Одна звезда на двоих (СИ)

Глава 14

Кириан

Рассвет над Санарой был обманчиво мирным. Первые лучи двух солнц окрасили шпили Академии в нежные тона. Но для Кириана этот рассвет пропитался горечью и тревогой. Он почти не спал, стоя у окна своей комнаты и глядя в ту сторону, куда на рассвете улетел крейсер перового полка адаров «Неустрашимый». Шайлар улетела.

Ощущения от ночного полета все еще будоражили кровь — чувство безграничной мощи Агилиса, холодное величие космоса, странная, почти интимная близость с ней там, в кабине, когда он ощущал ее волю, слитую с машиной… Но эйфория смешивалась с глухой, сосущей тревогой. Шайлар улетела на войну, на «очередное задание». Не пообещав вернуться быстро. Он не попросил ее дать знать о себе. Теперь оставалось только ждать. Ждать общих сводок Ополчения, ждать и надеяться, что ее звезда не погаснет где-то там, во тьме.

Кириан облокотился на подоконник. Внизу уже начиналась обычная жизнь академии. Нужно было собраться. Сегодня — первый день его нового пути.

Когда он вышел в общую гостиную, то увидел Литию. Она не спала, мерила шагами комнату, и в ее глазах горел тот же огонь, что и вчера на балконе.

— Ну что, Старг, готов? — спросила она вместо приветствия. — Идем подтверждать наше элитное будущее?

— Готов, — кивнул Кириан. Его голос звучал увереннее, чем он себя чувствовал. — Пошли к Даргану.

Кабинет суб-коммандера Даргана был по-военному строг. Он поднял на вошедших Кириана и Литию внимательный взгляд.

— Кадет Старг, кадет Стейн. Явились по приказу полковника Дидакиса, я так понимаю. Вы приняли решение относительно зачисления на специализированный поток?

— Так точно, сэр! — отрапортовала Лития с неожиданным рвением. — Готова приступить к обучению на спецкурсе!

— Я также подтверждаю свое участие в программе, сэр, — сказал Кириан спокойнее.

Дарган кивнул, делая пометку в планшете.

— Хорошо. Решение принято. Учтите, программа насыщенная и крайне сложная. От вас потребуется полная отдача. Окончательное распределение по профилям подготовки будет зависеть от ваших дальнейших успехов и тестов. Расписание первых занятий в вашей инфосети. Лекция через час. Можете идти.

Зал для спецкурса «Адар» был небольшим, но оснащенным по последнему слову техники. Всего двадцать два кадета, включая Кириана и Литию, расселись по местам, с любопытством оглядываясь. Настроение было приподнятое, но нервное.

За кафедру вышел пожилой профессор.

— Доброе утро, кадеты, Я профессор Густав Элдрин буду вести у вас теоретический курс «Основы нейро-адарного взаимодействия». Каждый из вас здесь не случайно. Ваши базовые тесты показали наличие нейронной сигнатуры, потенциально совместимой с нашими самыми сложными боевыми системами.

На голографическом экране возникла сложная трехмерная модель мозговых волн.

— То, что мы называем тау-импульсами или нейронной сигнатурой — это уникальный паттерн вашей мозговой активности, ваш «ключ». Он определяется множеством параметров: амплитудой и частотой — «громкость» и «скорость» ваших мысленных процессов; сложностью модуляции — ваша «ментальная ловкость» и способность адаптироваться к разным типам данных; и когерентностью — стабильностью и четкостью вашего сигнала под нагрузкой. Вы прошли отбор по базовым показателям. Но это лишь начало.

Кириан слушал, пытаясь соотнести термины с ощущениями от нитро и Агилиса. Анализ... стабильность... импульсы, носящиеся между матрицей адара и пилотом.

