Придворный портной из Арилидилла (СИ)

50. Сердце мира

Солнце уже начинало понемногу садиться, и мягкий фиолетовый свет сумерек заливал Лирдон. Ян и Таситурн сидели на кухне и пили чай. Юноша всё никак не мог допить его, то и дело бормоча и шепча что-то, а то и вовсе начиная говорить вслух сам с собой. Иногда он говорил и с Таситурном, но только изредка, чтобы задать какой-нибудь вопрос, на который можно было ответить только кивком головы.

— Вот ты согласен со мной?

И великан молча кивал.

— Мне кажется, что всё это идёт не так, как должно. Всё может закончиться очень плохо. Я надеюсь, рыцари одумаются. А самое главное, Виктория!…

Он встал со стула, начав ходить по комнате.

— Я понимаю их настрой, понимаю, что всё это идёт к войне! Но такое отношение хорошим не закончиться! Это уже не боевой дух и задор, это что-то гадкое и неправильное! То, что они не согласны с правительством, уже плохо! Это может перерасти, перерасти… — повторял он озабоченно одни и те же слова, смотря то в пол то в потолок. А Таситурн лишь водил за ним печальными тревожными глазами, подперев голову рукой.

Ян ненадолго замолчал, остановившись, а потом беспокойно посмотрел на спутника дикими глазами и прошептал:

— Таситурн, а что если это из-за нас? Ведь маллумалы оставили эти отпечатки в ту же ночь, когда мы убили поставщика? Нас же видел магнисса… Мы же убили… на его глазах, — стал взволнованно запинаться юноша, опустив глаза в пол и сдвинув брови.

Но тут же он встрепенулся, разворошив копну длинных волос на голове.

— Нет, нет! Я уже думал! Нельзя так думать! Нельзя… — снова озабоченно заговорил он сам с собой. — Мы же не убийцы, Таситурн? Я убийца?

Великан испуганно замотал головой, а потом замер и уставился на Яна.

Но их прервал неожиданный грохот на улице. Стёкла в доме вдруг задрожали, а стены заходили ходуном. Ян сразу же выбежал из кухни в зал, припав к окну. Мимо его жилища по улице неслась длинная колона с телегами, наполненными чем-то чёрным. Они всё не кончались, а путник смотрел на них и смотрел, пытаясь разглядеть груз. Но он так и не понял, что они везут. Тревога прокралась в его душу.

— Таситурн!

Он развернулся, но великан уже стоял рядом с ним, смотря на повозки и водя головой им вслед.

— Куда они?

Гигант фыркнул, не переставая водить головой. Когда колонна пролетела мимо дома, оставив столб пыли в тусклом свете заката, Ян отошёл от окна.

— Что, опять что-то случилось?

Путники стояли в исступлении, не решаясь сдвинуться с места. Ян скованно прошёл дальше по комнате, подойдя к креслу. Он коснулся спинки, но не сел, замерев и хмуро впившись взволнованным взглядом в Таситурна. В тот же миг великан сорвался с места, рывком распахнул дверь и выбежал на улицу. Ян рванул за ним, захлопнув её за собой.

Пока путники бежали по городу по следам телег, солнце уже спряталось за дома, но мир был ещё светел. Вскоре они увидели, что дорога обрывается, сталкиваясь с другой улицей. Она показалась Яну знакомой, но он никак не мог вспомнить, почему. Вроде бы, он здесь уже бывал. Странники свернули, двинувшись по этой улице. Она была закручена кольцом вокруг большого лысого холма. Путники обогнули его и остановились — след повозок кончился. Только тогда Ян понял, почему это место показалось ему знакомым. Это было городское кладбище, которое располагалось на этом самом холме. Юношу будто прострелило, в груди поднялся необъяснимый страх. Он кинулся дальше по улице и вскоре увидел телеги, стоявшие у его подножия, прямо возле железного кладбищенского заборчика. Там крутились люди в латах, а солдаты уже разгружали последнюю повозку. Они катили на кладбище какие-то бочки, покрытые чёрной матовой пылью. Там, за небольшим скрюченным деревцем, Ян увидел двоих рыцарей, говоривших о чём-то.

— Точно всё рассчитали?

— Да, да. Дома далеко, до них не достанет.

— Ага.

Рыцари стояли возле той самой покосившейся будки, где Ян и Таситурн были ночью, и где находилась лавка дэусита-поставщика. Ниже по холму виднелась огромная пещера, уходившая вглубь земли. Она была огорожена стеной из мешков с песком и выходила прямо на улицу. Ранее люди всегда сторонились её. Возле пещеры складывали бочки воины, заваливая ими вход. Путники растерянно наблюдали за этим, не решаясь сдвинуться с места. Вскоре к ним с холма пошёл какой-то угрюмый солдат. Подходя ближе, он ещё издалека крикнул:

— Эй, вы местные? Мы же всех предупредили, чёрт побери! Что вы тут забыли?..

