Придворный портной из Арилидилла (СИ)

51. Сердце мира

Утром Ян проснулся полным сил и решимости. Он залетел на кухню, даже не садясь за стол похватал еду и выбежал из дома, широкими быстрыми шагами устремившись куда-то. Таситурн вскочил с табуретки, взял со стола ключ и догнал юношу, замкнув за собой дверь.

Очень быстро путники пришли на место пожара. Там толпились небольшие группы людей, всё ещё шумевших и громко возбуждённо обсуждавших что-то после вчерашней ночи. На улице Ян не увидел ни стражников, ни солдат, ни рыцарей. Только возмущённый народ возле полуразрушенного пепелища. Разворочённый холм с разбросанной вокруг землёй сразу же приковал внимание путника. Он пошёл вперёд по улице, обогнул его и попал к злополучной пещере, но там неожиданно наткнулся на рыцарей. Они окружили взорванный разлом баррикадами, патрулируя вход. Ян сходу подбежал к ним, оперевшись на сколоченные на скорую руку заграждения, и стал напряжённо всматриваться в тёмную пещеру, где сновали солдаты.

— Что там? — опрометчиво окликнул он рядом стоявшего рыцаря.

Незнакомый воин недовольно развернулся, стрельнув глазами.

— Кто такие? Пошли вон!

Ян плюнул, поспешив скрыться с его глаз. Путники отбежали назад и спрятались за огромной вырванной из земли взрывом глыбой, подперев её спинами. Ян посмотрел на Таситурна.

— Что делать? Нужно как-то связаться с маллумалами! Я знаю, знаю, что можно прекратить всё это! Нужно только узнать, чего они хотят.

Таситурн покивал головой, оперевшись длинной рукой на глыбу и смотря на юношу. Ян запустил ладонь в волосы, массируя лоб костлявыми пальцами и смотря в землю широко раскрытыми глазами.

Неожиданно с улицы раздались какие-то разрозненные возгласы и вскрики. Странники отбежали от глыбы, окинув взглядом пожарище. Там они увидели, что на дороге перед холмом стояла группа чертей в чёрных балахона, опустив головы и бубня что-то хором необычайно сплочённо, но неразборчиво. Удивила путников фигура, возвышающаяся над этой толпой и ведущая её по улице вперёд. Огромная, вытянутая как каланча, больше всего напоминающая столб. Она мерно раскачивалась, простирая к небу руки и медленно переставляя ноги, выглядывающие из под висящего на ней длинного чёрного балахона. Под острым капюшоном-колпаком не было видно лица, которое она так же устремила в небо. В руках это что-то, отдалённо напоминающее беса, сжимало верёвку с метавшимся из стороны в сторону огромным крестом, древним символом веры, уже забывшемся в веках. Крестами пользовались люди ещё задолго до войны с богами, ещё тогда, когда думали, что бог един и для всех одинаково милосерден. Народ испуганно расступался перед этой плывущей по улице толпой, задирая головы и с открытыми ртами глазея на высоченного беса, тыча в его сторону пальцами. Голова чёрта находилась где-то на уровне второго этажа, и он причудливо раскачивался в такт своим словам, размахивая крестом.

— Окститесь грешные войны, бросьте оружие и услышьте всех вокруг. Остановиться никогда не поздно. Бог простит, народ простит, мы простим вас. Оставьте гнев и жажду крови, раскройте глаза на свои деяния злые… — бубнил чёрт, медленно, но верно приближаясь к пещере.

Небольшая группа зевак тянулась за ними, смотря удивлённо на диковинных бесов, то шептаясь, то споря громко, то грозя им кулаками со свистом и хохотом. Но маллумалы не обращали внимания на них, целенаправленно двигаясь к рыцарям. Путники тоже пошли за ними, осторожно держась на расстоянии.

