НеТемный 8

Глава 17

— Ну-у-у… — Маюн задумчиво протянул, щёлкая струну.

Остальные боги молчали, глядя на меня, и мне даже стало неловко. Какого, спрашивается, хрена?

— Погодите-ка, — я прищурился, — Вы и сами не знаете, что хотите мне сказать?

— Не так, Малуш, ну вот совсем не так, — Маюн покачал головой, — Они не знают просто, с чего начать. Прыгали, прыгали по своим ветвям, танцевали, веселились… И тут — бац! — возвращение Хморока. И что они, ты думаешь? Они давай дальше веселиться… А тут — бумц! — мир летит в тартарары!

— Эй, выпивоха, — возмутилась Сияна, — Думай, о чём говоришь⁈

— Сиянушка, крупногрудая ты моя прелесть, — Маюн подлетел к ней, но тут же исчез, когда с руки Сияны сорвался луч.

Правда, в нескольких шагах от нас раздался хлопок, и Маюн появился из ничего с дымящейся на спине курткой. Упав, он прокатился, вскочил и стал хлопать себя по спине.

— Я — Сияна! Южная богиня тепла и плодородия!

— Вот именно твоё плодородие мне как-то больше нравится, — буркнул Маюн, затушив куртку, — А вот тепло твоё иногда слишком горячее.

Я так и продолжал следить за их распрями, не особо понимая, для чего это всё. Куча богов собралась, чтобы сыграть передо мной сценку о своей весёлой жизни?

Неожиданно поднялся лёгкий ветерок, который откуда-то принёс жёлтую песчаную пыль и тут же зашуршал песком, волочащимся по мокрой от снега земле.

Все боги замерли, глядя, как этот песок завихрился и стал оформляться в человеческие фигуры. При этом от меня не укрылось, какое удивление проскользнуло на лицах богов. Самой спокойной оставалась, как ни странно, Креона-Морката.

Вообще, Маюн и Морката, насколько я понимал, выбрали самый лёгкий вариант явиться мне, и их предела хватит надолго. А вот другим богам потом придётся подолгу восстанавливаться.

Фигуры, наконец-то, прояснились и превратились в двух занятных богов.

Одна оказалась богиней, одетой в брюки и полуфрак песчаного цвета, высокий воротник которого напоминал толстые шипы дикобраза, поднимающиеся даже выше затылка. Волосы её при этом ровными струйками песка сыпались вниз, за воротник, а кожа лица напоминало высохшее и потрескавшееся дно озера. Не самая приятная особа, хоть она и улыбалась.

Второй бог до конца будто бы и не оформился, потому что его пальцы и стопы остались слегка размытыми, и оставляли за собой след в воздухе. Одет он был под стать своей подруге, в такой же полуфрак, только дымчатого цвета, и верх воротника дымился, сливаясь с дымом, которым чадил затылок этого бога.

Так эти фигуры и застыли — богиня с песчаными волосами зависла на вихре из песка, а бог с дымящейся вверх шевелюрой сел на облачко. Я бы даже сказал, что выглядели гости намного эффектнее других богов, ведь от них так и сквозило стихиями, которыми они повелевали.

— Солонча и Причудь? — воскликнул Маюн и тут же оказался между ними. Он задёргал струну в весёлой мелодии, и стихийные сидения под богами задёргались в дрожащем танце.

Недовольные гости повернули головы, подарив барду уничтожающий взгляд, и тот тут же исчез. Правда, снова вывалился из воздуха в нескольких шагах — за ногу его держало песчаное щупальце, а голову окутал дым. Щупальце дёрнуло Маюна изо всех сил и швырнуло под ноги остальным.

Закашлявшись, Маюн привстал на локте:

— Ух, слёзы мне в печень! Вы стали сильнее!

— Эй, — подал голос Стрибор, — Что здесь делают духи пустыни?

— Мы уже не низшие боги, — игриво сказала Солонча, подхватив прядь песочных волос и отбросив щепотку песка. Она тут же оформилась в громадного зверя, так напоминающего моего цербера, только целиком из песка.

Монстр прорычал, оглашая своим рыком округу, потом рассыпался.

— Мир меняется, — сказал Причудь и вдруг превратился в дым, который стал расползаться по земле.

Правда, до богов и до меня дым дойти не смог, но он стал обтекать нас по бокам. Голос Причуди при этом продолжал вещать:

— Мир разрушается… И по вашей вине, никчёмные древесные прихлебатели. Вам пора выбирать, на чьей вы стороне!

— Как вы смеете⁈ — крикнули Стрибор, Сияна и Мавша одновременно и вскинули руки.

Земля задрожала, поднялся ветер, и дым на земле задрожал от набегающих потоков. Ветер срывал отдельные хлопья, пытался сдуть и песчаный трон Солончи, но всё тщетно.

