Придворный портной из Арилидилла (СИ)

57. Сердце мира

Следующий день проходил мучительно медленно и трепетно. Ян то ходил по дому, то сидел в кресле, то стоял у окна и смотрел на пыльную улицу, по которой с радостными криками носились люди, потомками стремясь во дворец. "Король воскрес! Воскрес!" — вопили они, расталкивая друг друга и пытаясь пробиться ко дворцу. Весь город в тот день всколыхнуло, и каждый считал своим долгом посмотреть на старого короля, выходя на улицу и становясь частью толпы. Только путники сидели дома, ожидая грядущего дня. И ни один горожанин не знал, что завтра должна решиться судьба войны, которая враждебно нависала над Лирдоном, собираясь его поглотить в хаосе и огне.

Однако этого не произошло. Люди выиграли эту войну, и им уже оставался лишь последний шаг. Бесы не давали отпора — они сражались, но без ярости, без желания биться, вынужденные защищаться. Рыцари загнали их в угол как зверей и сами вынудили напасть. И пролилась кровь. Большая и бессмысленная. Чем же руководствовались черти? Они люто ненавидели рыцарей, обрёкших их на вечные муки под землёй. Но в то же время они сражались за свою же свободу без пламени в сердцах, отдавая предпочтение интересам простых людей. Даже солдатам они давали шанс и до последнего были готовы простить их. Они заслужили истребление? Неужели их надежда повлечёт за собой наказание? Разве по таким законам живёт этот мир?

Ян отошёл от окна и окликнул Таситурна. Юноша вышел через дверь на кухне на задний двор. Великан вопросительно посмотрел ему вслед, почесал затылок и вышел за ним. Ян стоял с опущенным мечом в руке, смотря на бегущие по небу облака, окутывающие зенитное солнце. Он развернулся, подняв меч и кивнув головой.

— Не хочу сидеть, сложа руки.

Таситурн покачал головой, вздохнул и взмахнул рукой. Серебристое лезвие выстрелило с лязгом из браслета, превратившись в меч. И снова поднялся на пустыре звон металла, не утихавший в тот день до глубокой ночи…

***

Длинные тени от восходящего солнца накрыли собою Лирдон, погрузив его в полу-мрак. Розоватый диск постепенно поднимался над стеной, разгоняя серые тучи. Только на лазурных сводах дворца сверкали золотистые лучи, усеивая площадь бликами. Колона из повозок уже выстроилась в полной готовности. Но на этот раз их было намного меньше — взрывчатку решили не брать, чтобы лишний раз не пугать население. Точнее, не брать её приказал король. Если бы не он, Виктория бы и дальше таким образом избавлялась от маллумалов. В то утро правитель стоял на пороге дворца вместе с ней и путниками, в очередной раз упрекая её в чрезмерной жестокости и холерической безрассудности, сложив руки за спиной, нахмурив брови и смотря ей прямо в глаза сверху вниз.

— Виктория, мне кажется, ты слишком устала. Тебе нужно отдохнуть.

— Нет! — ответила ему резко женщина.

— Закончите войну, я выпишу тебе отпуск. И вообще, мне жаль, что я вернулся только к последним её дням. Я доверился тебе и не стал вникать в её ход, но, чувствую, что-то там не ладно.

— Нет, Ваше Величество, всё ладно! — раздражённо повысила голос Виктория, стараясь учтиво улыбаться.

После этих слов она, ничего не говоря, побежала вниз по ступенькам, чтобы отдать приказ к движению. Король вздохнул и обернулся к Яну, стоявшему позади.

— Юноша. Я вижу, что она за человек. Скажи мне правду, она первая развязала войну?

Ян замялся, смотря в глаза старику и откровенно не зная, что ему ответить. Наконец, он вдохнул воздух в грудь и ответил коротко:

— Нет.

— Хм-м… Как бы то ни было, прошу, проследи, чтобы она сделала всё как я приказал. Пожалуйста, меньше кровопролитий. Прошу.

— Да, да, конечно! — убедительно ответил Ян.

— И ещё. Позже, когда вернётесь, расскажите мне, как всё было. Я надеюсь все вернутся? Или хотя бы постараются. Виктория говорит, силы врага иссякли и не представляют опасности. Ох-х…

— Прошу, не волнуйтесь, всё будет так как вы приказали! Всё будет правильно.

