Олегархат районного масштаба

Глава 10

Работа – это, безусловно, очень важно. Но теперь до меня дошло, что люди работают, чтобы им хорошо жилось, и хорошо жилось именно в семье – так что я с начала года почти всегда обедать домой ходила, а после окончания рабочего дня в конторе никогда не задерживалась. И даже повесила у входа в холле Комитета плакат: «кто не успевает сделать работу в рабочее время, тот просто не умеет планировать свою работу!»

Не сказать, что это сильно помогало инженерам, работающим в Комитете – все же довольно многие задерживались, но задерживались все же не в офисах, а в лабораториях: там иногда отдельные эксперименты и сутками шли. Но в целом народ старался все дела заканчивать вовремя, а при работе в вечерние смены и на развлечения время находил, для чего а каждом этаже были устроены комнаты отдыха с телевизорами. А по телевизору можно было уже очень много интересного посмотреть. Во-первых, в Москве передачи шли уже по пяти каналам, причем один был «детский» – правда он работал только с семи до девяти, но в это время по нему показывали какие-то детские фильмы и передачи каждый день заканчивались мультиком. Еще один канал был строго образовательным, для школьников в основном, по нему крутили разные учебные и просто «научно-популярные» фильмы, а днем специально обученные дикторы давали зрителям курсы иностранных языков. И все передачи были цветными!

И Васе это очень нравилось. Мы с ним только мультики, правда, смотрели (по десять минут перед сном), но сейчас мультики были очень хорошие. Добрые и веселые: например, только Сутеевских на Союзмультфильме, как я выяснила, было уже снято больше полусотни – и это только «для самых маленьких», но мультфильмов много было и для детей постарше, и даже для взрослых. То есть все же не «18+», а что-то вроде «Истории одного преступления» Хитрука, и кстати, Федор Савельевич оказывается уже почти пятнадцать лет мультфильмы снимал, а правительство Булганина-Пономаренко денег «на культуру» не жалело и московская студия мало что получила великолепное новое здание и лучшую (в том числе и зарубежную) аппаратуру, так еще и количество художников, на ней работающих, поражало воображение. А ведь Союзмультфильм был далеко не единственной студией мультипликации…

И я с некоторым удивлением как-то увидела в телевизоре мультик «для детей младшего и среднего школьного возраста», снятый «Приозерской детской студией мультипликации при Приозерском Дворце пионеров»! И у меня сразу же появились определенные вопросы к деду, который сейчас Приозерском и заправлял… впрочем, я пока решила их не задавать: у меня слишком много было дел сугубо семейных. Хотя…

Вот странно: Василий Семенович Сергачев был тут у меня единственным по настоящему родным человеком, но вот для Василия Степановича Соболева я была непонятной совершенно чужой девчонкой, почему-то назначенной его начальницей и творящей всякую пургу. Ну да, ту самую, которой меня научил когда-то Василий Семенович – и вот это, я бы сказала, взаимное непонимание и заставляло меня относиться к деду максимально отстраненно. То есть я ему его же мысли изложила, но заниматься мелочными проверками того, как он все это переварил и что, собственно, в родном городке сейчас творит, я считала совершенно для себя недопустимым. Ведь когда начальник тебе не доверяет и проверяет каждую сделанную тобой мелочь, то любое желание сделать что-то получше пропадает напрочь – а зачем мне родного деда-то инициативы лишать? Тем более, что у него и семья своя была уже, и мысли именно свои имелись, скорее всего с моими (да и с его же из «прошлого будущего) не пересекающиеся: ведь мир-то изменился и многое из того, что «раньше» было актуально, утратило смысл, а многое другое и смысл обрело, и возможности воплощения в жизнь. Та же пионерская студия, например: мне что-то подобное и в голову придти не могло, а он ее организовал и всем нужным обеспечил. Именно он: без его прямого указания в Приозерном никто даже пукнуть, наверное, не посмел бы…

Впрочем, теперь у меня была и своя семья, наверное даже более близкая, чем «прежняя». Вася теперь уже сам везде ходил, причем так шустро, что пришлось на лестницах поставить «калитки»: наверх забираться сынуля уже умел довольно ловко, а вот вниз спускаться пока не научился. И хотя до окон он пока добраться не мог, я на всякий случай и там поставила решетки: в этом деле всяко лучше перебдеть. А еще мы всей семьей (впервые за все мое существование в этом мире) поехали вместе в отпуск! Отдыхать!

