Одна звезда на двоих (СИ)

Глава 33

Кабину Агилиса нещадно трясло под градом ударов. Оглушительно выли сирены, едва перекрывая треск разрядов и грохот близких разрывов снаружи. Красные аварийные лампы отбрасывали рваные, нервные блики на лицо Шайлар. Оно было бледным, предельно сосредоточенным. Глубокая ссадина на скуле уже запеклась, смешавшись с грязью, а из разбитого уголка рта медленно стекала тонкая струйка свежей крови. За паутиной трещин на бронестекле бушевал огненный вихрь — их последний бой.

На тактическом дисплее, почти исчезая, мигала зеленая точка шаттла Т-17. Он уносил спасенные жизни. Он уносил ее Кира. Облегчение — острое, почти болезненное от того, что он в безопасности, — смешалось с тупой, ноющей болью под ребрами. Болью прощания. Осознанием конца. Но времени на сантименты не оставалось. Враг был здесь, он был повсюду.

— Гермес, правый фланг! Нас пытаются обойти! Не пускай! — голос Шайлар был спокоен и тверд, как всегда в бою, лишь легкая хрипотца выдавала пережитое напряжение. Ее пальцы летали над консолью управления Агилиса, выжимая из тяжело раненой машины последние остатки маневренности.

— Держу, Афина! Но их тут как грязи! — отозвался Ник Дариус. — Как будто вся армада сектора решила заглянуть к нам на огонек!

Его массивный Титан, весь покрытый свежими шрамами и оплавленными отметинами, стоял почти неподвижно, превратившись в несокрушимый бастион. Щиты его адара давно пали, но композитная броня кавера пока держала удар, поливая врага огнем из тяжелых плазменных орудий.

— Пилот, давление в основном контуре реактора — двадцать процентов! Утечка охладителя! Щиты — пять процентов! Левый манипулятор — отказ гидравлики! — бесстрастный голос Агилиса прозвучал в ее сознании как приговор.

— Знаю, старик, знаю… — прошипела Шайлар, стирая пот и кровь из неглубокого рассечения над бровью тыльной стороной перчатки.

Она чувствовала свой адар как собственное, израненное тело. Его боль. Его предел. Нейроинтерфейс разрывался от сигналов перегрузки, виски ломило тупыми ударами, а перед глазами то и дело расплывались цветные пятна помех.

— Гермес, статус! Твои щиты?

— Щитов нет давно! Броня держит, но уже трещит по швам! Левый сервопривод ноги поврежден — маневренность почти на нуле! И боезапас плазмы на исходе! — в голосе Ника впервые за весь бой прорвалась ярость. — Где эти чертовы «Соколы» Ардена?! Они же должны были быть здесь еще полчаса назад!

Истребители поддержки опаздывали. Фатально опаздывали. Предательство или очередной штабной просчет — сейчас это было уже не важно. Они остались одни против волны, которая неумолимо накатывала, грозя поглотить их.

Шайлар снова увидела на тактическом дисплее, как последняя зеленая точка Т-17 окончательно растворилась в безопасной зоне гиперперехода. Кириан. Он успел. Он будет жить. Теперь их очередь выполнить свой долг. До конца.

Она стиснула зубы, посылая Агилис в отчаянный маневр уклонения от залпа тяжелых орудий вражеского аронима. Ее адар, ее верный партнер, ее вторая душа — он отзывался на команды почти из последних сил, поврежденный двигатель выл от перегрузки. Мысль о Кириане — его лице в последние мгновения у трапа, отчаянном и любящем, — на долю секунды обожгла сознание. Живи, Кир… Пожалуйста, живи…

— Реактор — пятнадцать процентов. Нестабильность критическая. Рекомендую немедленное…

— Поняла, Агилис. Хватит цифр, — она оборвала систему. Машинально проверила заряд импульсных орудий — почти на нуле.

— Гермес! Уходим в центр! Концентрированный огонь по командирскому арониму! Попробуем забрать с собой хотя бы их главного! — крикнула она Нику.

— Принято, Афина! — голос Ника снова был тверд. — Зададим им жару напоследок!

