Николай Второй: Перезапуск истории

Глава 33 - Операция «Троян»

Я собрал Совет безопасности в Мраморном кабинете Зимнего дворца. Старинные часы на стене отбили восемь, когда двери закрылись, и в зале воцарилась тишина, которую могли нарушить только приказы. Передо мною лежала карта Петрограда, изрезанная нитями агентов, ячеек, улиц и укрытий. В центре – красный круг. Подполье «Союза Красного Рассвета».

- Время пришло, - произнёс я. – Пора действовать.

Операция «Троян» была спланирована месяцами. Это была не просто облава. Это была шахматная партия, где каждая фигура уже стояла на нужной клетке. Под видом новых членов движения, через арестованных и завербованных радикалов, наши люди проникли в ядро подполья. Один из них, агент под кодовым именем «Феникс», стал правой рукой самого Комиссара.

- У них встреча в ночь с субботы на воскресенье, - доложил генерал Бенкендорф, - в старом особняке купца Абрикосова. Тема – «Временное Правительство в изгнании». Они планируют параллельную структуру власти. Их лидер… Комиссар… собирается объявить себя «председателем совета спасения народа».

- Мы не дадим ему и шанса, - ответил я. – Начинаем операцию.

В полночь началась зачистка. Двадцать групп жандармерии и внутренних войск, координируемых в реальном времени, двигались одновременно. На западном фасаде особняка прорезался чёрный клин — гвардейцы проникли внутрь через подземный ход, давно известный контрразведке. На южной стороне «Феникс» подал сигнал: три свечи в окне.

- Начинаем, — отдал я приказ, наблюдая за операцией с командного пункта.

Все произошло за считаные минуты. Револьверные выстрелы, крики, удары прикладов. Часть подпольщиков пыталась сжечь бумаги, но наши люди перехватили архив. В нем — списки сторонников по всей Империи, зашифрованные письма, схемы терактов, и нечто ещё: свиток с названием «Операция Икар».

- Что это? — спросил я, пролистывая документы.

- Это следующий шаг, Ваше Величество. План по убийству вас и членов семьи.

Комиссар не был найден. Только кровь на полу и сорванный воротничок.

Он ушёл. Но теперь он стал тенью, бегущей от Империи.

Однако мы победили в главном: сеть разорвана, архив захвачен, ложь вытащена на свет. Операция «Троян» вошла в историю как первая крупная победа над подпольной угрозой. Но я знал — это не конец. Это — передышка.

Перед бурей.

Утро в Петербурге было спокойным, но напряжение витало в воздухе. Газеты, отпечатанные в экстренном порядке, вышли с заголовками: «Разгром подполья», «Заговор раскрыт», «Империя дает отпор». Но народ знал: если газетчики торопятся с победой — значит, всё только начинается. Я сидел за длинным столом в штабе, перебирая захваченные документы. «Операция Икар» тревожила меня больше всего: тщательно проработанный план подрыва всей Императорской системы власти, начиная с диверсий на железных дорогах, заканчивая покушениями в глубинке.

- У нас есть имена. У нас есть маршруты. Но у нас всё ещё нет Комиссара, — мрачно сказал генерал Бенкендорф.

Я поднял взгляд на карту. Все стрелки, все линии, все следы вели на юг — в Одессу, Харьков, а затем... в Австро-Венгрию.

- Значит, он уходит за кордон, — пробормотал я. — Либо у него есть покровители там.

На следующий день я подписал указ о создании специального органа: Бюро Имперской Безопасности, подчинённого лично Императору. Без излишнего внимания Думы, без посторонних глаз. Внутренний меч Империи, который будет пресекать угрозу ещё до того, как она примет форму. Первым делом Бюро получило приказ: найти Комиссара и ликвидировать всю сеть, включая связи в Европе.

Тем временем в подземельях Петропавловской крепости допрашивали лидеров второго эшелона подполья. Некоторые сломались быстро. Другие молчали до последнего, но у всех проскакивало одно имя:

- «Сатурн».

- Кто это? — спросил я.

- Координатор связи. Тот, кто держал сеть в движении. Бывший преподаватель университета. Говорят, был любимцем студентов… до того, как исчез с кафедры.

Мы начали охоту на Сатурна.

Вечером того же дня мне передали зашифрованную телеграмму с юга:

«Контакт установлен. Объект ‘Сатурн’ возможно в Тифлисе. Ведём наблюдение. Агент 'Ворон' на месте».

