Первоочередной

Глава двадцать седьмая, самая короткая

Глава двадцать седьмая, самая короткая

Ткань Повествования трещала по швам, надрываясь от невиданной нагрузки, свалившейся на неё в один момент. Из-за пещер Альтизара, через которые проходили желающие вернуться домой, в реальность, нити миров истончаются, переплетаясь между собой всё плотнее и плотнее, становясь практически одним целым.

Дима дёрнул за две из них, и они стянули Ткань Повествования, словно корсет на талии юной девы, не давая дышать всем соседним мирам, в то время как причудливый сеттинг “Второстепенного” проник в реальность писателя, а реальность писателя – в Мир Эскапистов.

Не все и не сразу ощутили это, но несколько глобальных перемен успели произойти почти мгновенно.

Бездонные пещеры Альтизара с синим мерцающим порталом посередине рухнули, а магический переход между мирами погас.

Ноутбук с текстом книги задымился, процессор от перегрузки едва не плавился.

Роза и Астролябия оказались одновременно в одной и той же точке, слившись воедино, только при этом красавица не перестала быть призраком, продолжая блуждать одновременно в естественной реальности – и на изнанке Ткани Повествования.

Бальтазар потерял власть над Царством Мёртвых, не в силах больше удерживать покойников массовым гипнозом и детскими играми.

В Димином мире начались спонтанные вспышки экстрасенсорных способностей, но никто на это не обратил внимания, потому что сеттинг “Второстепенного” только небольшими порциями попадал в окружающую среду.

Что происходило в похожих по духу книжках, существующих в опасной близости от переплетённых нитей, описать можно только на примере ужасных экранизаций, наводнивших близлежащие миры и даже Реальность-Над-Реальностью.

В ней и так хватает проблем, особенно при наличии почти полной коллекции коней Апокалипсиса разом, но беда не приходит одна, и теперь люди с содроганием ждут выхода сериала, связанного с одним очень известным миром, откуда Дима спёр идею о Тёмном владыке, которого можно победить с помощью необычного артефакта.

Только в том случае это было кольцо.

Две нити стягивались, как удавка, в то время как Натахтал, потрясающий воитель, а также не менее ужасающий владыка Злободун в одном лице, бегал по Царству Мёртвых в поисках Розы, чтобы убедить её вернуться в реальный мир.

Массивный боец видел, как чей-то призрачный силуэт гнался за пронырой с ножом, и повернул в ту же сторону.

Почему-то Роза считала своим врачебным долгом не оказать первую помощь пострадавшему от вероломства ведущего Тизуилу, а наказать наёмного Иуду. И призрачная форма совершенно ей не помешала бы, если бы не одно крохотное “но”.

Летящая в недрах жуткого подземелья девушка внезапно притормозила, словно у неё закружилась голова. К её собственной душе присоединилась ещё одна, пылающая любовью и невероятной тоской, а потом разумы слились воедино. Хотя со стороны это выглядело, будто ни с того ни с сего посветлели волосы, да и погоня тотчас же продолжилась.

Натахтал, заметив эту метаморфозу, счёл, что Роза добровольно поменялась местами с Астролябией, и от радости припустил ещё быстрее. Теперь у него появился реальный шанс спасти любимую.

– Мы вообще куда собрались-то? – опять психанул Серетун. – Почему в прорубь? Ткань Повествования рвётся, а мы тут расселись, чаи гоняем с воблочкой.

На этом слове чародей позволил себе маленькую слабость и вдохнул аромат вяленой рыбы, но сразу же снова посуровел.

– Мы, в общем-то, о политике говорили, – неловко вставил ремарку Ой. – Я брата давно не видел, соскучился, а тут вы пристали и теперь сами же возмущаетесь.

– Ой, – махнул ластой Вэй. – Ты ещё не видел, что умеет этот молодой человек. Где вы, говорите, научились гипнозу?

– На турнире по шахматам, – ляпнул Гарюрич первое, что пришло в голову. – Иногда играю. Вы вот умеете ферзя отличать от королевы?

– Да легко, – задорно перебил его Бадис. – Ферзь рядом со слоном, а королева – с офицером.

– Справедливо, – буркнул Долгорукий.

Где-то за окном проехал автомобиль, издав неприятный гудок.

– Да не может быть! – вскричал Серетун, подскочив как ужаленный. – Дима, ты что, вписал себя в книжку?!

– Он сразу был таким, – пожал плечами Гадис в ответ на изумлённые взгляды моржей.

Нащупав у себя нешуточную тахикардию, волшебник осторожно подобрался к окну и посмотрел наружу.

Пейтеромские улицы сковало огромной пробкой!

Светофоры мигали всеми цветами радуги, а машины ломались, не успев тронуться с места.

