Одинаковые. Том 6. Революция

Глава 19 Белая сталь. Потеря соратника

Утро началось со встречи курьера. Это был очередной вызов в Народный комитет. Планы пришлось поменять и немедленно выдвинуться на Сенатскую площадь.

Мы сели в «Барс», Семенов завел мотор. Утро было прохладным, листья уже усыпали мостовую. Петербург встречал нас привычной дымкой из труб и запахом осени. Горожане спешили по своим делам, кутаясь в пальто.

«Барс» уверенно обходил извозчиков и редкие автомобили. Хотя было заметно — с каждым годом их на дорогах становилось все больше и больше. Я смотрел в окно на мелькающие фасады: город жил своей жизнью, люди потихоньку стали привыкать к изменениям и встраиваться в новую систему координат.

Леха тем временем направлялся в «Белый ветер» в кабине «Захара». Сегодня он проводил выпускные испытания очередного набора. То, что начиналось как наш приют для сирот и беспризорников, превратилось в полноценное учебное заведение, готовившее серьезных бойцов. В ближайшее время, используя этот опыт и опыт последних лет работы, училища госбезопасности в Ширяево планируем открыть подобные заведения по всей стране. Эффективность бойцов, подготовленных по нашей программе, уже доказывать никому не надо. Многочисленные операции по всему миру, проведенные нашими парнями, говорят сами за себя.

Мы подъехали к бывшему зданию Сената. У ворот, как всегда, стоял усиленный караул. Солдаты, узнав машину, пропустили нас во внутренний двор без лишних вопросов.

Иосиф Виссарионович стоял у карты, а Дзержинский, ссутулившись просматривал папку с донесениями.

— Прибыли, — коротко кивнул Сталин, услышав шаги. — Феликс, расскажи товарищам.

Дзержинский отложил папку и поднял на нас усталый взгляд.

— По агентурным данным, в городе готовится серия терактов организацией под названием «Белая сталь». Что это за структура, пока совершенно не ясно. Понятно лишь, что конспирация у них очень серьезная, и выйти даже на рядовых ее членов не получается.

Он достал из папки несколько листков.

— У нас лишь обрывочные данные. Перехватили пару шифровок — теперь знаем, что они планируют удары по объектам инфраструктуры: мостам, водопроводу, возможно — электростанциям.

— Кто стоит за ними, интересно? — спросил Никита.

— Не знаем, — покачал головой Дзержинский. — Слишком профессионально работают. Следов иностранной разведки тоже пока не нашли — будто из ниоткуда взялись.

Сталин медленно раскурил трубку.

— Илья, подключайся! У Феликса и так дел выше крыши, а этих негодяев нельзя проворонить. Очень дорого нам обойдется такой промах.

— Попробуем, — кивнул я. — Если они действительно планируют удары по инфраструктуре, значит, им нужно где-то хранить взрывчатку. Кто-то должен был заметить хоть какую-то подозрительную активность.

— Уже подключил всю агентуру, — сказал Дзержинский. — Пока безрезультатно.

В кабинете повисло молчание. За окном пронеслась повозка, донесся крик извозчика. Город жил своей обычной жизнью, не подозревая, как близко подступила угроза.

Мы забрали у Феликса все бумаги и поднялись в свой кабинет на втором этаже. Помещение было просторным, но почти пустым — пара столов, несколько стульев, шкаф с документами. Мы редко здесь работали: так уж выходило, что постоянно были в разъездах, а в здание бывшего Сената появлялись в основном на совещаниях.

Я разложил документы на столе. Данных было немного: донесения агентов с указанием мест и дат, перехваченные шифровки, список подозрительных лиц. Все это выглядело разрозненными фрагментами мозаики.

Для того чтобы хоть что-то понять, мы подключили нашего «Горыныча», то есть, сосредоточившись, объединили наше сознание и многократно разогнали мыслительные способности для анализа. Эта способность, дарованная нам при рождении, уже не раз выручала нас в подобных ситуациях, когда требовалось решить сложную задачу или выбрать правильное решение из множества вариантов.