— Правильно? — взглянул с тревогой старик на Яна.

Юноша остановился, тоже заглянув в его глаза и поняв всю ответственность за это слово. Ему стало горько и неприятно от чего-то, путник вскинул голову, зажмурил глаза и кивнул.

— Правильно.

— Тогда ступайте.

Путники спустились с лестницы, подойдя к телеге во главе колонны. Как только они забрались, по цепочке раздались голоса, и повозки двинулись вперёд. Ян взглянул мельком на Викторию, сидевшую в углу на ящике, накрытом тряпкой. Солнце преливалось на отполированных серебристых латах, а её плащ свисал с борта повозки. Но лицо женщины было другим, не таким парадным и торжественным. Тяжёлый взгляд рыцарь устремила в пол, а рукой без перчатки прикасалась к красному обгоревшему лицу. Часть бинтов сняли, и они покрывали лишь переносицу и лоб. Грубо обрезаные локоны волос прыгали вместе с тем, как повозка наезжала на камни, но сама Виктория оставалась неподвижной и скованной, злобно смотря в пол и сжимая рукой тряпку, на которой сидела. Ян отвернулся, устремив взгляд вперёд и угрюмо зажмурившись от солнца.

Вскоре колонна приехала к пещере на восточной окраине города. Холм земли неподалёку от стены находился на пустыре, далеко от домов. Возле него не росло ни травы, ни деревьев, только мёртвая растрескавшаяся песчаная земля. Лошадей остановили возле неё. Воины тут же разошлись и начали выполнять приказания согласно плану. Кто-то доставал доски из телег и ставил баррикады на входе в пещеру, кто-то строился под руководством рыцарей. Виктория подошла к одному из уже построившихся отрядов, спросила что-то у рыцарей, махнула рукой, и воины двинулись в пещеру вместе с ней. Ян наблюдал за всем этим с беспокойством, погружённый в свои мысли, и не придал этому значение. Но вдруг он будто опомнился и кинулся к Виктории, окликнув её.

— Постойте! Подождите нас!

— Куда? Приказа не было. Сидите тут, — пренебрежительно отозвалась она.

— Как это, сидите? Король сказал…

— Мало ли, что король сказал! Не мешались вы мне ещё там!

— Мешались? Да если бы не мы, вы бы так и не смогли ничего начать! Мы… мы помогли вам убить первых магнисс!

Виктория махнула рукой, отправившись в пещеру за отрядом и не проронив ни слова. Ян широкими шагами уверенно пошёл за ней, но она резко развернулась и рявкнула:

— Стоять!

Ян развёл руками и отошёл от пещеры к Таситурну, стоявшему посреди пустыря. После этого путник метался туда-сюда, смотрел на работу солдат несколько минут. Вскоре они её завершили и стали возле баррикад в полной готовности. Воцарилась тишина, лишь ржание коней и редкие перешёптывания солдат слышались позади.

— Сердце мира, называется. Хуже армии не видел, — шептал про себя Ян, смотря на солдат, озиравшихся как жаворонки по сторонам и со страхом смотревших в темноту пещеры.

Вскоре он успокился и тоже стал неподалёку от баррикад, сложив руки. Раздражение ушло с его лица, и он спокойно смотрел вперёд с какой-то слабой ухмылкой.

— А ну уйдите оттуда! От баррикад отошли, я сказал! — закричал на них какой-то рыцарь.

Ян стоял, даже не слыша его, смотря неподвижными глазами в темноту, задумавшись. Но вдруг его будто ужалило, и он бросился в пещеру, скрывшись в тени. Таситурн быстро прошмыгнул за ним.

— Куда?! — взревел рыцарь.

Но путники уже убежали далеко и слышали лишь его удаляющийся неразборчивый крик, хруст земли под ногами и далёкие шорохи в глубине пещер.

Вскоре свет позади пропал, и путники оказались в полной темноте. Ян время от времени останавливался, пытаясь нащупать хоть что-то. Коридоры разветвлялись, множество поворотов встречалось им по пути, но странники никуда не сворачивали. Вскоре под ногами стала чувствоваться уже не земля, а какой-то гладкий камень или плитка. Ещё через некоторое время развилки наконец кончились, коридор расширился и превратился в единый проход, ведущий лишь вперёд, в полную темноту.