— Почему существует порог совместимости? — продолжил Элдрин. — Представьте попытку загрузить инфопоток целого линкора в бортовой компьютер легкого истребителя. Нейроинтерфейс Адара — это шлюз для целой вселенной информации: сенсорные данные, телеметрия, диалог с матрицей «Сердца Адара». Мозг пилота должен не просто принять, но и обработать это в реальном времени, отдавая команды. Это требует колоссальной «пропускной способности» и исключительной нейропластичности. Те, у кого порог пропускной способности мозга ниже — просто «перегорают». Последствия необратимы.

По рядам снова прошел шепот. Лития слегка поежилась, но тут же выпрямилась.

— Поэтому дальнейшее обучение и тесты направлены на определение типа вашей совместимости, — Элдрин указал на схему с двумя путями. — Для пилота критически важна высочайшая пропускная способность и гибкость модуляции. Пилот интуитивно «сливается» с машиной, мгновенно обрабатывает калейдоскоп данных. Для техника важна когерентность и стабильность сигнала. Техник должен поддерживать четкий, сфокусированный канал для передачи точных команд системам, для анализа сложнейших логов «Сердца Адара». Его «ментальные пальцы» должны быть как у нейрохирурга.

Кадетка с третьего ряда подняла руку.

— Профессор, значит ли это, что профиль техника «проще» или «хуже», чем у пилота?

— Ни в коем случае, кадет, — ответил Элдрин. — Это разные специализации, требующие разных талантов. Без пилота адар не полетит. Но без техника он вообще не взлетит или развалится. Ошибки недопустимы ни там, ни там. Ваша задача — понять свой путь. На сегодня все. Ознакомьтесь с материалами по нейро-сигнатурам.

Кадеты зашумели. Кириан задумался. Путь техника… он чувствовал, что это может быть его путь. Но мечта о полете… она еще жила.

Прошло несколько дней. Начались занятия по истории Ополчения и адаров — более углубленный, чем им преподносили на первом курсе. Кириан с головой ушел в учебу, пытаясь отогнать тревогу. Новостей о Первом Полке не было. Вообще никаких. Словно они растворились в космосе. Это молчание давило сильнее любых плохих вестей.

В один из вечеров, сидя в библиотеке над голографическими схемами первых прототипов адаров, он увидел неподалеку Шияра, погруженного в свой планшет. Кириан колебался, но подошел к другу.

— Шияр, привет. Не отвлекаю?

Шияр поднял на него глаза.

— Привет, Кириан. Отвлекаешь незначительно. Но я готов тебя выслушать, как раз обновления загрузятся. Что ты хотел?

— Да так… Я тут изучал сводки по Третьему Сектору… — Кириан старался говорить небрежно — …Общая обстановка интересует. Ты же работаешь сейчас с аналитическим отделом? У тебя нет доступа… ну, к более подробным данным по перемещению наших эскадрилий там? Для урока тактики и стратегии.

Шияр несколько секунд молча смотрел на него, его темные глаза словно сканировали Кириана.

— Запрос не стандартный, Кириан. Уровень твоего допуска не позволяет получать оперативную информацию о перемещении боевых групп, особенно элитных отрядов. Кроме того, информация по Третьему Сектору сейчас имеет высший гриф секретности.

— Я понимаю, — быстро сказал Кириан. — Просто… общая картина. Никаких деталей.

— Общая картина неутешительна, — ровно ответил Шияр. — Идут тяжелые бои. Потери с обеих сторон, там сейчас большая часть объединенных войск Ополчения, в том числе и спецполки. Конкретики по ним в открытых и полуоткрытых каналах нет с момента их вылета с Санары. Это может означать либо режим полного радиомолчания при выполнении особо важной миссии, либо… иные причины. Статистически, первый вариант более вероятен для отряда уровня Рейтор, например, про остальных все может быть не столь радужно, согласно статистике.

— Спасибо, Шияр, — глухо поблагодарил Кириан. Статистика. Шияр мыслил статистикой. А у Кириана внутри все сжималось от неизвестности.