Два тяжелораненых адара — стремительный, но израненный Агилис и несокрушимый, но почти обездвиженный Титан — развернулись и пошли на последний, самоубийственный прорыв. Прямо в центр вражеского строя, навстречу стене огня. Они двигались почти синхронно, прикрывая друг друга, их орудия били без остановки, выкашивая ряды врага. Облегчение от того, что шаттл с любимым ушел, смешалось с холодной яростью последнего боя и странным, горьким чувством выполненного долга.

Конец был близок, Шайлар это знала. Но Афина Первого Полка не сдастся без боя. Никогда.

Шайлар

Кабину Агилиса нещадно трясло. Сирены боевой тревоги выли, перекрывая грохот близких разрывов и скрежет поврежденного металла. Красные лампы аварийных систем отбрасывали нервные блики на лицо Шайлар — бледное, предельно сосредоточенное, с тонкой струйкой крови, снова сочащейся из разбитого уголка рта и стекающей по подбородку. За паутиной трещин на бронестекле кабины бушевал огненный вихрь — их последний бой.

— Гермес, держи левый фланг! Не дай им прорваться к транспортному коридору! — голос Шайлар был спокоен и тверд. Ее пальцы летали над сенсорной консолью, выжимая из тяжело раненой, почти умирающей машины все возможное.

Рядом, чуть отставая, грузно маневрировал черный Титан Ника, огрызаясь огнем из последних действующих орудий.

— Держу, Афина! Но их тут как грязи! — отозвался Ник, его голос тоже был напряжен, но без паники.

— Пилот, давление в основном контуре реактора — двадцать процентов! Утечка охладителя! Щиты — пять процентов! — бесстрастный синтезированный голос Агилиса звучал как приговор.

— Держись, старик, — прошипела Шайлар, стирая пот со лба тыльной стороной перчатки. Под глазом саднила свежая ссадина от недавнего удара о приборную панель. — Гермес, статус!

— Левый манипулятор кавера разбит! Едва держу сектор! Враг лезет со всех сторон! Где эти чертовы «Соколы»?! — Ник едва сдерживал ярость.

Истребители поддержки опаздывали. Фатально опаздывали. Шайлар бросила быстрый взгляд на тактический дисплей — зеленая точка транспортника Т-17 почти скрылась в безопасной зоне гиперперехода. Там был Кириан. Они успели. Теперь их с Ником очередь выполнить свой долг. До самого конца.

— Задача почти выполнена, Ник. Еще немного продержаться, — пробормотала она скорее для себя, переключая энергию с поврежденных систем на основные орудия.

— Реактор — пятнадцать процентов. Нестабильность критическая.

— Поняла, Агилис, — Шай активировала канал связи. — База «Альфа», вызывает Афина. Докладываю! Транспорт Т-17 с курсантами и гражданским персоналом вышел в безопасный сектор! Эвакуация успешно завершена! Мы с Гермесом держим периметр до подтверждения полного отхода!

— Принято, Афина. Подтверждаем, — раздался голос координатора Базы. — Эскадрилья поддержки «Соколы» уже на подходе, три минуты до зоны! Вам и Гермесу — немедленный отход по коридору Дельта!

Три минуты… Шайлар горько усмехнулась про себя, глядя на кишащие красные маркеры врага, сжимающие кольцо вокруг них с Ником. У них не было и тридцати секунд.

Кириан

Мостик транспортного шаттла Т-17 был погружен в напряженную тишину. Кадеты и гражданские были в грузовом отсеке, здесь, наверху, оставались только пилоты, связист, Лития и он — Кириан, прикованный к тактическому дисплею.

— «Соколы» на подходе! Три минуты! — слова координатора Базы прозвучали для Кирианa как спасение. Надежда, острая, как лезвие, пронзила его. Они успеют! Шайлар и Ник смогут уйти!

Он слышал ее доклад Базе — спокойный, четкий, деловой. Будто она рапортовала об успешном завершении обычного патрулирования. А потом приказ Базы на их отход…

Но они не уходили.

Две зеленые точки на тактическом дисплее продолжали метаться в красном море вражеских сигнатур, огрызаться огнем, становясь все слабее, все уязвимее.