Ну не приживалась в Мире Эскапистов техника!

– Вас что-то удивляет, молодой человек? – жеманно спросил Ой, словно происходящее было для него в порядке вещей.

– Смущает! – вскипел Серетун. – Давно у вас по городу машины ездят?

– С начала девятнадцатого века, если я не ошибаюсь, – учтиво ответил Вэй.

– Дядя Серетун, вы что, приболели? – изумлённо спросил своего наставника Гадис.

Волшебнику на самом деле поплохело. Хватаясь за стены, он выбежал из помещения наружу и чуть не попал под самый настоящий танк!

Война продолжалась всё это время, только теперь её будто бы перемешали с реальностью, выплеснув полученную микстуру на фэнтезийный ландшафт.

Башни танков, раскрашенные в чёрно-фиолетовую клетку, раздувало как воздушные шары, и они в конце концов лопались с жутким гулом, разнося ошмётки орудий по всей округе.

– Нам конец, – шепнул себе под нос Серетун.

Дима любил играть в “Кредо ассасина”. Может, не так сильно, как в “Скайрим” или тот же “Варкрафт”, но атмосфера его чем-то цепляла. Древние города, заказные убийства, романтика тайных сообществ и кипящей стали.

Больше всего писателю нравилось, как Эцио продвигается среди толпы, мягко толкая людей в сторону, чтобы не задеть их оружием и не навлечь беду.

И сейчас Дима напоминал себе этого персонажа больше, чем когда-либо.

На входе в Царство Мёртвых его встретила вереница усопших, которые потеряли интерес к загробной жизни и решили просто вернуться домой.

Для этого им даже не понадобился лодочник.

Река высохла в считанные минуты, а лодка вытянулась, чтобы выступить в роли моста через глубокую трясину.

И люди шли наверх, к блистающим лучам одинокого солнца.

Прекрасного земного солнца, которое заменило собой вымышленную фэнтезийную дичь.

Даже не особо вглядываясь, Дима отмечал, как проясняются глаза тех безумцев, что ещё недавно увлечённо играли в покер рубашками вверх или пытались сбить дырявые шары кеглями, радуясь, когда один сдвигался хоть на миллиметр.

Их лица снова сияли жизнью, а решения подчинялись вновь разгоревшейся воле.

Писатель осторожно шёл против течения огромного числа родившихся заново. Толкая их, подобно Эцио из игры, движимый одной ясной целью.

Пройдя по мосту в череду подземелий, Дима что есть мочи крикнул:

– Бальтазар, выходи!

– Выходи, подлый трус! – хотело продолжить эхо, но быстро прикусило язык.

Момент был неподходящий.

Люди с интересом глядели на писателя, но не рисковали вмешиваться. Почему-то теперь каждый знал, что этот парень с красными глазами и безумной причёской написал их.

А как можно перечить своему создателю?

Огромные залы пустели на глазах, возвращаясь к тому самому состоянию, в котором их застал будущий Ибн Заде. Ветер одиночества снова гудел между колоннами, вселяя нечеловеческую тоску в сердца живых.

И они уходили ещё быстрее, спеша дожить то, что им осталось.

Блуждая по мраморным анфиладам, Дима увидел странную расщелину в стене, из которой исходило приятное радужное сияние.

Осторожно просунув голову в трещину, писатель увидел совершенно невообразимую троицу: молодого парня в меховом полушубке, аристократического вида капризную девушку и совсем уж причудливого синего гнома с мешком через плечо.

– Похоже, не та книга, – тихонько буркнул Дима и убрал из каменной пещеры свой любопытный нос, пока кто-нибудь не оторвал.

Не время по другим фэнтези лазать, своим бы заняться.

Как только писатель отошёл на пару шагов, расщелина заросла, будто порез на коже.

– Да уж, дела, – прокомментировал это писатель, как всегда, будучи очень точным в формулировках.

Дима знал, что Бальтазар утратил власть над Царством Мёртвых. Но также Дима знал, что Бальтазар не будет признавать это до последнего, пытаясь уцепиться за ускользающую силу.

Приёмная тщедушного бюрократа осталась далеко позади. Да и смысла идти туда уже не было. Скорее всего, даже секретарша убежала куда-нибудь в ближайший паб отпить немного местного эля, чтобы прийти в себя после работы с таким начальником.

Писатель никуда не торопился. Бальтазар где-то рядом совершает променад по никому не нужным залам.

Даже соревнование лучников не смогло удержать толпу. Робин Гуд лично переломил свой лук пополам, прежде чем навсегда покинуть злополучное подземелье.

Если бы эта книжка была фильмом, то титры уже затаились бы под землёй, готовые в любой момент вывести на экране заветное слово “Конец”. Но, прежде чем сюжет оборвётся, нужно распутать клубок из тончайших нитей, которые вот-вот лопнут, стерев из реальности множество хороших миров.