Прошло еще несколько дней интенсивных занятий по основам нейросвязи. Кадеты спецпотока адар снова собрались в лекционном зале. Сегодня профессор Элдрин обещал рассказать об истории появления адаров — теме, которая волновала всех без исключения. Кириан занял свое место рядом с Литией, которая выглядела не менее заинтересованной. Новостей от Первого Полка не было, но учеба и особенно все, что касалось адаров, немного отвлекали от тревожных мыслей.

Лекционный зал погрузился в полумрак. Профессор Элдрин вышел к кафедре.

— Чтобы понять, что такое адар и почему вы сидите в этом зале, — начал он ровным голосом, — нужно вернуться назад. В темные времена, когда само существование человечества в Семи Секторах было под вопросом. Вспомните историю — вторжение врага. Не просто нападение, а полномасштабное, методичное завоевание. Вам преподавали основы истории на первом курсе «История возникновения Ополчения», мы же с вами погрузимся больше в историю возникновения адаров, предпосылки и сама возможность их появления, то — что на общих курсах не преподают.

На голографическом экране за спиной профессора сменились архивные кадры: пылающие города, марширующие синекожие гиганты, и их неуклюжие, но смертоносные машины — аронимы.

— Технологии эрлоков на порядок превосходили наши, — продолжал Элдрин. — Их флот был быстрее и мощнее. Но главное их преимущество на поверхности планет — это были аронимы.

На экране появилось изображение тяжело бронированного аpонима.

— Да, по сравнению с нашими адарами они — грубые механизмы. Управление — через манипуляторы и голосовые команды, никакой нейросвязи. Пилот внутри — лишь оператор сложной машины. Но против нашей тогдашней техники — штурмовых краулеров, гравитанков, гравициклов, истребителей — они были почти неуязвимы. Планета за планетой падали под их натиском. Миллиарды были порабощены или уничтожены.

Кириан слушал, чувствуя знакомый холодок. Историю знали все, но слова профессора и пугающие кадры хроники делали ее осязаемой.

— Надежда пришла, когда первые лидеры разрозненных ячеек Сопротивления — такие как опытный командующий полковник Матиас Шемар и глава подпольной разведки полковник Динар О'Сейт — смогли заложить основы будущего Ополчения. Они объединили первые флоты и армии. Но истинным архитектором современного Ополчения и той силы, что позволила нам перейти в контрнаступление, стала Теодора Рейтор. Она пришла к власти позже, уже в разгар Долгой Войны, и ее стратегический гений и несгибаемая воля позволили не только выстоять, но и заложить фундамент для будущей победы.

На экране возникло знаменитое изображение статуи Основателей перед главным корпусом Академии.

— Они смогли поднять войска и даже дать отпор, — продолжал профессор. — Но даже объединенные силы уступали врагу в технологиях. Особенно остро не хватало средства борьбы с аронимами на поверхности планет.

Изображение сменилось архивными кадрами подбитого, дымящегося аронима, окруженного солдатами Ополчения в старой форме.

— Прорыв случился во время битвы за систему Кентавра. Нашим штурмовым группам удалось захватить несколько почти целых аронимов. Это был шанс! Лучшие умы Ополчения были собраны в спешно организованный Передовой Исследовательский Корпус — ПИК. Возглавила группу по изучению аронимов блестящий кибернетик и физик — доктор Элара Вэнс.

На экране появилось изображение молодой женщины с удивительно проницательным взглядом.

— Задача казалась невыполнимой, — голос Элдрина стал тише. — Технологии врага были чуждыми, основанными на иных принципах. Ученые ПИКа бились над реверс-инжинирингом, пытались скопировать системы вооружения, брони, приводов. Они даже пытались создать свои аналоги аронимов, но без понимания ключевых технологий это были лишь неуклюжие копии. Особенно загадочной оставалась сложнейшая сенсорная система аронимов и их центральный процессор — он реагировал на внешние раздражители с непонятной избирательностью.

Голограмма показала схематичное изображение лаборатории ПИКа: разобранный ароним, люди в форме исследователей у консолей.