Сознание ускорилось, время вокруг словно замедлилось. И вместе с Никитой мы начали сопоставлять факты, выстраивать связи между разрозненными данными.

«Похоже, есть», — подумал я. «Вот эти донесения указывают на районы с промышленными объектами, причем в них фигурируют вот эти объекты».

Я стал отмечать на карте здания, которые, по всей видимости, являлись то ли какими-то предприятиями, а скорее — складами. В общем и целом логично: террористам же нужно где-то хранить взрывчатку, не в центре же это делать, особенно если ее много.

«Точно — им нужен будет крупный склад, чтобы можно было скрыть взрывчатку среди других товаров», — подумал Никита.

Мы мысленно пролистали донесения еще раз, отмечая адреса, где отмечалась подозрительная активность. Все они находились недалеко от железнодорожных веток. Груз, скорее всего, могли завезти по железной дороге под видом обычных товаров.

Вернулись к карте города, на которой были отмечены все адреса из донесений, и, если предположить, что мы ищем склад, где террористы укрыли взрывчатку, то выходит, что это может быть здание на улице Можайского — либо дом 7, либо дом 9. И к тому же оба адреса находятся у товарной станции на Обводном канале.

Мы быстро спустились вниз. Леха в «Белом Ветре» уже стал сворачивать испытания и собирать боевую группу. Через полчаса у здания стояли «Захары» с тридцатью бойцами в гражданской одежде, ничем не выделяясь из толпы. Ни к чему нам привлекать внимание толпой бойцов в униформе. Если у террористов конспирация на высоте — значит, и подходы к своему складу они держат под контролем.

Мы с Никитой и нашей охраной разместились в двух «Барсах». Коротко обсудили план: подъезжаем и останавливаемся за два квартала от Можайской, дальше — пешком, перекрываем все подходы к домам 7 и 9.

Машины остановились на углу Обводного канала и улицы Можайской. Бойцы неторопливо высыпали на улицу, изображая праздношатающихся рабочих. Кто-то закурил у ворот, двое устроились на лавочке, еще несколько рассредоточились по соседним дворам.

Мы с Никитой и Колей отошли к будке водопроводчика, откуда были видны те самые здания, что вызвали у нас подозрения. На вид — обычные склады: кирпичные, двухэтажные, с запертыми воротами. Нет ничего, за что можно было бы зацепиться.

— Как думаешь, какой из них? — тихо спросил Семенов.

— Седьмой, — также тихо ответил я. — У девятого слишком много окон на улицу, а это для конспирации не очень хорошо.

Семенов кивнул в ответ, и мы продолжили наблюдать, стараясь не привлекать внимания. Горожане спешили мимо, не замечая нас.

Внезапно где-то в отдалении грохнуло. Звук оказался достаточно сильным, чтобы сразу понять — это взрыв, а не случайный хлопок. Леха с пятеркой бойцов сразу рванул в ту сторону. Мы же остались на позициях — нельзя было упустить предполагаемых террористов из виду, если мы не ошиблись, то есть сейчас все шансы накрыть их логово.

Когда брат добрался до угла Можайской и Старо-Петергофского проспекта, он увидел перевернутый экипаж. Рядом с ним лежали тела трех людей в гражданской одежде — по всей видимости, это были случайные прохожие. Еще пятерым пострадавшим уже оказывали помощь.

Брат сразу узнал экипаж, на котором ездил по городу Владимир Ильич Ленин — хотя с том виде, в каком он сейчас находился признал бы его далеко не каждый.

Я чертыхнулся про себя: — «Мы ведь предлагали Владимиру Ильичу пересесть на бронированный 'Барс», усилить охрану, но он упрямо отказывался — мол, не барских кровей, чтобы от народа отгораживаться, и ездил с двумя верными большевиками в том самом экипаже. И вот, как говорится, доигрался со своим упрямством. Бомбу бросили прямо под экипаж — шансов выжить после такого не было никаких. Владимир Ильич лежал в крови без признаков жизни.

«Твою ж мать!» — выругался я про себя, — «неужели мы не успели — и вот она, первая жертва этой гребаной „Белой стали“? Но все же странно: почему целью выбрали именно Ильича? Может, просто не смогли подобраться к кому-то из нас — вот и выбрали его. Он ведь активно работал по идеологической линии, часто выступал на собраниях с рабочими, а охрана у него слабая».