Я улыбнулся впервые за долгие дни.

- Отлично. Начинаем следующую фазу.

Операция «Троян» завершилась победой. Но её отголоски прокатились по всей Европе. В Лондоне взволнованно заговорили о росте влияния Российской Империи. В Берлине — о жестком подавлении оппозиции. А в Вене… в Вене заговорили шёпотом, вспоминая имя одного эмигранта, сбежавшего из России ещё в 1906 году.

Его звали Владимир. Он подписывался — Ульянов.

Доклад поступил ближе к полуночи. Агент «Ворон» передал через зашифрованный канал:

«Объект 'Сатурн' подтверждён. Местоположение — район Сололаки, Тифлис. Использует имя Давид Бек. Связь с армянскими социалистами и грузинскими радикалами установлена. Операция начнётся на рассвете.»

Я склонился над столом, задумчиво водя пальцем по линии Кавказского фронта. Если они действительно укрываются на юге, значит, это уже не просто внутреннее подполье. Это — сращивание международных революционных сетей, где каждая клетка — как опухоль, пытающаяся проникнуть в тело Империи.

- Ваша светлость, — заговорил Бенкендорф. — Мы должны рассматривать Тифлис как потенциальный очаг мятежа. Возможно, даже ударить превентивно.

- Нет, — ответил я. — Открытая сила спровоцирует волну недовольства. Нам нужен хирургический удар. Бесшумный. Быстрый. Окончательный.

- Тогда нам понадобится поддержка местных лоялистов.

Я кивнул. — Свяжитесь с князем Орбелиани. Он не подведёт.

Операция началась в 04:00. В переулках Тифлиса раздались приглушённые выстрелы. Двое из связных «Сатурна» были захвачены живыми. Один подорвался на собственной гранате. «Сатурн» исчез, но оставил след — тетрадь с контактами в Константинополе, Софии и... Женеве. Мы вышли на новую структуру — Комитет Единой Европы. Якобы гуманитарная организация, но по сути — крыша для координации революционного движения на всём континенте. И стоял у истоков — всё тот же «Комиссар».

- Он опережает нас на шаг, — сказал Бенкендорф, передавая мне тетрадь. — Но теперь мы знаем, где он ищет укрытие. И знаем, как он мыслит.

- Он мыслит, как игрок, — ответил я. — И теперь, когда мы поняли правила, пора сыграть по своим.

На следующий день я подписал Указ №27 — «О создании внешней оперативной резидентуры Империи». Это было рождение Имперской Разведки — службы, способной действовать в любой точке мира. Без дипломатии. Без излишней огласки. С единственной целью — защищать Империю от врагов, где бы они ни скрывались.

Но где-то в Женеве, в маленьком кафе на берегу озера, мужчина в сером пальто улыбнулся, читая заметку о "реорганизации российской тайной службы".

- Началось, — прошептал он. — Ну что ж, играем дальше.

На Лубянке, в комнате без окон, под гул лампы шёл допрос одного из задержанных в Тифлисе. Он был молчалив, но не фанатик. Когда в дело пошли не кулаки, а карта Европы с отмеченными именами, он понял: сопротивление бессмысленно.

- Женевский канал, — прошептал он. — Там хранят списки. Шифровальщик — поляк, зовут его Виктор Ясловский. Он один знает коды всей западной сети.

Имя было новым — но важно не оно. Главное: у нас появился шанс сорвать всю структуру Комиссара, уничтожить подполье сразу в нескольких столицах Европы.

- Мы не можем просто вторгнуться в Швейцарию, — заметил граф Игнатьев, когда я созвал экстренное совещание в Зимнем дворце. — Это нейтральная страна, центр дипломатии.

- Тогда мы не пойдём туда как Империя, — ответил я. — Мы пойдём туда как Тень Империи.

В Берлине уже знали: русские тайные службы начали действовать в Европе. Газеты называли это «медвежьим рёвом в горах Альп». Франция запрашивала объяснений. Англичане — туманно молчали. Только в Вене осторожно улыбались: они знали, что на кону.

Тем временем, в Женеве на набережной русские агенты уже передали сигнал: «Объект Ясловский замечен. Контакт установлен. Подготовка к экстракции начата.»

- Император, — вошёл Бенкендорф в кабинет. — Операция «Троян» вышла за пределы ожидаемого. Мы близки к разоблачению всей сети, но нам понадобится санкция на переход границы дозволенного. Вплоть до... устранения.