Мне-то отдохнуть точно не мешало бы, хотя я уж лет тридцать как «отдыхать» привыкла иначе, чем большинство других людей. А вот Сереже отдых был просто необходим: в МВТУ организовали новую кафедру вычислительной математики и его назначили там заведующим. Кафедра эта должна была стать не профильной, но курс именно вычислительной математики теперь должны были давать студентам всех специальностей, так что работы по ее организации и подбору новых сотрудников было очень много. Сережа с мая вообще домой приходил поздно и полностью выжатый, а в июне – когда в других институтах пошел выпуск молодых специалистов – он вообще мотался по всей Москве с рассвета и до заката, приглашая к себе на работу лучших выпускников (причем лучшими они должны быть не по отметкам в дипломе, а с Сережиной точки зрения) и я его только спящим дома видела. Так что отдых в санатории на море – это была суровая жизненная необходимость.

И санаторий получилось выбрать очень неплохой. Вообще-то он был собственностью профсоюзной организации ОКБ Королева (с которым у меня отношения были, мягко говоря, не лучшие), находился неподалеку от Феодосии и там кроме большого санаторного корпуса новой постройки и относительно старой (но очень хорошей) столовой, размещенной в здании, которое я по первому впечатлению сочла местным клубом или даже Дворцом культуры, была еще и пара десятков небольших отдельных деревянных домиков – и вот один из них нам и достался. Два достались, во втором поселились сестры Ястребовы, которых я тоже повезла на море: почему-то я была уверена, что без их помощи с Васей у меня получится не отдых, а каторга усиленного режима: все же дома я домашними делами почти не занималась, а тут пришлось бы все время только на эти дела и тратить. Но сестры все же жили отдельно, а нам в домик даже откуда-то детскую кроватку притащили (а заведующая санаторием, лично нас встретившая аж на вокзале Феодосии, сказала, что это было сделано по прямому указанию товарища Чертока). Наверное, по его же указанию нам и автомобиль для переезда с вокзала в санаторий выделили, причем не какой-нибудь, а ЗиМ-кабриолет. Но это было все малозначимыми мелочами, а вот море, горы и даже расположенная неподалеку биостанция, где можно было посмотреть на настоящую акулу в аквариуме – это было здорово! И огромный розарий вокруг санатория, отчего там воздух казался вообще сказочным!

Но лично для меня самым главным стало то, что Сережа уже к вечеру первого дня оттаял и даже высказался (после ужина) в том плане, что «и от жены-большой начальницы бывает польза». Потому что предыдущие пару месяцев он считал совершенно иначе, и даже свое назначение заведующим кафедрой он воспринимал как «неуклюжую попытку руководства МВТУ польстить Председателю КПТ» и был этим сильно недоволен. Хотя лично я это так не воспринимала, по моему мнению Сережа сейчас был одним из самых знающих специалистов по части разработки программ для ЭВМ: я же лично ему долго и подробно пересказывала запомнившиеся мне главы из книги Джермейна и обучала основам матлингвистики. Впрочем, он и сам активно теорию изучал – в основном по зарубежным источникам и постоянно работая в тесной кооперации с московскими учеными, занятыми в моих проектах, так что я считала, что в МВТУ просто выбрали лучшего кандидата на должность. Но все эти заботы и сомнения на берегу теплого моря как-то сами собой испарились…

На двух обустроенных пляжах возле санатория все же было слишком людно, так что мы быстро облюбовали себе местечко примерно в километре от санатория, возле забавной круглой скалы под названием «Арбуз». И меня очень веселили другие отдыхающие женщины, с огромным удовольствием мазавшиеся темно-серой грязью с ближайшего обрыва: местная легенда гласила, что это грязь целебная и благотворно действует на кожу. Не, не знаю: по мне это была обычная грязь, вдобавок еще и пахнущая отнюдь не розами, но я, понятное дело, никого разубеждать в пользе грязевых ванн не стала.