Леха, осматривая место взрыва, внимательно наблюдал за людьми на перекрестке. Большинство в панике — разбегались или пытались помочь раненым. Две женщины рыдали над телом одного из погибших. И тут он заметил двоих в простой гражданской одежде. Они вели себя слишком спокойно для случайных свидетелей, периодически оглядывали пространство вокруг. Что особенно привлекло внимание: они переглядывались и обменивались короткими жестами — слишком выверенными, чтобы быть случайными движениями.

Леха сразу понял — это язык жестов, причем им пользовались довольно профессионально. Он незаметно дал знак своим бойцам окружить подозрительную пару. Сам медленно двинулся в их сторону, стараясь не привлекать внимания.

Мужчины, поняв, что их действия раскрыты, встрепенулись. Один рукой потянулся за пазуху, но двое наших парней уже были рядом и успели схватить его под руки, до того, как тот достал ствол. Третий приставил ствол к спине. Второй подозрительный персонаж попытался рвануться в сторону, но Леха перехватил его, уверенно прижав к стене.

— Спокойно, товарищи, — сказал он тихо, доставая красную корочку особоуполномоченного Народного комитета, — нужно поговорить!

Обыск дал интересный результат — у одного под одеждой нашли браунинг, у второго — три гранаты и блокнот с какими-то записями. Язык жестов, найденное оружие и хладнокровие после взрыва — все указывало на одно: мы, вероятно, наткнулись на исполнителей. Возможно, это была страхующая группа на случай, если основной план провалится. По меньшей мере, мы с братьями сами действовали бы именно так.

С момента нашего прибытия прошло всего около полутора часов — мы продолжали наблюдение. К воротам склада у дома № 7 подкатила пролетка. Из нее выскочили трое мужчин в рабочей одежде, но по осанке сразу было видно — никакие это не рабочие. Чувствовалась военная выправка.

— Смотри, — тихо сказал Семенов, кивком показывая на них. — Подозрительные граждане.

— Возможно, это те, кто только что устроил взрыв, — так же тихо ответил я.

Один из мужчин постучал в ворота склада. Через мгновение створки начали медленно отъезжать, пропуская их внутрь.

— Пора, — коротко бросил я, — пока ворота открыты.

Я дал сигнал рукой, и наши бойцы, до этого изображавшие случайных прохожих, мгновенно преобразились. Из-под одежды появилось оружие, и они стремительно рванули вперед.

Первая тройка ворвалась в распахнутые ворота — закрыть их не успели. Изнутри послышались резкие крики, а затем два тихих хлопка. «Это наши стреляют из ПР-92 с глушителями», — сразу понял я.

Мы разделились. Леха, спешно вернувшийся с места убийства Ленина с восемью бойцами, остался перекрывать все возможные выходы из здания. Мы контролировали весь периметр — уйти никто не должен был.

Я с основной группой пошел на штурм со стороны ворот, а Никита с остальными обошел здание с тыла. Там им пришлось самим организовывать вход — тяжелая дубовая дверь поддалась только после применения лома и какой-то матери.

Внутри склад представлял собой обширное помещение с высокими потолками. В воздухе витал запах пыли, дерева и горьковатый запах пироксилина. В полумраке стояли штабеля ящиков с маркировкой известных иностранных фирм, поставлявших товары в Россию: «Singer Manufacturing Company», «Compagnie de Fives-Lille». Но вскрытый ящик у входа, помеченный как «Запасные части для швейных машин — „Зингер“», показывал совсем другое содержимое — аккуратно уложенные плитки взрывчатки.

Похоже, нас здесь ждали. Едва мы проникли в помещение, как со всех сторон началась стрельба. Пули застучали по ящикам, вздымая облака пыли. По плотности огня и направлениям выстрелов я прикинул — человек двадцать, не меньше.