Трое богов остановили свой гнев так же внезапно, как и начали. Стрибор удивлённо посмотрел на свои руки.

— Не понимаю…

— А что тут понимать? — засмеялась Солонча, — Хморок с Бездной, схватив друг друга за космы, свалились в глубокую Тьму. Небо, другое якобы высшее существо, так и не вошло в этот мир… Остался лишь Яриус.

— Он уже не бог солнца и света, — сказал я.

Солонча повернула голову на мой голос. Из дыма показалась и голова Причуди.

— Братец, неужели тут человек? — удивлённо сказала богиня песка.

Её глаза песчаного цвета, будто подведённые солью, некоторое время фокусировались на мне. И, когда она-таки разглядела меня, её губы скривились в презрительной ухмылке.

— Человек… и вправду.

— Так это тот самый… — голова Причуди, словно оторванная и надутая, покачивалась на дымных волнах, — Это же тот самый!

— Я люблю людей, — Солонча улыбнулась, — Когда они забредают в пустыню. Когда мои бури забивают им глаза, а знойное солнце лишает их воды.

— Когда мои миражи тянут их в ловушку…

— И когда они ползут из последних сил, обтянутые кожей скелеты, и остаются в моих песках навечно. Люблю их борьбу с пустыней. Бессмысленную, нелепую, но такую забавную.

— Да, люди в пустыне показывают, какие они на самом деле. Как они плюют на могущество богов, пытаясь стать чем-то большим, чем они есть.

— А ведь всего лишь надо упасть в страхе на колени и молить о пощаде, — богиня песка опять игриво подбросила пальцем прядь-песок, — И я бы подумала, поиграться с ним ещё или убить сразу.

Солонча и Причудь засмеялись.

— Букашки под сапогом — вот кто такие люди! — бог миражей поднялся из дыма, и окружающее нас марево втянулось ему в стопы.

— Яриус наигрался в доброго бога. Ему надоели лживые молитвы в забытых храмах, — Солонча, зловеще улыбаясь, поднялась с вихря, — Страх… Искренний, настоящий, непритворный! Вот что делает богов сильнее, и Бездна отлично показала это нам.

— И сгинула… — сказал я.

В меня тут же метнулись два потока, песчаный и дымный. Но словно натолкнулись на какую-то преграду, хотя стоящие рядом со мной боги прикрылись руками, когда по ним забил песчаный ураган. Надо было видеть их растерянные лица — они явно не ожидали такой силы от каких-то «местечковых» богов.

Особенно удивился Стрибор. Казалось бы, его собственная стихия не желала ему подчиняться. А Солонче это явно нравилась, и она особенно старалась, метая песок тому в лицо.

— Сильно помогает тебе любовь людей, Стрибор? — она засмеялась, — А меня они боятся! Им страшно произносить моё имя, и они каждый день молят меня, чтобы мой гнев обошёл их дома. Это и есть сила…

Боги наконец-то очухались, выставили руки, пытаясь сопротивляться.

Неожиданно небо начало темнеть. Сверху ещё витали крохи тумана, слегка прикрывающие нас от солнца, которое вдруг окрасилось в ярко-красный цвет, превращаясь в зрачок.

— Яриус, — прошептал Маюн, который, как всегда до этого делал Виол, предпочитал стоять у меня за спиной.

Все вскинули головы, глядя на торчащий в небе глаз. Повисла гнетущая тишина, потом появился голос:

— Пришло время выбирать сторону, братья мои. Третьего не дано… В моём мире не будет никакого баланса, а буду только я. И не будет никакого Древа, потому что вершить судьбу моего мира буду только Я!

И в нас ударила… что? Видимо, это была его воля.

Словно тонны камней упали всем на плечи, бросая на землю. Падали боги, старые и пришлые, упал на колено и я… Но не свалился окончательно, лишь выставил ладонь.

Шипя от боли, от того, как трещали мои суставы, я подумал было о Древе… Должно же оно помочь?

А потом мне странным образом пришла в голову мысль, что это неправильный подход. Не на Древо надо надеяться, а самому решать проблемы. Это не его мир, а… мой? Наш! Броссов, защищающих свою родину, и троецарцев, готовящихся к сражению с Лучевией.

Это мир Виола, царского сына, который уже запутался, что он хочет… Мир Креоны, которая смогла найти свою мать и теперь, по сути, помогает ей в спасении этого мира.

Мир Луки, который просто пошёл следом за угрюмым варваром. Ну, ему наверняка понравился ещё и медоёж, но это мелочи…

Это мой мир!

Сделав усилие, я выпрямил голову. Подтянул вторую ногу и со стоном, слушая скрип рвущихся жил и суставов, встал. Встал и поднял голову.