— Они не уходят… — прошептал Кириан. Ледяной пот стекал по спине. Он видел на своем личном планшете, который все еще ловил остатки телеметрии, критические показатели их систем. Повреждения, несовместимые с боем. Мощность реакторов падала на глазах.

— Что вы делаете… — прошептал он, глядя на экран.

Капитан корабля нахмурился, искоса посмотрев на бледного кадета. Но Кириан уже ничего не видел и не слышал. Он активировал свой личный комм — тот самый, защищенный канал, что связывал только их двоих. Его пальцы дрожали, нажимая вызов.

Шайлар

Его вызов. Прорвался сквозь вой сирен в кабине. Личный. Кириан.

На одном из вспомогательных экранов мигнул запрос на видеосвязь. Секундное колебание — проклятая, последняя слабость! — и она приняла вызов. Она должна его увидеть.

— Шайлар! Ты жива! — его голос ворвался в кабину, срываясь от отчаяния и надежды. — Возвращайтесь! Вы должны уйти! «Соколы» уже в секторе! Они успеют! Слышишь?!

Лицо Кириана заполнило небольшой экран. Бледное, искаженное страхом, глаза широко раскрыты, в них плескалась такая боль, что у нее самой перехватило дыхание. Боги, как же он повзрослел… и как же невыносимо юн он был сейчас. На ее собственном лице наверняка отражался весь хаос боя. Но она заставила себя улыбнуться — криво, через силу. Было больно убивать эту отчаянную надежду.

— Кириан… — прошептала она, заставляя себя смотреть в камеру, в его серые, полные ужаса глаза. — Мой упрямый кадет... Я слышу тебя. Но уже поздно. Поздно, Кир.

— Реактор — восемь процентов. Щиты пробиты. Отказ гидравлики правого манипулятора, — равнодушно констатировал Агилис.

— Мощности почти нет, — продолжила она в эфир, игнорируя новый мощный удар, от которого кабина содрогнулась и посыпались искры. — Повреждения систем критические. Броня пробита в нескольких местах… Адар не взлетит. Прости.

Она видела на тактическом дисплее, как рядом Титан Ника окутался оранжевым пламенем — еще одно прямое попадание.

— Гермес! Ник! — ее голос остался ровным, командирским.

— Я в порядке… пока… — отозвался тот с трудом, его голос был искажен помехами. — Держусь, Афина!

— Главное — вы ушли. Кадеты в безопасности, — она снова посмотрела на экран, на его лицо. — А это… наш с Ником последний бой.

Кириан

Он видел ее. Видел разбитую кабину за ее спиной, искры, красные аварийные огни. Видел кровь на ее лице, смертельную усталость в глазах, но и ту самую несгибаемую стальную решимость, которую он так любил. Она улыбалась ему! Улыбалась — и говорила, что не вернется!

— Нет… Нет, не смей… не говори так… — его голос был сдавленным шепотом. Он не мог кричать, мостик был полон людей, но каждая клетка его тела вопила. — «Соколы» почти там! Держись, Шайлар! Пожалуйста… умоляю, вернись…

Он видел, как красные точки врага неумолимо сжимают кольцо вокруг двух гаснущих зеленых сигналов его звезд. Он видел ее лицо на экране — прекрасное даже сейчас. Он все еще надеялся.

— Шайлар! «Соколы» уже в секторе! Я вижу их! Держитесь!

Шайлар

Она тоже видела их на радаре. Слишком поздно. Реактор Агилиса выл, как раненый зверь. Секунды. Враг был уже совсем близко, их орудия смотрели прямо на нее. Агилис уже почти не слушался команд.

— Аварийный сброс ядра через десять секунд. Прощай, пилот.

Шайлар проигнорировала голос адара. Это конец. Она снова посмотрела на экран, на лицо Кириана, искаженное болью. Нужно успеть.

— Прости... За все прости... Мой смелый… мой упрямый… — ее голос стал тише, интимнее, почти шепотом, игнорируя грохот снаружи. Губы дрогнули. — Я… всегда буду любить тебя… И буду рядом, Кир… как та звезда… Буду хранить тебя… Всегда…

Она посмотрела на Кириана в последний раз, зная, что сейчас все оборвется.