— И вот здесь произошло то, что изменило ход войны. Случайность? Закономерность? Судьба? Решайте сами. Один из техников ПИКа, сержант Каэлен Рорик — обычный солдат, не ученый, но известный своей феноменальной интуицией и способностью концентрироваться — проходил мимо стенда, где команда доктора Вэнс проводила тесты модифицированной сенсорной системы захваченного аpонима. Они пытались заставить ее реагировать на широкий спектр электромагнитных сигналов.

Элдрин сделал паузу, обводя взглядом затихших кадетов.

— В тот момент, когда Рорик поравнялся с работающей установкой, произошло нечто необъяснимое. Сам Рорик позже описывал это как внезапный ментальный толчок, вспышку бессмысленных данных и странное ощущение... присутствия машины. Одновременно датчики, подключенные к арониму, зафиксировали мощный, но кратковременный всплеск неизвестной нейроподобной энергии, исходящей от сержанта, и ответный резонансный отклик от систем аpонима!

По залу пронесся тихий шепот. Кириан напрягся, вспоминая свои ощущения от нитро — не просто боль, а именно присутствие, поток данных… Неужели это было оно?

— Рорик доложил об инциденте, — продолжал Элдрин. — Большинство отмахнулось бы — усталость, излучение от приборов. Но доктор Вэнс была настоящим ученым. Она сопоставила его рапорт с данными сенсоров и начала исследовать. Были разработаны первые примитивные детекторы биополей. Эксперименты с Рориком подтвердили: его мозг генерировал уникальные, мощные и стабильные энергетические импульсы, которые могли входить в резонанс с определенными компонентами машин. Доктор Вэнс назвала это явление Резонансом Рорика, позже стандартизированным как Тау-Импульсы.

На экране появились анимированные диаграммы Тау-Импульсов.

— Это был переворот! Стало ясно, что ключ к победе — не в копировании чужих технологий, а в создании своих, основанных на этом уникальном взаимодействии человека и машины. Начался поиск людей с похожим потенциалом. Разработка интерфейсов, способных безопасно считывать и передавать тау-импульсы, заняла годы проб и ошибок. Первые попытки прямого подключения были катастрофичны — мозг не выдерживал.

Возникли изображения ранних прототипов нейрошлемов, различных установок, сложных схем.

— И здесь неоценимую, основополагающую роль сыграла генерал Теодора Рейтор, — Элдрин говорил с особым уважением. — Она единственная из высшего командования сразу увидела будущее в открытии Вэнс и Рорика. Именно она, преодолевая скепсис, добилась выделения колоссальных ресурсов на запуск проекта «адар». Она заложила его принципы — синергия человека и машины. Генерал Рейтор лично курировала начальные этапы исследований и настояла на создании этой академии как центра поиска и воспитания будущих специалистов. К сожалению, генерал Рейтор не дожила до момента, когда первые адары были готовы, но ее воля и видение стали тем фундаментом, на котором проект был завершен ее последователями и доктором Вэнс, которые и создали безопасные нейроинтерфейсы и то самое нейроядро, что стало сердцем адара.

Появились изображения первых, еще угловатых прототипов адаров рядом с людьми в громоздких шлемах.

— Результатом стали адары — машины, созданные специально для синергии с человеческим разумом. Более легкие, быстрые, с системами, рассчитанными на нейроуправление. И первые пилоты и техники, вдохновленные примером Рорика — повели их в бой. Это изменило ход войны.

Мелькнул финальный кадр — современные адары Ополчения, включая модели блистер, нитро и кавер, в боевом строю.

— Вот почему вы здесь, кадеты, — завершил Элдрин. — Вы — наследники Каэлена Рорика, Элары Вэнс, Теодоры Рейтор. Вы носители того уникального дара, который когда-то спас человечество и который является нашим главным оружием сегодня. Помните об этой истории. Помните об ответственности. Ваше обучение — это путь к реализации потенциала, который может снова стать решающим для судьбы Семи Секторов.