К отдыху я приготовилась довольно неплохо: сшила себе пару купальников – по современной моде все же, отнюдь не бикини. И обратила внимание на остальных женщин: они почти все одевались (или раздевались) на пляже примерно как и я, вот только купальники у них были исключительно из хлопчатобумажных тканей. Здесь, в Крыму, это было в принципе терпимо: солнышко и ветерок даже такие быстро высушивало, но все равно было заметно, что женщины мокрыми купальниками как-то не очень довольны. Да и мужчина тоже в мокрых плавках особой радости не демонстрировали: у Арбуза, на пляже совершенно диком, переодеться было как бы и негде, но народ все равно старался после купания в море одежду сменить, а многие по дороге домой забегали в пляжные кабинки уже на «официальных» пляжах и к себе возвращались все же в сухом виде. Впрочем, народ все же тут был советский, трудности преодолевать умеющий: у половины мужчин плавки были с завязочками сбоку, так что их можно было легко снять уже под шортами, а что касается женщин, то уж переодеть купальник под сарафаном каждая умела чуть не с рождения – так что мучения испытывали в основном обладатели «иностранных купальных одеяний». А у меня мнение об иностранцах стало еще более скептическим: оказывается немцы и чехи (чья одежда в СССР продавалась в довольно приличных объемах) те же мужские плавки предпочитали шить из шерстяных тканей…

А вот мнение о советских профсоюзах у меня наоборот улучшилось: в санатории все было обустроено просто прекрасно – с учетом эпохи, конечно. На пляжах и туалеты были обустроены очень хорошие (и чистые), душевые кабинки стояли с пресной водой, все прочее, для спокойного отдыха необходимое, тоже имелось в достатке. Включая большие навесы, создающие тень для тех, кто не желал быстренько сгореть под жарким южным солнцем. Впрочем, профсоюзы делали что могли, а вот местное население почему-то воспринимало отдыхающих исключительно как «данников»: на небольшом рыночке, расположенном уже за территорией санатория, цены на дары местной природы были такими, что, казалось, фрукты и ягоды будет дешевле из Москвы заказывать с доставкой самолетом. Хотя и тут профсоюзные деятели старались ситуацию с витаминизацией контингента исправить: со второй половины июля в санаторий чуть ли не каждый день приезжал небольшой грузовичок из какого-то местного колхоза и продавал эти самые дары природы буквально за гроши (а заведующая сказала, что она договорилась, что колхозники будут ягоды и фрукты продавать тут «по закупочным ценам» местного соковыжимательного заводика).

За время отпуска мы совершенно неорганизованно дважды «сходили в горы»: поднялись на Карадаг (что было не особенно сложно, хотя и долго), влезли на скалу под названием «Чертов зуб» (что было недолго, но очень непросто и я туда залезла одна, а Сережа не захотел), еще два раза съездили на экскурсии: один раз в Феодосию (где меня просто поразил музей Айвазовского: раньше я считала, что всякие картинные галереи – это бессмысленная трата времени и денег, а теперь мнение кардинально изменила), а вторая экскурсия была в Ялту. И назад автобус ехал тихо позвякивая: после посещения Ласточкиного гнезда (куда нас не пустили, так как там шли реставрационные работы) на обратном пути мы завернули в Массандру – и мало что здоровенный багажник Икаруса был забит бутылками, так еще и в салоне на крючках сетки с бутылками висели. Администрация санатория все грамотно рассчитала: на экскурсию брали лишь тех, у кого путевки заканчивались через день, так что народ разумно потратил в Массандре все до последней копеечки…

И в целом мы отдохнули очень неплохо. Набрались впечатлений, здоровье поправили. И не спеша поехали домой. Что меня особенно поразило, так это то, что от Джанкоя до Мелитополя поезд шел на паровой тяге и Сережка заметил, что зря мы столько времени на пляже загорали, можно было просто пару раз по железке тут прокатиться и мы бы еще сильнее почернели. Впрочем, паровозный дым нас недолго преследовал, так что дополнительно почернеть мы не успели (хотя в вагоне с закрытыми окнами было и душновато). И домой мы вернулись веселые и довольные (еще бы: я притащила целых два ящика «муската белого Красного камня»!). И еще через два дня начались суровые трудовые будни.