— Прощ…

В следующий миг кабина взорвалась ослепительным белым светом. Боль — мгновенная, всепоглощающая — пронзила ее, и сознание просто… выключилось, утонув во тьме.

Кириан

На тактическом дисплее мостика, прямо у него на глазах, зеленый маркер «Афина» взорвался красным и исчез. «СИГНАЛ ПОТЕРЯН».

Секунда оглушительной, ватной тишины. И тут же, почти сразу, погас и второй зеленый маркер — «Гермес».

Кириан смотрел, не дыша, на пустое место на экране. На потухший экран на своем личном комме. Нет. Нет!!!

Он не закричал. Из его груди вырвался лишь тихий, сдавленный, звериный рык. Он ударил кулаком по металлической переборке мостика с такой силой, что хрустнули костяшки. Боль. Физическая боль была единственным, что удерживало его в сознании. Капитан и связист невольно отшатнулись.

Он видел, как зеленые точки «Соколов» наконец ворвались в зону боя, как начали беспорядочно отступать красные маркеры врага. Но было поздно.

Кириан резко развернулся к капитану. Его лицо было белым, страшным, но голос — ледяным, полным военной стали, которую он перенял у нее.

— Капитан. Они могли катапультироваться. Вы обязаны вернуться. Мы должны начать поисковую операцию. Немедленно.

— Успокойтесь, кадет Старг! — жестко сказал капитан, видя его состояние. — Приказ Базы — отход! Мы уходим в гиперпрыжок!

— Отступающие корабли противника! Стандартные сигнатуры, легкие повреждения! Наши истребители преследуют противника! Открывают огонь на поражение! — бесстрастно доложил офицер сенсорной службы с дальнего пульта.

Победа? Нет. Это было его личное, абсолютное поражение.

Кириан больше не спорил. Он просто отвернулся к главному экрану, глядя в пустоту, где когда-то была она. Он чувствовал, как его мир рушится, превращаясь в ледяную, выжженную пустыню.

— Кир… — Лития стояла рядом, ее лицо было белым как бумага, но она крепко держала его за плечо, выполняя свою клятву. — Кир… дыши… пожалуйста…

Кириан не знал, сколько он простоял так, в оцепенении, глядя на пустой тактический дисплей. Его мир только что взорвался и обратился в пепел. Шайлар. Шай. Ее больше не было. Пустота, холодная и абсолютная, заполнила его изнутри, вытеснив страх, боль и даже саму способность дышать.

Лития молча стояла рядом, ее рука крепко сжимала его плечо, не давая ему упасть.

Транспортники Т-15, Т-16 и Т-17 уже выходили на безопасную орбиту, готовясь к гиперпрыжку. Внизу, на планете, эскадрилья «Соколы», прибывшая слишком поздно, добивала последние очаги сопротивления эрлоков. Казалось, самое страшное было позади.

Внезапно напряженную тишину мостика разорвал новый, режущий сигнал тревоги.

— Капитан! Массивный выход из гиперпрыжка! Прямо по курсу! — заорал офицер сенсорной службы, его голос сорвался от ужаса. — Идентификаторы… Боги, это флагман эрлоков! Класс «Разоритель»! Он идет на перехват!

На главном обзорном экране, прямо перед ними, из искаженного пространства вывалилась громадная, черная туша вражеского крейсера. Он был огромен, в разы больше любого их транспорта.

— Орудия к бою! Он нас видит! — крикнул капитан.

— Наши орудия не помогут, недостаточно мощные! Мы разве что оцарапаем им броню! — выкрикнул пилот. — Мы беззащитны!

— «Соколы»! Где «Соколы»?! — закричал связист в эфир.

— Они на планете! Не успеют! Нам конец!

Красные огни системы захвата цели замелькали на консолях мостика Т-17. Флагман эрлоков разворачивался, нацеливая на беззащитные транспорты свои тяжелые орудия.

И в этот самый момент, когда казалось, что все кончено, пространствомеждуними и вражеским флагманом снова разорвалось. Из переливчатой воронки гиперпространства вынырнул огромный, хищный силуэт крейсера Первого Полка.

— Это… «Неустрашимый»! — выдохнул связист.

Крейсер Ополчения возник словно из ниоткуда, вставая живым щитом между врагом и тремя транспортами.