Путники шли по коридору, опираясь на стену и напряжённо всматриваясь во мрак. Вскоре вдали они увидели свет. Странники со всех ног побежали вперёд и быстро приблизились к нему. Это был факел в железном держателе, висевший на стене. Пламя тускло освещало коридор, открывая глазам пол, уложенный тяжёлыми гладкими плитами, и такие же каменные искусно обтёсанные стены. Ян осторожно протянул руку и уже взял факел, как вдруг путники вздрогнули — неожиданно во тьме раздался сдавленный стон. Они осторожно прошли вперёд и замерли в молчании, опустив головы. В луже крови посреди коридора лежало укутанное в разорванный балахон тело. В полутьме видна была лишь красная рука, распростёртая на полу. Бескожие пальцы редко вздрагивали, и из тьмы раздавались слабые стоны и хрипы.

— Рыцари… — проговорил Ян, смотря на чёрный скомканный балахон с пятнами крови.

Его голос пронёсся глухим эхом по коридору. Тут же мрак будто ожил, и вокруг всё зашевелилось, зашуршало и зашипело в ответ. Путники прижались к стене, испуганно озираясь по сторонам. Шорохи слышались где-то в земле, сопровождаемые неразборчивым шёпотом и кряхтением. Пламя факела в руке юноши вздрогнуло. Прямо возле Яна с потолка что-то посыпалось, и путник отскочил в сторону, направив туда свет. Из круглой дыры в стене высунулось бескожее лицо в капюшоне, размахивая маленькой рукой с острыми когтями и враждебно бормоча что-то, оскалив белые зубы.

— Пошли.

Путники прижались к стене и отошли подальше, двинувшись вперёд по коридору. Бес ещё долго скалился и шипел им вслед, пока они не отдалились на несколько метров. Вскоре позади раздался шёпот и тихие лёгкие шаги. Затем стон, снова шорох и бормотание. Странники некоторое время осторожно прислушивались. Ян медленно развернулся и вернулся назад, выставив перед собой факел. Юноша разглядел лишь густую лужу крови и багровые следы ладоней на стене.

— Забрал, — прошептал он.

Через некоторое время коридор раздвоился. Главный путь по-прежнему шёл дальше, но от него отделялся ещё один такой же. Причём во втором на стенах горели факелы, а в основном царила непроглядная темень. Ян, некоторое время подумав, снял со стены новый факел, поставив затухающий на его место, и повлёк Таситурна в тёмный главный коридор.

— Не будем сворачивать.

Путь шёл ровно, никаких звуков странники не слышали, но и света впереди тоже не было видно. Так они двигались очень долго, пока с факела на начало капать на пол. Его пламя постепенно затухало.

— Вернёмся? Или не успеем?

Великан фыркнул что-то в темноте, подтолкнув Яна. Путники побежали вперёд по коридору, ускоряясь с каждой минутой. Пламя затухало всё быстрее, лишь маленькие его остатки освещали дорогу. Но коридор так и не кончался, а огонь уже почти потух. Но, к счастью и удивлению, коридор вдруг резко повернул и вдалеке, в десятке метров, показалось пламя. Странники рванули туда, Ян бросил факел на пол и подбежал к новому, сходу вцепившись в подставку и схватив его с облегчением. Тяжело дыша, юноша выставил его вперёд, пытаясь осмотреться в сумраке. Коридор кончился, и впереди стояла чёрная завеса, видимо, очень большое помещение. Ян неподвижно осматривал его, спокойно водя глазами и разглядывая полу-тьму. Но ничего рассмотреть не получалось. Юноша видел лишь странные тёмные кучки на полу, похожие на горстки земли. Через мгновение по его спине пробежал лютый холод, и он замер, в ужасе сжав факел в руке так, что побелели пальцы. Чёрные комки быстро задвигались, один за другим разворачиваясь и резко вскидывая головы, смотря на странника десятками пустых глазниц. Ян поднял факел и попятился назад — вся комната, куда доходил свет факела, была набита бесами, которые сидели на полу спинами к коридору. Все они как один обернулись, недвижимо наблюдая за дрожащим пламенем факела. Ян отошёл назад, уперевшись в Таситурна. И тут тишину разорвало жуткое шипение и стрекотание как в змеином гнезде. Путники резко развернулись и со всех ног побежали назад, глотая воздух и топая по каменным плитам.

