Первоочередной

Глава восемнадцатая

Глава восемнадцатая

Бальтазар на этот раз решился на гораздо более радикальные меры, чем когда пугал несчастного прислужника тьмы, будущего визиря Ибн Заде. Большим червём он стал только потому, что не хотел лишних ассоциаций с религиями внешнего мира. А то, понимаешь, мог бы налиться красным, примерить закрученные рога. Нет-нет, этот имидж уже зарезервирован почти как настоящая торговая марка, ещё взыскать могут, а расплачиваться нечем. Все средства уходят на привлечение подписчиков. Ну, то есть, мёртвых душ. Конечно, в итоге ожидается высокая конверсия, но пока что капитал не накапливается, а только спускается в унитаз.

Но в состоянии аффекта владыка Царства Мёртвых оказался на редкость изобретательным гадом, и его буйную головушку посетила идея. Червя его обсмеяли ближайшие соратники. Вон даже Альтизар хохотал так, что чуть снова не запустил извержение Везувия, когда узнал о методах принудительного заключения контрактов в Бальтазаровых недрах. Так что солиднее надо быть, товарищ управленец.

Поэтому коварный властитель смерти стал превращаться в ужасающего дракона. Кожа на спине лопнула, и, разбрызгивая ошмётки плоти, показались зародыши будущих крыльев. Морда удлинилась и расплылась в недоброй улыбке, обнажив четыре ряда зубов. С ног слетели бюрократические туфли, а под разорванными брюками показалась быстро растущая чешуя.

Недаром Бальтазар с утра целиком помылся шампунем. Он, конечно, долго себя корил за головотяпство и невнимательность, но теперь понял, что просто ощутил надвигающуюся заваруху и необходимость в трансформации. Кто бы мог подумать, что сюда придёт сам Первоочередной!

К слову, это местные так прозвали Диму за обилие постеров с его портретом на стенах подземелья. И словечко прижилось настолько, что стало официальным титулом писателя.

И сразу стало понятно, кого все собираются искать.

Сам парнишка оказался не таким уж и внушительным, как его описывали злые языки (а, поверьте, в централизованном аппарате Бальтазара добрых нет). Обычный хиленький творец. Сутулый. С растущим животиком.

Ну как такой может внушать?

А сейчас так и вообще Дима от испуга посерел и будто слился со стеной.

Такая расстановка сил ещё больше раззадорила Бальтазара. Гораздо ведь приятнее воевать с тем, кто не может дать отпор.

Наитемнейший владыка натужился от усердия, выпуская хвост, пригодный для пилотируемого полёта, но что-то пошло не так. Вместо того, чтобы отрастить красивый длинный орган, его тело надулось как перевязанный верёвками батут.

– Клофелина! – воззвал Алуфтий к внезапно появившейся рядом жене.

Только сейчас он осознал, что у дамы сердца нет ожирения второй степени, и буквально влюбился заново.

– Луфя, – кисло произнесла теперь уже вроде и не совсем вдова философа.

А разговоров-то было, подумала про себя Астролябия.

– Может, ты представишь меня сво… – звучно грохнулся Корвалол на каменный пол. – Ой!

Дима, конечно, был рад тому, что Наталия отозвалась на его визги и притащила с собой целую ораву помощников, включая златовласого клона Тизуила, но сейчас этот вопрос занимал его несколько меньше, чем метаморфоза Бальтазара.

Писатель продолжал смотреть на нелепое существо вдалеке, которое не могло определиться, дракон оно или…

– Долбанный кольчатый червь! – вскричал владыка Царства Мёртвых и грязно выругался.

Вместо изящного туловища у Бальтазара получилось уродливое сегментированное нечто с куриными крылышками. Так особо не разлетаешься, но что поделать.

Надо держать марку.

– Клофелина, я так соскучился, – вымолвил расцветающий Алуфтий.

Щёчки его порозовели, а в глазах появилось утраченное после смерти сияние.

– Клофелина, – протянул Корвалол, так и лежа на полу. – Какое красивое имя.

– Она замужем, – строго выдала Астролябия, нехорошо косясь на эльфа.