— Крейсер «Неустрашимый» вызывает флагман эрлоков, — раздался в общем эфире новый, ледяной, знакомый Кирианy голос первого помощника Шайлар. — Вы нарушили суверенитет Ополчения и атаковали базу. Сложите оружие и сдайтесь. У вас тридцать секунд.

Ответом был хаотичный огонь с «Разорителя». Снаряды ударили в «Неустрашимый», но бесследно растворились во вспышке его мощных щитов, которые, казалось, даже расширились, прикрывая собой и три шаттла.

— Тридцать секунд истекли, — констатировал тот же голос. — Главный калибр — по флагману. Огонь.

«Неустрашимый» не стал маневрировать. Он просто развернулся бортом, и его тяжелые орудия выплюнули ослепительные лучи плазмы. Залп ударил точно в центр вражеского крейсера. Мгновение тот конвульсивно дернулся, а затем раздулся и взорвался беззвучным огненным шаром, осыпав орбиту тысячами мелких обломков.

Это была уже не битва. Это было истребление.

— Пространство чистое, капитан, — ошеломленно доложил связист Т-17. — Поступает запрос на связь по защищенному каналу от полковника Дидакиса.

— Принято! Вывести на главный экран! — отдал команду капитан шаттла.

На главном экране мостика появилось знакомое лицо. Полковник Лисар Дидакис был на мостике «Неустрашимого». Он выглядел так, словно не спал несколько суток — лицо серое от усталости, под глазами темные круги, но взгляд был острым, как лезвие.

— Капитан, доложите статус эвакуации, — голос Лисара был спокоен, но в нем чувствовалась сталь.

— Транспорты Т-15, Т-16 и Т-17 в безопасности, сэр. Гражданские и кадеты на борту. Потерь при взлете нет, — четко доложил капитан. Он сделал паузу, его лицо омрачилось. — Но, сэр… я должен доложить. Во время прикрытия нашего отхода на планете… мы потеряли связь с Афиной и Гермесом. Полковник Рейтор и суб-коммандер Дариус. Они остались, чтобы отвлечь основные силы врага. Последняя телеметрия показала… критические повреждения и взрывы реакторов. Положение пилотов… неизвестно, сэр.

Лисар молчал несколько секунд. Его лицо, казалось, превратилось в камень. Он не сказал ни слова соболезнования, но его взгляд медленно переместился с капитана на Кирианa, стоявшего чуть позади. В этом тяжелом взгляде было все — понимание, общая боль и приказ держаться.

Кириан шагнул вперед, отдал честь. Он заставил себя выпрямиться. Пустота внутри никуда не делась, но к ней примешивалась ледяная тяжесть долга. И кристалл в кармане.

— Полковник Дидакис, — голос Кирианa прозвучал хрипло, но на удивление твердо. — Кадет Старг. Разрешите обратиться.

— Говорите, кадет.

— Сэр, я запрашиваю немедленный личный доклад вам по прибытии на «Неустрашимый». У меня имеется информация чрезвычайной важности, полученная непосредственно от полковника Рейтор перед потерей связи. Канал может быть скомпрометирован.

Лисар смотрел на него, и его глаза чуть сузились. Он понял кодовые слова. «От Рейтор». «Скомпрометирован».

— И еще, сэр… — Кириан перевел дыхание, заставляя себя говорить. — Я прошу разрешения немедленно вернуться на Альтекс в составе поисково-технической группы.

— Вернуться? — Лисар удивленно поднял бровь. — Кадет, поисковые группы «Соколов» уже на поверхности.

— Нет, сэр. Не только они, — в голосе Кирианa звенела сталь, которую он перенял у нее. — Нейроядра. Все четыре адара Первого отряда — Агилис, Титан, а также Локи и Скальд — уничтожены на планете. Если их Нейроядра уцелели, это бесценный источник данных для расследования. Я техник спецпотока. Я работал с системами Агилиса. Я знаю, что искать. Разрешите оказать содействие технической группе, сэр. Это критически важно.

Лисар долго смотрел на него. Он видел не только отчаяние человека, который отказывался отпускать. Он видел холодную логику солдата и техника, который был прав.

