Праздник Весны

59

Изъ нестройнаго хаоса — гармоничное цѣлое. Изъ груды камня и металла, изъ дикаго безпорядка, болѣе похожаго на разрушеніе, чѣмъ на творчество — стройное зданіе, обширное и величественное. Тамъ, гдѣ мѣшала гора — ее скрыли. Глубокую долину, которая портила видъ своей унылой пустотой, засыпали до краевъ и новый лѣсъ появился тамъ, гдѣ нѣсколько мѣсяцевъ назадъ былъ только каменистый пустырь. Теперь и пейзажъ составлялъ одно общее со зданіемъ. Они дополняли другъ друга и нельзя было выбросить ни одной черты, не нарушивъ этой цѣльности.

— Мы можемъ гордиться нашей новой работой не меньше, чѣмъ храмомъ Весны.

— Да, мы поработали добросовѣстно. Хотя эта работа никогда не была особенно близка мнѣ и не захватывала такъ, какъ Весна.

— И здѣсь нѣтъ твоей Весны, Коро, въ которой, какъ въ фокусѣ, собрались всѣ лучи твоего таланта. Здѣсь онъ разсѣянъ повсюду. По правдѣ говоря, ты игралъ здѣсь слишкомъ скромную роль, которая была бы вполнѣ достаточна развѣ только для меня.

— Зато тебѣ, большой лобъ, это дѣло пригодилось, какъ нельзя лучше! Я довольна тобой! — и Абела провела рукой по головѣ своего скульптора. — Но тебѣ не нужно было свою статую ставить на мѣсто, предназначавшееся для Андрогине.

— Коро самъ захотѣлъ, чтобы я сдѣлалъ это.

Коро утвердительно кивнулъ головой. Съ каждымъ днемъ художникъ становился все задумчивѣе, — и приближающійся день окончанія работъ совсѣмъ не волновалъ его такъ, какъ день праздника Весны. То, что еще оставалось, недодѣланнымъ, онъ заканчивалъ вяло и медлительно предоставляя другимъ вырабатывать детали и съ удовольствіемъ уступая свою долю въ общемъ творчествѣ. И съ такимъ же равнодушіемъ онъ вспоминалъ о своемъ уничтоженномъ произведеніи.

— Гдѣ Лія? Я такъ привыкла, что мы всѣ бываемъ вмѣстѣ въ эти часы.

— Она не могла оставить ребенка. И потомъ, она говоритъ…

— Что?

— Такъ, ничего. Я не ручаюсь, что точно передамъ ея слова. Можетъ быть, она совсѣмъ даже не говорила этого. Когда долго проживешь съ человѣкомъ, то улавливаешь не только его слова, но и мысли.

Они обошли кругомъ всей постройки, встрѣтились съ Марой, которая еще работала.

— Однако, ты прилежна, Мара!

— Я тороплюсь покончить со своей долей, чтобы поскорѣе перебраться въ другое мѣсто. Здѣсь, на югѣ, такъ жарко, — такъ пряно пахнутъ эти лѣса, — и такъ вялы становятся люди, которые проводятъ здѣсь слишкомъ много времени.

Потомъ, какъ будто затѣмъ, чтобы предупредить неизбѣжный вопросъ, она прибавила еще:

— Сегодня утромъ уѣхалъ Кредо. Онъ отправился на поиски какого-то особеннаго человѣка.

— Отправляясь на эти розыски, онъ потерялъ кое-что болѣе существенное! — серьезно сказалъ Акро.

Абела повлекла Мару впередъ.

— Довольно на сегодня! Идемъ съ нами и будемъ веселиться!

Каменщица не сопротивлялась, но задумчивое выраженіе не сходило съ ея лица. Какъ то незамѣтно она пошла рядомъ съ Коро. Хотѣла о чемъ-то спросить его, но промолчала, заглянувъ ему въ глаза.

Дошли до озера. Абела погрузила руку въ слегка желтоватую воду.

— Фи, она совсѣмъ теплая… Ты хочешь искупаться, Мара?

— Въ этой лужѣ?

— Тебѣ ничѣмъ не угодить сегодня. А ты, Акро? Ты долженъ.

Но Акро лѣниво растянулся на пескѣ и закрылъ глаза. Тогда Абела раздѣлась одна и поплыла, раздвигая широкіе листья какихъ-то розовыхъ цвѣтовъ, которые густо усѣяли все озеро. Коро слѣдилъ за ея движеніями и это маленькое стройное тѣло съ жемчужной кожей напомнило ему одну сцену изъ той поры, къ которой теперь такъ часто возвращались его мысли.

Быстрая прозрачная рѣка въ зеленыхъ берегахъ. А наверху, на холмѣ, подъ куполомъ утренняго неба— храмъ его любви, храмъ возрожденія и радости. Въ прозрачной водѣ свѣтлѣютъ тѣла и веселый смѣхъ вмѣстѣ съ брызгами летитъ къ небу. Вотъ Мара, — хмурый сфинскъ съ сильными, слегка угловатыми движеніями. А рядомъ съ нею, въ золотѣ распустившихся волосъ— смѣющееся тѣло Формики.

Формика! Какъ хорошо было бы услышать сейчасъ этотъ смѣхъ! Сейчасъ, когда всѣ такъ сумрачны и печальны…

Виланъ тогда такъ много говорилъ о ея волосахъ. Но теперь, на сѣверѣ, съ нимъ другая женщина. А формика — одна.

Тогда она проводила его и Лію до порога брачной ночи и взяла съ него только одинъ поцѣлуй.

— О чемъ ты задумался, Коро?

Голосъ Мары. Этотъ голосъ, спокойный и жестокій, удержалъ на губахъ готовый сорваться отвѣтъ:

— О Формикѣ.

Абела плыла къ берегу. Вышла на песокъ и долго выжимала теплую желтоватую воду изъ намокшихъ волосъ. Брызнула этой водой въ лицо Акро. Тотъ вяло отстранился.

— Оставь, Абела.

Тогда она тоже замолчала и притихла, быстро одѣлась. На озерѣ остался слѣдъ отъ ея недолгаго купанья: извилистая полоса свободной воды среди большихъ, мягкихъ листьевъ, которые все еще колебались, повинуясь движеніямъ мелкой водяной зыби.