– Вообще-то я вдова, – начала кокетничать портниха, совершенно забыв о присутствии философа.

– Они все у тебя такие? – вздохнула Наталия, глядя на разворачивающуюся сцену.

– Большинство, – машинально ответил Дима, не сводя глаз с Бальтазара. – Вообще-то оно летит к нам.

– Побежали! – гаркнула девушка-призрак, подобно Кутузову под небом Аустерлица.

Как по команде, все повернули головы в сторону неопознанного летающего объекта и покатились со смеху.

– Что это за финдипупелька? – спросила Клофелина сквозь слёзы.

– Между прочим, я боюсь насекомых, – воскликнула красавица и, схватив за руку Алуфтия, двинулась вслед за двумя призрачными силуэтами.

И действительно, получившееся чудо природы скорее походило на гибрид стрекозы с осой: длинное продолговатое туловище, неуклюжие крылышки, явно маловатые для таких габаритов, и очень злобный вид.

– Ну ладно, – с большим одолжением произнесла портниха и помчалась за остальной процессией.

Грустный Корвалол не спеша встал, отряхнул свои зелёные шортики, поправил свою золотистую гривоньку, улыбнулся в посеребрённое чудо-зеркальце и встретился с Бальтазаром нос к носу.

– Куда они побежали? – шипя и плюясь пеной, спросил то ли червь, то ли дракон.

– На выход, – задумчиво ответил эльф и, уже глядя на шпористые пятки владыки, засуетился: – Стой, куда?!

Но почему-то мечта таксидермиста отвечать не стала. Вместо этого Бальтазар шустро расшвыривал ряды безынициативных тушек, занятых очень важными делами по выбиванию шариков из бездонной лузы или метанию дротиков в стереокартинку. Почившие падали как костяшки домино, один за другим, подкашивая соседних неудачников, и так по всему огромному залу. В один миг из тихого дурдома Царство Мёртвых стало походить на предутренний Привоз, где бабульки с ажиотажем раскупают провиант, едва он касается прилавка.

Слегка оцепеневшие после смерти покойнички растерянно озирались, пытаясь сфокусироваться на происходящем, но у них это не очень хорошо получалось. Через туман и тёмные круги они только могли разглядеть прозрачные пятна, две штуки, обычные пятна, три штуки, неуклюжее большое пятно, одна штука, и ещё обычное пятно, одна штука. У тех, из чьего поля зрения пятна выпадали по мере погони, совершенно терялся интерес к творящемуся экшну, и узники Царства Мёртвых возвращались к своим монотонным делам.

– А мы правильно бежим? – спросил, задыхаясь, Дима.

– Указатели, дружочек! – Наталия небрежно махнула рукой в сторону.

И действительно, верный путь помечали стандартные имовские[1] наклейки “EXIT” с фосфоресцирующим покрытием. Писатель хмыкнул, отметив, что местные новшества и правда всё равно базируются на его личном опыте.

На самом деле, в форме призрака Дима плыл так же, как и его боевая подруга, но ему было удобнее употребить глагол “бежим”, потому что раздумывать над заменой просто нет времени.

– Не вздумай удирать! – орал во всё горло Бальтазар. – Сейчас миры должны схлопнуться!

– Зачем ты меня с собой потащила? – удивлялся Алуфтий, еле поспевая за взявшей его на буксир Астролябией. – Мне же больше нет места в мире живых. Эвридика нашлась, однако, орфеистая.

– И правда, зачем? – уточнила Клофелина.

Портниха не испытывала особых проблем со спринтом. Вот полгода назад она бы уже задыхалась, а сейчас ничего так, профессионально держала темп.

– Я, между прочим, ради тебя стараюсь! – рывками выкрикнула красавица. – Думала, ты скучаешь!

– Не приплетай сюда своё чувство вины, – попросила Клофелина. – Я же уже простила тебя.

– А до Луфи, тьфу, Алуфтия тебе дела нет? – справедливо возмутилась Астролябия.

– Всё, не могу бежать, – прохрипел философ, стремительно теряя цвет лица.