Мы многократно отрабатывали подобные действия на полигоне в «Белом ветре». Специально для этого там было выстроено отдельное здание. Сейчас все шло по отработанной схеме. Бойцы заняли позиции, используя ящики со швейными машинками как укрытие — вряд ли в них хранилась взрывчатка, иначе террористы не стали бы так активно стрелять в их сторону. Но было немного не по себе от такой мысли.

— Светошумовые! — скомандовал я.

Пять гранат полетели в сторону противника. Оглушительные хлопки и вспышки на мгновение дезориентировали их.

В это время Никита со своей группой заходил с тыла. Но и там, судя по перестрелке, застать этих гадов врасплох не удалось. Это было неудивительно — шум при взломе двери ломом вряд ли остался незамеченным.

— Вторая тройка — левый фланг! — крикнул я, меняя магазин в ПР-92.

Бойцы перемещались короткими перебежками, используя моменты затишья после светошумовых гранат. Террористы отстреливались яростно, но было видно, что профессиональной выучки для работы в таких условиях у них маловато.

— Давим! — услышал я голос Никиты с тыла склада. Его группа тоже вступила в бой.

Перестрелка не утихала. Со стороны Никиты тоже пошли в ход светошумовые гранаты — раздались новые оглушительные хлопки. Своих парней я успел предупредить, и они укрылись от вспышек по протоколу.

Противник был дезориентирован и зажат. Казалось, деваться им некуда, но тут я увидел, как двое по лестнице, какого-то черта оказавшейся почти в центре склада, устремились наверх, к крыше. Снять их из пистолета не получилось — дистанция была слишком велика, а другого оружия под рукой не было. Они скрылись в темном проеме.

Леха, видя нашими глазами все происходящее внутри, перевел взгляд на крышу здания и заметил отступающих. Нам пока не удавалось полностью подавить террористов — их оставалось еще человек семь-восемь. И тут я заметил, как к лестнице потянулись и другие бармалеи.

Но группа Никиты уже подобралась ближе. Наши ребята успели приземлить беглецов, не дав им подняться высоко. Леха тем временем видел, как с крыши склада двое с помощью натянутой веревки словно на тарзанке перелетели на соседнее здание, которое мы уже не контролировали.

— За мной! — крикнул Леха и рванул в ту сторону.

Я тоже, оставив Никите пять человек для завершения зачистки, рванул на выход с остальными бойцами. Мы выскочили через ворота на улицу.

Леха с пятеркой бойцов взлетел по пожарной лестнице на соседнее здание. Я со своей группой бросился вдоль улицы, стараясь не упускать из виду крышу, по которой удирали эти двое.

Погоня по крышам — неблагодарное занятие. Черепица скользила под ногами, а по листовому железу бежать — то ещё удовольствие. Бойцы неслись, перепрыгивая с одного ската на другой. Андрей поскользнулся на краю крыши, беспомощно замахал руками, но Леха успел схватить его за воротник и оттащить от края.

— Цел? — бросил он на бегу.

— Жив! — тот моментально рванул вслед за братом.

Стрельба продолжалась. Наши парни пытались прицельно стрелять, но бегущая цель на неровной крыше — далеко не лучшая мишень. Пули свистели мимо, выбивая искры из кирпичей и железа.

Я оставался внизу — видел глазами брата, как расстояние между преследователями и беглецами сокращается. Леха был быстрее своих парней и постепенно отрывался от них.

Вот один из беглецов обернулся и открыл огонь. Леха пригнулся — пули прошли над головой. Он ответил короткой двойкой — в грудь и голову. Тот, словно подкошенный, полетел вниз, на мостовую.

Но тут магазин у Лехи опустел. Брат сунул ПР-92 за пояс и рванул на оставшегося. Тот оказался подготовленным и отлично владел рукопашным боем. Они схватились прямо на коньке крыши. Полетели удары. Брат явно был быстрее, но было видно — противник профессионал, и опыта у него, похоже, даже больше, чем у Лехи.

И вдруг — резкий удар по ногам. Брат поскользнулся на железном коньке и пополз вниз по скату, быстро набирая скорость. Он попытался зацепиться за что-нибудь, но гладкая поверхность не давала ни малейшего шанса, а до края крыши оставалось пролететь не более трех метров…