Одинаковые. Том 6. Революция

Глава 12 Успехи и угрозы. На пороге интервенции

Две недели пролетели, как фанера над столицей Франции. Работы было море, и казалось, что эта круговерть никогда не кончится. Тем не менее с каждым днём постепенно закрывались самые важные вопросы. Удалось наладить отношения с аристократией — той, что осталась в России; выехавших при этом оказалось тоже немало. Огромное количество выкупленного имущества было переведено на баланс государства, и уже начался процесс его введения в хозяйственный оборот.

Ещё не раз убедился в работоспособности Иосифа Виссарионовича. Еще у него была удивительная способность подбирать талантливых исполнителей под каждую задачу, да и сам он легко погружался во многие темы, которых, казалось, ранее никогда в жизни не касался. Единственное беспокойство вызывал его напряжённый график. Даже не могу представить, сколько времени он отдыхает, но думаю, что не более трёх-четырёх часов в сутки. Мне даже недавно Машка — сестрёнка наша и жена Сталина по совместительству — прибегала жаловаться на мужа. Но пришлось с ней провести профилактическую беседу по семейным отношениям в рамках сложной политической обстановки. Короче, сказал, чтобы она терпела и ждала, обеспечивала, так сказать, надёжный тыл.

С чиновниками тоже более или менее выровнялась ситуация. Процесс их «перетряхивания» был в самом разгаре. У генерал-губернаторов запросили отчёты по состоянию дел на вверенных территориях. Сто процентов, что большинство из них придётся сменить, но решили делать это постепенно.

На неделе ездил проведать Николая II — он так и продолжает проживать в Царском Селе. Состояние последнего монарха — растерянное, но я бы не сказал, что он вовсе упал духом. Кажется, больше всего бесится его жена Алекс. А он семьянин ещё тот, поэтому видно, что личные проблемы волнуют его больше остального. Я решил, что проще с ним поддерживать человеческие отношения. Мало ли какие реакционеры попытаются всё провернуть назад. Может, хоть за время общения удастся промыть мозги товарищу Романову — хоть в какой-то степени.

Большая часть имущества семьи Романовых перешла в собственность государства. Но и сказать, что король остался голым, тоже нельзя. Да и мы гарантировали государственное обеспечение ему и семье — так сказать, «золотой парашют», он свой получил. Ездили к нему мы вместе с Никитой и Лёхой, который недавно вернулся из Одессы, оставив южные ворота страны на верных товарищей.

— И что, братья Горские, вы думаете, что всё сельское хозяйство вам удастся перевести на работу в государственных коллективных хозяйствах? — спросил Николай II, сделав глоток чая из фарфоровой чашки.

Мы сидели в беседке у небольшого пруда и пили чай со свежей выпечкой, вели спокойную беседу, отвечая на вопросы царя и задавая ему в свою очередь свои.

— Ну что вы, Николай Александрович, конечно, нет. В ближайшей перспективе это попросту невозможно. Но курс будет взят именно на это. Эффективность таких хозяйств намного выше единоличных. Плюс ко всему у нас уже частично создана инфраструктура для хранения и транспорта произведённой продукции. И перерабатывая промышленность тоже не заставит себя долго ждать. Колхозы будут поставлять уже готовую продукцию. И на экспорт мы будем отправлять тушенку вместо мяса и муку и макаронные изделия вместо зерна. С каждым годом наши заводы будут производить всё больше техники. Два-три года — и мы полностью будем независимы по тракторам от импортных поставок. К тому же для развития промышленности требуется множество рабочих рук. И вот как раз высвобождающиеся руки мы и намерены перетягивать на строящиеся предприятия. Я отпил чаю из кружки и продолжил:

— Всего пока будет два типа хозяйств: государственные и хозяйства в формате государственно-частного партнёрства. Множество собственников земель — практически сорок процентов от общего числа — предпочло её продать в пользу государства, но осталась и немалая доля тех, кто решил продолжать заниматься сельским хозяйством. Вот таких мы намерены привлекать к созданию совместных предприятий. Условия для тружеников села на них будут точно такие же, как на государственных, будем использовать те же передовые технологии — просто собственник земли будет получать дополнительную ренту. Но при этом собственник обязательно должен принимать участие в управлении и заниматься реальной деятельностью. Тем, кто хочет жить на ренту, прожигая жизнь в столицах, будем предлагать выкупать у них землю. Нам нужны хозяева земли, а не те, кто предпочитает почивать на лаврах своих предков, которым когда-то досталась эта земля от государства.

— Мне приносят газеты — наши и западные. И картина совершенно разная. Похоже, что Европа пока ещё не поняла, как относиться к переменам в нашем государстве. А у нас, в основном, победные реляции и подъём активности всего народа наблюдаю.