Ноги в мгновение ока принесли их назад к развилке. К этому времени факелы во втором коридоре потухли, и там тоже стало темно. Ян вздохнул, вытер рукавом лоб и сглотнул слюну. Бесы не погнались за ними, и шипение уже давно утихло. Путники пошли по второму коридору. Быстрыми шагами они быстро нагнали то место, где факела ещё не потухли. Очевидно — рыцари зажигали их по пути. Двое начали спешить, чтобы догнать их.

— Дальше идём по факелам. Глупо было идти в темноту, — констатировал Ян то ли для Таситурна, то ли для себя.

Но их спешку тут же снова пресекла темнота. Факела на стенах кончились, и впереди ничего не было видно. Ян вздохнул, судорожно проморгавшись и взявшись за подбородок.

— Странно…

Сменив огонь, они прошли немного дальше. Ян стал невольно замедлять шаг и часто оборачиваться, выпучив дикие глаза на высохшем одержимом лице. Впереди начали раздаваться шорохи. Скрипучие тонкие голоса бесов шептались во тьме, и путники неизбежно шли прямо на них. Вдруг за стеной снова послышался стук. Юноша вздрогнул, испуганно вскинув голову. Прямо над ними в потолке зияла круглая дыра, из которой тихо сыпалась земля. Как только юноша посмотрел на неё и направил туда факел, движение затихло. Ян указал Таситурну на дыру, и гигант тихо ухнул и кивнул. Они двинулись дальше, беспокойно озираясь. Эта дыра выбила их из колеи, и теперь везде мерещелись эти проходы и туннели вместе с шорохами и стуками. Но неожиданно юноша замер как вкопанный, когда под его ногами что-то хлюпнуло. Он опустил глаза и остолбенел — на полу была огромная тёмная лужа крови, будто её плеснули из ведра. Лишь только по коридору пронёсся этот мерзкий всплеск, прямо перед странниками во тьме кто-то зашипел. Они попятились назад, остановились и замерли на минуту, слушая тихое бормотание и шёпот. Но коридор был один, и путь тоже один — вперёд. Поэтому, собравшись с духом, Ян выставил вперёд факел и напролом быстрыми шагами пошёл во тьму, опустив голову и сморщившись с прищуром. Сердце бешено забилось, под ногами он слышал чавканье крови, а впереди всё усиливалось враждебное шипение. В какой-то момент путник остановился и зажмурился, но его вперёд подтолкнул Таситурн. Ян сделал шаг и упёрся ногой во что-то живое. Сердце пропустило удар, и юноша испуганно втянул в себя воздух, распахнул глаза и отскочил назад.

— Non veniet! — радался сдавленный вскрик.

На полу сидел бес, дико вздыбившись и закрывая собой другого, распластавшегося в луже крови. Тело второго было очень маленьким и изуродованным, будто разрезанным на куски. Он бездыханно опустил на мокрый камень голову, накрытую чёрной тряпкой. Живой бес шипел и рычал, расставив руки и кидаясь на путника.

— Non veniet! — снова вскрикнул он, скаля зубы.

Таситурн и Ян прижались к стене и быстро пошли вперёд, отойдя подальше от беса, который всё бубнил и повторял одно и то же, став на четвереньки и смотря им вслед пустыми глазницами. Через пару шагов они наткнулись на что-то незаметное в сумраке затухающего факела. Ян споткнулся, выругался, скорее от испуга, и спешно проскочил вперёд. Но за этим не последовало ни рычание, ни шипение. Юноша обернулся и увидел труп человека в латах. В полумраке он видел лишь отливающие бликами доспехи, вымазаные в крови. Вокруг него сидели три беса, бессмысленно уставившись в сокрытое тенями мёртвое лицо. Они молчали и, казалось, даже не дышали, сложив на коленях руки и не отрываясь смотря на рыцаря. Ян развернулся и быстрыми шагами пошёл дальше, потянув за собой Таситурна.