Профессор Элдрин замолчал. В зале стояла тишина. Кириан чувствовал, как по спине бегут мурашки. Обычный сержант… Случайность… И воля генерала Рейтор… История ожила, и он ощутил себя ее частью — и частью того мира, за который сейчас где-то сражалась Шайлар. Его решимость учиться и понять адаров стала еще сильнее.

Пролетел месяц, потом второй, третий. Начался новый семестр. Спецкурс «Адар» становился все сложнее. Кириан погрузился в изучение нейроинтерфейсов, систем диагностики сердца адара, протоколов безопасности. Он все больше убеждался, что его аналитический склад ума идеально подходит для этой работы. Он часами пропадал в симуляционных лабораториях, отрабатывая диагностику виртуальных неисправностей. Это отвлекало.

Но каждый вечер он проверял комм. Пусто. Никаких вестей о первом полке в открытых сводках. Непонятная тревога превратилась в постоянного спутника, тупую боль в груди. Он плохо спал, изматывая себя на физических тренировках до полного изнеможения.

Звонки матери стали реже — он просто не отвечал или ссылался на занятость. Леди Изольда прислала несколько гневных сообщений о его безответственности и о том, что «очаровательная Лира Кортланд все еще ждет». Он стирал их, не читая.

Отряд видел его состояние. Риман пытался поговорить, но Кириан отмахивался. Доран перестал шутить на тему девушек в его присутствии. Лития, сама увлеченная пилотскими тренажерами, иногда бросала на него сочувственные взгляды. Только Айла иногда молча приносила Кириану в лабораторию протеиновые коктейли или просто сидела рядом, пока он работал, создавая островок спокойствия.

Он не знал, где Шайлар, что с ней. Но он ждал. Он должен был ждать.

Шайлар

Планета Зариан-5. Выжженная равнина.

Огненный смерч взметнулся к пыльному небу — плазменный заряд Локи, адара Санни, угодил точно в реакторный блок последнего сопротивляющегося аронима. Машина врага неуклюже завалилась на бок, превращаясь в груду бесполезного металла. Рядом Агилис добил еще одного коротким, точным выстрелом из импульсного орудия. Титан и Скальд прикрывали фланги, не давая разбежаться уцелевшей вражеской пехоте, которую уже добивали подошедшие штурмовые боты Ополчения.

Бой, начавшийся так неожиданно яростно из-за необъяснимо большого количества вражеских машин в этом секторе, закончился так же быстро. Первый Отряд действовал как единый организм — слаженно, смертоносно, эффективно.

Четыре Адара замерли среди дымящихся обломков десятка уничтоженных аронимов. Воздух вибрировал от жара и остаточного излучения. Шайлар провела рукой по лицу, стирая пот. Она оглядела поле боя через визоры Агилиса. Чисто. Но тревога не отпускала.

— Всем статус! — коротко бросила она в общий канал отряда.

— Гермес в норме! — отозвался Ник. Его массивный Титан стоял неподвижно, сканируя горизонт. — Пара царапин на броне, не критично.

— Зевс готов к новым подвигам! — бодро доложил Санни. Его Локи картинно покрутил плазменным орудием. — Скучновато было, Афина! Они какие-то медленные сегодня. Даже не вспотел!

— Танатос без повреждений, — раздался голос Тима, более ровный, чем обычно. Его Скальд стоял неподвижно над поверженным врагом.

Шайлар нахмурилась.

— Слишком просто, Зевс. И слишком много их тут было. Разведка давала нулевую активность противника в этом квадрате. А мы нарвались на полноценное механизированное звено. Что скажешь, Агилис?

— Анализирую, пилот, — голос Агилиса был ровным. — Зафиксировано десять единиц аронимов класса «Шторм-3». По данным разведки Ополчения, актуальным на 06:00 сегодня, вероятность нахождения боевых единиц противника такого класса в данном секторе составляла менее 0.8 %. Наличие целого звена указывает либо на критическую ошибку нашей разведки, либо… на утечку информации о нашей миссии и намеренную организацию засады.