Я молча подошёл к окну. За стеклом — Питер в раннем снежном свете. Я думал не только о безопасности. Я думал о будущем.

- Дайте санкцию, — сказал я. — Если не мы сломаем заговор, то он сломает нас.

В ту ночь, на борту поезда, покидавшего Швейцарию, Виктор Ясловский в наручниках смотрел в окно, где отражалась только тьма. Он ещё не знал: впереди его ждал выбор — сотрудничать или исчезнуть.

Операция «Троян» вошла в учебники Имперской разведки как первая победа на чужой земле. Но это был только пролог. Ведь Комиссар готовил свой ответный ход. И фигура на доске была уже не пешка. Это был — офицер с красной звездой.

Москва. Особый отдел Службы внутренней безопасности.

Аналитики, перебирая бумаги, перехваченные у Ясловского, ошарашенно смотрели на шифры. На карте, разложенной по всей длине стола, красными нитями были соединены точки: Краков, Прага, Будапешт, Бухарест, Афины, Стамбул. Все — узлы одной чудовищной сети.

- Это не просто подполье, — пробормотал один из полковников. — Это параллельное государство. Без флага. Без границ. С одной целью — поджечь Европу.

Ясловский, выведенный из камеры, стоял с потупленным взглядом. Пытки не понадобились: ему достаточно было показать фото сожжённой деревни под Курском, работы его «соратников».

- Сеть называется «Икар». Каждый узел — как крыло. Убейте ядро, и всё рухнет, — сказал он, — но Комиссар не тот, кто управляет, а тот, кто создаёт идею.

В Женеве, тем временем, в подземной типографии, за печатным станком стоял человек в очках, которого звали просто — С. Он говорил на шести языках, но чаще молчал. Именно он готовил следующий выпуск брошюры «Пламя нового мира».

Но на эту ночь у него были иные планы.

В его кармане лежала записка: «Операция сорвана. Ясловский мёртв. Уходим. Код Икара активировать. Цель — Петроград.»

В Петербурге тревога не утихала. Я впервые за месяцы приказал привести Преображенский полк в полную боевую готовность. В воздухе чувствовалось приближение чего-то иного — не войны, но катастрофы.

- Они не остановятся, — сказал мне граф Бенкендорф. — Даже если мы вырвем сердце сети, идея живёт.

Я кивнул. Но у меня был ответ.

- Тогда мы подменим идею. Мы создадим свою. И имя ей будет — Империя будущего.

На следующий день в свет вышел манифест о начале Великого государственного проекта по созданию Всероссийской академии идеологического воспитания и информации — мозгового щита Империи. Но об этом расскажет следующая глава.

Петроград. Поздний вечер. Глухие улицы Адмиралтейского района.

Спецотряд под командованием капитана Ковалева двигался бесшумно, как тень. Сводка из Москвы пришла срочно: один из центральных узлов «Икара» находился здесь, в старом доходном доме, давно числившемся заброшенным. Прикрытием служил подпольный клуб рабочих.

- Время — 23:04. Начинаем операцию, — прошептал капитан в рацию.

Взрыв малошумной гранаты выбил дверь. Внутри их ждали. Завязалась перестрелка. Один из агентов, уже тяжело раненый, успел крикнуть:

- Документы на третьем! У них шифры и список связных!

На третьем этаже был найден сейф. В нём — листы с печатями неизвестной структуры, схемы метрополитена, список фамилий, рядом — клички, адреса, псевдонимы. Среди них: «Гермес», «Ворон», «Саул», «Лада», «Мирон». Подпись — С.

На Лубянке собрался военный комитет.

- «С» — это не просто координатор. Он архитектор всего подполья, — проговорил генерал Аракчеев. - Мы впервые близки к тому, чтобы схватить его.

- Или он уже на шаг впереди, — заметил министр разведки Пуришкевич. — Но с каждым днём мы сужаем кольцо.

Я слушал молча. В груди уже давно зрел иной план.

- А если мы сами станем Икаром? — произнёс я. — Внедрим своего человека, сыграем в их игру.

Все замерли.

- Это безумие, — сказал кто-то.

- Это война. И если у врага есть троянский конь — у Империи будет свой.

В тот же вечер, в тайной комнате при Императорском штабе, я встретился с человеком, которого долго держали в тени.

- Вас зовут Дмитрий Ястржембский. С этого дня ваше имя — Скиф. Добро пожаловать в пекло.