Вдруг по коридорам разнеслось жуткое эхо душераздирающего животного визга. Леденящее дуновение налетело на путников, затушив и без того слабое пламя факела. Ян оторопел, замерев и уставившись в черноту круглыми глазами. Таситурн взял его за плечо и повёл вперёд, опираясь на стену.

К счастью, впереди их ждала развилка, откуда и раздался крик. В кромешной тьме не было видно абсолютно ничего, лишь спасительный свет пронзал её, дрожа где-то вдалеке. Странники без раздумий бросились туда. Их ослепило яркое, недавно зажжённое пламя факела. Они попали в крохотное круглое помещение, усеянное дверями. Все они были закрыты на замки, а на полу возле одной лежал бес, схватившись за балахон и ворочаясь на полу со стонами. Его каменное бескожее лицо застыло, лишь хрипы раздавались из глотки и лицевые мышцы дёргались в спазмах. Увидев путников, он сразу же закряхтел, подняв руку и тыча пальцем в дверь напротив себя, толкаясь ногами и упираясь спиной в стену. Таситурн и Ян посмотрели на него, потом на дверь, потом друг на друга. Но ничего не менялось: бес хрипел и корчился, указывая на дверь и смотря на странников круглыми чёрными глазницами. Ян с опаской подошёл к ней и приоткрыл со скрипом, заглянув внутрь. Там оказался короткий коридор, а в его конце виднелась большая хорошо освещённая комната, совсем не похожая на другие. Юноша подозвал Таситурна, и они пошли туда, оставив беса в каморке с множеством дверей. Пройдя по коридору и попав в зал, они закрылись руками от яркого неестественного света. Над чёрными железными подставками в воздухе парили жёлтые магические сферы, озаряя всё вокруг. Ступеньки спускались вниз, ведя на квадратную арену. Посреди неё возвышался каменный трон огромной высоты, на котором скрючившись сидел бес в капюшоне, поставив локти на колени и держа дымящуюся сигарету. Перед троном на арене стояла грузная широкая фигура в чёрном балахоне, задрав голову и смотря на чёрта. Путники тихо спустились по ступенькам и спрятались, наблюдая за ними в ожидании.

— Это конец, Лисандрос. Сдайся, — заговорила усталым басом широкая фигура.

— Зачем вы пришли сюда? Чтобы лишить меня не только надежды, но и духа? — ответил ему магнисса с высоты каменного трона.

— Нет. Я пришёл образумить тебя.

— Образумить меня? — непонимающе приоткрыл рот чёрт. — Неужели вы не видите, что делают рыцари? Неужели вы согласны с ними? Вы согласны с их наплевательским отношением к людям? Простым людям, которым эта война по боку. Они жертвовали ими, сжигали их дома, подставляли под удар, чтобы приманить нас.

— Я… Я не согласен! — слабо воскликнул здоровяк, взявшись за сердце. — Но я согласен с тем, что они хотят вас истребить. Пойми, Лисандрос, вы всего лишь нечисть. Ваш разум и воля — иллюзии. Вы сражаетесь за иллюзии! У бесов нет души, Лисандрос. Прости меня за эти слова…

— Нет! — воскликнул вдруг взволнованно бес, привстав на троне и устремив глазницы на человека в балахоне. — У меня есть душа! Это правда! Я призывал новых собратьев с помощью неё! Котёл, звезда, свечи, я делал всё по записям Бахогавана, и у меня получилось! Он тоже делал это раньше! И, к тому же, я могу использовать каббалу! Ведь это значит, что у меня есть душа?

Гензель тяжело вздохнул, сильнее сжав ткань балахона на груди.

— Это иллюзия, Лисандрос. Это всего лишь иллюзия…

Магнисса снова сел на троне и выдержал тяжёлую паузу, вдохнув в лёгкие дым и стряхнув пепел с сигареты.

— Неужели я не имею права судить? Или моё понимание мира как-то искажено? Я уже ничего не понимаю… — прошептал он сквозь дым.

— Оно не искажено. Просто ты понимаешь мир не так, как это делают люди. Это лишь… иллюзия! Это как болезнь. Представь, что ты просто заболел!

Бес приглушённо хрипло засмеялся, покачав головой.