И тут всё вокруг охватил чудовищный грохот. Содрогнулась земля. Оглушительный хлопок раздался с холма, повалив путников на землю. В небо ударил огромный столб красного пламени, затрещав и засверкав искрами. В ушах зазвенело, и Ян не в силах был даже открыть глаза от жара. Раздались крики. Путник отполз подальше, натянув на лицо рубаху и кашляя, с трудом раскрывая дрожащие веки. У подножия холма, там, где была пещера, полыхал огонь, оставляя под собой чёрное пепелище. Его языки тянулись к тёмному небу, танцуя и порождая ужасающие длинные уродливые тени. Из огня слышались хриплые сдавленные крики. Когда пламя осело, Ян разглядел, что повозки отъезжают от холма, а рядом с ними идут рыцари с довольными физиономиями. Вдруг раздался скрип, и покосившийся кладбищенский заборчик упал. Из огня, охватившего поднятые на воздух взрытые куски земли, выползали тела в опалённых балахонах. Они кричали и стонали, воя как волки, некоторых выносили на руках другие, с опалёнными, оплавленными лицами, покрытыми копотью. Ян смотрел на всё это в оцепенении, чувствуя внутри себя жуткий холод. Его нижняя губа дрожала, будто на ней застыло какое-то слово, но юноша уже потерял дар речи. Пока черти расползались в стороны в агонии, из огня вышла полыхающая словно древний идол фигура. Бес шёл твёрдо, подобно скале, скрипя железным телом и с трудом переставляя тяжелеющие с каждой секундой ноги. Расплавленный металл вперемешку с кипящей кровью капал с него на землю, шкворча и треща. Ступня магниссы подкосилась, и он бессильно свалился на колени, вскинув руки к небу.

— Будь проклята! — разнёсся по миру шквалом леденящий голос, похожий на вой.

И тело магниссы упало на землю, окутанное пламенем, превращаясь в бесформенные чёрные останки.

Ян стал подниматься, не отрывая глаз от пожара, отражающегося в его дрожащих зрачках. Но вдруг юноша снова припал к земле, и его сердце пропустило удар, когда раздался ещё один глухой взрыв. Разворочённая пещера изрыгнула клубы огня вместе с кусками дерева и земли, засыпав дома, стоящие поодаль от холма. Пламя в мгновение ока охватило их, забегав по крышам. Окна начали трескаться, копоть поползла по стенам вверх. Люди с воплями высыпали на улицу, кашляя и задыхаясь от клубов дыма.

Рыцари с криками и бранью остановили колонну, кидаясь на телеги с криками:

— Пожар! Стойте! Тушите дома!

— Проклятье, что это был за взрыв? Этого не должно было быть!

— Что-то в пещере рвануло! — расслышал Ян, хватаясь за звенящие уши руками и пытаясь подняться, оглушённый воем и грохотом.

Рыцари пытались остановить испуганных лошадей. Животные бешено храпели и визжали, копая землю ногами и вырываясь из упряжек. Воины скинули тряпки с нескольких телег, на которых стояли несколько больших бочек с водой. Солдаты судорожно хватали вёдра, кидаясь к домам и закрываясь руками от жара, расплёскивая всю воду.

— Пошли отсюда нах*р, остолопы! Назад! — вскричал один из рыцарей.

Он подлетел к бочке, пронзил её мечом и кинул его со звоном на землю. Рыцарь взмахнул рукой, и струя воды ударила из сосуда, собираясь в капли и взлетая в воздух. Маг размахивал рукой, направляя воду в огонь. Пар и дым струились, закрывая собой пламя, но оно продолжало тянуться по стенам, разрастаясь и пожирая постройки одну за другой.

Люди выбегали из домов, с ужасе озираясь вокруг и в исступлении смотря на рыцарей и на чёрные трупы, которыми было усеяно подножье холма. Бесы выпрыгивали из огня, скидывая балахоны и оголяя бескожие красные обгоревшие тела. Они скакали по крышам домов с криками и рёвом, покидая кладбище. Луна поднималась в небо, заливая светом оранжевый от пожара песок. Немолодой мужчина с окаменевшим лицом вытягивал из горящего дома женщину с ребёнком, смотря стеклянными глазами в землю. Женщина кричала, стягивая с головы платок, содрогаясь и волочась по земле.

— Там! Там! — закричала вдруг девочка на руках у мужчины, непонимающе указывая на рядом стоящий дом.