Когда группа бесов обогнула холм, подойдя к пещере, все солдаты и рыцари, как один, побросали всё и уставились на них в изумлении, хлопая глазами. Но это остолбенение длилось не долго. Рыцари быстро вернули воинов с небес на землю, передвинув в мгновение ока баррикады в боевое положение. Солдаты стали строем и выставили алебарды вперёд, будто ощетинившись. Рыцари спрятались за их спинами, с подозрением смотря на приближающихся бесов. А горожане-зеваки уже давно оставили предмет своих насмешек и остались на дороге, наблюдая издалека.

Маллумалы подошли к строю солдат и замолчали. Войны с подозрением смотрели на жуткую гигантскую фигуру, нависшую над ними. Бес выставил вперёд крест, опустил голову и заговорил хриплым сорванным голосом:

— Я третий магнисса, имя моё Агриппа. Я вместе с моими родными собратьями оставил прошлые убеждения. Теперь мы мыслим и чувствуем, теперь мы разумны! Мы оставили свою злую веру, воскресив старую и светлую! Услышьте наши мольбы, примите нас хотя бы такими! Не обрекайте нас на тьму, пусть всё будет не напрасно! Откройте глаза!…

Но солдаты перестали его слушать уже с первых слов. Они наступали маленькими шагами, всё дальше выставляя свои острые алебарды и окружая маллумалов. Увидев это, магнисса оборвал свою речь, воскликнув ещё громче:

— Раз так, то убейте нас! Убейте нас, грешных лжецов, воров и богохульников! Но помните, что не убивали мы, а вы… вы убьёте! Вы готовы взять эту ношу на свои и без того злые души? — хрипел бес содрогаясь и запинаясь. В его голосе появлялись нетвёрдые высокие ноты, и крест всё сильнее дрожал в его сухой руке.

Солдаты остановились, взяв в кольцо чертей и переглядываясь в нерешительности. Но рыцари толкали их вперёд, рыча как волки из-за их спин.

— Вперёд, вперёд! Что, уже по стоячим целям попасть не можете?!

Вдруг бесы синхронно скинули капюшоны, став на колени всей группой. Хриплый Агриппа испуганно обернулся на них, затем снова бросил взор на воинов, тревожно переводя его с одного на другого и пятясь назад. Вдруг он резко вскинул трясущиеся руки, сгорбившись и выдавив из себя:

— Убейте! Пусть, пусть! Простите меня, братья…

И тут же его фигура стала бесплотной, растворившись в воздухе и оставив перед войнами с десяток стоящих на коленях бесов. У всех них на груди висели деревянные кресты. Они опустили непокрытые головы, смотря пустыми глазницами в землю. Ветер смятения пронёсся по рядам солдат. Они начали оборачиваться, смотря на рыцарей вопросительно, и никак не могли ничего предпринять. Вдруг один рыцарь протиснулся через строй, выкрикнув в ярости:

— Ах вы куры! Рука не поднимается?!

Он выхватил из ножен меч, замахнулся и двумя руками с воинственным криком опустил его на голову крайнему бесу. Тот вздрогнул в последний раз, и его облезлый череп упал на песок, а вниз полилась густая бурая кровь, источая жуткое зловоние. Солдаты ухнули, зашептавшись и затолкавшись, а маллумалы испуганно переглянулись, не вставая с колен. Рыцарь небрежно отряхнул меч, окропив песок кровью, и подошёл к следующему чёрту. Тот опустил голову и вздрогнул, будто окаменев. Если бы у него были веки, он бы закрыл глаза. Но личу не доступно такое праздное благо — зажмуриться перед чем-то ужасным, хоть даже перед своей смертью. И меч опустился на его шею с хрустом. Остальные черти скованно понурили головы в смиренном ожидании. Один из них взялся за крест на груди и забубнил что-то на своём языке. По спине Яна пробежал холод. Он отвернулся, отошёл назад и скрылся за другими горожанами, в оцепенении смотревшими на всё это. Таситурн подошёл к нему, положив руку на плечо.