Не особенно суровые, но лично для меня столько интересной информации накопилась! И особенно интересная пришла из Приозерного…

Василий Степанович Соболев, когда его довольно неожиданно назначили главой всего нового района, поначалу растерялся. Не столько от назначения, сколько от того, что его друга, которого теперь звали Александр Буров, назначили главой другого «специального района»: все же там многие в городе прекрасно знали Игната Веселова. Впрочем, начальница оказалась права: в подтянутом, всегда выбритом и одетым в строгий костюм Александре Петровиче никто в городе не опознал веселого и разбитного Игната Дмитриевича. Тем более, что эта Светлана Федорова ему и очки подобрала очень «важные»: все же зрение у старого товарища сдавать стало. Но сама-то она какова: сказал ей мельком, что «Игната больше нет» – и она даже при личной встрече у себя дома его упорно не узнавала! Да, наверное ее очень неплохо к работе готовили…

А вот то, что она предлагала в городках сделать, было довольно необычно. Впрочем, все выглядело выполнимым, тем более что никто, кроме нее самой, с новых руководителей отчета за сделанное требовать был не в праве – а сама она сказала, что ее будет интересовать лишь результат. И что в реализации собственных планов руководителей городков она будет всячески помогать. Правда, лишь финансами и некоторыми фондами – но насчет фондов у товарища Соболева были и свои соображения.

Сам Василий Степанович не знал, откуда и когда Федорова успела разузнать всё о разных полезных вещах, которые было нетрудно в окрестностях Приозерного легко добыть, но информация у нее оказалась очень точной. Скорее всего, когда по району геологи рыскали, пытаясь найти продолжение урановой залежи, они все это нашли и куда надо о находках своих доложили, так что возле города и кирпичный завод прекрасно работал, и цементный (небольшой, но на городские стройки его продукции хватало) удалось выстроить. Проблемой был завоз угля: все же в городке железной дороги не было и уголь этот приходилось за двадцать километров от станции на грузовиках возить. А угля только для электростанции требовалось тонн по пятьдесят в сутки! Вот только теперь, после того, как на электростанции новые котлы поставили, весь доставленный уголь можно было и на производство стройматериалов отправлять. До лета электростанция вообще на древесном мусоре работала, а на следующий год вроде бы ее вообще на солому собирались перевести. И это даже при том, что на электростанции уже монтировали новый блок, вчетверо мощнее старого!

Конечно, район изобилием соломы не славился и «своего урожая» на обновленную электростанцию всяко не хватило бы: в селах животноводством в основном занимались, из зерновых сеяли только ячмень и рожь (и черным хлебом себя район все же обеспечивал) – но и солому все же возить приходилось, хотя здесь (в отличие от угля) можно было и без МАЗов с прицепами обойтись. Но все равно Василий Степанович считал, что автотранспорт в районе не очень-то эффективен – и первым делом в роли руководителя он занялся решением «транспортной проблемы», то есть начал строить узкоколейки. И первая же – от железной дороги до электростанции и кирпичного завода – продемонстрировала, что решение было исключительно верным, а теперь он занялся строительством дорог по всему району. Причем городское управление коммунального хозяйства, на которое в числе прочих и эта задача была возложена, ее принялось решать капитально (во главе управления был поставлен знакомый Василия Степановича, отставной капитан-сапер, «временных решений» не допускавший), так что еще до осени топливную проблему в районе должны были решить. И одновременно решить другую важную проблему: ликвидировать в городских кухнях керосинки и печи. Комитет по передовым технологиям в Фокино неподалеку от Брянска выстроил «опытный завод», на котором стали выпускаться электрические плиты, причем не плитки, а именно большие плиты, с четырьмя конфорками и духовкой – и Федорова среди прочих поставила и задачу в городке все кухни такими оборудовать. Да, электричества вроде потребуется для этого много – но если прикинуть, то только по энергетике (с учетом КПД керосинки, не говоря уже о более часто установленных в кухнях дровяных плитах) получается уже выгоднее, а уж насколько пожарная безопасность в городе вырастет! А ведь Федорова, похоже, очень давно уже задумалась: не просто же так она требовала, чтобы в квартирах была проводка аж по шестнадцать киловатт мощности!