— Вы разговариваете так, будто боитесь меня. Почему вы боитесь нас? Мы сделали вам что-то плохое?

Гензель засопел, сложив руки и переминаясь на месте.

— Ведь вам тяжело говорить мне, что я не прав, потому что я прав? Например, вы ведь лжёте тем двоим. Странникам.

По спине Яна пробежал холод.

— Почему вы не скажете им, кто вы такой? Вы понимаете, что настраиваете их против себя, но всё равно лжёте.

— Я… я лгу во благо.

— Всё равно, я не понимаю.

— Лисандрос…

— Уходите. Мир решит мою судьбу.

Гензель печально опустил голову, и его фигура беззвучно растворилась в воздухе. В то же мгновение позади послышались раздражающие тишину резкие голоса и топот людей. Дверь с силой распахнулась, и в коридор ворвался отряд рыцарей. Они выбежали из тьмы и высыпали на арену перед троном с криками и бранью. Путники в это время отошли в сторону, спрятавшись за пьедесталом со светящейся сферой.

— Вот ты где! — раздался севший рычащий голос Виктории.

Она растолкала рыцарей и вышла к трону, задрав голову и быстро дыша, скалясь как волк. Женщина металась по арене, пока магнисса спокойно сидел на возвышенном постаменте и безразлично смотрел на неё. Он бросил вниз сигарету, встал и скрылся за спинкой трона, принявшись спускаться по ступенькам. Стали раздаваться его звонкие шаги, заглушаемые нарастающим рёвом рыцарей. Вдруг кто-то из них стал бить мечом по латам, за ним это делать принялись все. Они гудели и ухали, стуча металлом в такт шагам беса. Магнисса спустился по винтовой лестнице позади постамента и вышел на арену, став перед Викторией с бессильно опущенными руками. Женщина замерла, смотря на него и вздымая грудь, дыша как зверь и выпуская пар. Рыцари затихли.

— Нет больше надежды. И веры тоже нет.

Магнисса упал на колени, опустив руки как плети и задрав голову, смотря в потолок.

— Ничего нет…

Позади рыцарей послышался шёпот и топот маленьких ножек. Из темноты один за другим выползали бесы, собираясь в кучу и неотрывно смотря на своего магниссу. Их широкие глазницы, казалось, ещё больше расширились, и все они перестали даже дышать, оцепенев и держась друг за друга руками. Они собирались бесшумно, и рыцари не замечали их, люто выпучив глаза на Викторию и магниссу с нетерпеливыми оскалами.

Женщина маленькими шагами подходила к бесу, подняв меч над головой. Её плечи вздрагивали от напряжения и эйфории — огонь разливался по всему её телу. Рыцарь едва стояла на ногах, в голове гудело, и всё вокруг покрывалось пеленой, а её лицо перекосила судорожная улыбка. Не помня себя, она подошла к бесу, смотря в его недвижимое уродливое лицо с жёлтыми прокуренными зубами. Не отрывая звериный взор от его пустых глазниц, Виктория сжала меч так, что почувствовала боль в костяшках. Рыцарь стиснула зубы и резко судорожно взмахнула мечом…

Но неожиданно её клинок замер. Виктория выпучила глаза и растерянно попятилась, всё ещё бессмысленно улыбаясь. Перед ней расставил руки рыжий грязный юноша с впавшими потемневшими глазами, опущенными бровями и сжатыми тонкими губами. Ни одна его частица не вздрагивала в волнении — он стоял твёрдо, смотря прямо в глаза рыцаря, подобно зверю. Этот взгляд пронзал Викторию насквозь, отчего её сердце начинало биться ещё сильнее, на лбу выступил пот, а веко забилось в судороге вместе с верхней губой. Горло сводило, и она не могла достать из себя ни слова. В зале повисла мёртвая тяжёлая тишина.

— Ах ты мразь…

Она стиснула зубы и кинулась на Яна, заведя над ним меч. Но в тот же миг её сзади схватила мохнатая рука в чёрном обвисшем рукаве, остановив удар.

— Надежда есть. И вера…

Гензель с трудом сглотнул ком и сжал руку Виктории, отчего та скрючилась и захрипела, бросив меч на пол.

— Тоже есть.