— Это не странно, это хуже. Это чудовищно умно! Маллумалы невероятно хитры! Этот Агриппа… — затараторил он про себя. — Они хотят выставить рыцарей убийцами, чтобы окончательно отвернуть от них народ! Но неужели маллумалам не жалко своих сородичей? Или они и в правду делают это по своей воле?…

Ян пошёл вперёд, сам не зная куда, уперев скованный задумчивый взгляд в землю. По городу сновали люди, как и всегда, но теперь они сильно изменились. Их лица больше не были серыми и безразличными, а глаза не были бездумно устремлены вниз. Теперь они бегали, спешили кто куда, всех их переполняло какое-то недовольство и суета. Город наполнялся шумом и гомоном, казалось, все вокруг говорили и спорили о чём-то, всё вокруг гудело и жило. Но жизнь эта не радовала, а вселяла тревогу и даже панику. По пути Ян краем глаза замечал незнакомцев в чёрных одеждах. То ли они там действительно были, то ли ему это чудилось. Отовсюду слышались их хриплые измученные голоса. Вдруг путники остановились. Посреди дороги стояли два беса, крича всё то же:

— Свергните тиранию рыцарей Розы! Возьмите власть в свои руки! Дайте нам свет, свет, мы молим! Obsecro te, exaudi nos! Obsecro te!

К ним уже бежали стражники, расталкивая людей.

— Стоять! Ни с места!

Маллумалы развернулись к ним, широко расставив руки и замерев. Стражники резко затормозили, не ожидав такого, и выставили на них оружие в непонимании. Они думали, что бесы побегут или нападут на них, но маллумалы просто замерли, вскинув руки и смиренно опустив головы. Так они и стояли, смотря друг на друга, а люди останавливались возле них, уже образовывая небольшую толпу.

— Идём! Туда! — воскликнул Ян, потянув Таситурна в другую сторону.

Пока они бежали по улице с намерением попасть домой, чтобы скрыться от всего этого хотя бы на время, позади них раздался стук колёс. Странники отошли на обочину, и мимо них пронеслась телега, набитая потупившими головы бесами в балахонах. Она свернула на площадь, скрывшись за домами. Путники побежали за ней.

Палаточный лагерь со вчерашнего дня сместился немного в сторону, ко двору дома Розы. На освободившейся площади солдаты уже носились с досками, сооружая эшафот. Люди на лошадях ездили из дома Розы во дворец и обратно, суетясь и выкрикивая что-то то друг другу, то солдатам. Виктория находилась на краю площади, принимая и отправляя дальше телеги с пойманными маллумалами. Их вереницей вели к ещё недоделанному эшафоту, на котором уже ставили столбы и вешали верёвки. Бесы лишь смиренно рассматривали землю под ногами, шагая вразвалку друг за другом, ведомые воинами. Ян не стал бежать к Виктории, пытаться попасть ближе или сделать что-нибудь. Когда маллумалов начали заводить по шатким ступенькам на виселицу, юноша резко развернулся и поспешил покинуть площадь.

Путники кое-как добрались до дома, пробиваясь через встречающиеся иногда гудящие скопления людей, которых по отдалению от центра становилось всё меньше. Вышли странники сегодня очень поздно, потому солнце давно уже было в зените. Но когда Таситурн уже схватился за ручку двери, Ян толкнул его в плечо, указав на стоящих дальше по улице людей, что-то делающих возле стены. Великан слегка придержал спутника за рубаху, но юноша убрал его руку.

— Подожди!

Таситурн остался возле дома, а Ян пробежал по улице, подойдя к людям. Они срывали со стен какие-то листовки и наклеивали сверху свои, доставая их из большого ящика. Небрежно окуная тряпку на палке в ведро с жёлтой липкой жидкостью, они вымазывали стену и прилепляли сразу по три-четыре штуки, иногда прямо друг на друга. Ян не стал разглядывать их мятые огрызки, больше его интересовали листовки на белой новой бумаге, на которых острыми кривыми буквами что-то было нарисовано и написано. Выглянув из-за плеч работников, он увидел, что весь квартал был усеян этими листовками. Пробежав дальше и сорвав одну, он вернулся к Таситурну, сжимая её в руках и сверля бегающим взглядом.

