удивляло то, что старуха появилась со стороны пустоши, а вовсе не из башни. Никем незамеченная, она умудрилась пересечь всю обширную кварцитовую гладь и даже сделать вид, будто только это и имело значение. Ни пыльного налета на полах просторной черной мантии, ни каких-либо иных признаков усталости и долгого путешествия ею выказано не было. Разве что горбилась чуть сильнее обычного, но уж это-то точно никто, кроме меня заметить не мог.

Пока все стояли и с приоткрытыми ртами глазели на старую лейру, Бавкида продолжила как ни в чем не бывало:

– Ибо под этим храмом таится нечто, во много раз опасней любого лейра из любых времен. Я знаю, о чем говорю. Я его видела.

– Кого? – брякнул Стилг и тут же заработал увесистую оплеуху от Мамы Курты.

– Ты что ли Бавкида? – спросила паучиха, выступив вперед и чуть склонив треугольную голову на бок. – Я о тебе слышала, но не подозревала встретить настолько дряхлое создание. Даже интересно, как ты выжила в этой глуши. Одна. Без еды. Без воды.

Похожий на росчерк кинжала рот растянулся, явив одну из самых мерзопакостных ухмылок, что появлялись на морщинистом лице наставницы лейров. Впрочем, интересоваться, кто явился по ее душу, старая лейра не стала. Лишь переместила скрытый в тени капюшона взгляд на ненаглядного ассасина.

– Что-то изменилось в тебе, Янси Райт.

Паяц коротко переглянулся с пираткой, явно задетую столь откровенным невниманием, и звонко хохотнул. При этом не шевельнув практически ни единым мускулом на болезненном лице Райта.

– Да неужто? И что же? Не подскажете, мастер?

Разумеется, Бавкида почуяла неладное. Иначе и быть не могло. Тем не менее выводы она делать не спешила и продолжила вести себя так, словно наткнулась на любопытную безделицу, а вовсе не на свору головорезов во главе с гигантской паучихой и бывшим учеником, поклявшимся отомстить за предательство. Старуха скопировала движение головы Мамы Курты, в глазах блеснуло любопытство. Несколько мгновений ничего не происходило, затем она негромко протянула:

– Занятно. – Выпрямилась и кивнула, как будто и в самом деле все поняла. – Подобной целеустремленности я прежде не встречала.

– И не удивительно, – фыркнул Паяц. – Нынешние лейры не чета мастерам прошлого. Если из тысячи найдется хотя бы один с задатками, достойными сего звания, то можно хлопать в ладоши от счастья. В остальном же это все лишь сброд и никчемные подражатели.

– Не страшно. Как только я доведу план до конца, это изменится.

– Стало быть, у нас с тобой одна цель, дорогая Бавкида. Остается выяснить, насколько сильно мы друг в друге нуждаемся. Судя по тому, что я успел извлечь из памяти этого субъекта, – тут Паяц заставил Райта поднять руку и ткнуть пальцем себе в грудь, – ты одна из немногих, в ком еще теплится дух истинного лейра. Объединим усилия и создадим же Адис Лейр, чье величие затмит все Ордена из тех, что предшествовали твоему правлению! Перезапустим историю! Как тебе предложение?

Трудно сказать, на что он рассчитывал, но реакцию старухи предугадать оказалось совсем несложно. Потратив столько сил, положив столько жертв на алтарь собственного восхождения к вершинам власти, Бавкида никогда бы ни перед кем не склонилась. Ни перед кем. Включая самого первого лейра.

Ее глаза недобро сощурились.

– Сдается мне, невежественно называть призрак древним, но иного эпитета ты и не заслуживаешь. Я не желаю знать, из какой дыры ты ведешь свое существование и как оказался заперт в этом теле. Мне достаточно одного – понимания природы тебе подобных существ и, что самое главное, их возможностей. Я боюсь, ты поторопился, захватив бедняжку Янси. Увы, он не тот, в ком твои бесценные навыки могли бы раскрыться в полную силу. А значит, нет никакой причины пресмыкаться перед тобой.

Если подобная откровенность и задела Паяца, он хорошо это скрыл. Во всяком случае, лицо Райта осталось постным, как на похоронах.

– А ты уверена в себе, старушка, – проговорил он.

– Иначе я бы не была Адис Лейр.

– И не поспоришь.

Он сделал первый шаг. Видимо, в том была его фишка – он всегда делал первый шаг. И никогда не жалел о последствиях своих действий. Но, вероятно, до того момента, как рискнул выступить против Бавкиды. Я знал свою наставницу. Быть может, не так хорошо, как следовало. Однако этого хватило, чтобы понять то, чего в бедную и заросшую паутиной черепушку Паяца и прийти не могло. Я осознал, что старуха переиграла его. Она вышла победительницей из схватки еще до того, как вступила в нее. А он так и остался неудачником, обреченным на вечное заточение.

Со стороны призрака это был грубый удар, такой же топорный, как и все, что он вытворял прежде. Тени слушались его с завидной покладистостью и струились через тренированное тело ассасина неукротимым потоком.