– Да что же ты за тюфяк такой! – разошлась в своей привычной манере портниха, вспомнив, как отчитывала супруга за то, что он не хочет закончить очередную книжку прямо сейчас.

Алуфтий поник и остановился, не обращая внимания на существенно укоротившуюся дистанцию между ним и Бальтазаром.

– Побежали, миленький, – взмолилась Астролябия, схватив философа за руку, словно любящая дочка, уговаривающая папеньку принять лекарства.

Дима с Наталией сильно ушли вперёд, не оглядываясь на драматическую сцену за их спинами.

– Беги, слюнтяй, раз уж навязался, – сварливо проскрипела Клофелина. – Я не хочу попасться в лапы этому чму… этой чме… тьфу, господи, этому недоземноводному!

Как видите, у жителей Мира Эскапистов слегка альтернативное представление о биологии.

– По правде говоря, голубчик, я знаю, как нам эту погоню прекратить, – молвила Наталия, не сбавляя скорости.

– Так поделись своей идеей поскорей! – ласково пропыхтел писатель.

– Тебе надо проснуться, и всех делов.

– Да если б это было так просто, – пожаловался Дима. – Я если усну, то меня фиг разбудишь до самого утра. Морская привычка.

– Очень скверная привычка, молодой человек! – фыркнула девушка-призрак. – Надо её менять.

– А если я не хочу? – упёрся парень.

– Ущипнуть я тебя не могу, – начала Наталия рассуждать вслух. – Ты ведь сейчас бестелесный. Но зато тебя можно напугать! А ну полетели за мной!

Дочка не того самого Власова резко развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась прямо навстречу Бальтазару.

– Ну чокнутая! – посетовал Дима, но повторил манёвр и вовремя увидел, как кольчатый дракон медленно разевает челюсти прямо над головой Астролябии. – О нет!

– Лети скорее, – посоветовала Наталия, но в ответ услышала лишь злобные хрипы Бальтазара. – Димитрий?

Писателя не было рядом.

Проснулся всё-таки, проказник!

Но медлить было нельзя, потому что владыка смерти готовится оставить Астролябию в этих подземельях навсегда.

Дима вздрогнул и проснулся, лёжа на мокрой от слюны подушке. В глаза противно било солнце, уже давно перешедшее зенит. Ничего не понимая, парень какое-то время приходил в себя, пока память услужливо связывала обрывочные воспоминания в единый сюжет. Разноцветные блики замыливали картину, оставляя лишь терпкое послевкусие от невероятных приключений, застрявших где-то на полях тетрадки, но так и не добравшихся до основного текста.

Последние события так сильно подкосили когнитивные механизмы в Димином рассудке, что он удивился, как ещё собственное имя не забыл.

В конце концов, отмахнувшись от назойливых мыслей, писатель сделал над собой усилие, чтобы подняться с кровати.

Как ни крути, жизнь на суше сильно отличается от морской. Если на судне тебе и покушать приготовят, и в каюте уберут, то дома надо всё делать самому. Хорошо, когда изнеженные офицеры удачно женятся, и за ними ухаживают терпеливые морячки, безропотно принимая мужа как подарок судьбы, который из дел по дому может разве что постоять с кофе на балконе. И гораздо сложнее жить в гордом одиночестве, предоставленным самому себе. Тут или учиться готовить и покупать посудомойку, чтобы не травмировать нежные рученьки обезжиривателем, или жевать полуфабрикаты, предварительно разогревая их в микроволновке, которую всё равно время от времени тоже надо мыть.

С Сеней оно как-то проще получалось. Его хоть можно было припахать к рутинной работе, когда воитель не сидел за компом. Но вчера грозный Натахтал ушёл, хлопнув дверью, и в квартире номер два по улице Егорова повис немой вопрос: “Что дальше?”

Разбив два яйца прямо над сковородой, Дима на скорую руку поджарил себе глазунью и брызнул сверху остатками кетчупа, как только выгрузил деликатес на тарелку. Блюдо получилось не особо аппетитным, но урчащему животу сгодилась бы и кабаковая[2] каша.