Умная женщина ему в начальницы попалась, но и у нее все же ошибки были, причем ошибки глупые. Вот, решила она в городках, которые под управлением ее Комитета, строить дома-телебашни. Оно, конечно, красиво – но зачем городку с десятком тысяч жителей домина чуть меньше московской гостиницы «Украина»? Тем более клуб в городке очень хороший уже есть, поликлиника районная новая скоро тоже заработает, больница районная – так ей и большие города позавидовать могут. Школы тоже есть, хотя новую выстроить все же не мешало бы: Василию Степановичу очень понравился проект Чалдымова и Степанова, который ему порекомендовала товарищ Федорова, а первую школу можно будет тогда перепрофилировать под техникум: специальное образование в городке тоже нужно будет развивать. Это пока у большинства горожан дети маленькие, но ведь они скоро подрастут. А Юрка уже для школы проект новых, более красивых фасадов составил: камень облицовочный можно будет из Кунгура завезти – и будет в городке не школа, а дворец! Или два дворца: вторую школу переделать под ПТУ тоже было бы неплохо, ведь и рабочие тоже заводам нужны…

А все-таки хорошо Светлана Владимировна придумала с машинами вычислительными: весь городской бюджет можно за час просчитать! А затем посмотреть, на что еще средств хватит – и когда своими глазами получается увидеть, что хватит их на очень многое, то и тратить средства можно с уверенностью начинать. А насчет дома высотного – этим пусть Юрка занимается: мысль все административные заведения городка вместе разместить Василию Степановичу в конце концов понравилась, а сын старого друга – архитектор неплохой, и раз уж денег в бюджете на его «высотку» хватает, то пусть ее и строит. Не такую большую, как Федорова хотела, всего-то в четырнадцать этажей, но красотой она проектам москвичей точно не уступит. А башню телевизионную – если шуховскую «окскую» вот на той горушке взгромоздить, то она и повыше Московской окажется. А семь сотен тонн стального профиля на нее уж всяко найти будет несложно…

Оказывается, дед в Приозерске развил очень бурную деятельность в плане строительства и обустройства быта населения. Причем не только в городке, но и во всем районе: сейчас в половине сел шло массовое строительство нового жилья, причем дома крестьянам ставились кирпичные, а отопление их должно было обеспечиваться пеллетными котлами (которые на «механическом» заводе и начали выпускать «для собственных нужд»). Одновременно в нескольких селах строились и собственные электростанции, тоже с пеллетными котлами – но для электростанций такие котлы уже из Красного Холма завозили. Но электричество из котла непосредственно фиг получишь, так что на заводе стали самостоятельно делать и небольшие (по три сотни киловатт) генераторы, а турбины для них наладились делать на Благовещенском моторостроительном заводе. Вроде и небольшой мощности электростанции – но с ними и в деревенском доме, оказывается, можно электроплиту поставить на кухню, а это и удобно, и экономично. А так как вся автоматика для таких электростанций тут же, в Приозерном, и выпускалась, то обеспечить весь район «дешевым электричеством» стало очень просто и недорого: эти «автоматы» списывались на «накладные расходы» завода. Вроде бы прямой грабеж родного государства – но если внимательно подсчитать экономические результаты такой «электрификации», то оказывалось, что «государство еще и должно остается».

А сугубо побочным результатом установки таких электростанций в селах стало очень заметное увеличение разнообразия на столах советских граждан: все же КПД маленькой тепловой электростанции был в районе двадцати процентов, а в переводе на калории получалось, что на триста киловатт электричества со станции куда-то нужно было деть еще мегаватт с четвертью тепла. Ну, без четверти, в трубу тоже кое-что улетало бесплатно – но не улетающее оказалось очень просто использовать для отопления теплиц. Настолько просто, что в некоторых селах народ уже чуть ли не требовал и вторую очередь электростанции строить: если есть отопление и есть электричество для освещения, то крестьянин может и зимой прилично так «в полях» заработать. Правда там теперь вставал вопрос «где взять столько соломы» – ну, или хотя бы хвороста, так как район избытком лесов тоже не славился, но эти вопросы в принципе решить было можно. Было бы можно, если бы генераторов хватало – но заводы, что в Приозерном, что в Благовещенске уже работали в три смены и даже без выходных, так что решать проблему пришлось уже мне.

Причем решать не самыми очевидными способами, и первого сентября я направила свои стопы на Старую площадь, чтобы пообщаться с товарищем Пономаренко. Который, как я точно знала, ко мне относился с заметной неприязнью. Но еще я точно знала, что помочь с решением проблемы сейчас может только он…