— Хорошо, Старг, — наконец медленно кивнул полковник. — Ваша мотивация понятна. И ваш запрос по Нейроядрам… обоснован. Я высылаю за вами малый десантный челнок с моей личной охраной. Он будет у вас через десять минут. Ждите у шлюза номер три. Жду ваш отчет лично мне в мобильном командном пункте на поверхности. Конец связи.

Экран погас. Кириан несколько мгновений стоял неподвижно, ощущая холодную тяжесть кристалла-носителя в кулаке. Последнее поручение Шайлар. И… Нейроядра.

Я должен их забрать. Все четыре.

Мысль о том, что Шай могла выжить, катапультироваться в этом аду, была почти невыносимой в своей хрупкости, но он цеплялся за нее. Он должен был вернуться. Проверить сам.

Кириан повернулся к Литии. Она смотрела на него — серьезно, с глубокой тревогой в глазах, но и с молчаливым пониманием. Она все поняла без слов. Кириан коротко кивнул ей, давая понять, что решение принято. Нужно было лететь обратно. Туда, где только исчез сигнал его звезды.

Малый десантный челнок с личной охраной полковника Дидакиса резко затормозил над выжженной, искореженной поверхностью Альтекса, поднимая тучи едкой серой пыли. Кириан выпрыгнул на трап, едва дождавшись его полного опускания, и шагнул на землю, которая все еще, казалось, хранила тепло недавних взрывов. Воздух пах гарью, озоном и смертью.

База «Альтекс» была почти полностью разрушена. От аккуратных корпусов исследовательского центра остались лишь дымящиеся остовы. Повсюду виднелись глубокие воронки от орбитальных ударов и следы ожесточенного наземного боя. Спасательные команды Ополчения и десантники «Соколов» уже разворачивали мобильные полевые госпитали и прочесывали периметр.

Полковник Дидакис ждал Кирианa у развернутого мобильного командного пункта — лицо Лисара было серым, осунувшимся, но взгляд оставался жестким и сосредоточенным. Кириан подошел, отдавая честь. Юноша заставил себя двигаться четко, по-военному, хотя внутри все было выжжено дотла.

— Полковник, — Кириан протянул Лисару холодный кристалл-носитель. — Последний приказ полковника Рейтор. Она сказала — здесь вся необходимая для расследования информация.

Лисар молча взял кристалл, его пальцы чуть заметно дрогнули. Он кивнул своему помощнику, передавая носитель для немедленной отправки в Разведуправление.

— Спасибо, Старг. Это было… важно, — Лисар тяжело посмотрел на него. — Вам нужно возвращаться на «Неустрашимый». Здесь опасно.

— Сэр, — Кириан не опустил взгляда. — Моя задача не выполнена. Я должен осмотреть обломки. Всех четырех адаров.

— Кадет, поисковые группы уже работают. Ваше присутствие…

— Они ищут выживших. Я ищу данные, — голос Кирианa был ледяным, лишенным эмоций. — Четыре нейроядра. Агилис, Титан, Локи и Скальд. Это не просто носители информации, сэр. Шасси… корпуса можно воссоздать, Ополчение строит стандартные модели. Но Матрица… нейроядро… оно уникально. Оно связано с пилотом. Это... их суть. Если есть шанс спасти их Матрицы, мы обязаны. Это критически важные улики для вашего расследования. Я техник спецпотока. Я работал с системами адаров Первого Отряда. Я знаю, как их извлечь, не повредив. Разрешите приступить к выполнению моего технического долга, сэр.

Лисар долго смотрел на кадета. Он видел не только горе. Он видел перед собой солдата, который был абсолютно прав.

— Хорошо, Старг, — наконец медленно кивнул полковник. — Ваша мотивация понятна. И ваш запрос… обоснован. Возьмите двух бойцов из моей охраны для прикрытия. Приступайте.

Кириан козырнул и, не теряя ни секунды, направился к ближайшему «юнкеру». Охранники едва поспевали за ним. Сначала — к месту взрыва, где подбили Локи и Скальда.

Он нашел то, что осталось от двух «нитро». Груды разорванного металла. Солдаты уже оцепили периметр.

— Кадет Старг, по приказу полковника Дидакиса, — бросил Кириан старшему группы.