— Да вы правы. Если быть честным, то наши газеты сейчас подчиняются вновь созданному отделу пропаганды во главе с Ульяновым-Лениным. Он занимается проработкой идеологической базы, на которой будут строиться все отношения между государством и гражданином в нашей стране. Конечно, не без перекосов он работает, но это дело поправимо. Главное в целом: пар народ действительно спустил и теперь находится в ожидании перемен. Это как раз то самое, о чём Илья вам рассказывал на первой встрече. Революция была неизбежна. И слава Господу, что удалось её пройти без большой крови — не допустить, так сказать, «русского бунта, бессмысленного и беспощадного», — сказал Никита.

А Лёха продолжил: — По поводу реакции Запада — мы практически уверены, что скоро они попытаются половить рыбку в мутной воде. Они и раньше всеми силами пытались сдержать развитие Российской империи, и революция в нашей стране им была нужна как воздух. Только вот подарок, которого они так ждали, оказался совсем не тот. И теперь, если мы не будем делать много ошибок, Россию ждёт небывалый экономический рост уже в ближайшие пять — десять лет.

Леха замолчал на какое-то время, глядя на гладь воды: — Англичане, французы, немцы, американцы — совсем не дураки. Скоро они поймут, что больше не контролируют ситуацию. Вон США уже направляют к нам множество агентов, чтобы выяснить причины снижения заказов на технику, оборудование и другие товары с высокой добавленной стоимостью. Мы же на свои предприятия в течение десяти лет активно завозили оборудование со всех стран, куда только могли дотянуться, и они к поступлению средств от этих заказов уже привыкли. А теперь ручеёк ослабевает с каждым годом. Просто у нас уже и у самих станкостроительные заводы появились, и новые еще строятся. Они ведь могут понять, что скоро мы, наоборот, начнём продавать продукцию, отвоёвывая их рынки сбыта. — Он задумался на мгновение. — Скоро, скоро нам придётся в первый раз с ними столкнуться.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Николай Александрович.

— Да тут всё просто! Ждать интервенцию нужно нам и готовиться. Думаю, что ещё этим летом они попытаются повернуть достижения нашей революции так, чтобы её итоги пошли прежде всего им на пользу.

Слова, сказанные императору в Царском Селе 2 августа 1905 года, оказались пророческими. Потому что уже на следующее утро в кабинет Сталина влетел взволнованный Дзержинский.

— Иосиф! Илья! — Феликс едва перевёл дух, его обычно бледное лицо было раскрасневшимся от быстрого бега. — Только что расшифровали донесение из Лондона. Завтра на рассвете из Портсмута и Тулона выходят эскадры. Цель — Санкт-Петербург и Одесса.

Он швырнул на стол листок с шифровкой. Я быстро пробежал глазами.

Со стороны Англии: семь эскадренных броненосцев, включая «Маджестик» и «Канопус», четыре броненосных крейсера, двенадцать лёгких крейсеров и около двадцати эсминцев. Французы добавляли к этому пять броненосцев, три крейсера и десяток миноносцев. В сумме — армада, способная смести с лица земли любой прибрежный город. И это, не считая транспортов с десантом.

— Десантные силы? — коротко спросил Сталин, его лицо стало каменным.

— По оценкам, около двадцати тысяч штыков на Балтике и пятнадцати — на Чёрном море, — подтвердил Дзержинский. — Видимо, хотят взять столицу и главный порт на юге, чтобы перевернуть ситуацию в своих интересах.

— Собирай совещание. Немедленно, — приказал Сталин. — Флотских, военных. Здесь, через два часа.

Через час кабинет был забит до отказа. От флота присутствовали контр-адмирал Эбергард, командующий Черноморским флотом, и капитан первого ранга фон Эссен с Балтики. От армии — генерал от инфантерии Линевич, недавно вернувшийся с Дальнего Востока, и генерал-лейтенант Сахаров. Лица у всех были напряжённые — все уже знали о надвигающейся угрозе.

Сталин, не вставая, изложил суть: — Товарищи! Англия и Франция решили, что настал удобный момент вернуть Россию в «лоно цивилизации», то есть под власть старого режима, а скорее всего своего ставленника. Две эскадры идут на Одессу и Санкт-Петербург.

— Силы несопоставимы, — мрачно констатировал фон Эссен, выслушав состав флота противника. — После Цусимы Балтфлот — это, простите, груда металлолома. Несколько старых броненосцев береговой обороны, пара крейсеров. В открытом бою мы долго не продержимся.