Как ни странно, все они упирались в нечаянно созданный образ несчастной любви.

Целые вселенные сотрясались, перемешиваясь между собой, меняя формы и размеры, сжимая и растягивая пространство, закручивая спиралью время.

И всё потому, что ради продолжения автор осмелился разлучить тех, кого нельзя было разлучать.

Нет ящика достаточной длины, чтобы решить проблему. Наоборот – чем дольше она существует, тем туже затягиваются нити, искажая всё сущее.

Теперь Дима чувствовал это. Его тело сплошь состояло из Ткани Повествования. Он чувствовал малейшее изменение в непокорной материи.

С каждым шагом писатель обретал уверенность, что всё сделает правильно.

Главное – найти Бальтазара.

В одной из тускло освещённых комнат работал телевизор.

Дима уже не удивлялся ничему.

Работал – значит, критическая масса сложной техники прорвала барьер эскапистов, и теперь танки не лопались на поле боя, а били прямо по толпам военных, которые самоотверженно шли вперёд с одними автоматами.

Тёмный Владыка сидел в кресле, наблюдая через экран за тем, как рушится его мир.

Ничего не говоря, Дима уселся в соседнее.

Бальтазар повернул голову в его сторону и криво ухмыльнулся.

– Ты всё-таки пришёл, автор.

– Отчего я должен был не прийти? – парень словно перестал владеть собой, полностью отдавшись воле Реальности-Над-Реальностью.

– Но тянул ты прилично, согласись, – не без удовольствия отметил тщедушный бюрократ. – Я гораздо старше, чем думает читатель.

– И что ты делал, пока я отлучался?

Дима словно присутствовал при чужом разговоре, но деваться было некуда. Подняться по своей воле он не мог.

– Правил, – всё таким же спокойным голосом ответил Бальтазар. – У меня в подчинении были тысячи мёртвых душ. Думаешь, так легко придумывать для них бессмысленные игры?

– Ты правда верил, что сможешь овладеть Миром Эскапистов, столкнув его с каким-нибудь другим?

– Брось, – усмехнулся Тёмный Владыка. – Ты не хуже меня знаешь, как вредны истории, в которых злодей злой, просто потому что злой.

– Но я чуть не написал такую историю, пока не увидел, к чему это может привести.

– Вот поэтому мы сейчас и разговариваем не как враги, – отметил Бальтазар. – Потому что ты мне не враг.

– Но к чему были все эти плакаты с надписью “Первоочередной”? Зачем ты назначил своих градоначальников и сам же втянул их в мировую войну?

– Ты что, так и не понял? – Тщедушный бюрократ приподнялся от удивления.

– Я враг совсем другим.

– Браво! – Бальтазар картинно захлопал в ладоши. – Если ещё и назовёшь, кому.

– Астролябии, – без колебаний ответил Дима под усиливающиеся овации. – И Натахталу.

– Они, кстати, где-то рядом бегают за болванчиком с ножом, – зевая, упомянул Тёмный Владыка. – Привести их сюда? Попросишь прощения, ты ведь их предал.

– Знаешь, не нужно, – сказал Дима уже от себя. – Если ты ещё можешь, проглоти меня.

– Месье знает толк в извращениях, – посмеиваясь, молвил Бальтазар.

– Я должен вернуть Астролябию, – серьёзно сказал писатель.

Теперь он понял всё до конца.

Автор его руками вышвырнул Натахтала из Мира Эскапистов, сделав только зародившуюся любовь несчастной. Связанная напрямую с Тканью Повествования, Астролябия, сама того не ведая, расширила разрыв между мирами, влив туда самое страшное, что вообще существует – истинно женскую тоску.

Ничто на свете не заменит всепоглощающую грусть от несбывшейся мечты.

Красавица была создана, чтобы любить.

Буквально.

Дима сам написал, что её главной целью было пожертвовать собой ради Натахтала.

Только девушка не выполнила своё предназначение, оставшись навсегда одна.

И, возможно, её единственный шанс быть с любимым отобрала нелепая случайность, когда в порыве ненависти Бальтазар сомкнул свои челюсти над ней.

Или это было не случайно?

– Я сам попал в эту ловушку? – грустно спросил Дима, наблюдая за трансформацией Тёмного Владыки в полноценного дракона.

– О да, – со вкусом проговорил бюрократ, пока его морфология позволяла.

Уже через несколько секунд писатель закрыл глаза, чтобы не видеть, и зажал нос, чтобы не чувствовать жуткий запах бездны, в которую его пригласил Бальтазар.

Ударная волна тепла сменилась пронзительным ветром, пробирающим до костей.

Дима стоял посреди изнанки Ткани Повествования.