Огонь и дым поглотили его уже полностью, он давился клубами, выталкивая их из окон. Чёрные от огня стены косились, грозясь сложиться, как башня из карт. Возле входа в дом лежал огромный кусок земли, вылетевший из пещеры вместе со взрывом. Дверь, к которой со всех сторон уже бежали языки пламени, судорожно билась об него. Люди были заблокированы в доме.

Ян вдруг вскочил с земли, потянув за собой Таситурна и спотыкаясь. Он подбежал к обломкам и потянул их на себя, беспомощно хватаясь за торчащие палки и копая руками землю. Великан вытягивал доски, раскидывая их вокруг. Сзади них стояли люди, в оцепенении смотря на уже готовый обрушиться дом. Слышались стоны женщины, лежавшей на земле, сцепившей зубы и бормотавшей что-то.

Вдруг будто сама луна замерла на небе вместе с бесами, как один остановившимися на крыше одного из домов. Они замерли, смотря пустыми глазницами на пожар, людей, жалких рыцарей, кидающих вёдрами воду на пламя. Черти положили раненных на крышу, кинувшись вниз чёрным облаком. Как насекомые, они бросились в огонь, заметавшись в пожаре. Они ползли по стенам, вспыхивая один за другим, как сухие листья, и падая вниз. Одни забирались в окна, разламывая доски голыми руками и разбивая стёкла, другие валились вниз, не достигнув цели. Маллумалы скидывали объятые пламенем одежды, тушили их об землю и снова прыгали ввысь, прорываясь в дома. Один за другим они возвращались оттуда с людьми на руках, опуская их на землю к ногам толпы. Раздавались крики, плач, люди бросались к своим родным, обнимая их со слезами и испуганно смотря на бескожих уродов, которые ненадолго задерживались возле них, а затем снова бросались в огонь. Наконец, дверь за глыбой земли вздрогнула, петли хрустнули, и множество облезлых рук оторвали её, выкинув в пожар. Они упёрлись в камень, толкая его с бешеным воем. Но глыба не двигалась с места. Тогда народ начал тоже подбегать к ней, хватаясь руками, раздирая в кровь пальцы и ногти. Наконец, обломки с трудом оттянули, и из щели протиснулись люди с криками радости и ужаса. За ними на улицу высыпали черти, заливая шипящей багровой кровью песок. Увидев их, народ испуганно отстранился в сторону, замерев и уставившись покрытыми копотью красными потными лицами на них. Никто не проронил ни одного слова, и маллумалы взмыли ввысь, прыжками забравшись на дома, подобрав с крыш раненых и скрывшись во тьме. Ян повернул голову, бросив взгляд со злобой и презрением на рыцарей, бранящихся и бегающих вокруг повозок, и солдат, размахивающих вёдрами с водой…

***

На лирдонской стене стояла женщина в белом хитоне, с улыбкой смотря на полыхающее посреди города пламя, тянувшееся к чёрному небу столбом. Она нетерпеливо переставляла на месте тонкие ноги, наклонив голову и положив её на руку, беззвучно улыбаясь в лунном свете и сверкая светящимися голубыми глазами. Поодаль от неё на краю сидел человек в пальто, сминая в руке кончик шарфа и впившись в пожар широко раскрытыми взволнованными глазами.

— Знаешь, я начинаю понимать, чего ты хочешь от этих странников.

— Я надеюсь, что ты достаточно умна для этого. Если же нет, я вынужден буду признать, что ты очень глупа.

Женщина продолжила смотреть на далёкий огонь, улыбаясь и кусая кончик пальца алыми губами, даже не посмотрев на Немо.

— Нет, я не глупа, — спокойно проговорила она, но тут же резко повернула голову. — Знаешь, ты мне уже надоел. Отдохни немного от этих грязных человеческих эмоций.

— Стой! — вскочил Немо рывком, сжав кулаки и впившись в неё горящими глазами.

Лира щёлкнула пальцами, и в тот же миг лицо седого человека исказилось. Оно сократилось в спазме, а потом расплылось в безразличной мягкой мине. Глаза наполовину закрылись, губы расслабились, и весь он, как показалось, осел. Блеск очей снова пропал, оставив за собой лишь маленький, едва заметный, теплящийся в своей глубине огонёк жизни. Немо отвернулся он женщины, прикоснувшись к щеке рукой, и безразлично уставился на оранжевый огонь вдали.

— Так то лучше, — прошептала она со вздохом, прикусив нижнюю губу и с наслаждением впившись глазами в пожар, отражавшийся в её сверкающих глазах.

