Николай Второй: Перезапуск истории

Глава 16 - Гром в Сараево

Когда первые артиллерийские залпы прогремели на Балканах, Европа наконец поняла: мир ушёл, оставив за собой только эхо дипломатических ошибок. Сараево стало не просто точкой на карте – оно превратилось в символ. Символ предстоящей бури. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда, совершённое месяц назад, продолжало расплетать клубок союзов и амбиций, и теперь этот клубок полыхал, разрываясь на нити огня и крови. Сообщения из Белграда поступали с каждой минутой. Сербские войска отступали к границе, австрийцы перешли Дунай, и на улицах Сараева шли бои. Всё шло по плану. Моему плану.

- Подготовьте 9-ю армию, - отдал я приказ. – Немедленно через границу в помощь сербам. Но не в открытую – через добровольческие соединения, славянские корпуса. Официально – гуманитарная поддержка.

Советники переглянулись. Был риск, но риск просчитанный.

Пока Австро-Венгрия вязла в Балканах, я отдал распоряжение наращивать давление на восточную Пруссию. Молниеносный манёвр, которого никто не ожидал. Мы шли по иному маршруту, а не по кровавой колее истории. В Петербург пришёл ответ от кайзера. Надменный, обтекаемый – но в нём чувствовалась тревога. Германия не ожидала быстрой мобилизации. Она не знала, что теперь на троне – человек из другой эпохи, человек, изучивший всю хронологию грядущей войны до мелочей. Ночью я не спал. Передо мной лежала карта. Сараево было лишь началом. На очереди были Льеж, Варшава, Тарнополь, Ковно… Но в этой версии войны у нас была подготовка. У нас был шанс.

И всё же…

Стук в дверь.

- Ваше Величество, - вошёл адъютант, - шифрограмма из Лондона. Англия поддержит Францию. Антанта активирована.

Я вздохнул. Сцена была разыграна. Акт первый завершился.

Теперь начнётся настоящее. Гром в Сараево – это был только первый удар по старому миру.

…Телеграф стучал непрерывно. Пункты связи передавали всё новые и новые шифрограммы: из Бухареста, Парижа, Белграда, даже от агентов в Константинополе.

- Русские добровольцы вошли в Сараево с севера. Поддержка сербов стабилизировала фронт.

- Австрийский гарнизон отступает в сторону Мостара.

- Германия требует объяснений.

Я стоял у карты, обводя указкой траекторию 3-й дивизии особого назначения. Это была не просто тактическая карта. Это была доска, на которой шла игра за будущее мира. И каждый шаг – как ход в шахматах, только королей здесь было слишком много.

- Передайте наш протест германскому послу. Укажите, что Россия действует исключительно в интересах мира и славянского братства, - сказал я, оборачиваясь к министру иностранных дел. – И пусть британцы знают: мы не хотим войны, но готовы к ней.

Министр кивнул хотя на его лице читалась тревога. Он знал, что мы давно перешли ту грань, за которой начинается огонь. К ночи пришли депеша с Балкан -от командира корпуса майора Чернова:

«Сараево почти очищено. Австрийцы в панике. Город приветствует русские знамена. Прошу одобрения на проведение парада в честь освобождения.»

Я не мог не усмехнуться. Сараево. Это имя ещё звучало, как проклятие в старом мире. Но теперь… возможно, оно станет началом нового пути. Но это было только затишье. Где-то в лесах Восточной Пруссии уже двигались немецкие колонны. Где-то в альпийских укреплениях стояли австрийские батальоны, готовые мстить. Где-то в кабинетах Лондона обсуждали, насколько надёжен “перезапущенный” царь.

Я закрыл карту и направился к себе.

Завтра утром должен был состояться тайный военный совет. Там будет решено многое: куда двинется армия, как сплотить Антанту и – главное – как сделать так, чтобы Россия не повторила свою судьбу. За окном гремел дальний гром. Сараево было лишь прелюдией.

На следующее утро Петербург встретил меня серым небом и свежим ветром с Невы. Я чувствовал в воздухе напряжение – как перед бурей. Кабинет Совета министров наполнился приглушёнными голосами, запахом бумаги, чернил и табака.

- Мы перешли черту, - заговорил военный министр Сухомлинов. – Австро-Венгрия рассматривает наши действия как прямое вмешательство. Германские части движутся к нашей границе. Мы стоим на пороге масштабного конфликта.

- И именно потому, - сказал я, - что они ожидали от нас старых решений. Медлительности. Неразберихи. Мы не дадим им привычного сценария. Теперь война будет не их, а наша игра.

Я развернул новую карту – ту, что держал в секрете даже от ближайших приближённых. Красные стрелки на ней вели от Ковно и Гродно к Кёнигсбергу. Они смотрели с удивлением.

- Мы не собираемся, господа. Мы наступаем.

В зале воцарились тишина. И только Сухомлинов выдохнул:

- Восточная Пруссия?

Я кивнул.

- Быстрый удар по Восточной Пруссии. Пока Германия завязла в альпийском театре, мы прорываем их северный фланг. Не даём времени перегруппироваться. Не даём им по привычке навязать нам свою игру. Мы идём первыми.

Многие ещё колебались. Старый генералитет боялся перемен – но видел, как логика событий разворачивается не по привычному ходу. Они видели: я не просто царь. Я знал, куда веду империю.

- Сараево было первой победой. Не последней, если вы мне доверитесь, - закончил я.

И тогда все, пусть и с сомнениями, встали.

- За Империю, - произнёс Сухомлинов.

И тогда я понял – мы действительно изменили ход истории.

Ночью, уже вернувшись в свои покои, я долго не мог уснуть. Письма, донесения, планы боевых операций лежали передо мной на столе. Где-то далеко, в тёмных лесах Галиции, шли бои. Я чувствовал это кожей – пульс эпохи бил в унисон с моим собственным сердцем. Я вспомнил, как всё началось: пробуждение в чужом теле, в теле Николая ll, перед зеркалом, с пульсирующей головной болью и странным осознанием, что вся история теперь в моих руках. И вот – спустя месяцы, я уже принимаю решения, от которых зависит судьба миллионов.

- Ваше Величество, срочная депеша из Парижа, - заговорил адъютант, входя без стука.

Я поднял взгляд.

- Говори.

- Франция подтвердила: в случае нападения Германии на Россию – они активируют союзнические обязательства. Британцы… пока молчат.

- Они всегда молчат до последнего, - ответил я устало, - но у них слишком много интересов, чтобы стоять в стороне.

Я подошёл к окну. Тьма за ним сгустилась, как чернила. Где-то там, за горизонтом, шли поезда с солдатами, двигались эшелоны, заряжались орудия. Идеи, которые я заложил – реформы, армейские преобразования, новые учебные программы и смена командного состава – начали приносить первые плоды.

- Война начинается не на полях, - прошептал я. – Она начинается в голове. И я в этой войне был готов первым.

Стук часов отбил полночь.

Сараево было только искрой. Но пламя разгорается на востоке. И я поклялся: теперь история будет написана иначе.