"Вечер правды. Сегодня на закате солнца в старой церкви, что стоит на отшибе." — гласила она.

***

Целый день до самого вечера Ян не находил себе места, метясь по дому. Таситурн то сидел в кресле, то ходил на кухню, садился там на стул и смотрел на пол отрешённо. Великан водил взглядом за юношей, беспокойно слоняющимся туда-сюда. Ближе к закату Ян всё же успокоился, закрылся в комнате, лёг на кровать и затих. Он хотел набраться сил перед предстоящим, ведь в церкви, скорее всего, ему пришлось бы столкнуться не только с маллумалами, но и с рыцарями. Схватка была бы неизбежна. Пересилив себя, путник погрузился в дрёму.

***

Неожиданно для себя он почувствовал, что снова не спит. Ян вздёрнул голову, окинув взглядом округу. Он снова сидел в кресле в столбе света посреди кромешной тьмы, а в воздухе летали частички блестящей пыли. Юноша вскочил, обежал кресло, тревожно оглянулся и опять сел, положив руки на колени и всматриваясь во тьму в ожидании, прислушиваясь к мёртвой тишине.

Неожиданный щелчок заставил его вздрогнуть, и путник быстрым движением протёр глаза. Он увидел перед собой Немо в кресле и облегчённо вздохнул.

— Это вы… — произнёс юноша, вытянув ноги и разочарованно опустив глаза в пол.

— Ян.

— Что? — безучастно отозвался путник.

— Ты слишком мягок.

— В смысле? — поднял голову Ян с, недоверием взглянув на Немо.

— Встань.

Седой оживлённо вскочил с кресла, почти что подбежав к нему резкими шагами.

— Встань, встань, — спешно процедил он, сжимая губы.

Ян нехотя поднялся, став перед Немо и угрюмо спросонья буря его взглядом, расслабленно опустив руки и перенеся вес на одну ногу. Вдруг ни с того ни с сего седой толкнул Яна в плечо. Юноша не ожидал такого. Он недовольно буркнул что-то и попытался восстановить равновесие, взмахнув руками, но с размаху свалился на пол. Ян опёрся на чёрную поверхность руками и растерянно взглянул на Немо.

— Вы что делаете?

— Ты силён. Но слаб, — заключил тот отрывисто.

— Не могли бы вы не говорить загадками? — процедил Ян.

— Я и не говорил загадками. Смысл этой фразы очевиден, и ты его понял. Не лги сам себе, а то запутаешься.

— Ну понял я, понял. Дальше что?

— У тебя сильный дух, слабое тело, довольно таки посредственный характер и самая обыкновенная душа. Тело не порок, его можно легко исправить. А вот характер — проблема. Ты сам себя загоняешь в тупик, не даёшь раскрыться тому, что у тебя внутри. И нужно исправить это, пока не поздно. Вставай.

Немо протянул руку. Юноша нехотя взял её, и седой рывком поднял его с пола так, что Ян пошатнулся, едва устояв на ногах. И не успел он восстановить равновесие, как тот опять толкнул его, и странник опять упал.

— Да что вы делаете такое?! — воскликнул он, резко вскочив и пихнув Немо в грудь, впившись в него горящими злыми глазами.

По всему его телу прошла дрожь. Юноша сжал кулаки и угрожающе сделал шаг на Немо, наступив на носок его туфли, так и замерев, не опуская возмущённый взгляд и поджав губу.

— Вот. А теперь попробуй всегда быть таким, — едва заметно прищурился и улыбнулся Немо.