Вот только против хитрости Бавкиды этого оказалось недостаточно. Она легко перенаправила поток, выбив всю дурь из банды пиратов, а затем и вовсе обратила силу Паяца против него самого. И не было в этом ничего сверхзрелищного. Никаких вспышек пламени, никаких разрядов, бьющих по земле, ничего потрясающего сознание случайного зрителя. Лишь слепая мощь, разлитая невидимым озером, и два полюса, это самое озеро волновавшие.

– Я раздавлю тебя, слышишь?! – выпалил Паяц после того, как очередная попытка выжечь разум соперницы разбилась об ее невозмутимость. – Уничтожу!

Бавкида усмехнулась.

– Не голоси. Все твои мысли и так на виду. Такие же ограниченные, как и все, что ты делал ради так называемого блага… лей-ири. – И на растерянность со стороны призрака отреагировала язвительностью. – Да, я вижу твою истинную личину. Великий Адис, могучий Адис – всего лишь трус, сбежавший с Паракса, испугавшийся гнева нормалов. Жалкий червь, возомнивший себя мессией. Паяц, как он есть. Шут и ничтожество. Тьфу!

– Тебе не вернуть меня в могилу!

– И спорить не буду. Тебя ожидает вовсе не могила. Только забвение.

– Я бессмертен! – Очередным выпадом Паяц заставил один из гигантских обелисков обломиться, а его острую верхушку обрушиться на голову старухи. Разумеется, без последствий для нее. Только пиратам досталось – несколько увесистых глыб раздавили тех из паучьей команды, кому не посчастливилось вовремя спрятаться.

– Ты глуп! – выплюнула Бавкида, стряхнув с себя черную пыль, покрывшую ее тонким налетом. На отступление Мамы Курты, Стилга и еще парочки пиратов, старая ведьма внимания не обратила. – Столько лет блуждая среди Теней, ты так и не усвоил их подлинного предназначения. Их сути.

Это предсказуемо распалило Паяца еще больше.

– Это ничего не меняет! Я все равно сильнее любого лейра! Тебе меня не одолеть!

– Не одолеть? Я уже победила. Ты этого просто еще не осознал.

Тут Бавкида что-то сотворила с воздухом. Она как будто раскалила его, заставив образовать вокруг Райта странный дымчатый ореол. Что это было? Кто его знает. Возможно, очередная тайная техника, до которой мне самому еще расти и расти. В любом случае, старуха в ней явно преуспела и, даже не будучи элийрой, заставила Паяца плясать под свою дудку.

Плясать в буквальном смысле, надо добавить.

Райт, телу которого и так приходилось несладко, протяжно и горестно взвыл, а после принялся извиваться подобно одержимой демонами марионетке. Его трясло и корежило, а мышцы конечностей сгибались и разгибались, подчас в весьма непредсказуемые стороны. И все это под несмолкаемый вопль, от звуков которого сердце обливалось кровью.

– Нет, мастер! Не надо! Прошу вас!

Я без труда узнал голос самого Янси. Бавкида – тоже, только ее это не остановило. Явно довольная производимым эффектом, она удвоила напор, вынудив любимого ассасина дергаться, подобно пресловутому угрю на раскаленной сковородке.

Если б я мог, то вмешался бы. Но такой возможности у меня не было. Оставалось лишь смотреть в ожидании конца издевательствам.

– Пожалуйста, прекратите! – Паяца не было слышно, но Райт захлебывался слезами. – Я… я все сделаю! Я клянусь, я все сделаю! А-А-А!

Если бы я не знал Бавкиду, решил бы, что все происходящее доставляет ей удовольствие. По крайней мере, выражение ее лица отражало все большее удовлетворение. Старуха проговорила:

– Вот теперь ты начинаешь понимать.

Она сотворила неопределенный пас рукой, из-за чего ассасина распластало по зеркальной поверхности кварцита: лицо вниз, руки и ноги – в стороны.

Вопль оборвался.

Зато с отражением стали происходить заметные перемены.

Поначалу все оставалось в точности так, как и в реальности, но со временем та полупрозрачная хмарь, что обволакивала тело Райта своими туманными кольцами, начала рассеиваться. Тихие всхлипы ассасина окончательно сошли на нет. Стало казаться, будто он окончательно лишился сознания, но затем…

Нечто бесформенное выползло из Райтовых рта, ноздрей и глаз и, словно под сторонним давлением, втянулось в отполированный камень.

– Думаю, местный Хранитель обрадуется твоему обществу, – сказала Бавкида.

Я решил, что ее слова предназначались ассасину, но едва присмотревшись к кварциту, осознал свою ошибку. Внизу, в отражении безмолвно бесновалась и корчилась рожа. Мерзкая стариковская рожа, заключенная в изнанку материального мира и неспособная никому навредить.

Едва разделавшись с паразитом, старуха устремила все внимание на остатки пиратской команды. Мама Курта, Стилг и еще несколько головорезов, переживших шторм, учиненный парой лейров, старались держаться подальше, едва ли не на границе каменного озера.

Бавкида сделала им знак подойти, но те лишь отступили еще на шаг назад. Это развеселило старую лейру.

– Хотя бы снабдили меня транспортом, – со звонким смешком выдала она и, подхватив Тенями бесчувственное тело Райта, направилась в сторону «Шепота». На шайку пиратов она даже не оглянулась.