***

Ночью странники не спали, как и добрая половина всего города. Пожар пробудил людей от сна во всех смыслах — они просыпались целыми кварталами, приходя на пепелище и окружая рыцарей, зажимая их и припирая к стенке. Войны лишь кивали головами, отмахиваясь от их воплей и криков. Вскоре, когда толпа принялась раскачивать одну из телег, они спешно сели в остальные и устремились ко дворцу. С бешеными криками толпа понеслась за ними, сминая всё на своём пути и увеличиваясь с каждым пройденным кварталом. Возле палаточного лагеря её остановила свора солдат, тычущих в людей алебардами с лютыми оскалами. Из палаток на площадь высыпали рыцари, собираясь в кучу и создавая оглушительный гомон. Вскоре появилась Виктория в сопровождении двух воинов. Верхом на коне она приблизилась прямо к толпе, сдерживаемой оцеплением, опустив факел и заглядывая в злобные, у кого покрытые копотью и ожогами, а у кого опухшие спросонья лица.

— Что такое? — озиралась она, ища цепкими воспалёнными глазами виновников всего этого.

С другой стороны лагеря в оцепление въезжала колонна повозок, и к Виктории подбежали несколько солдат, отведя от людей. Вскоре она вернулась с хмурым, но по прежнему высоко вздёрнутым лицом. Проведя глазами по притихшему народу, она закричала севшим голосом:

— Что, рыцари сожгли ваши дома?

Толпа бешено загудела, навалившись на сдерживающих её солдат и приблизившись к Виктории. Она потянула поводья, и лошадь захрапела, попятившись назад и размахивая головой.

— Весь ущерб будет возмещён! — пыталась перекричать она толпу. — Дома в новом квартале даром достанутся погорельцам!

Но женщина схватилась за горло и сморщилась. Виктория подозвала к себе рыцаря взмахом руки, нагнувшись и диктуя ему что-то.

— Виновник будет наказан!.. — запинался тот, слушая её. — Будет наказан рыцарь, ответственный за это!

Женщина развернулась, бегая глазами по темноте. В лагере началась суета и, вскоре, к оцеплению подвели того самого рыцаря-мага, который к тому же командовал подрывом. Он упирался ногами, бил себя в грудь, крича что-то и смотря испуганными выпученными глазами на Викторию. Наконец, рыцаря подвели к людям вплотную, и они начали тянуться к нему через плечи солдат.

— Вот он, сэр Амодей! Командовавший отрядом! Для начала…

Виктория рывком припала к лошади, нагнувшись и взяв рыцаря за плащ. Тот развернулся, схватившись за эту голубую тряпку, как за свою жизнь.

— Нет! Прошу! Это произошло случайно! Мы не хотели второго взрыва!

— Для начала, я лишаю его членства общества голубой розы, а, стало быть, рыцарского титула!

Виктория рванула плащ, и тряпка с хрустом оторвалась от наплечников, оказавшись у неё в руках. Рыцарь вдруг упал на колени, сложив руки в мольбе и подползая со слезами на скорчившемся лице к лошади Виктории. Женщина подняла вверх руку с плащом.

— И его я отдаю вам! Накажите его, как считаете нужным!

Солдаты налетели на рыцаря, который руками и ногами с воплями отбивался от них. С него стянули часть лат, оставив его в рубахе, подняли над головами и швырнули в массу людей. Зверь толпы в мгновение ока растерзал и проглотил с чудовищным гулом.

— Помните, всё что мы делаем, мы делаем ради сохранения города и его жителей! В сгоревшем квартале была взорвана одна из пещер, в которой прятались маллумалы! Теперь округу они беспокоить не будут! — проскандировала Виктория, держась за горло, а затем повернула лошадь и ускакала в темноту.

Её сопроводили яростные вопли и крики народа, который всё ещё рвался в лагерь в приступе безумства, будто желая выместить абсолютно всё, чем был недоволен. И долго ещё солдаты сдерживали его, стуча алебардами по земле и толкая назад от палаточного лагеря. Уже после полуночи путники ушли с площади, оставив бастующих, и в молчании отправились домой.

***

"Разве может такое быть? Король мёртв, его род оборвался, а народ настолько привязан к нему и чтит его память, что отказывается выбирать нового. Крохотной страной-городом управляет кучка чиновников и министров вместе со старым орденом рыцарей, которые и без того с трудом удерживают порядок. И тут начинается война, расколовшая на скорую руку сбитый аппарат власти, и погрузившая народ в смятение. Пламя анархии понемногу подбирается к нему. И самое страшное, что оно охватывает головы не людей, а рыцарей и солдат. Когда-то великое и легендарное сердце мира тонет в пучине тьмы. И кто же этому виной? Кто сеет хаос, вселяя смятение в души горожан? Кто рушит их надежды на мирную жизнь, долгожданную после многих веков битвы с богами? Кто противится всем порядкам, упиваясь жаждой новых сражений, жаждой крови? Неужели это те, кто спасал сегодня людей из огня пожара, не жалея собственных жизней? Я не верю, что это они…"