Ян опустил голову и увидел, что наступил на его ногу. Он быстро смущённо сделал шаг назад.

— Извините. Каким? — поднял глаза юноша, нахмурив брови.

— И опять ты потерял эту нить. Этот огонь. Ты не даёшь ему вырваться. Обрываешь себя на полпути. Дай себе волю, забудь о приличиях, о морали, обо всём на свете. Выключи голову и делай так, как делается!

— Разве же можно так? Это ведь зовётся безрассудством.

— А кто сказал, что безрассудство, это порок?

Ян отвернулся, почесав подбородок.

— Хм-м…

— Опять ты думаешь. Не думай!

— Да как же я могу не думать?! — возмутился юноша.

— Мысли сковывают, чувства окрыляют. Дай волю им, высвободи силу, что таится в тебе. Тогда ты поймёшь, на что указывают все вокруг. Помнишь, как Виктория ухмыльнулась, когда ты сделал шаг на неё в первый день, возле оцепления?

— Но…

— А помнишь, как вышел из себя портной, когда ты возразил ему в хижине Йона? Когда вставил слово поперёк. Ты ведь не думал? А потом жалел. А ты не жалей!

— Как вы… — замер Ян, смотря на Немо, охваченного речью.

— А помнишь, Кало сказал, что в тебе есть сила? Это всё она, это и есть эта сила! Сила воспротивиться внешнему миру. Просто дай ей выход, не контролируй её! Доверься ей, не думай о последствиях!

— Как вы всё это узнали?

— Это не важно. И вообще, я тебе снюсь!

— Точно.

— Я бы так не сказала, — послышался из темноты женский голос.

— Проклятье, это она! — зашипел седой, нервно оглянувшись. — Мне пора идти.

— Постойте, кто это? Что это за женщина? — взволнованно спросил странник.

Но тут же позади Немо погас столб света, и из тьмы вышла фигура в хитоне, прикрывающем лишь часть стройного бледного тела. Женщина положила обе руки на плечо седого и опёрлась на него, улыбаясь, как фарфоровая кукла.

— Я Лира.

Ян растерянно попятился назад и упал в кресло с открытым ртом.

— Вы же… Вас же уже века никто не видел! Как так… Откуда?!

— Немо, вот скажи мне, и что же такого особенного в этом человеке? — обратилась женщина к седому, совершенно не обращая внимания на странника.

— Я не верю, что это вы! Да не может быть! — перепугано затараторил Ян, всё ещё не веря своим глазам и растерянно улыбаясь. — Вы мне снитесь!

— Немо, куда ты смотришь? — Лира помахала рукой перед лицом седого, который всё ещё бурил взглядом рыжего юношу. — Я вообще-то здесь.

— Эм-м…

— Не обращай внимания, — мрачно проговорил Немо. — Она не разговаривает с людьми.

— А-а… — растерянно приоткрыл рот странник. — Ну… Слушайте, а у вас же с ней какой-то договор, не так ли?

— Заткнись! — перебила парня женщина, оскалившись и сверкнув змеиными очами. — Я из-за твоего бормотания даже себя не слышу! Какие же эти люди наглые в последнее время…

— Договор простой, — перебил её Немо. — Она даёт мне силу и знания, сродни божественным, а я взамен не могу её ослушаться.

Ян взглянул на героя, смутившись.

— Вы подчиняетесь ей?

— Подчиняться и быть не в силах ослушаться — разные вещи, — сдержанно проговорил тот.

— Немо! — возмутилась Лира, повиснув на седом и заглядывая ему прямо в глаза. — Хватит говорить с ним!

— Почему? — холодно посмотрел на неё Немо.

— Как это почему? Они же глупые, животные! Поговори лучше со мной…

Лира вдруг обхватила шею Немо и потянула его в темноту. Седой опустил голову, не говоря ни слова, и они растворились в пустоте. Ян так и смотрел им вслед в ступоре, растерянно улыбаясь.

— Удивительно…