Не спрашивайте, почему питерский писатель так не любит кабаковую кашу. Пусть эта деталь останется тайной на веки вечные.

Вообще стоило бы отправиться на поиски своего персонажа, а то мало ли во что он мог ввязаться. Ещё набухается и завоюет полмира, а Диме потом разгребать.

Но парня что-то держало, не давая так просто сорваться с места и снова исследовать огромный город. Какое-то предчувствие в уголке сознания диктовало свою волю, но так неразборчиво, что грозное назидание становилось жужжанием назойливого комара.

Сделав вид, что ничего не происходит, писатель уселся за свой ноутбук.

Стационарный компьютер Дима не трогал с появления Сени, признав, что эта машина теперь в полном распоряжении воителя. И сейчас не хотелось нарушать статус-кво хотя бы из уважения к человеку, открыто вступившему в конфронтацию со своим создателем.

Среди прочих файлов и ярлыков старых игр писатель отыскал вордовский значок, под которым значилось “Второстепенный (отредактировать).docx” и кликнул по нему дважды.

И сцепились две армии на волшебном поле у не менее волшебного леса. Солнце предательски слепило глаза вояк, но они самоотверженно противостояли коварным лучам, с прищуром взирая на противника. Поначалу в ход пошли горы проклятий, а затем им начал вторить шквал стрел, пущенных узкоглазыми эльфами, с таким трудом привлеченными к битве самим Натахталом. Восседая на своем верном гнедом жеребце, воитель рвался в бой первым. Левую руку грела острая, как собственный ум, рукоять клинка, доставшегося от первого поверженного служителя тьмы в безумном, но уже таком родном мире; правую ногу украшал только вчера начищенный наколенник, а из маковки серебристого шлема непокорной красной рощицей торчало воинственное оперение.

Натахтал чувствовал — артефакт где-то рядом. Долгие годы он выслеживал эту вещицу, и, наконец, предводителя захлестнула непоколебимая уверенность, что сегодня – тот самый день, когда смерть Злободуна станет неминуемой.

До боли знакомый текст, после которого началось самое удивительное приключение, не сравнимое ни с одним трансокеанским переходом. Стилистика, правда, хромает, много лишних красивостей и неподходящих эпитетов, но зато своё, родное.

Дима даже слегка прослезился, вспоминая былые времена, когда мог беззаботно писать всякую чушь, не задумываясь об ответственности, которая наступает за каждую строчку текста, вьющего новые нити Ткани Повествования.

А теперь ни моря тебе не видать, ни маломальских рукописей, потому что новую историю не начнёшь, а старая отказалась подчиняться, стирая любые слова, которые Дима пытался добавить.

Писатель уже хотел было горестно отключить сеть и отправиться в увлекательный мир домашней уборки, как заметил одну странность в левом нижнем углу “Ворда”. Количество слов медленно ползло вверх.

Ошалело перетащив ползунок в самый конец файла, Дима обнаружил, что текст пишет сам себя. В буквальном смысле. Целые предложения ложились на белый электронный лист из ниоткуда.

Парень прочёл несколько абзацев новых приключений, и тут его словно молнией поразило.

Как он забыл этот сон?!

Оказывается, Наталия гораздо хитрее, чем хотела, чтобы о ней думали. Она не просто сопроводила Диму в Мир Эскапистов, обойдясь без материального перемещения, благодаря чему миры не схлопнулись окончательно.

Девушка-призрак вернула связь писателя с его творением.

Астролябия уже приготовилась к самому страшному – поглощению остервенелым Бальтазаром во имя чернейшего шантажа, но тут произошло нечто, от чего красавица успела отвыкнуть. Страшная пасть кольчатого дракона замерла в сантиметре от золотых локонов. Схватившись за левую лапу сумасбродного владыки, эльф со странным именем Корвалол скорчил одну из своих самых нелепых гримас. Алуфтий таращил глаза на страшную сцену, которая должна была вот-вот произойти. Клофелина стояла в позе недовольной карги, словно пытаясь отрубить философу голову одним взглядом.