— На Чёрном море ситуация чуть лучше, — добавил Эбергард, — но против такой армады и мы не устоим. «Потёмкин» и «Очаков» — хорошие корабли, но их не хватит.

— Армия готова оборонять побережье, — твёрдо сказал Линевич, — но, если они высадят десант в тылу Петербурга или Одессы, придётся спешно менять дислокацию. При этом место выбирают они.

Офицеры смотрели на Сталина и на меня. Я подошёл к большой карте, висевшей на стене.

— Открытый бой с их эскадрами — самоубийство, вы, Николай Оттович, верно заметили. Но мы и не будем его принимать. Наш план — не допустить десанта и заставить их убраться восвояси с максимальными для них потерями.

Я обвёл указкой акватории Кронштадта и Одессы.

— Первыми огонь мы не открываем. Нужно дать им такую возможность — пусть весь мир увидит, кто здесь агрессор. Но как только их снаряды упадут на нашу землю или по нашим кораблям, в дело вступят наши подводные лодки.

В зале прошёл удивлённый шорох. Многие из присутствующих лишь смутно слышали об этом новом оружии.

— На Балтике, в районе Либавы, сейчас находится подлодка «Дельфин» улучшенной серии. На Черном море, в акватории Одессы — «Касатка». К сожалению, пока только по одной на каждом театре, но и их хватит чтобы удивить европейских гостей.

— Одной лодки против целой эскадры? — скептически хмыкнул один из пожилых адмиралов.

— Не против эскадры, — поправил я. — Против флагманов. Их задача — торпедировать головные броненосцы. Лишите эскадру командования и ударной силы — и она превратится в неуправляемую толпу. Особенно если действовать из-под воды, то они даже не сразу поймут, что произошло. У них нет противолодочных средств, да и как-такового опыта борьбы с таким оружием. Для них это однозначно будет шоком.

— А если они все же прорвутся и начнут высадку? — спросил Сахаров.

— Тогда ваша задача, товарищ генерал, — встретить их на берегу всем, что есть. Пулеметы, артиллерия. У нас есть укрепленные районы под Петербургом и вокруг Одессы. Уже сейчас начинайте окапываться. Ройте окопы полного профиля, — я передал ему тонкую методичку с моими набросками из будущего, — вот здесь собрана основная тактика использования земляных укрепления такого типа. Для вас это тоже будет новой тактикой, но поверьте она отработана. Все бойцы получат с наших складов гранаты, постараемся обеспечить и ручными пулеметами по максимуму. В общем огневая мощь у вас должна быть на порядок больше, даже в том случае если численность десанта будет вас превосходить, то есть все шансы сбросить их в воду.

— Николай Петрович, — обратился Никита к Линевичу, — постарайтесь быстро подготовить к обороне все возможные места возможной высадки. Их на самом деле не так и много, как кажется на первый взгляд. Сделайте первую линию обороны, а основные войска нужно рассредоточить таким образом, чтобы в случае десанта они смогли прибыть на место как можно скорее. Для этого используйте для транспорта «Захары», у вас их уже не мало, и мы выделим около 300 единиц. Получится такая себе мотопехота.

— Что? — удивился Линевич новому слову.

— Моторизированная пехота. Это когда до места непосредственного вступления в бой пехоте передвигаться приходится не пешим порядком, а на автотранспорте. Таким же образом и артиллерию нужно буксировать, снаряды, кухню, да и все, собственно, что необходимо для функционирования воинского подразделения. За этим будущее Николай Петрович, причем уже вполне себе скорое. И у вас появляется возможность практически первым в мире испытать новую тактику, — Никита передал Линевичу еще одну методичку для действия моторизированных частей, которую мы с братьями адаптировали под сегодняшние реалии.

— Пусть лезут. Будем бить их по частям, пока они пытаются развернуться с кораблей. У них нет опыта массовых десантных операций. Это не их стиль. Они привыкли к колониальным войнам с туземцами. С регулярной армией, готовой к обороне, им будет не просто.

— Главное — выдержать первый удар и не поддаться панике. Мы справимся товарищи, это будет первое серьезное испытание для новой России, — сказал Сталин и выпустил облако дыма, — Передайте приказ по всем частям и кораблям. Огонь не открывать первыми. Держать оборону. Капитанам подводных лодок поступит отдельный приказ от Ильи Горского. Дальше действуем по обстановке. Встреча окончена. Приступайте к исполнению.

Офицеры и адмиралы стали поспешно расходиться, обсуждение планов перешло в коридоры. Когда кабинет опустел, Сталин тяжело опустился в кресло: — Надеюсь, твои железные рыбы не подведут, Илья.