В эфире повисла тишина.

— Утечка… — пробормотал Санни уже не так весело по общему каналу. — Опять? После всего, что Лисар раскопал в Академии?

— Похоже на то, — мрачно подтвердила Шайлар. — Они точно знали, где и когда мы появимся. Это была ловушка. Рассчитанная на то, что мы пойдем малыми силами, не ожидая сопротивления.

— Тогда нам крупно повезло, что они выставили против нас только старые «Штормы», а не что-то посерьезнее, — заметил Ник. — Или… они не знали, кто именно прилетит на разведку?

— Возможно, — согласилась Шайлар. — Возможно, информация была неполной. Или они недооценили Первый Отряд, — ее губы скривились в хищной усмешке. — Что ж, их ошибка, — Шайлар снова посерьезнела. — Но факт утечки налицо. И если она произошла уже после чисток Лисара… значит, сеть действует. И она глубже, чем мы думали.

— Анализ трафика приказов! — это был голос Локи, подключившегося беседе. — Вероятный источник компрометации данных — ретрансляционные узлы связи в секторе Санары! Академия!

— Подтверждаю, — добавил Агилис. — Обнаружены аномальные пакеты данных, прошедшие через защищенные каналы Академии за 12 часов до нашего вылета. Вероятность связи с текущим инцидентом — 74.5 %.

Шайлар и Санни переглянулись через видеосвязь.

— Академия… Как в туда попала информация о нашей миссии, и как она оттуда попала к эрлокам? — прошептала Шайлар. — Лисар был прав. Гнездо все еще там.

— Похоже, наша разведка здесь закончена, Афина? — спросил Санни уже по общему каналу. — Летим обратно? Обрадуем Дидакиса?

— Да, — твердо сказала Шайлар. — Отменяем дальнейшее продвижение. Гермес, Танатос — курс на крейсер «Неустрашимый». Мы с Зевсом передадим тактические данные и догоним вас.

— Принято, Афина! — отозвались Ник и Тим. Их Адары, Титан и Скальд, развернулись и начали подъем.

Шайлар смотрела им вслед, потом перевела взгляд на карту галактики. Санара. Академия. Снова туда. К Лисару. К расследованию. И к… нему. Кадет Старг.

— Пилот, — снова возник мысленный голос Агилиса. — Ваши показатели кортизола все еще превышают норму. Зафиксирована фоновая нейронная активность, связанная с энсином Старгом. Частота возникновения увеличилась после принятия решения о возвращении на Санару.

— Заткнись, Агилис, — устало потерла виски Шайлар. — Просто совпадение. Думаю о докладе Лисару.

— Эмоциональная привязанность может влиять на принятие решений. Однако анализ реакции кадета Старга на инцидент с нитро указывает на его высокий технический потенциал и уникальную структуру нейронной активности. Возможно, его стоит привлечь к анализу аномальных пакетов данных, исходящих из Академии.

— Привлечь кадета к расследованию государственной измены? Ты с ума сошел? — хмыкнула Шайлар. — Хотя… — она вспомнила его серьезные серые глаза, его уверенность, когда он говорил о системах Адара, его упрямство. — Он действительно другой. Не такой, как избалованные сынки политиков с Аркадии Прайм. И не такой, как мы с Санни — дети войны. В нем есть… что-то еще. Этот его аналитический склад ума… Лисар просил за ним присмотреть. Что ж, похоже, теперь у меня будет и официальный повод.

— Уточните задачу, пилот, — спросил Агилис.

Шайлар посмотрела на звезды, ведущие к Санаре.

— Задача — вернуться на «Неустрашимый», Агилис. Доложить Лисару. И… возможно, повнимательнее присмотреться к кадету Старгу. Очень внимательно.

Она закрыла глаза на мгновение. Возвращение в Академию обещало быть непростым. И дело было не только в заговоре.