Все мертвецы вокруг замерли, не отдавая себе отчёта в том, что автор книжки теперь снова может писать, бесстыдно вмешиваясь в естественный ход событий.

И только Наталия не потерялась во всеобщем оцепенении.

Проводник между мирами, равная Астролябии по силе, а то и превосходящая красавицу.

– Как ты до этого додумалась? – спросила златовласая медсестра, выбираясь из-под нависших челюстей стрекозоида.

– А ты уже поняла суть моего фокуса? – улыбнулась Наталия.

– Дима снова стал нашим автором.

– Я знала, что ты неглупая барышня, – удовлетворённо кивнула дочка не того самого Власова. – Чтобы вернуть власть над Миром Эскапистов, Диме было достаточно провзаимодействовать с кем-то из персонажей книжки, которых он сам придумал. Поэтому я и повела его к Алуфтию, а потом для верности переместила сюда вас с Клофелиной. Но если бы получилось перенести Диму сюда физически, Ткань Повествования бы схлопнулась, и реальности – пух! – конец. Посему мною единолично было принято решение вмешаться в естественные процессы и перенести сюда астральную сущность голубчика.

– Это значит, Бальтазар повержен? – обрадовалась Астролябия. – И мой Натахтал вернулся?

– Не всё так просто, солнышко, – подчёркивая обстоятельность беседы, Наталия села на каменный пол. – Я не знаю точно, где сейчас твой суженый. Его образ размыт, словно ни там, ни тут. А Дима ещё должен осознать, на что способен, ведь путешествие души совсем иного характера, нежели телесное, и обретённые способности сначала надо перевести с чувственного уровня на осознанный. Так что дай им обоим время.

– Как это всё необычно, голова кругом идёт… – Красавица подсела к девушке-призраку и подпёрла голову руками. – Значит, теперь исход погони зависит от того, что напишет Дима. И мы теперь в безопасности, хотя писатель из него, если честно…

Астролябия сморщилась.

– Пока он может только смотреть, – объяснила Наталия. – Как только Дима сядет за текст, время возобновит ход, а он будет читать, сопереживая нам. Всё должно происходить постепенно, иначе голубчик просто не справится с нагрузкой, которая на него свалилась. Чем-то это напоминает, как знатные особы вырабатывали привычку к ядам. Сначала употребляли по чуть-чуть, а потом наращивали дозу, вырабатывая устойчивость к нехорошим веществам.

– Значит, остаётся только ждать, – обречённо вздохнула красавица, преисполнившись тоской по своему возлюбленному.

Дима пялился в монитор, не веря своим глазам. Текст ожил, и теперь Наталия общалась с медсестрой, а писатель наблюдал за этим в режиме онлайн. Какая хитрая девица Власова, какой блестящий, хоть и неживой ум!

Парень даже пожалел, что она призрак. В такую и влюбиться можно.

Тряхнув головой, писатель отбросил странные мысли и продолжил с упоением читать.

– Единственное, чем я ещё могу помочь, – сказала девушка-призрак, – это хорошим советом.

– Тоже годится, – слабо улыбнулась Астролябия. – Давай свой совет.

– Когда время запустится, вам придётся сразиться с Бальтазаром.

– Что, убить его? Я не смогу, – красавица отпрянула в ужасе.

– Не нужно никого убивать, зачем, – усмехнулась девушка-призрак. – Достаточно усомниться в его силе. Он от этого сначала звереет, а потом становится хиленьким таким, слабым. Главное – пережить стадию озверения.

– И как нам это сделать?

– Бегите, глупцы, – хихикнула дочка не того самого Власова и растворилась в воздухе.

– Тоже мне, совет, – фыркнула Астролябия, с опаской поглядывая на зверскую морду Бальтазара.

– Ну что, юноша, будем снова учиться писать? – произнесла Наталия прямо над ухом Димы.

[1] Имовский – (проф. жаргонизм) соответствующий требованиям IMO, Международной Морской Организации (прим. авт)

[2] Кабаковая каша – (одесск. регионализм) то же самое, что и тыквенная каша (прим. авт)