— Нет, — спокойно сказал я, глядя прямо в красное око.

И всё прекратилось. Посветлело резко небо, и ущелье накрыла тишина. Её разрывали лишь стоны богов, распластанных по земле волей Яриуса… Даже Солонча и Причудь не сразу встали.

Но вот вскочил Стрибор и, выставив руки, метнул в них порыв ветра. Настолько мощный, что двум выскочкам пришлось выставить совместный щит, но и так их отнесло на десяток шагов и бросило на землю.

Затем рядом со Стрибором встали Мавша и Сияна. Узрев эту картину, Солонча и Причудь, вмиг превратившись в свои стихии, просто исчезли.

— Ушли, — тяжело дыша, пропыхтел Стрибор, — Ничтожества!

— Не такие уж и ничтожества, — сказала Морката, которая за всю стычку почти ни разу не проронила ни слова.

Все оглянулись на неё, и богиня луны сказала:

— Грядёт битва. Малуш, что ты скажешь?

Я, который так и стоял, грозно глядя в небо и являя сбежавшему Яриусу свои мужество и крепость воли, удивлённо опустил взгляд:

— Я скажу⁈ Да вы охренели, боги…

Ответом мне была целая палитра эмоций. От возмущения до виноватого вида.

Морката продолжила свою мысль.

— Хоть мой муж и избавил этот мир от Бездны, свалившись с ней во Тьму, но Бездна явно открыла Яриусу какой-то секрет… — она покачала головой, — Раньше он не был так силён. А эта мелочь…

Она показала на то место, где были Солонча и Причудь.

— По всей Тахасмии куча магических зон, где обитают такие существа. Уже не духи стихии, но ещё не боги. Раньше они не были так сильны и вызов богам не бросали.

— Да, я не мог остановить их ветер, — растерянно добавил Стрибор, — смертный, что нам делать?

— Смердящий свет! Вы и вправду охренели… — я так и застыл с открытым ртом, а потом, медленно выдохнув, сказал, — Говорите, много таких существ?

— Да, — хором ответили мне, — Солонча и Причудь из кумотанских пустынь.

Я еле слышно выругался. Да ну расщелину им в душу! Я же как раз туда и направляюсь…

— Сила у Яриуса велика, — задумчиво сказал я, — Но он в нападении не участвовал, и привлекает на свою сторону всякую мелочь. И какие выводы?

Ответила Морката:

— Сила его не так велика, как кажется?

— Нет, она очень велика. Но легко теряется, — я потёр подбородок, — Знаю только одну магию с подобным эффектом…

Я подумал про Магию Крови, а потом вспомнил, что Волх в Храме Хморок творил ещё какую-то неизвестную мне Магию Богов. Что-то мне подсказывало, что это всё та же Магия Крови, только замешанная на крови богов.

А ещё Лука. Я всем нутром чуял, что с мальчишкой было связано что-то очень важное. И что сам Яриус, кажется, боится этого, но сам ничего сделать не может. Или не знает, что делать… Вон, со мной рядом целая кучка таких «незнаек».

Неожиданно Стрибор, стоящий рядом, подёрнулся рябью. Он сразу же скривился:

— Мой предел заканчивается…

Я снова взглянул на лица всех собравшихся. Боги явно хотели спрашивать ещё и слушать мои мысли, но гордость не позволяла им это. Едва они уйдут отсюда, как встанут перед выбором — принимать ли сторону Яриуса, который явно сошёл с ума, или… Или что?

В том и была причина. Они не знали альтернативы. В том старом мире, в котором они жили, так же главенствовал Яриус, только он считался богом солнца и света. А сейчас?

— Я бы, если бы был богом, — улыбаясь, сказал я, — Начал бы тоже собирать всех могучих существ. Летать по магическим зонам, особенно тем, где моя стихия сильна. Рассказывать о том, что Яриус сошёл с ума… Я бы делал то же самое, что и наш враг. Собирал армию.

— Я пойду на север, — сказала Морката, — Призову тех, кто разбежался после битвы с южными богами.

— Будет сложно уговорить их принять нашу сторону, — призналась Сияна.

— Против Яриуса? — брови Креоны-Моркаты подёрнулись, — Не думаю…

— Делай, что должно, — сказал я, — И будь, что будет.

— Это не по-божественному… — послышалось от Стрибора, который вдруг растаял в воздухе, и его голос улетел вслед за ним.

— Это по-человечески, — в ответ я лишь пожал плечами, наблюдая, как исчезают боги один за другим.

Остались лишь Креона и Виол… Ну и куча огромных каменных големов, которые как раз начали скрипеть суставами, возвращаясь в обычное течение времени.