— Надеюсь, — ответил я, глядя в окно на серое небо Петербурга. — Иначе скоро 20 тысяч европейцев будем встречать на подступах к городу. А с кораблей на город вполне себе могут лететь «чемоданы с подарками».

«Дельфин» залег на грунте в узком проходе между островами, прикрывающими подходы к Кронштадту. Подводной лодкой командовал Командир лодки, лейтенант Ковалев, доложил: «Позиция занята. Жду приказа». Я стоял на командном пункте в Кронштадте рядом с фон Эссеном. Карта была испещрена пометками.

— Удачная позиция, — заметил Эссен, изучая донесение. — С этой точки он сможет атаковать практически незаметно. Лишь бы в ответ ничего не прилетело.

— У «Дельфина» 4 торпеды, — ответил я. — Главное — выбрать правильную цель и отстрелятся. Вон в Цусимском сражении неплохо поработать нашим парням удалось.

— А где кстати те герои? — спросил Николай Оттович.

— Сейчас во Владивостоке. Как решится вопрос по миру с Японией, то будут возвращаться домой, а может быть и останутся на Тихом океане до тех пор, пока туда не прибудут новые подводные лодки.

— Да, поражаюсь как вы в частном порядке смогли провернуть постройку таких монстров. В голове не укладывается! — сказал Эссен.

Тем временем на суше Линевич и Никита объезжали позиции вдоль всего побережья. На всех возможных для высадки пляжах змеились свежевырытые траншеи. Солдаты закапывались в землю, устанавливали проволочные заграждения.

— Ничего подобного я ещё не видел, — Линевич, с нескрываемым удивлением, разглядывал чертежи полного профиля окопов с ходами сообщения и пулемётными гнёздами. — Это целая подземная крепость, а не просто канава.

— Теперь понимаете, почему мы настаивали на рассредоточении? — спросил Никита. — Они будут бить по берегу из крупных орудий. Но попасть в такую узкую траншею с корабля — всё равно что попасть в муху с версты. А ваши артиллеристы, замаскированные в глубине берега, будут бить по площадям, туда, где будет скапливаться десант.

— Необычно, — покачал головой Линевич, — но логично. Жаль, не успели всё сделать, как на бумаге.

— Сделали уже достаточно, — Никита посмотрел на часы. — Теперь ждём гостей.

Их ждать пришлось недолго. Вечером того же дня в штаб ворвался курьер с телеграммой из Одессы:

«К Одессе походит эскадра с английскими и французскими кораблями. Ориентировочно двадцать вымпелов. Ждем инструкций».

Сталин, не отрываясь, смотрел на карту Чёрного моря. Лёха, стоя рядом, мрачно заметил:

— Значит, и там началось. Думаешь, они будут действовать синхронно?

— Попытаются, — ответил Сталин. — Чтобы мы не успевали перебрасывать силы. Но надеюсь, встречей они будут удивлены.

На следующее утро едва рассвело, с наблюдательного поста в Кронштадте доложили:

«На горизонте дымы. Много».

Я поднялся на самую высокую точку форта с биноклем. Сначала это были лишь тёмные точки на серой линии горизонта. Но с каждой минутой они росли, превращаясь в силуэты броненосцев и крейсеров под британскими и французскими флагами. Эскадра медленно, с уверенностью, разворачивалась, занимая позиции для обстрела.

Фон Эссен, стоявший рядом, сглотнул:

— Ну что ж, начинается.

— Ждём, — коротко бросил я. — Пусть первыми проявят себя. Журналисты готовы к съёмке — здесь французы, англичане и немцы. Просвещённой Европе будет интересно узнать правду.

Лёха остался в штабе в Петербурге со Сталиным, координируя общую оборону. Никита был с Линевичем на берегу, готовый встретить десант. Я находился здесь, в Кронштадте, чтобы лично отдать приказ «Дельфину».

Внезапно с головного корабля, «Маджестика», блеснула сигнальная лампа. Сигнальщик на нашем форту быстро переводил короткие фразы:

— Требуют… спустить флаги… и сдать крепость… Ультиматум. Дают пятнадцать минут.

— Ответьте, — приказал фон Эссен: — «Русские не сдаются!»

Сигнальщик отбарабанил ответ. На «Маджестике» наступила пауза. Мы ждали, следя за огромным кораблём. Через двенадцать минут, не дожидаясь конца ультиматума, с его борта грянул залп из орудий главного калибра. Два двенадцатидюймовых снаряда с оглушительным рёвом пронеслись над нашими головами. Один врезался в воду недалеко от стенки гавани, подняв столб грязной воды. Второй угодил прямо в старую кирпичную казарму на территории форта. Стена сложилась, как карточный домик, подняв облако пыли и кирпичной крошки.

«Похоже, началось!» — подумал я.