— Техник, — кивнул тот, узнав Кирианa по форме спецпотока. — Ищешь нейроядра? Мы уже извлекли. Оба целы. Отправили в мобильную лабораторию. Повезло машинам, взрыв был не прямым…

Два. Два спасены. Кириан кивнул, не чувствуя облегчения. Главные цели были впереди.

— Где… где Агилис и Титан?

Техник мрачно махнул рукой в сторону дальнего каньона, где все еще поднимался дым.

— Там.

Кириан побежал туда. Охранники отставали. Он бежал по выжженной земле, перепрыгивая через оплавленные куски металла. Вот они. Два могучих адара, павшие в бою. Титан Ника — черный, несокрушимый кавер — лежал на боку, его броня была пробита в десятках мест. Агилис… ее Агилис… он лежал чуть поодаль, уткнувшись в скалу, разорванный на части.

Кириан замер, глядя на эту картину смерти. Он увидел группу поисковиков в защитных костюмах. Они работали у обломков кабин. Осторожно, соблюдая протокол, они извлекали то, что осталось от пилотов. Два запечатанных черных мешка.

Они уносили ее. Они уносили Ника.

Кириан заставил себя отвернуться. Он не мог смотреть. Не мог дышать.«Я должен. Я обещал. Живи.»Голос кадета в голове звучал чужим.

Кир бросился к Агилису, игнорируя обломки кабины. Его цель — нейроядро. Глубоко в корпусе. Он видел искореженный металл, оплавленные кабели. Но бронированный контейнер сердца был сконструирован так, чтобы выдержать почти любой удар.

— Я должен…

Кириан знал, где находится аварийный доступ. Он не «чувствовал» — онзнал, как техник. Его пальцы, дрожащие от шока, но послушные воле, вскрыли аварийную панель мультитулом. Контейнер. Деформированный от удара, опаленный взрывом, но… целый.

Кириан открыл замок. Крышка со скрежетом откинулась.

Внутри, в мягком, полупрозрачном стабилизирующем геле, слабо, но упрямо мерцая собственным голубоватым светом, покоилось оно. Сердце Агилиса. Совершенное. Невредимое. И оно было теплым.

Кириан осторожно, двумя руками, словно боясь повредить величайшую драгоценность во вселенной, извлек нейроядро из контейнера. Оно было гладким, обтекаемым, и приятно тяжелым в его ладонях. Единственное, что осталось. От нее. От Агилиса. От их общей звезды.

Кадет прижал сердце к груди. Встал на колени посреди этого пепелища, чувствуя его слабое, ровное биение — или это стучало его собственное сердце? Слезы, которые он так долго сдерживал, хлынули из глаз — беззвучные, горячие, обжигающие. Они смешивались с грязью и потом на его лице.

Он поднял голову. Вдалеке он видел, как бойцы из поисковой группы грузят в челнок те два черных мешка.

Ложь. Предательство. Они убили Ника. Они убили ее... Они думали, что уничтожили все. Но они ошиблись.

Кириан вытер слезы тыльной стороной грязной перчатки. Он поднялся и пошел к обломкам Титана. Грудная клетка кавера была разворочена взрывом реактора, но бронированный контейнер нейроядра, хоть и был вмят и обожжен, держался в своих креплениях. Техник вскрыл его. Сердце Титана. Тоже целое.

— Я верну вас обоих, — прошептал он, его голос был сломлен горем. — Я пойму вас. Я восстановлю. Вы будете летать снова. Я обещаю.

Кириан поднял взгляд на челнок, уносящий останки. Холодная, режущая ярость начала кристаллизовать его боль.

— И я найду их, Шайлар, — его голос стал тихим, но в нем звенела сталь клятвы. — Тех, кто предал тебя. Тех, кто стоит за всем этим. Я найду их всех. И они заплатят. За тебя. За Ника. За всех. Клянусь тебе… моя звезда.

Голубой огонек в сердце Агилиса на мгновение вспыхнул чуть ярче, словно услышав его слова.

Кириан медленно выпрямился. Его лицо превратилось в ледяную маску. Осторожно держа два бесценных нейроядра, он пошел обратно к мобильному командному пункту. Работа только начиналась.